Давид Юм Англия под Властью Дома Стюартов (1649-1685) Том 1

НЕДОВОЛЬСТВО В ШОТЛАНДИИ

Благодаря мирному и довольно искусному правлению Якова, а также приобретенной им обширной власти распри между родовитыми семей­ ствами в значительной степени утихли, и в королевстве был установлен законный порядок, однако шотландская знать по-прежнему сохраняла гро­ мадное влияние на народ. Она владела крупными поместьями, наслед­ ственные судебные права увеличивали ее авторитет, а традиционная пре­ данность мелкого дворянства главам знатных фамилий создавала своеоб­ разные узы добровольного подчинения вождям кланов. Помимо того, что продолжительное отсутствие короля ослабило его связи со знатью, про­ живавшей по большей части в своих деревенских поместьях, шотланд­ ская аристократия была тогда чрезвычайно раздражена против двора, хотя и без особых на то оснований. Из чувства набожности или из свойствен­ ной ему по характеру суеверности Карл испытывал сильнейшую привя­ занность к духовным лицам, а поскольку для людей вполне естественно убеждать себя в том, что их интересы совпадают с их склонностями, он взял себе за неизменное правило политики всячески способствовать рос­ ту силы и авторитета этого сословия. Прелаты, думал Карл, устанавлива­ ют порядок и дисциплину в среде духовенства, духовенство учит послу­ шанию и лояльности народ, а так как этот разряд людей зависит един­ ственно от короны и от нее одной получает свои полномочия, то казалось, что ему можно без всякого риска доверить долю королевской власти. А по­ тому многие шотландские прелаты получили высшие государственные должности'43: Спотсвуд, архиепископ Сент-Эндрюсский, стал канцлером, девять епископов вошли в состав Тайного совета, епископ Росский пре­ тендовал на должность государственного казначея, в казначействе же имели посты и некоторые другие прелаты. Была даже сделана попытка возродить прежнюю систему судебных коллегий и всю судебную власть разделить поровну между духовенством и мирянами144. Полученные цер­ ковью преимущества, коими епископы не всегда пользовались с подобаю­ щей умеренностью, возмущали надменных аристократов, полагавших, что они бесконечно превосходят этих выскочек по своему рангу и достоин­ ству, и с досадой видевших, что уступают им по влиянию и власти. К ос­ корбленному тщеславию присоединялся личный интерес, внушая опасе­ ние, что епископские епархии, ограбленные в эпоху Реформации дворян­ ством, могут теперь вновь получить прежние богатства за счет этого сословия. Благодаря чрезвычайно полезному и разумному закону у вель­ мож уже были отобраны импроприации, бедным священникам назначили достаточное жалованье с десятины каждого прихода, оставшуюся же ее часть собственник земли получал право выкупить по низкой оценке145. Более того, король, ссылаясь на древние законы и обычаи, высказался за возвращение всех коронных земель, отчужденных его предшественника­ ми, и хотя он ничего не сделал для осуществления этого замысла, само притязание на подобное право вызвало подозрения и недовольство146.

Несмотря на постоянную заботу Карла об интересах всей церкви, в Шотландии он сумел приобрести симпатии лишь среди высшего слоя ду­ ховенства. Рядовые же священники, или «министры», как правило, не ус­ тупали и даже превосходили знать в своей враждебности к правительству, к прелатам и к епископской власти147. Учреждение иерархии могло пока­ заться выгодным для низшего клира, так как оно создавало должности, на которые мог претендовать любой священник, а кроме того сообщало блеск всему сословию, привлекая в его ряды выходцев из знатных семейств, однако на шотландское духовенство эти доводы не действовали. При тог­ дашнем состоянии умов высоко ценились иные качества, вполне уравно­ вешивавшие власть и богатство, обычные основания различий между людьми, — это были ревностное благочестие и пылкое, хотя и варварское красноречие религиозных рассуждений и поучений. Стесняемое прелата­ ми в свободе проповеди духовенство видело в епископской юрисдикции тиранию и узурпацию и отстаивало равенство всех духовных лиц как бо­ жественную привилегию, которую ни один человеческий закон не вправе нарушить или изменить. Там, где господствовали подобные идеи, бурное недовольство вызвал бы и самый умеренный акт власти, а тем более те обширные полномочия, которые присваивали себе прелаты, поощряемые снисходительностью короля. Юрисдикция пресвитерий, синодов и прочих демократически избранных судов была в известном смысле сведена на нет епископами, и даже Генеральная ассамблея духовенства не созывалась уже несколько лет148. Для вступающих в ряды духовного сословия ввели произвольным образом новую присягу: теперь они клялись соблюдать Пертские статьи и подчиняться канонам и литургии. Одним словом, вве­ денные Яковом и Карлом новшества изменили за тридцать лет всю систе­ му управления шотландской церковью.

Народ, который находился под сильным влиянием знати и духовен­ ства, не мог не проникнуться возмущением, охватившим эти сословия; если же ему недоставало действительных причин для недовольства, он с жадностью хватался за воображаемые. Та же ненависть к папизму, кото­ рой были одержимы английские пуритане, обуяла и шотландскую чернь, причем у этой последней, как более грубой и нецивилизованной, она, ка­ жется, стала еще более яростной. Между тем дух религии, господство­ вавшей при дворе и среди прелатов, отличался противоположными каче­ ствами и, будучи в чем-то близким к римскому культу, побуждал их смяг­ чать, насколько возможно, суровые предрассудки против католиков и рассуждать о них в выражениях более примирительных. По этой причине в Шотландии вспыхнул панический страх перед папизмом, и каждая но­ вая церемония, каждое новое украшение, вводившееся в церковную служ­ бу, истолковывались как часть грандиозного коварного заговора, поощря­ емого королем и епископами, жертвой которого должна была стать вся нация149. В немногочисленных новшествах, сделанных при Якове, видели подготовку к осуществлению этого великого плана; дальнейшие переме­ ны, произвести которые пытался Карл, изображались как прямая декла-

рация его намерений. В течение всего этого царствования ничто не оказы­ вало в обоих королевствах влияния более пагубного, чем эти беспричин­ ные страхи, которым люди всех званий так искренне верили и которые они с таким усердием распространяли.

В обстановке раздраженных жалоб и всеобщего ужаса перед новше­ ствами в религии шотландцы стали думать, и не без некоторых основа­ ний, что их гражданские свободы также подвергаются угрозе.

Учреждение Яковом Высокой комиссии без всякой законной санкции казалось важным посягательством со стороны короны: опасным и тирани­ ческим методом создавался самый опасный и тиранический из судебных органов. Все прежние меры, имевшие целью введение в Шотландии епис­ копальной системы, принимались с согласия парламента: в 1621 году были утверждены Пертские статьи, в 1633 году король добился общей сан­ кции на все церковные новшества, но в глазах народа законы эти не имели особого авторитета, поскольку считалось, что приняты они вопреки мне­ нию даже тех людей, кто за них голосовал, и в сущности представляют собой уступки, вырванные у парламента властью и настойчивыми домога­ тельствами государя. Однако средства, использованные Яковом и Карлом для того чтобы повлиять на парламент, были вполне обычными и допусти­ мыми, и не существовало никаких разумных оснований изображать эти законы недействительными и не имеющими силы.

Но среди большей части нации господствовал тогда иной, весьма опас­ ный и могущественный принцип, который, если признавать его истинным, лишал всякой силы любые подобные статуты. Церковную власть считали совершенно независимой от власти гражданской; утверждалось, что не акт парламента, но единственно лишь согласие самой церкви способно послу­ жить достаточным основанием для любого рода новшеств в культе и в цер­ ковном устройстве. И хотя Яков добился того, что ассамблеи проголо­ совали за епископат и за предложенные им новые обряды, следует со­ гласиться, что при определении состава этих церковных судов было допущено столько отступлений от установленного порядка, а при руко­ водстве их работой столько насилий, что у нации имелись известные ос­ нования для того, чтобы отрицать законность всех принятых ими актов. Понимая, что вынужденное согласие, сопровождающееся столь возмути­ тельными обстоятельствами, способно скорее нанести ущерб его планам, Карл совершенно отказался от созыва ассамблей и решил управлять цер­ ковью вместе с епископами, опираясь на те полномочия, которые, по его мнению, принадлежали ему по праву, будучи, как он полагал, неотъемле­ мой частью монаршей прерогативы.

Великой целью короля было завершить дело, столь удачно начатое его отцом: утвердить церковное устройство на последовательной системе ка­ нонов, ввести в общественное богослужение литургию, сделать управле­ ние церковью единообразным в обоих королевствах. Возможно, к этому предприятию Карла побуждали и некоторые политические виды, и все же главными мотивами были усердие к делу религии и совесть.

ВВЕДЕНИЕ КАНОНОВ И ЛИТУРГИИ

В 1635 году были обнародованы каноны, определявшие церковную юрисдикцию; нация встретила их хотя и без видимого противодействия, однако с величайшей внутренней тревогой и раздражением. Шотландцев возмущало то, что каноны превозносят королевскую власть, представляя ее как абсолютную и неограниченную. Они видели, что эти отвлеченные принципы уже осуществляются на практике и что вся совокупность цер­ ковных законов устанавливается без предварительного согласия церкви и государства150. Они опасались, что под теми же предлогами и на основе тех же принципов подобной деспотической власти будут подчинены и гражданские дела. Они замечали, что смутные границы, отделяющие цер­ ковь от государства, уже нарушены и что под видом церковных установ­ лений канонами вводятся гражданские ордонансы. Наконец, они были го­ товы смеяться над той небрежностью, с которой эти важные указы были составлены, когда обнаружили, что вводимая ими под страхом суровых наказаний литургия, или служебник, все еще не создана и не опубликова­ на151. Впрочем, ее появления ожидали уже в скором времени, а поскольку на простой народ всегда сильнее всего действуют вещи внешние и доступ­ ные чувствам, то правительство опасалось, что с принятием литургии и будут связаны самые большие трудности.

Та литургия, которую король собственной властью навязывал Шот­ ландии, была скопирована с литургии англиканской, но чтобы столь раб­ ское подражание не оскорбило гордость его древнего королевства, в нее ради приличия внесли несколько мелких изменений и в таком виде вручи­ ли епископам в Эдинбурге152. Среди шотландцев, однако, господствовало убеждение, что хотя богатством и мирской славой судьба наделила их весьма скудно, они вправе гордиться более изобильными и подлинными духовными сокровищами, чем те, коими наслаждаются все другие народы земли. Даже их южные соседи, хотя и отделившиеся от Рима, все еще со­ храняли в своей религии, по мнению шотландцев, немалую долю прежней скверны; в литургии же их видели род мессы, пусть и не столь пышной и роскошной153. А потому в Шотландии существовали сильные предубеж­ дения против литургии, даже взятой самой по себе, тем более когда ее рассматривали в качестве подготовительного шага, за которым вскоре должно было последовать введение всех мерзостей папизма. А поскольку весьма немногие изменения, отличавшие новую литургию от англикан­ ской, приближались, как можно было подумать, к доктрине реального при­ сутствия, то данное обстоятельство сочли бесспорным подтверждением всех тех страхов и подозрений, которыми был охвачен народ.

БЕСПОРЯДКИ В ЭДИНБУРГЕ

Первое богослужение по новому образцу королевская прокламация назначила в Эдинбурге на день Пасхи, но чтобы вернее оценить настрое­ ние народа, Тайный совет перенес его на 23 июля и даже объявил за неде­ лю до этого срока о своем намерении ввести новую литургию. Поскольку никаких серьезных признаков недовольства не обнаружилось, совет ре­ шил, что теперь он сможет спокойно осуществить свой замысел154, и вот в кафедральном соборе Св. Джайльса декан Эдинбурга, облаченный в сти­ харь, в присутствии самого епископа и многих членов Тайного совета на­ чал службу. Но не успел он открыть свой молитвенник, как толпа самого низкого простонародья, состоявшая по большей части из женщин, приня­ лась бить в ладоши, ругаться и громко восклицать: Папа! Папа! Анти­ христ! Побейте его камнями! Поднялся такой гвалт, что продолжать службу стало невозможно. Когда епископ взошел на кафедру, желая ус­ покоить народ, в него полетел стул; члены Тайного совета подверглись оскорблениям, и лишь с большим трудом, действуя частью силой, частью убеждением, смогли магистраты вытеснить разбушевавшуюся чернь и запереть за нею двери. Беспорядки, однако, продолжались за пределами церкви, в окна и двери швыряли камни, а когда служба закончилась, разъяренная толпа напала на возвращавшегося домой епископа, и тому едва удалось вырваться из ее рук. После полудня на лорда-хранителя пе­ чати, отвозившего в своем экипаже епископа, обрушился град камней и поток проклятий, буйная толпа наседала на него с такой яростью, что если бы слуги лорда, обнажив шпаги, не сдержали ее, жизнь епископа подвер­ глась бы величайшей опасности155.

Имелись сильные подозрения, что простой народ, который один вы­ шел тогда на сцену, подстрекали особы более знатные, но доказательств представлено не было, и о бесчинствах неразумной толпы все высказыва­ лись крайне неодобрительно156. Тем не менее власти сочли небезопасным провоцировать новые эксцессы новой попыткой ввести литургию, и удов­ летворенный народ, казалось, на некоторое время успокоился. Но так как было известно, что король упорствует в своем стремлении навязать шот­ ландцам эту форму церковной службы, предубеждение против нее стало еще сильнее, и чтобы воспрепятствовать введению столь ненавистного новшества, в Эдинбург стекались бесчисленные толпы народа157. Дикие беспорядки не заставили себя долго ждать. Прямо на улице напали на епископа Гэлоуэйского (18 октября), его загнали в залу, где заседал Тай­ ный совет. Сам совет подвергся осаде и яростному штурму, та же участь постигла и совет муниципальный, и ничто бы не спасло всех этих людей от смерти, не обратись они за помощью к популярным в народе лордам, которые защитили их и рассеяли толпу. В этом мятеже участвовали люди несколько более высокого положения, нежели в предыдущих беспоряд­ ках, хотя из знатных лиц, кажется, никто их пока не поддерживал158.

Все, однако, начали объединяться, побуждая друг друга к сопротивле­ нию вводимым в королевстве религиозным новшествам. Петиции к сове­ ту были подписаны и вручены самыми знатными вельможами; не остались в стороне и женщины, действовавшие, как обычно, весьма шумно и неис­ тово; священники всюду громко поносили папизм и литургию, изображая их как нечто совершенно тождественное. Церковные кафедры оглашались яростными проклятиями в адрес римского антихриста, а простой народ,

первый поднявшийся против нового богослужения, часто сравнивали с Валаамовой ослицей (г74): животное это само по себе было тупым и бестол­

ковым, и однако Господь отверз ему уста к вящему изумлению всего све­ та159. Одним словом, религиозный фанатизм смешался с партийными раз­ дорами, личный интерес — с духом свободы, и всюду стали обнаружи­ ваться опаснейшие признаки возмущения и беспорядка.

Примас, осторожный и благоразумный человек, все это время проти­ вившийся введению литургии, сделал королю представление о состоянии нации; граф Траквер (275), государственный казначей, отправился в Лон­ дон, чтобы описать ему положение вещей еще более полно; все без исклю­ чения обстоятельства, как английские, так и шотландские, должны были, казалось, побуждать короля к отказу от столь рискованной попытки — и, однако, Карл оставался непреклонен. Во всем его поведении в этом деле не заметно ни малейших признаков здравого смысла, которым король, безусловно, обладал, — яркий пример весьма распространенного харак­ тера, когда во всех своих речах и мнениях человек обнаруживает рассуди­ тельность и недурные способности, а во всех поступках — неблагоразу­ мие и опрометчивость. Мнения людей о вещах зависят только от ума, дей­ ствиями же их руководят ум, настроение и страсти.

Столь грозному союзу всех своих шотландских подданных Карл не смог противопоставить ничего, кроме прокламации (19 февраля), в которой прощал все их прежние грехи и увещевал народ проявлять в будущем больше покорности и мирно подчиниться литургии. Ответом на прокла­

мацию тотчас же явилась публичная протестация, поданная графом Юмом,276> и лордом Линдси, — первый случай, когда знать приняла учас­

тие в акте прямого сопротивления короне160.

Этот момент оказался переломным: восстание, развивавшееся до сих пор медленно и постепенно, мгновенно вспыхнуло ярким огнем. Теперь, однако, оно не сопровождалось какими-либо бесчинствами, напротив, всюду тотчас же водворился новый порядок. В Эдинбурге были образова­ ны четыре комитета (tables), состоявшие из представителей титулован­ ной знати, дворянства, духовенства и горожан. Дворянскому комитету в Эдинбурге подчинялись дворянские комитеты отдельных графств. Этим четырем комитетам и была передана вся власть в королевстве. Они изда­ вали распоряжения, которые всюду строжайшим образом исполнялись161. Одним из первых актов этого правительства стал КОВЕНАНТ.

КОВЕНАНТ

Знаменитый ковенант открывался формальным осуждением папизма, которое подписал еще король Яков в молодости. Оно состояло из множе­ ства проклятий и ругательств, предназначавшихся для того, чтобы вос­ пламенять людей яростью против ближних — тех самых, которых Господь велел им любить и благословлять. Затем следовала клятва союза, подпи­ савшие каковую обязывались противиться религиозным новшествам и защищать друг друга от любых враждебных действий, и все это к вящей славе Божией, а также во имя чести и блага короля и страны162. Люди всякого звания и состояния, без различия пола и возраста толпами стека­ лись подписывать ковенант, немногие порицали его в глубине души, и еше меньше было тех, кто осмеливался осуждать его открыто. Всеобщая зара­ за охватила даже большинство королевских министров и советников. Счи талось, что уклоняться от участия в столь благочестивом и полезном со­ юзе способны лишь люди, восставшие против Бога и изменившие своей родине.

Едва ли в предшествующем столетии вероломный, жестокий и безжа лостный Филипп, вместе со всеми ужасами испанской инквизиции, встре­ чал в Нидерландах более яростное и упорное сопротивление, чем то, ко­ торое вызвал у шотландцев кроткий и человечный Карл своей совершен­ но безобидной литургией.

Наконец король начал задумываться о последствиях. В июне он от­ правил в Шотландию своего комиссара, маркиза Гамильтона, уполномо­ чив его вести переговоры с ковенантерами. Король потребовал отказа и отречения от ковенанта, полагая, что со своей стороны он сделает шот­ ландцам вполне достаточные уступки, пообещав, во-первых, отсрочить введение канонов и литургии до того времени, когда их можно будет при­ нять законным и справедливым путем, и, во-вторых, реформировать Вы­ сокую комиссию таким образом, чтобы она уже не вызывала недовольстьа его подданных'63. Эти общие декларации не могли, разумеется, нико­ го удовлетворить, а тем более тех, кто простирал свои виды гораздо дальше. Ковенантеров поддерживало рвение всей нации. В Эдинбурге и его окрестностях собралось около шестидесяти тысяч возбужденных лю­ дей. Между тем у Карла не было регулярной армии ни в одном из его коро­ левств. К гому же считалось, что недовольство в Англии, хотя и скрытое, является столь сильным, что Карлу будет очень трудчо использовать для борьбы с шотландцами возможности этого королевства. А потому чем больше задумывались о своем положении вожди народа в Шотландии, тем меньше они опасались королевской власти и тем решительнее настаива­ ли на полном удовлетворении. В ответ на требование Гамильтона отречь­ ся от ковенанта они прямо ему заявили, что скорее отрекутся от креще­ ния'64. Духочные же лица предложили самому королевскому комиссару его подписать, поведав маркизу, «что ковенант исполнил мир'-.м и утеше-

нием сердца всего народа Божьего, что во всем государстве заметны твер­ дая решимость и первые успехи в деле исправления нравов, безмерно пре­ восходящие все, что они могли видеть или на что могли уповать прежде; что это служит к великой славе Господней и что они вполне убеждены в том, чго Бог сделает Шотландию счастливейшим из королевств»'65.

Гамильтон возвратился в Лондон, затем совершил еще одну бесплод­ ную поездку в Эдинбург с новыми уступками, опять вернулся в Лондон и тотчас же был отправлен обратно с уступками еще более серьезными (i7 сентября). Теперь король был готов полностью отменить каноны, литуршю и суд Высокой комиссии. Он даже решил до предела ограничить власть епископов, соглашаясь на любые условия, лишь бы только сохра­ нить этот сан в шотландской церкви166 В качестве гарантии для этих щед­ рых предложений он уполномочил Гамильтона созвать Генеральную ассам­ блею церкви, а затем и парламент, где можно будет принять меры против всех злоупотреблений, на которые жаловалась нация. Последовательные уступки короля, не поспевавшие, впрочем, за растущими требованиями недовольных шотландцев, обнаружили его слабость, поощрили их дер­ зость и никого не смогли удовлетворить. Ковенантеры, однако, охотно приняли предложение о созыве ассамблеи и парламента, где они рассчи­ тывали стать полными господами.

Видя, какую выгоду извлекли его враги из своего ковенаша, Карл ре­ шил учредить собственный и велел подготовить соответствующий доку­ мент. Он состоял из упоминавшегося выше яоостного осуждения папиз­ ма, которое король хотя и не одобрял, однако счел самым безопасным при­ нять, дабь; отвести все подозрения на свой счет. А поскольку в свое клятвенное обязательство взаимной защиты против всех враждебных дей­ ствий ковенантеры позаботились включить короля, Карл также присо­ единил к осуждению папизма особую клятву, е которой выражалась пре­ данность и лояльность Его Величеству1Г7. Ковенантеры, однако, быстро поняли, что единственная цель этого нового ковенанта — ослабить их и расколоть, а потому встретили его с величайшей ненавистью и презрени­ ем. Не геряя времени, они принялись за подготовку ассамблеи, от кото­ рой ожидали свершения столь великих дел168.

ГЕНЕРАЛЬНАЯ АССАМБЛЕЯ ДУХОВЕНСТВА

Дух религии, господствовавшей тогда в Шотландии и с каждым днем делавшей новые тайные успехи в Англии, отнюдь не способствовал тому, чтобы внушать мирянам почтение и покорность духовным чицам как тако­ вым; напротив, до крайности разжигая в каждом человеке благочестивые зосторги и экстазы, он в известном смысле освящал каждого человека и придавал ему в собственных глазах достоинства, намного превосходив­ шие те, которые мог он получить благодаря одному лишь принятию ду-

ховного сана или формальному исполнению обрядов. Хотя вопросы бого­ служения и церковного устройства вызывали в Шотландии столько шума, местное духовенство было бедным и немногочисленным, и в целом, по крайней мере на первом этапе событий, вовсе не являлось главным зачин­ щиком вспыхнувшего в его интересах мятежа. Напротив, миряне, после нескольких происшествий имевшие основания опасаться, что это сосло­ вие обнаружит склонность к умеренности, решили добиться полного гос­ подства на ассамблее, чтобы толкать духовенство вперед, внушая ему тот яростный пыл, которым они сами были одержимы169.

До введения прелатства каждая пресвитерия, помимо двух или трех министров, обычно посылала на ассамблею одного делегата от мирян170, а так как все университеты и парламентские города также посылали своих представителей, то мирян в этом церковном суде насчитывалось почти столько же, сколько духовных лиц. Ковенантеры не ограничились тем, что возродили этот обычай, который Яков, опасаясь религиозного пыла ми­ рян, некогда отменил; они внесли в него новшество, ставившее духовен­ ство в еще большую зависимость. Согласно указу Эдинбургских комите­ тов, облапавших верховной властью в стране, старейшине от каждого при­ хода велено было явиться в пресвитерию и подать голос на выборах как светских уполномоченных, так и министров, которые должны были пред­ ставлять ее в ассамблее. Поскольку министры, внесенные в список канди­ датов, обычно не претендовали на участие в голосовании, выборы оказа­ лись под полным контролем мирян, и в итоге всюду были избраны самые неистовые и непримиримые. Чтобы сильнее запугать духовенство, изоб­ рели еще одно средство: для каждого уполномоченного избирали четве­ рых или пятерых мирян-консультантов, которые, хотя и не имели права

голоса, могли влиять на решения ассамблеи своими советами и авторите­ том171.

Ассамблея собралась в Глазго; помимо бесчисленных толп простого народа в этот город в качестве депутатов, консультантов или зрителей прибыли аристократы и дворяне из всех сколько-нибудь знатных и влия­ тельных семейств, а потому было ясно, что постановления ковенантеров не встретят здесь никакого противодействия. Твердо решили полностью упразднить епископат, для начала же представили в Эдинбургскую пре­ свитерию и торжественно огласили во всех церквах королевства особый обвинительный акт против епископов. Все они без исключения были объявлены повинными в ереси, симонии, взяточничестве, лжесвидетель­ стве, мошенничестве, кровосмешении, прелюбодеянии, блуде, богохуль­ стве, пьянстве, участии в азартных играх, нарушении Субботы и всех про­ чих грехах, которые только пришли на ум обвинителям172. Епископы по-

дали протест, отрицая полномочия ассамблеи; королевский комиссар так­ же протестовал против этого суда как незаконно избранного и именем Его Величества велел ему разойтись. Эту меру предвидели и оставили без внимания. Суд продолжал заседать и заниматься своими делами173. Все акты, принятые ассамблеями после восшествия Якова на английский пре­ стол, были на весьма разумных основаниях объявлены недействительны­ ми. По той же причине сочли, что относившиеся к церковным делам пар­ ламентские постановления лишены всякой силы. Таким образом епис­ копат, Высокая комиссия, Пертские статьи, каноны и литургия были объявлены незаконными и упразднены, и все это здание, которое Яков и Карл так старательно и расчетливо возводили долгие годы, рухнуло в одно мгновение. Под страхом отлучения от церкви всем было приказано подпи­ сать ковенант174.

Независимость церковной власти от светской представляла собой ста­ рый пресвитерианский принцип, с великим рвением усвоенный в эпоху Реформации, и хотя Яков и Карл вынудили церковь публично от него от­ речься, люди всех сословий втайне оставались ему верны. Обыкновенно спрашивали: кто выше — Христос или король? А так как ответ казался очевидным, заключали, что ассамблея, будучи советом Христа, во всех духовных делах стоит выше парламента, который является всего лишь королевским советом. Но поскольку ковенантеры понимали, что с этим выводом, хотя им самим он представлялся неопровержимым, король едва ли согласится, то необходимо было поддержать религиозные доктрины военной силой, а не полагаться на одно только сверхъестественное содей­ ствие, в котором они, впрочем, были вполне уверены. Ковенантеры всюду обращали свои взоры в поисках тех, кто в Шотландии или за границей мог бы оказать им какую-либо помощь и поддержку.

После того как Франция и Голландия вступили в союз против Испа­ нии и заключили договор, по которому они должны были завоевать и раз­ делить между собой Испанские Нидерланды, Англии было предложено сохранять нейтралитет в то время, когда французы и голландцы будут ата­ ковать приморские города Фландрии. Король, однако, заявил француз­ скому послу д'Эстраду, который открыл ему этот план, что у него имеется в готовности эскадра и в случае необходимости он переправит через море пятнадцатитысячную армию, чтобы воспрепятствовать задуманным со­ юзниками завоеваниям175. Этот ответ, доказывающий, что Карл, хотя и выразил свою мысль с неблагоразумной прямотой, приобрел, наконец, верное представление о национальных интересах, вызвал раздражение кардинала Ришелье, и в отместку английскому королю этот ловкий и предприимчивый министр стал усердно разжигать вспыхнувшие в Шот­ ландии беспорядки, тайно снабжая ковенантеров деньгами и оружием, дабы поощрить их таким образом к борьбе против своего государя.