новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том второй. Кн. 3 продолжение, Кн. 4

Нолу. В те времена армии были настроены демократически и револю­ ционно, если вожди не умели привязать их к себе своей импонирую­ щей личностью. Речи бежавших из Рима магистратов, — некоторые, как-то: Циина и Серторий, к тому же имели хорошую репутацию у солдат по последним походам, — произвели сильное впечатление. Противоконституционное низложение популярного консула, наруше­ ние сенатом прав суверенного народа произвели впечатление на сол­ дат, а золото консула, или, точнее, новых граждан, убедило офице­ ров, что конституция действительно была нарушена. Армия, стояв­ шая в Кампании, признала Цинну консулом, и каждый принес ему присягу в верности. Эта армия стала основным ядром, к которому стекались новые толпы из среды новых граждан и даже от союзни­ ческих городов. В скором времени из Кампании двинулись по на­ правлению к столице большие толпы, состоявшие, главным образом, из новобранцев. Другие толпы двигались к столице с севера. По при­ зыву Цинны прошлогодние изгнанники высадились на этрусском по­ бережье у Теламона.

Их было примерно не больше 500 вооруженных людей, главным образом рабы бежавших и набранные в Нумидии всадники. Но Гай Марий, который уже год тому назад готов был связаться со столич­ ной чернью, велел взломать тюрьмы, в которых местные землевла­ дельцы запирали на ночь своих сельскохозяйственных рабов. Марий дал им оружие, чтобы они завоевали себе свободу, и они пошли за ним. Эти рабы, затем новые граждане и стекавшиеся со всех сторон изгнанники со своими приверженцами вскоре усилили армию Мария до 6 ООО человек. Он мог снабдить экипажем 40 кораблей, которые стояли на якоре у устьев Тибра и охотились за кораблями, везущими в Рим хлеб. С такими военными силами Марий отдал себя в распоря­ жение «консула» Цинны. Вожди кампанской армии колебались. Бо­ лее предусмотрительные, а именно Серторий, предостерегали от слиш­ ком тесной связи с Марием; его имя должно было поставить его во главе движения, но всем было известно, что он совершенно неспосо­ бен к какой-либо государственной деятельности и обуреваем безум­ ной жаждой мести. Однако Цинна оставил без внимания эти предос­ тережения и утвердил Мария на посту главнокомандующего с про­ консульской властью в Этрурии и на море.

Таким образом, тучи собрались над столицей, и нельзя было боль­ ше медлить, необходимо было призвать на ее защиту* правитель­ ственные войска. Но войска Метелла задерживались италиками в Самнии и у Нолы. На помощь столице мог поспешить только Страбон.

Он действительно прибыл и расположился лагерем у Коллинс-

*Все нижеследующее описание опирается в основном на недавно най­ денный рассказ Лициниана. Он сообщает ряд прежде неизвестных фактов, а, главное, позволяет понять последовательность и связь между ними лучше, чем это возможно было раньше.

ких ворот. Со своей сильной и испытанной в бою армией он имел возможность быстро и полностью уничтожить слабые еще толпы по­ встанцев. Однако это, очевидно, не входило в его планы. Он не поме­ шал мятежникам окружить Рим.

Цинна стал со своим отрядом и с отрядом Карбона на правом берегу Тибра против Яникула, а Серторий — у Сервиевой стены на левом берегу реки напротив Помпея. Армия Мария постепенно раз­ рослась до трех легионов; кроме того, в его распоряжении было не­ сколько военных кораблей. Он занимал один за другим города на побережье, под конец при помощи измены он завладел даже Остией и отдал ее своим диким бандам на грабеж и убийства. Это было как бы прологом к надвигающемуся царству террора. Столице угрожала большая опасность уже потому, что затруднялись сношения ее с вне­ шним миром. По приказанию сената городские стены и ворота были приведены в состояние обороны, и гражданскому ополчению было велено занять Яникул. Бездеятельность Страбона вызывала удивле­ ние и возмущение одинаково среди знати и простого народа. Возни­ кало подозрение, что он ведет тайные переговоры с Цинной, но, веро­ ятно, оно было лишено основания. Страбон дал серьезный бой отря­ ду Сертория и послал консулу Октавию подкрепление, когда Марию, благодаря содействию одного из офицеров гарнизона, удалось про­ никнуть на Яникул; это подкрепление дало возможность прогнать мятежников с большими для них потерями. Все это показывает, что Страбон нисколько не намеревался примкнуть к вождям мятежни­ ков, а тем более подчиниться им. Планы его, очевидно, были другие: продать свою помощь против мятежников напуганному правитель­ ству и гражданам за избрание в консулы на следующий год и таким образом взять бразды правления в свои собственные руки.

Между тем сенат не был склонен отдаваться в руки одного узур­ патора для того, чтобы отделаться от другого. Поэтому он стал ис­ кать другие средства. Постановлением сената было предоставлено пра­ во римского гражданства всем италийским городам, которые участво­ вали в восстании союзников, сложили оружие и тем самым, как сдав­ шиеся, лишились своих прежних союзнических прав*.

Таким образом, как бы официально констатировалось, что в вой­ не с италиками Рим поставил на карту свое существование не ради какой-либо великой цели, а только для удовлетворения своего тщес­ лавия. Теперь, при первом временном затруднении, Рим, для того чтобы собрать на несколько тысяч солдат больше, пожертвовал всем, чего достиг в союзнической войне столь высокой ценой. Действитель­

*Что это постановление сената не было утверждено комициями, видно из слов Цицерона (C/с.. Philip., 12, 11. 27). По-видимому, сенат при­ нял эту меру просто в виде продления срока закона Плавта—Папирия. Старый обычай (1, 299) давал ему на это право; фактически это своди­ лось к дарованию права римского гражданства всем италикам.

но, в Рим прибыли войска из городов, которым эта уступчивость шла на пользу. Но вместо многих обещанных легионов они прислали в общем не больше десяти тысяч человек. Еще важнее было бы достиг­ нуть соглашения с самнитами и с жителями Нолы и, таким образом, получить возможность использовать войска вполне надежного Ме­ телла для обороны столицы. Однако самниты предъявили такие тре­ бования, которые напоминали кавдинское иго. Они потребовали воз­ вращения захваченной военной добычи и выдачи пленных и перебеж­ чиков, сохранения за собой захваченной ими у римлян добычи, и, наконец, дарования права римского гражданства как самим самни­ там, так и перешедшим к ним римлянам. Даже в своем крайне тяже­ лом положении сенат отверг столь унизительные условия мира. Од­ нако он приказал Метеллу оставить на месте только небольшой от­ ряд, а все сколько-нибудь освободившиеся войска лично повести из Южной Италии в Рим. Метелл повиновался; но в результате самни­ ты напали на оставленный Метеллом слабый отряд его легата Плав­ тия и разбили его, гарнизон города Нолы вышел из города и сжег соседний город Абеллу, бывший в союзе с Римом. Тогда Цинна и Марий согласились на все требования самнитов. Какое им было дело до чести Рима! Самнитские подкрепления усилили ряды мятежни­ ков. Чувствительной потерей было также, что после неудачного для правительственных войск сражения город Аримин был занят мятеж­ никами. Таким образом отрезан был важный пункт, соединявший Рим с долиной По, из которой ожидались подкрепления и съестные при­ пасы. Наступили нужда и голод. Большой и многолюдный город, в котором было сосредоточено много войск, был плохо снабжен продо­ вольствием. Марий всячески старался отрезать подвоз припасов в Рим; он уже прежде преградил Тибр плавучим мостом, а теперь, завоевав Анций, Ланувий, Арицию и другие пункты, завладел также откры­ тыми до тех пор сухопутными путями сообщения. Одновременно Марий заранее утолял свою жажду мести: повсюду, где он встречал сопротивление, он приказывал убивать всех граждан, за исключени­ ем предателей. Последствием голода были заразные болезни, они свирепствовали в войсках, густо скученных вокруг столицы. Из ар­ мии ветеранов Страбона погибло от болезней, каксообщается, 11 тысяч человек, в войсках Октавия — 6 тысяч. Однако правительство не от­ чаивалось, а скоропостижная смерть Страбона была для него счаст­ ливым событием. Страбон умер от моровой язвы*. Народные массы, которые по многим причинам ненавидели Страбона, стащили его труп с погребальных носилок и волочили его по улицам. Уцелевшие ос­ татки армии Страбона консул Октавий присоединил к своим войскам.

*«Adflatus sidere», как говорит Ливий (у Obsequensk, 56), что значит «по­ раженный моровой язвой» (.Petronius, sal. 2; P l i n n. h. 2, 41, 108; L/v., 8, 9, 12), а не «пораженный молнией», как неправильно понимали по­ зднейшие писатели.

По прибытии Метелла и по смерти Страбона правительственная ар­ мия снова была по крайней мере на уровне сил противника и могла пойти на сражение с ним. Для этого она выстроилась у Албанской горы.

Однако дух солдат правительственной армии был сильно поко­ леблен. Когда перед ними появился Цинна, они встретили его радос­ тными возгласами, словно он все еще был их полководцем и консу­ лом. Метелл счел целесообразным уклониться от сражения и отвести войска в лагерь. Даже сами оптиматы начали колебаться, и среди них возникли разногласия. Одна партия, во главе которой стоял почтен­ ный, но упрямый и недальновидный консул Октавий, упорно восста­ вала против всяких уступок; более опытный в военном деле и осто­ рожный Метелл старался достигнуть соглашения. Однако свидание Метелла с Цинной вызвало сильное озлобление среди крайних эле­

ментов в обеих партиях: Цинна был для Мария слабохарактерным человеком, а Метелл для Октавия — изменником. Солдаты, и без того сбитые с толку и не без основания не доверявшие руководству не испытанного в боях Октавия, уговаривали Метелла принять на себя командование. Когда Метелл отказался, солдаты начали массами бро­ сать оружие и даже переходить на сторону врага. Настроение граждан становилось с каждым днем все более угнетенным и тяжелым. Когда Цинна объявил через глашатаев, что рабам, перешедшим на его сто­ рону, будет дарована свобода, последние массами устремились из города в неприятельский лагерь. Однако, когда было сделано предло­ жение, чтобы сенат обещал свободу рабам, вступившим в армию, Октавий решительно воспротивился этому.

Правительство не могло скрывать от себя, что оно побеждено и что ему остается лишь заключить, если возможно, соглашение с гла­ варями банды подобно тому, как настигнутый разбойниками путеше­ ственник заключает его с атаманом разбойников. К Цинне были от­ правлены послы. Однако они заупрямились в вопросе о признании Цинны консулом, а он тем временем придвинул свой лагерь совсем близко к городским воротам. Тогда дезертирство усилилось в такой мере, что сенат уже не мог ставить какие-либо условия и просто под­ чинился консулу, объявленному прежде вне закона. Сенат лишь про­ сил Цинну воздержаться от кровопролития. Цинна обещал, но отка­ зался подкрепить свое обещание клятвой. Марий, сидевший рядом с ним во время переговоров, мрачно хранил молчание.

Городские ворота растворились. Консул во главе своих легионов вступил в столицу. Однако Марий с насмешкой напомнил, что он, Марий, объявлен вне закона, и отказался вступить в город, пока за­ кон не разрешит ему этого. Граждане спешно собрались на форуме, чтобы отменить прежнее постановление. Итак, Марий вступил в го­ род, и вместе с его появлением начался террор. Было решено не вы­ бирать отдельных жертв, а предать смерти всех видных лиц из партии

оптиматов и конфисковать их имущество. Городские ворота были зак­ рыты. Пять дней и пять ночей беспрерывно продолжалась бойня. Но и потом ежедневно еще убивали отдельных скрывшихся или позабы­ тых лиц. Целые месяцы продолжалась кровавая расправа во всей Ита­ лии. Первой жертвой пал консул Гней Октавий. Он неоднократно высказывался, что лучше умереть, чем сделать малейшую уступку людям, не признающим закона. Верный своему принципу, он и те­ перь отказался искать спасения в бегстве. В консульском облачении он ожидал на Яникуле прибытия убийц, которые не заставили себя ждать. Среди убитых были Луций Цезарь (консул 664 г.), прославив­ шийся победой при Ацеррах; его брат Гай, который своим несвоевре­ менным честолюбием вызвал смуту Сульпиция и был известен как оратор, поэт и приятный собеседник; Марк Антоний (консул 655 г.), после смерти Луция Красса бесспорно первый юрист своего времени; Публий Красе (консул 657 г.), который отличился в испанской и со­ юзнических войнах и еще во время осады Рима. Вообще погибло мно­ жество самых видных членов правительственной партии. Среди них алчные сыщики особенно усердно преследовали богатых. Особенно плачевной была смерть Луция Мерулы, который вопреки своему же­ ланию стал преемником Цинны. По этому поводу он был обвинен в уголовном преступлении и вызван в комиции. Чтобы избежать неми­ нуемого осуждения, Луций Мерула перерезал себе артерии. Сняв с головы жреческую повязку, как это требовалось от умирающего фламина, Луций Мерула испустил дух у алтаря великого Юпитера, жре­ цом которого он был. Еще более плачевной была смерть Квинта Катула (консула 652 г.), который некогда, в более счастливые дни своей жизни, участвовал в самой блестящей победе и самом блестящем три­ умфе того же Мария. Теперь на все мольбы родственников своего старого соратника Марий давал краткий ответ: «Ондолжен умереть!».

Зачинщиком всех этих злодеяний был Гай Марий. Он указывал жертвы и назначал палачей; лишь в исключительных случаях, как по отношению к Меруле и Катулу, соблюдались некоторые правовые формы. Не раз один взгляд Мария или молчание, которым он встре­ чал приветствовавших его, равнялись смертному приговору, и послед­ ний всегда тотчас же приводился в исполнение. Жажда мести Мария не утолялась даже после смерти жертвы. Он запрещал хоронить тру­ пы. Он приказывал выставлять головы убитых сенаторов у ораторс­ кой трибуны на форуме; впрочем, в этом отношении его предшествен­ ником был Сулла. В некоторых случаях Марий приказывал волочить трупы убитых по форуму; труп Гая Цезаря он приказал пронзить еще раз мечом на могиле Квинта Вария, который, как можно думать, был некогда привлечен Цезарем ксуду. С трудом удалось отговорить Мария от намерения лично отправиться в убежище, где был найден Анто­ ний, и собственноручно заколоть его. Человека, который принес го­ лову Антония, когда Марий сидел за столом, Марий публично обнял.

Палачами служили для Мария главным образом его легионы из ра­ бов, особенно отряд ардиеев. Справляя сатурналии своей свободы, они грабили дома своих прежних господ и убивали и насиловали всех, кто попадался им под руку. Даже товарищей Мария приводил в отча­ яние этот безумный террор. Серторий умолял консула во что бы то ни стало положить конец этому; Цинна тоже был испуган. Однако в такие времена безумие само становится силой, люди бросаются в про­ пасть, чтобы спастись от головокружения. Нелегко было обуздать свирепого старика и его банду, и меньше всего хватало для этого му­ жества у Цинны. Напротив, он даже выбрал Мария на следующий год своим сотоварищем по консулату. Режим террора наводил ужас на умеренных сторонников победившей партии немногим меньше, чем на побежденную партию. Только капиталисты не были недоволь­ ны тем, что наконец чужая рука взялась основательно унизить гор­ дых олигархов, причем капиталистам досталась лучшая часть добы­ чи благодаря обширным конфискациям и аукционам; в эти дни тер­ рора капиталисты получили в народе прозвище мародеров.

Виновнику этого террора, престарелому Гаю Марию, судьба по­ слала исполнение обоих его главнейших желаний. Он отомстил всей своре аристократов, которая отравляла ему радость побед и подлива­ ла горечь к его поражениям. За каждый булавочный укол он мог от­ платить ударом кинжала. Кроме того, он в следующем году еще раз становился консулом. Теперь наконец осуществилась его мечта о седь­ мом консульстве, которое предсказал ему оракул и которого он доби­ вался в течение тринадцати лет. Боги ниспослали ему то, чего он желал. Однако и теперь еще, как в древних сказаниях, они роковой иронией ввергали человека в гибель, исполняя его желания. В первые свои консульства Марий был гордостью своих сограждан, в шестом — он сделался их посмешищем, а теперь, на своем седьмом консуль­ стве, он был обременен проклятием всех партий и ненавистью всего народа. Марий от природы человек прямой, способный и честный, был заклеймен, как безумный глава гнусной банды разбойников. Он сам, кажется, чувствовал это. Дни проходили словно в опьянении, а по ночам он не находил успокоения во сне и должен был пить, чтобы забыться.

Марий заболел горячкой. Во время болезни, продолжавшейся семь дней, он бредил, что одерживает в Малой Азии победы, лавры кото­ рых были предназначены Сулле. Он умер 13 января 668 г. семидеся­ ти слишком лет, обладая всем тем, что он считал могуществом и почетом, умер естественной смертью. Немезида, как видно, капризна и не всегда отплачивает кровью за кровь. Впрочем, разве не являлось возмездием то, что при известии о смерти прославленного спасителя народа Рим и Италия вздохнули чуть ли не с большим облегчением, чем при известии о победе ка Раудийских полях?

И после смерти Мария произошло еще несколько фактов, напо­

минавших время террора. Так, например, Гай Фимбрия, больше всех других запятнавший свои руки в крови во время мариевских убийств, пытался убить на похоронах Мария всеми почитаемого и пощаженно­ го даже Марием великого понтифика Квинта Сцеволу (консула 659 г.). По выздоровлении Сцеволы Фимбрия подверг его уголовному пре­ следованию за то, что, как острил Фимбрия, Сцевола не дал себя убить. Но в общем оргии убийств прекратились. Под предлогом выплаты жалованья Серторий собрал бандитов Мария, окружил их своими на­ дежными кельтскими войсками и приказал перебить их. Число их определяли по меньшей мере в 4 тысячи.

С террором пришла тирания. Цинна не только в течение четырех лет (667—670) возглавлял государство в качестве консула; но он по­ стоянно сам себя назначал, а также своих сотоварищей и не спраши­ вал согласия народа. Эти демократы словно с умышленным Пренеб­ режением устраняли суверенное народное собрание. Ни прежде, ни потом ни один из вождей партии популяров не пользовался такой абсолютной властьюв Италии и в большей части провинций, не пользо­ вался ею так долго и почти беспрепятственно, как Цинна. Однако и ничье правление не имело столь ничтожного и бесплодного характе­ ра. Конечно, вернулись к закону, предложенному Сульшщием и впо­ следствии внесенному самим Цинной, закону, по которому новым гражданам и вольноотпущенникам предоставлялось такое же право голоса, как и всем полноправным гражданам; постановлением сената (670) этот закон был формально утвержден. Назначены были цензо­ ры (668), которые должны были во исполнение нового закона распре­ делить всех италиков по 35 гражданским округам. При этом по воле случая за недостатком подходящих кандидатов выбран был в цензо­ ры тот самый Филипп, который в качестве консула 663 г. провалил план Друза о даровании италикам права голоса; теперь этот Филипп должен был вносить италиков в списки граждан. Разумеется, теперь были отменены реакционные учреждения, введенные Суллой в 666 г. Кое-что было сделано в угоду пролетариату; так, например, вероят­ но, были отменены ограничения раздач хлеба, введенные несколько лет тому назад; так, по предложению народного трибуна Марка Юния Брута, весной 671 г. приступили к задуманному Гаем Граххом осно­ ванию колонии в Капуе; так, Луций Валерий Флакк Младший провел закон о долгах, по которому все частные долги сокращались до 1/4 капитальной суммы, и должник освобождался от уплаты остальных трех четвертей. Однако эти меры, единственные созидательные меры во время всего правления Цинны, были все без исключения продик­ тованы потребностями момента. В основе их — и это, пожалуй, са­ мое ужасное во всей катастрофе — лежал не какой-либо хотя бы и неправильный план, а вообще не было никакого политического пла­ на. Угождали черни, но в то же время без малейшей надобности раз­ дражали ее бесцельным нарушением законного порядка выборов.

Могли бы найти опору в партии капиталистов, но нанесли ей чрезвы­ чайно чувствительный удар изданием закона о долгах. В сущности опорой режима были, без всякого с его стороны содействия, новые граждане. Пользовались их поддержкой, но не позаботились урегу­ лировать странное положение самнитов, которые номинально стали теперь римскими гражданами, а на деле же, очевидно, считали на­ стоящей целью борьбы свою территориальную независимость и не складывали оружия, готовясь защищать ее от всех и каждого. Убива­ ли видных сенаторов, как бешеных собак, но палец о палец не удари­ ли, чтобы преобразовать сенат в интересах правительства или хотя бы терроризировать его надолго, так что правительство не могло поло­ житься и на сенат. Для Гая Гракха свержение олигархии не означало того, что новый властитель на своем созданном им самим троне мо­ жет вести себя так, как обычно ведут себя коронованные ничтоже­ ства. Но Цинна возвысился не силой своей воли, а благодаря чистой случайности. Удивительно ли, что он оставался там, куда занесла его волна революции, пока новая волна не смела его?

Такое же сочетание неограниченного могущества с полнейшим бессилием и бездарностью правителей мы видим и в том, как рево­ люционное правительство вело войну против олигархии, а между тем от исхода этой борьбы зависело в первую очередь существование это­ го же правительства.

В Италии оно повелевало безраздельно. Очень значительная часть старых граждан была настроена в принципе в пользу демократии. Еще значительнее было число умеренных людей, которые осуждали звер­ ства Мария, но в случае восстановления олигархии ожидали лишь новый период террора, на этот раз со стороны противной партии. Зло­ деяния 667 г. произвели относительно слабое впечатление на всю на­ цию в целом, так как от них пострадала главным образом столичная аристократия; к тому же память о них в известной степени изглади­ лась в результате последовавшего затем трехлетнего более или менее спокойного режима. Наконец, вся масса новых граждан, пожалуй, 3/5 всех италиков, состояла если не из сторонников правительства, то во всяком случае из решительных противников олигархии.

На стороне правительства стояло, подобно Италии, также боль­ шинство провинций: Сицилия, Сардиния, обе Галлии и обе Испании. Квинт Метелл, которому удалось бежать от убийц, пытался удер­ жать Африку за оптиматами. К нему направился из Испании Марк Красе, младший сын погибшего во время мариевских убийств Пуб­ лия Красса. Он привел с собой набранный им в Испании отряд. Но между Метеллом и Крассом возникли разногласия, и оба вынужде­ ны были ретироваться перед наместником революционного правитель­ ства Гаем Фабием Адрианом. Азия находилась в руках Митридата. Таким образом, единственным убежищем для побежденной олигар­ хии оставалась провинция Македония, поскольку она находилась во

дение вывело Цинну из его бездействия. Если до сих пор все пред­ принятые им прошв Суллы меры сводились к тому, что он собрал

лишь несколько отрядов войск и несколько кораблей в Адриатичес­ ком море, то теперь он решил срочно отправиться в Грецию.

Однако, с другой стороны, послание Суллы, которое по тогдаш­ ним обстоятельствам надо было считать весьма сдержанным, возбу­ дило в среде умеренной партии надежды на мирное соглашение. По предложению Флакка Старшего большинство сената приняло поста­ новление сделать попытку примирения и пригласить с этой целью Суллу прибыть в Италию. Сулле гарантировалась личная безопасность, а консулам Цинне и Карбону решено было предложить приостано­ вить военные приготовления до получения ответа от Суллы. Сулла не ответил на предложения сената безусловным отказом. Конечно, он не прибыл сам в Италию, но объявил через своих послов, что не требует ничего, кроме восстановления сосланных в их прежнем поло­ жении и наказания по суду за совершенные преступления. Что же касается гарантии безопасности, то Сулла заявил, что не нуждается в ней, а, напротив, сам предоставит ее своим соотечественникам в Ита­ лии. Его посланцы нашли положение в Италии существенно изме­ нившимся. Цинна, не считаясь с упомянутым постановлением сена­ та, немедленно после заседания отправился в армию, чтобы руково­ дить ее посадкой на суда.

Приказ отправиться в морское плавание в неблагоприятное время

года вызвал бунт в главной квартире в Анконе среди войск, и без того недисциплинированных. Жертвой бунта стал Цинна (начало 670 г.). Сотоварищ Цинны Карбон был вынужден отозвать обратно уже пере­ правленные отряды, и, отказавшись от похода в Грецию, стал на зим­ ние квартиры в Аримине.

Но это не изменило отрицательного отношения к предложениям Суллы. Сенат отверг их, не допустив даже послов его в Рим, и напря­ мик приказал Сулле сложить оружие. Это решительное выступление сената не было делом сторонников Мария. Теперь, в решающий мо­ мент, они были вынуждены отказаться от узурпированной до сих пор высшей должности Ц государстве и назначить новые консульские выборы на решающий 671 год. Выбраны были не прежний консул Карбон и не кто-либо из способных офицеров правившей до сих пор клики, не Квинт Серторий и не сын Гая Мария. Выбранными оказа­ лись Луций Сципион и Гай Норбан, оба — бездарности; ни один из них не умел сражаться, а Сципион даже не умел публично говорить. Для привлечения избирателей Сципион мог сослаться только на то обстоятельство, что был правнуком победителя Антиоха, а Норбан — что он был политическим противником олигархии. Приверженцев Мария не столько гнушались за злодеяния, сколько презирали за их ничтожество. Но если нация не желала слышать о них, то подавляю­ щее большинство ее еще меньше желало слышать о Сулле и рестав­