Бельский В.Ю., Золкин А.Л. Философия. Ч. 2
.pdf
201
знаниями ради чисто практических целей. Таким образом, первоначально культура и гуманность были специфически римским явлением, порожденным встречей римских ценностей с греческой образованностью.
1.2.Культура и культ
ВСредние века мы чаще встречаем слово «культ», а не «культура». Культ наполнялся для верующего высоким духовным смыслом, его не следует понимать, как пустой обряд – обрядоверие осуждалось. Через культ человек обретал способность раскрывать себя в своей любви к Богу. Современный католический философ Романо Гвардини (1886–1968 гг.) замечает: «С непосредственной религиозной точки зрения совокупный порядок бытия воссоздается в культе. Здесь в каждый данный исторический момент как бы заново совершаются в
символической форме все вечно значимые события священной истории»1.
Культ постигается не рассудочным разумением, а жизненным с ним соприкосновением. Русский философ П. А. Флоренский (1882–1943 гг.) указывал на центральную роль культа во всей культуре, связывая его с особой человеческой деятельностью – литургической. Эта деятельность производит характерные реалии – святыни, являющиеся продуктом изначального творчества человека, так что все культурные ценности во многом производны от культа2. Культ приобщает человека к священной, мистической реальности, тем самым преобразуя его, осуществляя цели в чем-то близкие целям греческой пайдейи.
1.3. Романтическое понятие культуры
Немецкий философ Иоганн Готфрид Гердер (1744–1803 гг.) стал рассматривать культуру как «искусство нашего века», а значит, как нечто экспрессивное, выразительное, связанное не только с идеями воспитания, науки и образования, но и с идеей творчества в широком смысле. Преодолевая односторонний рационализм новоевропейской философии, он высоко оценил роль языка в становлении человечества, что и позволило мыслителю подчеркнуть именно выразительные аспекты культуры. «Как только бог или гений, – писал немецкий философ, – научил человека отмечать признаки предметов и, таким образом, присваивать себе самые предметы, а с каждым найденным при-
1Гвардини Р. Конец нового времени // Феномен человека / под ред. П. С. Гуревича. М., 1993. С. 249.
2Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. М., 1990. Т. 1.
202
знаком соотносить условный знак, как только, говоря иначе, появились первые начатки языка разума, так сразу же оказалось, что человек встал на путь наук и искусств. Ибо, создавая науки и искусства, человек и не делает ничего, как отмечает и обозначает. Как только дано было человеку самое трудное его искусство – язык, так, можно сказать, ему дан был прообраз всего»1.
Кроме языка, в понятие культуры Гердер включал науку, ремесло, искусство, семейные отношения, государство, религию. Если цицероновское (гуманистическое) понимание культуры было универсальным и индивидуалистическим, т. е. применялось по отношению к отдельному человеку, отличая его от некультурного варвара, то гердеровское (романтическое) понятие культуры было партикуляристским и коллективистским, т. е. относилось к группам людей, к народам, подчеркивая их особенность, специфичность, своеобразие в рамках развития единого человеческого рода.
Под культурой Гердер понимал все созданное человеком в противовес природе. Между тем было ясно, что человек во многом не только не «превосходит природу», а даже уступает ей, разрушая и себя, и природу. Уже Кант культурой называл только то, что служит благу человека, стремясь таким образом синтезировать романтическое (гердеровское) и гуманистическое (цицероновское) понятия культуры.
«Культуру умения» Кант противопоставлял «культуре воспитания». Первый, «технический», тип культуры философ называл цивилизацией. Подлинная же культура по своей сути не является какой-либо техникой, а по своей структуре не механистична, а органична, человек в ней выступает не только как средство, но и как цель. Немецкий философ во многом разделял точку зрения Руссо на противоречия общественного развития, но в отличие от французского мыслителя, считал, что они будут преодолеваться развитием самой цивилизации. Причина бедствий и конфликтов в том, что дисциплина и культура обогнали развитие нравственности. В дальнейшем это положение изменится, и достигшая совершенства культура вновь как бы сомкнется с природой.
С точки зрения Гегеля, человек отличается от животного тем, что разрывает с природным и непосредственным: этого требует от него разумная сторона его существования. От природы человек не является тем, чем он должен быть и поэтому нуждается в образовании. Сущность образования состоит в том, что человек делает себя во всех отношениях духовным существом. Тот, кто необразован, тот предаѐтся
1 Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества // Антология культурологической мысли. М., 1996. С. 65.
203
частностям, у того изначально отсутствует способность к абстрагированию: он не может относиться к объективности в еѐ свободе и без своекорыстных интересов.
«Культура (...), – пишет Гегель, – в своем абсолютном определении есть поэтому освобождение и работа высшего освобождения, а именно, абсолютный переходный этап на пути к больше уже не непосредственной, естественной, а духовной, также поднятой на высоту образа всеобщности, бесконечно субъективной субстанциальности нравственности. Это освобождение представляет собой в субъекте тяжкий труд, направленный против голой субъективности поведения, свойственного чувству, и произвола каприза»1.
Можно подумать, что Гегель переоценивал научно-теоретический аспект образования и недооценивал его практическую, прикладную сторону. Однако это не так. Практическое образование, по мнению философа, сказывается в том, что профессиональное дело выполняется целиком и полностью, являясь для человека его призванием. Практическая образованность человека проявляется в том, что он дистанцируется от непосредственных влечений, личных потребностей и частных интересов, преследуя отдаленные цели. Этим профессионал отличается от простого исполнителя, воспроизводящего в своей деятельности шаблонные решения практических задач и стремящегося обыграть любую ситуацию в свою пользу. Именно поэтому, утверждал немецкий философ, образование должно включать в себя развитие теоретических интересов. Но это ещѐ не окончательная формулировка цели образования. То, что Гегель называл сущностью образования, есть подъем ко всеобщему. Комментируя эту идею, Х.-Г. Гадамер пишет: «Подъем ко всеобщности не ограничивается теоретическим образованием и вообще не подразумевает только лишь теоретический аспект в противоположность практическому, но охватывает сущностное определение человеческой разумности в целом»2.
Но в чем заключается определение человеческой разумности? Гегель видел его в том, что человек должен делать себя во всех отношениях духовным существом. А как в этой духовности соотносятся друг с другом универсализм разума и индивидуализм личности? Гегелевская философия в целом отдает предпочтение первому.
Несколько иное решение проблемы культуры было предложено другим замечательным немецким мыслителем Вильгельмом фон Гумбольд-
1Гегель Г. В. Ф. Философия права // Антология культурологической мысли. М., 1996.
С. 77.
2Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 53–54.
204
том (1767–1835 гг.), который был современником Гегеля, близким другом великих немецких поэтов Иоганна Фридриха Шиллера (1759–1805
гг.) и Иоганна Вольфганга Гете (1749–1832 гг.). Преимущество Гум-
больдта перед Гегелем заключалось в том, что, находясь на стыке двух главных, и противоположных, движений, характерных для мировоззрения его времени (рационализма Просвещения и вызванной им реакции в виде романтического движения «Бури и Натиска»), он смог плодотворно осмыслить кажущийся непримиримым конфликт науки и искусства, формулы и поэзии.
Вышедший из Просвещения Гумбольдт все же увидел узость рационализма, меряющего все эталоном универсальности и поэтому приносящего индивида в жертву всеобщего. Но, подверженный огромному влиянию романтических идей с присущим им индивидуализмом и анархизмом, Гумбольдт оставался прежде всего ученым, лингвистом и антропологом, который не мог отречься от высших прав разума. В этом непрестанном напряжении между противоположными силами и находилась позиция мыслителя, который стремился осуществить примирение романтизма и рационализма в понятии образования как формирования личности.
Культура для Гумбольдта – это одновременно результат (продукт) и процесс (производство). Культура, с одной стороны, есть объективная совокупность всех человеческих творений, с другой стороны, – сам процесс созидания, этих творений как реализация смысла человеческой жизни. Культура – это процесс гуманизации человеческого, процесс создания пропорционального единства человеческих сил в противоположность фрагментарному характеру естественного бытия. В своей конкретной жизни, и даже в научном исследовании индивид обречѐн на специализацию, которая приводит к гипертрофии одних его способностей и к атрофии других. Он односторонне отдаѐтся служению миру: вот этот-то тип односторонней экстериоризации немецкий ученый называл отчуждением, потерей себя в богатстве мира.
Культура есть стремление именно к тому, чтобы избежать названного отчуждения без того, однако, чтобы бежать из мира. Культурный человек – это человек, способный без утраты себя экстериоризироваться, реализовать свои силы, переводить свою энергию в мир. Когда происходит экстериоризация без отчуждения, тогда имеет место культура. «Ведь культура человека, – писал Гумбольдт, – это искусство, питая свою душу, сделать ее плодоносной, а для этого нужно так гармонически настроить органы души и выбрать такое внешнее положение, чтобы
205
можно было усваивать как можно больше, поскольку, не будь усвоения, питательное вещество не перейдет ни в душу, ни в тело»1.
Таким образом, классическая трактовка культуры определяется двумя типами понятий: гуманистическим и романтическим, а также их синтезами. В синтетическом понятии культуры раскрывается сущность человеческого бытия как реализации творчества и свободы, как единства самосовершенствования и самовыражения.
1.4. Психоаналитическое (неклассическое) понятие культуры
Если представители гуманистической традиции видели в культуре способ освобождения человека и раскрепощения его духа, то Зигмунд Фрейд показал, что для истолкования культуры огромное значение имеет ее понимание как системы запретов – табу.
Всвоей знаменитой книге «Тотем и табу» Фрейд выдвинул идею
отом, что специфика всей человеческой культуры постигается на основе изучения особенностей ее генезиса в эпоху первобытности, наследие которой передается сквозь все последующие эпохи всемирной истории вплоть до современности, которая таким образом в своѐм глу- бинно-бессознательном измерении ничем не отличается от архаики.
Фрейд искал первоисток всех проявлений культуры во влечениях, залегающих в бессознательных пластах индивидуальной психики. Культура есть проекция индивидуальной психики на общественные отношения, поэтому изучение первоначальных порывов человеческого поведения и рассматривается как условие постижения специфики культуры в целом.
На человеческую культуру Фрейд смотрел без особого оптимизма. Если, согласно его взглядам, человек «по природе» стремится только к удовлетворению «диких и необузданных» желаний, то эта цель неосуществима. Ей противоречит все устройство Вселенной. Поэтому человек вынужден защищать себя от страданий, порожденных неудовлетворенностью желаний. Самый простой способ – наркотики. Самый распространенный – создание религиозных образов для иллюзорного удовлетворения желаний. Самый сложный – сублимация – смещение целей влечения таким образом, чтобы оно, влечение, не сталкивалось с отказом со стороны внешнего мира. Человек при этом повышает уровень удовольствия, получаемого от интеллектуального труда и от творческой деятельности вообще. Сублимация есть источник всех культурных ценностей.
1 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 73.
206
И все же эти ценности есть только заместители подлинных объектов влечений, а к сублимации способны немногие люди. Таким образом, выводы из философии Фрейда неутешительны: природа сильнее человека, наслаждения кратковременны, страдания сопровождают человека до самой смерти. Культура же есть либо невинная иллюзия, либо злонамеренный обман, превращающий запретные влечения в допустимые цензурой «Сверх–Я» представления. Культура во многом подобна сновидению, также осуществляющего вышеупомянутые функции. Поэтому истолкование сновидений – один из важнейших методов психоанализа, поскольку именно сновидение является парадигмой, моделью всех шифров, уловок влечения. В сновидении происходит регрессия психического аппарата к архаическому, изначальному – человек возвращается к своим детским влечениям, а они суть наследие первобытности.
Итак, человек у Фрейда подчинен неумолимым влечениям, скрытым за множеством масок, его сознательный мир не столько рационален, сколько полон «рационализаций», т. е. подобранных для оправдания поступков идеальных мотивов, которые не совпадают с подлинными мотивами поведения. Разумность человека весьма ограничена, за ясными и отчетливыми образами сознания скрываются темные и спутанные представления, сновидения и галлюцинации – психические отображения инстинктивных влечений и неосознанных запретов. Культура, таким образом, характеризуется как сдерживающая инстинкты сила запрета и этим связана с важнейшими судьбами человечества в целом. «Роковым для рода человечества, – писал Фрейд, – мне кажется вопрос: удастся ли – и в какой мере – обуздать на пути культуры влечение к агрессии и самоуничтожению, ведущее к разрушению человеческого существования»1.
Если же культура требует от человека больше, чем он может, то это вызывает у индивида бунт или невроз, либо делает его несчастным, недовольным собой и своей жизнью. Культура делает жизнь более безопасной, блокируя человеческие инстинкты, но этим наносит ущерб психическому здоровью человека, который разрывается между природными влечениями и культурными нормами, между сексуальностью и социальностью, агрессивностью и моралью. Места же для самоценной личности, обладающей духовной и волевой автономией от природы и общества, в этой концепции не остается.
1 Фрейд З. Недовольство культурой // Антология культурологической мысли. М., 1996.
С. 155.
207
1.5. К. Г. Юнг: культурные архетипы
Для новоевропейского сознания, ценящего в первую очередь научное познание и практический успех, магические обряды, мифологические образы и религиозные культы долгое время оставались непонятными. Не получая оправдания у разума, они объявлялись иллюзорными по содержанию и легендарными по происхождению. Причины их появления видели в слаборазвитости человечества на ранних этапах своего существования. В лучшем случае магия, мифы и религиозные представления рассматривались как несовершенные прототипы научных теорий, в худшем – как злонамеренный обман, как орудие социального господства.
И все же, настаивает Юнг, магические обряды и религиозные культы не являются бессильными иллюзиями, они наполнены глубоким психологическим смыслом. Наука и практика – функции сознательной части души; миф, магия, религия относятся к ее бессознательной части. Вполне очевидно, что деятельность, обслуживающая бессознательную часть души, не соответствует научной и практической рациональности, и всѐ же эта деятельность необходима для человека. Например, Тень является жизненной частью личностного существования. Устранить ее безболезненно с помощью доказательств либо разъяснений невозможно. Необходимая реакция на Тень выражена не в рассуждениях, а в архетипически оформленных представлениях, обретающих свою действительность в религиозно-магической практике. Такая практика уже не рационалистична, а символична.
Если вовне имеется идеальная и ритуальная форма, в которой воплощены и выражены все душевные устремления и надежды индивида, например, форма религии, то тогда, по мнению психолога, душа человека как бы находится вовне, душевные проблемы отсутствуют. Поэтому нет ни одного человека, который не испытывал бы потребности в религии. Это утверждение кажется спорным, поскольку ничего нам не говорит о той специфической форме, в которой проявляется подобная потребность.
В современной культуре монотеистическая религия и атеистическая философия представляют собой тонкий сплав с религиями во многих отношениях гораздо более «примитивными», чем традиционные формы религиозности. Будучи чистым идолопоклонством, ни еще более несовместимы с основными монотеистическими религиями. Могущественной коллективной формой современного идолопоклонства можно считать культ силы, успеха, власти, денег и т. п. Помимо та-
208
ких коллективных форм религии, современные люди подвержены множеству индивидуализированных, примитивных форм религии. Обычно они называются неврозами, но им можно дать и соответствующие религиозные названия: культ предков, тотемизм, фетишизм, ритуализм и т. п. Таким образом, Юнг показал взаимосвязь между коллективным бессознательным и внешней ритуально-символической формой его выражения.
Человек призван искать культурно-символическое выражение для бессознательных сил. С одной стороны, бессознательное есть подлинный источник жизненных сил и творческой энергии, с другой, – прародитель «демонов души», жутких образов тьмы, собственной беспомощности и притягательного ужаса смерти. Использование культурных символов позволяет контролировать демонические силы бессознательного, противопоставив темной силе одного светлое могущество другого. Культура призвана вести не борьбу, а диалог с бессознательным, ради обеспечения целостности человеческой души.
Если, как мы уже видели, психоанализ связал с культурой функции ограничения влечений и адаптации индивида к коллективной жизни, то в гуманистической традиции целью культуры являлось не приспособление, а оптимальное развитие способностей индивида и реализация его творческих потенций.
В современном понимании культура – это универсальный способ самореализации человека через полагание смысла, стремление вскрыть и утвердить смысл человеческой жизни в соотнесенности его со смыслом сущего в целом.
Культура предстает перед человеком как смысловой мир, который служит как сферой индивидуальной самореализации, так и сплачивает людей в сообщества (нацию, религиозную группу, политическую партию, творческий союз). Этот смысловой мир передается из поколения в поколение и определяет способ бытия и мироощущение людей. Культура – это система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности, обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях.
2. Научное познание культуры
Познание культуры выступает необходимым моментом социализации индивида. Усваивая смыслы культурных универсалий, человек определяет контуры своего понимания мира, поступков и действий. В качестве социального индивида человек является творением культуры.
209
Он становится личностью только благодаря усвоению транслируемого в культуре социального опыта. Этот первичный уровень обыденного познания культуры осуществляется индивидом в процессе формирования своей личности частично осознанно, а частичной бессознательно, через ориентацию на образцы поступков и действий других людей.
Неосознанными могут быть не только отдельные конкретные программы поведения и общения, но и базисные смыслы и ценности, выраженные системой мировоззренческих универсалий. Поэтому важнейшей стратегией познания культуры является философская рефлексия культурных универсалий, проводимая с целью осознания человеком фундаментальных оснований собственного бытия.
Смыслы универсалий культуры, образующих в своих связях категориальную модель мира, обнаруживаются во всех областях культуры того или иного исторического типа – в обыденном языке, феноменах нравственного сознания, в философии, религии, художественном освоении мира, в политической культуре и т. д. Поэтому в изучении культуры большую роль играют гуманитарные науки, изучающие специфические стороны культурного процесса.
В мировоззренческих универсалиях культуры можно выделить своеобразный инвариант, некоторое абстрактное всеобщее содержание, свойственное различным типам культуры и образующее глубинные структуры человеческого сознания. Но этот слой содержания не существует в чистом виде сам по себе. Он всегда соединен со специфическими смыслами, присущими культуре исторически определенного типа общества, которые выражают особенности способов общения и деятельности людей, хранения и передачи социального опыта, принятую в данной культуре шкалу ценностей. Эти смыслы определяют специфику различных культур, выявление которой является задачей культурной антропологии.
2.1. Эволюционизм
Начало становлений научной дисциплины, изучающей культуру и осуществляющей сравнительный анализ различных типов культур, выявляющей закономерности их функционирования и структурной организации приходится на середину XIX в.
Английский ученый Э. Тайлор (1832–1917 гг.), оказавшись в 1855 г. в Америке, заинтересовался изучением древних культур этого континента. Итогом его исследований стала книга «Исследования в области древней истории человечества» (1865 г.). Позднее в своей книге «Пер-
210
вобытная культура» (1871 г.) он изложил свою эволюционистскую концепцию развития культур. Конечно, Тайлор не отрицал возможности регрессивных изменений в культурах, но при этом он утверждал, что магистральным направлением в истории человечества является
эволюционное прогрессивное развитие культур, и что все культуры должны пройти примерно те же стадии в общекультурном развитии, что и европейские страны.
Культура понимается Тайлором преимущественно как духовная культура. «Культура, или цивилизация, – писал он, – в широком этнографическом смысле слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей, и привычек, усвоенных человеком как членом общества»1. В своих исследованиях он не касался вопросов развития техники, материальной культуры в целом, семьи, рода, других общественных организаций.
Сделав акцент на изучении религии, магии и связанных с ней обря-
дов, Э. Тайлор стал творцом анимистической теории религии. В осно-
ве первобытной религии, по его мнению, лежит «вера в духовные существа», которая и обозначается термином «анимизм».
Причину появления анимизма Э. Тайлор усматривал в потребности человека понять разницу между жизнью и смертью, между сном и бодрствованием. В результате этих усилий в первобытной культуре и появляется представление о личной душе. «Душа, – пишет ученый, – есть тонкий невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Она составляет причину жизни и мысли в том существе, которое она одушевляет. Она независимо и нераздельно владеет личным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и настоящем. Она способна покидать тело и переноситься с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, она обнаруживает также физическую силу и является людям спящим и бодрствующим, преимущественно как фантазм, как призрак, отделенный от тела, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных и даже вещей, овладевать ими и влиять на них»2.
Из первичных представлений о душе постепенно формируются боле сложные религиозные верования – о духах природы, о загробном мире, о богах. Поэтому анимизм есть «минимум религии», исходное мифотворчество, ставшее первоисточником развития всех древних политеистических систем и современных мировых религий.
1Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1989. С. 18.
2Тайлор Э. Б. Указ. соч. С. 213.