новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том второй. Кн. 3 продолжение, Кн. 4

свой особый военный mmr я особые военные значки. Все эти разли­ чия были теперь отменены Всякий, принятый на службу в легион,, уже не нуждался ни в каком цензе, чтобы попасть в тот или иной разряд. Места в строю определялись исключительно по усмотрению офицеров. Все различия в вооружении отпали и соответственно с этим всех рекрутов стали обучать одинаково. С этим, несомненно, связаны и многочисленные улучшения в вооружении, в ношении клади и т. п.; они введены Мдрием и свидетельствуют о его понимании практиче­ ских деталей военного ремесла и о его заботе о солдатах. Особенно важное значение имели в этом отношении новые правила военного обучения, составленные товарищем Мария по африканской войне, Публием Рутилием Руфом (консул 649 г.). Характерно, что эти пра­ вила значительно повышали выучку каждого отдельного солдата и в основном сходились с системой обучения будущих гладиаторов, при­ нятой в тогдашних фехтовальных школах. Внутренняя организация легиона стала совершенно иной. До сих пор тактической единицей легиона являлись 30 манипул (manipuii) тяжеловооруженной пехоты, каждая из двух центурий (centuriae). В каждой центурии было по 60 че­ ловек в двух первых линиях и 30 человек в третьей. Теперь легион стал делиться на 10 когорт (cohortes), каждая со своим особым воен­ ным значком; когорты имели 6, а иногда 5 центурий по 100 человек в каждой. Таким образом, несмотря на убыль из состава легиона 1 200 человек легкой пехоты, общая численность легиона увеличи­ лась с 4 200 человек до 5—6 тысяч. Боевой строй в три линии сохра­ нился, но прежде каждая линия являлась самостоятельным отрядом, теперь же полководцы получили возможность распределять свои ко­ горты на 3 линии по своему усмотрению. Военный ранг определялся теперь исключительно порядковым номером солдата и воинской части. Исчезли четыре военных значка четырех частей легиона с изображе­ ниями волка, быка с человеческой головой, коня и вепря, которые раньше, вероятно, носили впереди конницы и трех подразделений тяжелой пехоты. Их заменили знамена новых когорт и введенный Марием новый значок всего легиона с изображением серебряного орла. Таким образом, в организации легионов исчезли все следы граждан­ ских и аристократических подразделений, и между легионерами оста­ лись только чисто солдатские различия. Вместе с тем еще за несколь­ ко десятилетий до этого, наряду с легионами появилась — первона­ чально по случайным поводам — новая привилегированная часть ар­ мии, телохранители главнокомандующего. Прежде личная охрана главнокомандующего возлагалась на отборных солдат из союзных контингентов, так как строгие правила республиканского строя не позволяли употреблять на такую личную охрану римских легионеров, а тем паче добровольцев. Но во время нумантинской войны, когда Сципиону Эмилиану поручили обуздать совершенно деморализовав­ шееся войско и в то же время запретили произвести набор новой ар­

мии, ему разрешили помимо отрядов, полученных от подвластных Риму царей и городов, организовать также особую личную охрану в 500 человек римских граждан, добровольно вступивших на военную службу. Эта когорта состояла частью из членов высших сословии, частью из личных клиентов главнокомандующего и называлась по­ этому иногда когортой друзей, а иногда когортой главной квартиры (praetoriani). Она несла службу при штабе главнокомандующего (praetorium), была освобождена от лагерной службы и земляных ра­ бот, получала повышенную плату и пользовалась особым почетом.

Впрочем, этот полный переворот в римской военной организации был вызван, надо думать, чисто военными соображениями и вообще не был делом рук одного человека, всего менее — делом расчетливо­ го честолюбца. Преобразование учреждений, ставших непригодны­ ми, диктовалось необходимостью. Возможно, что система доброволь­ ной вербовки среди италийского населения, введенная Марием, спас­ ла военную силу государства, точно так же, как через несколько сто­ летий система вербовки иноземцев, введенная Арбогастом и Стилихоном, продлила на некоторое время существование римского госу­ дарства. Тем не менее эта военная реформа была настоящей полити­ ческой революцией, хотя еще в неразвитом виде. Конституция рес­ публики строилась главным образом на принципе, что каждый граж­

данин — вто же время солдат и каждый солдат — прежде всего граж­ данин. Поэтому с возникновением особого солдатского сословия этой

конституции должен был наступить конец. А к возникновению тако­ го солдатского сословия должен был вести уже новый устав строевой службы с его рутиной, заимствованной у мастеров фехтовального искусства. Военная служба постепенно стала военной профессией. Еще гораздо быстрее повлияло привлечение к военной службе пролетари­ ев, хотя и в небольшом размере. При этом имело особое значение следующее. По старым правилам полководец имел право, совмести­ мое лишь с вполне солидными республиканскими учреждениями, награждать солдат по своему усмотрению. Солдат, проявивший доб­ лесть и сражавшийся с успехом, имел как бы право требовать от пол­ ководца часть добычи, а от государства — участок на завоеванной тер­ ритории. Прежние солдаты из граждан и земледельцев, служившие в армии по обязательному набору, видели в военной службе лишь бре­ мя, возлагаемое на них в интересах общественного блага, а в военной добыче — лишь слабое вознаграждение за потери и убытки, связан­ ные с военной службой. Теперь же пролетарий, завербованный в ар­ мию, жил на свое солдатское жалованье; мало того, при отсутствии домов для инвалидов и даже для бедных, он отнюдь не стремился уйти поскорей из армии, а, наоборот, стремился остаться в ней, пока не обеспечит своего будущего. Лагерь был его единственной роди­ ной, война — единственной наукой, полководец — единственным ис­ точником надежд. Результаты такого положения ясны сами собой.

Когда после боя на Раудийских полях Марий тут же, на месте сраже­ ния, даровал права римского гражданства двум когортам италийских союзников за их доблесть, он впоследствии оправдывался тем, что в шуме боя он не мог расслышать голос закона. Если бы в более важ­ ных вопросах интересы войска и главнокомандующего сошлись на каком-нибудь противоконститудионном требовании, кто мог бы по­ ручиться, что в таком случае бряцание оружия не заглушит голос за­ кона? Теперь существовало постоянное войско, военное сословие, гвар­ дия. В армии, как и в гражданских учреждениях, были уже заложены все основы будущей монархии. Недоставало только монарха. Как две­ надцать орлов, паривших некогда над Палатинским холмом, призы­ вали царей, новый орел, врученный легионам Марием, предвещал власть императоров.

Не подлежит сомнению, что Мария увлекли блестящие перспек­ тивы, открывавшиеся ему в его военном и политическом положении. Было мрачное, тяжелое время. Наступил мир, но и миру не радова­ лись. Условия были теперь уже не те, как после первого грозного натиска северных народов на Рим. Тогда после пережитого кризиса все силы народа в бодром сознании избавления от гибели пришли в движение и в пышном расцвете быстро и с избытком возместили по­ несенные утраты. Теперь же все сознавали, что если даже доблест­ ные полководцы еще и еще раз спасут государство от немедленной гибели, республика под управлением реставрированной олигархии тем неизбежнее будет идти к концу. Но все сознавали также, что гражда­ не уже не могли сами помочь себе, что это время уже прошло, и нельзя было ожидать перемен клучшему, пока место Гая Гракха оста­ ется незанятым. Народная толпа глубоко чувствовала пробел, кото­ рый остался после гибели обоих благородных юношей, отворивших двери для революции. Впрочем, эта толпа по-детски увлекалась так­ же всяким призраком, который должен был заменить Гракхов. Об этом свидетельствует появление самозванца, который выдавал себя за сына Тиберия Гракха. Несмотря на то, что родная сестра Гракхов публично на форуме изобличила его в обмане, народ избрал его в 655 г. трибуном только за узурпированное им имя. По таким же побуждениям толпа ликовала, встречая Гая Мария. Могло ли быть иначе?

Казалось, в лице Мария нашелся именно тот человек, который был нужен. Он был первым полководцем и популярнейшим челове­ ком своего времени, все признавали его храбрость и честность. Даже то, что он держался в стороне от партийных распрей, казалось, пред­ назначало его для роли восстановления государства. Мог ли народ думать иначе, мог ли не разделять этого взгляда сам Марий? Обще­ ственное мнение было настроено крайне оппозиционно. В этом отно­ шении показателен, например, следующий факт: еще в 609 г. в комиции было внесено предложение, что народное собрание выбирает лиц

на вакантные места в высших жреческих коллегиях вместо прежнего выбора их самими коллегиями. Тогда правительству удалось добить­ ся отклонения этого проекта из религиозных соображений. Но когда это же предложение было внесено в 650 г. в комиции Гнеем Домитием, сенат даже не осмелился оказать ему сколько-нибудь серьезное сопротивление. Все признаки говорили о том, что оппозиции не хва­ тает только вождя, который дал бы ей точку опоры и конкретную установку. Теперь такой вождь нашелся в лице Мария.

Для выполнения своей задачи Марий мог избрать один из двух путей: попытаться свергнуть олигархию, став в качестве императора во главе армии, или же ввести конституционные реформы законным путем. На первый путь его толкало его собственное прошлое, на вто­ рой — пример Гракха. Нетрудно понять, почему он не вступил на пер­ вый путь и, пожалуй, даже не обдумывал этой возможности. Сенат был или казался таким бессильным и растерянным, таким ненавист­ ным и презренным, что для борьбы с ним Марий не нуждался в иной опоре, кроме своей громадной популярности. В крайнем случае Ма­ рий мог рассчитывать, даже после роспуска войска, на солдат, уво­ ленных из армии и ожидавших наград за свою службу. Ввиду легкого и на первый взгляд почти полного успеха, которым увенчалось пред­ приятие Гракха, и ввиду громадного превосходства своих собствен­ ных средств над средствами Гракха, Марий, вероятно, представлял себе более легким делом, чем это было в действительности, сверг­ нуть политический строй, который за 400 лет тесно сросся с государ­ ственным организмом и его сложной иерархической системой, а так­ же с разнообразнейшими привычками и интересами. Но и тот, кто вникал в трудности этого предприятия глубже, чем, вероятно, сам Марий, мог сообразить, что хотя армия находилась на пути превра­ щения из гражданского ополчения в наемное войско, она все же в этом переходном состоянии еще никак не могла служить слепым ору­ дием государственного переворота; он должен был подумать над тем, что попытка устранить враждебные элементы с помощью военной силы, вероятно, увеличила бы силу сопротивления противника. Вме­ шивать армию в политическую борьбу представлялось на первый взгляд излишним, а при более внимательном рассмотрении — опас­ ным: кризис только начинался, и противоречия еще далеко не выли­ лись в окончательную и определенную форму.

Итак, Марий, отпраздновав триумф, распустил свою армию и всту­ пил на путь, указанный примером Гая Гракха; путь этот заключался в том, чтобы достичь верховной власти, используя существующие государственные должности. Для этого Марий нуждался в поддерж­ ке так называемой народной партии и ее тогдашних вождей, тем бо­ лее что победоносный полководец не обладал сам качествами и опы­ том, необходимыми для господства при помощи уличной толпы. Та­ ким образом демократическая партия после долгого периода ничто­

жества внезапно снова приобрела политическое значение В течение длительного промежутка времени от Гая Гракха до Мария эта партия сильно упала. Недовольство сенатским управлением было, правда, теперь не меньше, чем тогда. Но многие из тех надежд, которые рань­ ше привлекали к Гракху самых верных его приверженцев, теперь были признаны иллюзиями. Кое-кто догадывался, что гракховская агита­ ция приводит к результатам, неприемлемым для очень многих из недовольных. Да и вообще за двадцать лет мелкой травли и интриг значительно ослабели и заглохли то воодушевление, та непоколеби­ мая вера и нравственная чистота стремлений, которые отличают на­ чальные периоды революций. Но если демократическая партия не была уже тем, чем ока была при Гае Гракхе, то вожди ее в это время сто­ яли настолько ниже своей партии, насколько Гай Гракх в свое время был выше своих приверженцев. Это было в порядке вещей, Пока во главе партии пе появился опять человек, который дерзнул бы по при­ меру Гая Гракха овладеть верховной властью, вожди партии могли лишь играть роль временных затычек. Это были политические но­ вички, в которых кипела молодая кровь; составив себе репутацию го­ рячих голов и популярных ораторов, они потом переходили с боль­ шей или меньшей ловкостью обратно в лагерь правящей партии. Или же это были люди без состояния и влияния, им нечего было терять, в большинстве случаев почетная карьера была для них закрыта. Из лич­ ного озлобления или просто из желания пошуметь эти люди специ­ ально занимались тем, что старались досаждать правительству и вся­ чески препятствовать ему. К первой категории принадлежали, напри­ мер, Гай Меммий и известный оратор Луций Красе. Оба они сначала стяжали ораторскую славу в рядах оппозиции, а затем использовали эту славу в качестве ревностных приверженцев правительства.

Но самыми видными вождями партии популяров в это время яв­ лялись люди, принадлежавшие ко второй категории. Таким был Гай Сервилий Главция, которого Цицерон прозвал римским Гиперболом. Это был грубый человек самого низкого происхождения, циничный уличный краснобай, но деятельный и даже внушавший страх своим дерзким остроумием.

Второй из них, Луций Аппулей Сатурнин, превосходил своего товарища и дарованием и моральными качествами. Даже по отзывам врагов Сатурнин был пылким оратором, умевшим увлекать своих слушателей, и во всяком случае он не запятнал себя низким своеко­ рыстием. В бытность его квестором сенат устранил его от управления хлебным ведомством, которое по установившемуся обычаю входило в ведение квестора. Это было вызвано не столько плохим ведением дел со стороны Сатурнина, сколько желанием передать эту популяр­ ную в то время в Риме должность вождю правительственной партии Марку Скавру, а не неизвестному молодому человеку, не принадле­ жавшему к числу правящих семей. Обида заставила пылкого и често­

любивого Сатурнина перейти в лагерь оппозиции. Он с избытком от­ платил за нее, будучи в 651 г. народным трибуном. В то время одна за другой всплывали скандальные аферы. Сатурнин публично расска­ зал на форуме к каким подкупам прибегнули в Риме послы царя Митридата. За эти разоблачения, в высшей степени позорящие сенат, от­ важный трибун чуть не поплатился жизнью. В 652 г., когда победи­ тель Нумидии Квинт Метелл добивался должности цензора, Сатур­ нин поднял против него народную толпу и осаждал его на Капитолии

до тех пор, пока его не освободили всадники, причем дело не обо­ шлось без кровопролития. В отместку за это цензор Метелл пытался при проверке сенаторских списков с позором изгнать из сената Сатур­ нина и Главцию. Попытка не удалась только по оплошности сотова­ рища Метелла. Главным образом благодаря Сатурнину была назна­ чена чрезвычайная судебная комиссия по делу Ценнона и его товари­ щей, несмотря на сильнейшее сопротивление правительственной партии. Он же провел в 652 г. вопреки этой партии вторичное избра­ ние Мария консулом, вызывавшее горячие протесты. Сатурнин был, несомненно, самым энергичным врагом сената и самым деятельным и красноречивым из вождей народной партии после Гая Гракха. Но вместе с тем он больше всех своих предшественников был склонен к насилиям и неразборчив в средствах. Он всегда был готов вынести борьбу на улицу и бить противника не словами, а дубинами.

Таковы были два вождя так называемой партии популяров, всту­ пившие теперь в союз с победоносным полководцем. Это было есте­ ственно: их интересы и цели совпадали. Уже при прежних кандида­ турах Мария Сатурнин самым решительным образом и с успехом выступал на его стороне. Они сговорились, что на 654 г. Марий в шестой раз выставит свою кандидатуру в консулы, Сатурнин будет добиваться вторичного трибуната, а Главция — должности претора. Овладев этими должностями, они должны были осуществить заду­ манный государственный переворот. Сенат не воспротивился избра­ нию Главции, как наименее опасного из трех, но сделал все, что мог, чтобы помешать избранию Мария и Сатурнина, или по крайней мере добиться избрания вторым консулом энергичного противника Мария в лице Квинта Метелла. Обе партии пустили в ход все средства, доз­ воленные и недозволенные. Однако сенату не удалось подавить в за­ родыше опасный заговор. Сам Марий не гнушался выпрашивать го­ лоса и даже, как утверждали, покупать их. Когда на выборах трибу­ нов были оглашены имена девяти кандидатов из списка правитель­ ственной партии и десятое место, казалось, тоже было обеспечено за уважаемым представителем того же направления Квинтом Нунцием, буйная банда, — говорили, что главным образом бывшие солдаты Мария, — напала на Нунция и убила его. Таким образом, заговорщи­ ки достигли поставленной себе цели, но с помощью грубейшего наси­ лия. Марий был выбран на 654 г. консулом, Сатурнин — трибуном, а

колонизации, но допускал также эмиграцию италиков наравне с пол­ ноправными римскими гражданами. А так как этот закон, несомнен­ но, предписывал организацию все новых общин на правах гражданс­ ких колоний, это являлось первым шагом кудовлетворению требова­ ний италиков об уравнении их в правах с римскими гражданами, >ти требования трудно было провести, но уже нельзя было далее отказы­ вать в них. Если бы этот закон прошел и Марий призван был само­ стоятельно проводить эту грандиозную завоевательную и колониза­ ционную программу, он стал бы фактически римским монархом на все время реализации этой программы, вернее —пожизненно, ввиду неопределенности и беспредельности этой программы. Вероятно, при этом Марий имел в виду ежегодно переизбираться в консулы, как Гракх в трибуны. Для Мария предполагалось создать политическое положение, вообще сходное во всех существенных чертах с тем поло­ жением, которое занимал младший Гракх. Но все же между трибу­ ном, раздающим земли, и консулом, раздающим земли, было очень важное различие: должность первого носила исключительно граж­ данский характер, а должность второго наряду с гражданским носила и военный характер. Это различие отчасти, ко не исключительно, объяснялось различием тех конкретных условий, при которых оба эти человека стали во главе государства.

Такова была цель, намеченная Марием и C F O товарищами. Возни­ кал вопрос, какими средствами предполагалось сломить ожидаемое упорное сопротивление правительственной партии? Гай Гракх в своей борьбе опирался на сословие капиталистов и на пролетариат. Ег.о пре­ емники тоже не преминули пойти им навстречу. Всадникам не толь­ ко оставили их суды, но и полномочия их в качестве присяжных были значительно расширены. Во-первых, Главция провел (вероятно, в том же году) новые, более строгие правила для той постоянной судебной комиссии, которая вела наиболее важные для купечества дела о вы­ могательствах должностных лиц в провинциях. Во-вторых, вероят­ но, уже в 651 г. по предложению Сатурнина был учрежден специаль­ ный суд по делам о хищениях и других преступлениях по должности, совершенных в Галлии во время нашествия кимвров.

В пользу столичного пролетариата была понижена крайне низкая цена раздаваемого хлеба с 6 Чг ассов за римский шеффель до 5/6 асса; эта последняя цена была простой формальностью оплаты. Однако, хотя новые вожди народной партии не пренебрегали союзом с всад­ никами и столичным пролетариатом, их главную силу все же состав­ ляли не всадники и пролетариат, а отставные солдаты армии Мария, интересы которых именно поэтому и были предусмотрены с такой исчерпывающей полнотой в законах-о колонизации. Здесь тоже ска­ зывается преимущественно военный характер этой революционной попытки; чем главным образом она и отличается от предшествовав­ шей.

от 439 ^*>

Итак, приступили к делу. Хлебный закон и закон о выводе коло­ ний встретили самое энергичное сопротивление со стороны правитель­ ства, что и понятно. В сенате доказывалось неопровержимыми циф­ ровыми данными, что хлебный закон приведет государственную каз­ ну к банкротству, но Сатурнина это не беспокоило. Враги добились того, что другие трибуны заявили протест против обоих законов. Са­ турнин приказал продолжать голосование. Тогда должностным ли­ цам, руководившим сбором голосов, заявили, что будто только что был слышен удар грома; по старым верованиям это — знак, что боги повелевают распустить собрание. Но Сатурнин ответил посланцам сената, принесшим это известие, что сенату лучше сидеть спокойно, так как в противном случае за громом может последовать град. Тогда городской квестор Квинт Цепион, по всей вероятности, сын осужден­ ного три года назад полководца* и столь же горячий противник партии популяров, с толпой преданных ему людей разогнал собрание. Одна­ ко дюжие солдаты Мария, которые массами нахлынули в Рим для этого голосования, бросились на городскую толпу, и, таким образом, удалось довести до конца голосование законов Аппулея на вновь от­ воеванном поле сражения. Это был возмутительный скандал, когда же дошло до вопроса, примет ли сенат закон, то все сенаторы под угрозой лишения своего сенаторского звания должны были в течение 5 дней со дня издания этого закона принести клятву, что будут добро­

совестно исполнять его. Все сенаторы принесли требуемую клятву, за исключением одного Квинта Метелла, который предпочел доброволь­ но удалиться в изгнание. Марий и Сатурнин ничего не имели против того, что лучший полководец и самый даровитый член противной партии добровольно покидает отечество.

Казалось, цель достигнута. Однако проницательный наблюдатель уже тогда должен был видеть, что все начинание провалилось. Глав­ ная причина провала заключалась в неудачном союзе между полити­ чески беспомощным полководцем и талантливым, но безудержным и пылким уличным демагогом, который руководствовался не столько государственными целями, сколько своими страстями. Оба прекрасно договаривались, пока речь шла только о составлении планов. Но когда приступили к осуществлению этих планов, очень скоро обнаружилось, что прославленный полководец — совершенная бездарность в облас­ ти политики, что его честолюбие — это честолюбие крестьянина, стре­ мящегося сравняться в титулах с аристократами и по возможности

*На это указывают все признаки. Квинт Цепион Старший был консулом в 648 г. Младший был квестором в 651 г. или в 654 г., следовательно, первый родился около 605 г. или раньше этого года, а второй — около 624 или 627 г. Указание Страбона (4, 188), что Цепион Старший умер, не оставив потомства, не противоречит нашему предположению, так как Цепион Младший погиб в 644 г., и Цепион Старший, окончивший свою жизнь в изгнании в Смирне, мог пережить его.

превзойти их, а не честолюбие государственного деятеля, который стремится управлять, потому что чувствует в себе силы для этого. Обнаружилось, что всякое политическое предприятие, зависящее от поддержки Мария как политика, неминуемо осуждено на провал изза него самого даже при прочих благоприятных обстоятельствах.

Марий не умея ни привлекать на свою сторону противников, ни держать в повиновении свою партию. Оппозиция против него и его товарищей была и сама по себе весьма значительной. Кроме всей пра­ вительственной партии, против них’было также большинство граж­ дан, ревниво оберегавших свои привилегии от притязаний италиков. А дальнейший ход событий толкнул в лагерь правительства также весь имущий класс. Сатурник и Главция с самого начала были пове­ лителях,in и слугами пролетариата и поэтому далеко не в ладу с де­ нежной аристократией; последняя ничего не имела против того, что­ бы с помощью черни угрожать сенату, но не любила уличных свалок и грубых насилий. Уже во время первого трибуната Сатурниеа его вооруженные банды дрались со всадниками; сильная оппозиция про­ тив его вторичного избрания в 654 г. показывает, как немногочислен­ на была партия его приверженцев. Марию следовало бы лишь в меру пользоваться услугами этих сомнительных соратников и показать общественному мнению, что господин — он, а не они, что они долж­ ны служить ему, Марию. Но Марий поступал наоборот; получалось впечатление, что у власти стоит не умный и сильный человек, а улич­ ный сброд. Перед лицом этой общей опасности все деловые люди, до смерти напуганные дикими сценами, снова тесно примкнули к сена­ ту. Гай Гракх ясно сознавал, что с помощью одного пролетариата невозможно свергнуть правительство; поэтому он в первую очередь стремился привлечь на свою сторону имущие классы. Но продолжа­ тели его начали с того, что примирили аристократию с буржуазией.

Однако еще быстрее, чем это примирение врагов, к краху всего предприятия привели раздоры среди зачинщиков его, — неизбежное следствие более чем двусмысленного поведения Мария. Тогда как его товарищи вносили предложения решающего характера, а солдаты его проводили их с оружием в руках, сам Марий держался совершенно пассивно. А между тем политический вождь обязан, так же как и полководец, в минуту решительного боя лично руководить всеми дей­ ствиями и быть впереди всех. Мало того, Марий испугался им самим вызванных демонов, и обратился в бегство. Когда его товарищи при­ бегали к средствам, которых честный человек не мог одобрить, но без которых нельзя было достичь поставленной цели, он вел себя, как все морально и политически неустойчивые люди: отрекаясь от учас­ тия в их преступлениях, он в то же время пытался воспользоваться плодами их. Рассказывали, будто Марий одновременно вел тайные переговоры в разных комнатах своего дома: в одной с Сатурником и его сообщниками, а в другой — с посланцами олигархов. В одной