новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том второй. Кн. 3 продолжение, Кн. 4

и святым девам в храме Весты, и, получив отказ, сами лишали себя жизни (лето 652 г.).

Таким образом, Галлия была избавлена от германцев. Это про­ изошло вовремя, так как их соратники уже перешли через Альпы. В союзе с гельветами кимвры без труда прошли с берегов Сены в доли­ ну верхнего Рейна, через Бреннерский перевал перешли Альпы и, сле­ дуя по течению рек Эйзака и Эч, спустились в италийскую равнину. Горные перевалы Восточных Альпах должен был охранять консул Квинт Лутаций Катул. Однако, плохо зная местность и опасаясь, что неприятель может обойти его с тыла, он не решился углубляться в горы, стал ниже Триента на левом берегу реки Эч и на всякий случай обеспечил себе отступление на правый берег, построив мост через реку. Но когда кимвры густыми массами хлынули из горных ущелий, рим­ ской армией овладела паника: легионеры и всадники обратились в бегство. Последние поскакали в прямом направлении к столице, пе­ хота же бросилась на ближайшую возвышенность, казавшуюся безо­ пасной позицией. С большим трудом и при помощи военной хитрос­ ти Катул собрал большую часть своего войска к реке и отступил по мосту, прежде чем врагам, — уже овладевшим верхним течением Эч и пускавшим по реке деревья и балки, — удалось разрушить мост и отрезать римлянам отступление. Однако один легион пришлось оста­ вить на другом берегу. Командовавший им трусливый трибун соби­ рался уже сдаться. Но один из подчиненных ему офицеров, Гней Петрей из Атины, убил его и прорвался через ряды врагов на правый берег, где присоединился к главным римским силам. Таким образом было спасено войско, и в известной степени воинская честь. Однако, не заняв вовремя горные перевалы и обратившись поспешно в от­ ступление, римляне оказались в очень тяжелом положении. Катулу пришлось отступить на правый берег По и оставить во власти кимв­ ров всю равнину между По и Альпами, так что сообщение с Аквилеей поддерживалось только морским путем.

Все эти события произошли летом 652 г., т. е. почти одновре­ менно с решительной битвой между тевтонами и римлянами при Aquae Sextiae. Если бы кимвры продолжали безостановочно наступать, Рим мог оказаться в очень опасном положении. Но кимвры и на этот раз не изменили своему обычаю прекращать в зимнее время свое продви­ жение; к тому же богатый край, невиданные удобные жилища, теп­ лые бани, непривычно роскошная еда и вина располагали их отды­ хать и наслаждаться. Благодаря этому римляне выиграли время и могли объединить свои силы для встречи с врагом в Италии. В дру­ гих условиях демократический главнокомандующий, вероятно, при­ нялся бы за задуманный, возможно, Гаем Гракхом и не доведенный до конца план завоевания страны кельтов; но теперь не время было для этого. Победившие войска были переброшены с поля битвы при Эксе к реке По; вскоре в объединенную армию прибыл и сам Марий

после короткого пребывания в столице, где он отказался от предло­ женного ему триумфа впредь до полной победы над варварами. Вес­ ной 653 г. объединенные римские силы под начальством консула Мария и проконсула Катула перешли через реку По и выступили про­ тив кимвров, которые, по-видимому, двигались вверх по течению, чтобы переправиться через эту мощную реку у ее истоков.

Враги сошлись на том самом месте, где некогда произошло пер­ вое сражение с Ганнибалом на италийской территории — близ впаде­ ния реки Сезии в По, к югу от Верцелл*.

Кимвры желали дать бой и по своему обычаю предложили рим­ лянам сговориться о дне и месте сражения. Марий согласился и на­ значил битву на следующий день — 30 июля 653 г., а местом бит­ вы — Раудийские поля, обширную равнину, на которой могло хоро­ шо проявиться превосходство римской конницы. Римляне атаковали неприятеля, который хотя и ожидал это, но все же оказался застигну­ тым врасплох. Из-за густого утреннего тумана кельтская конница столк­ нулась с более многочисленной римской раньше, чем ожидала, и была отброшена назад к пехоте, которая в это время строилась для боя. С небольшими потерями римляне одержали полную победу: кимвры были уничтожены. Можно назвать счастливыми тех, которые пали в бою. Их было большинство, в том числе отважный король Войориг. Они во всяком случае были счастливее тех, кто потом сам в отчаянии лишал себя жизни или попал на невольничий рынок в Риме, вкусил горькую участь раба и поплатился за свое дерзостное стремление к прекрасным странам юга. Тигурины, оставшиеся в предгорьях Альп с тем, чтобы потом последовать за кимврами, бежали на родину, уз­ нав о гибели своих союзников. Человеческая лавина, в течение 13 лет наводившая ужас на народы от Дуная до Эбро и от Сены до По, покои­ лась теперь в сырой земле или томилась в оковах рабства. Обречен­ ный на гибель передовой отрад германцев выполнил свою миссию. Бездомный кимврский народ вместе со своими союзниками исчез с лица земли.

Над трупами павших политические партии Рима продолжали свои жалкие распри. Никто в Риме не сознавал, что с этого момента нача­

*Некоторые историки вразрез с имеющимися старыми данными утвер­ ждали, что эта битва произошла под Вероной. С этим нельзя согла­ ситься. Сторонники этого взгляда упускают из виду, что между боями на р. Эч и решающим сражением прошла вся зима, и произошли нео­ днократные передвижения войск: упускается также из виду, что Катул, согласно прямому указанию Плутарха (Mar., 24), отступил на пра­ вый берег По. Сообщение, что поражение кимвров произошло на бере­ гу реки По (Hier. chron.), и другое сообщение, что оно произошло там, где впоследствии Стилихон разбил гетов, т. е. у Хераско на берегу Танаро, тоже не точны, но и они указывают скорее на Верцеллы, чем на Верону.

лась новая великая глава в мировой истории. Не было даже возвы­ шенного сознания, что в этот день римские аристократы и демократы одинаково выполнили свой долг. Немедленно после битвы прояви­ лось в отвратительной форме соперничество между обоими полко­ водцами. Они были политическими противниками, разлад между ними усиливался еще ввиду столь различных результатов их походов в минувшем году.

Катул мог ссылаться на то, что исход боя был решен централь­ ным отрядом, которым он командовал, что его солдаты взяли 31 не­ приятельский значок, тогда как солдаты Мария только два. Солдаты Катула даже водили представителей города Пармы на усеянное тру­ пами поле битвы и показывали им, что Марий перебил тысячу вра­ гов, а Катул — десять тысяч. Тем не менее настоящим победителем кимвров считался Марий. И по праву. Не только потому, что Марий в силу своего более высокого ранга командовал в решительный день всей армией, и не только потому, что он, несомненно, значительно превосходил Катула военными дарованиями и опытностью, но глав­ ным образом потому, что вторая победа, победа при Верцеллах, стала фактически возможной только вследствие первой победы, одержан­ ной Марием при Aquae Sextiae. Однако в то время слава победителя, спасшего Рим от кимвров и тевтонов, безраздельно досталась Марию не столько по этим, сколько по политическим партийным соображе­ ниям. Катул был умен и образован, он умел хорошо говорить, его благозвучная речь была недалека от настоящего красноречия. Он не­ дурно писал мемуары и стихи, был превосходным знатоком и цени­ телем искусства. Но он совершенно не пользовался популярностью среди народа, его победа была победой аристократии. Другое дело битвы простого крестьянина, которого народ вознес на щит и кото­ рый повел этот народ к победе. Эти сражения были не только пора­ жениями кимвров и тевтонов, но вместе с тем также поражениями правительства. С ними связывались совершенно иные надежды, чем расчеты снова беспрепятственно заниматься денежными делами по ту сторону Альп или земледелием в Италии. Прошло 20 лет с тех пор, как окровавленный труп Гая Гракха был унесен волнами Тибра. 20 лет Рим терпел и проклинал правительство реставрированной оли­ гархии. Но еще не появлялся мститель за Гракха, человек, способный продолжить дело, начатое Гракхом. Ненависть и надежда царили в сердцах многих, самых худших и самых лучших граждан. Не нашел­ ся ли, наконец, в лице сына арпинского поденщика тот человек, кото­ рый сумеет осуществить их месть и их надежды? Не стоял ли Рим действительно на пороге второй революции, которой так боялись и так горячо желали?

ние и связи достались молодому офицеру в результате удачных тор­ говых спекуляций и брака с девушкой из древнего знатного рода Юлиев. С большим трудом и после ряда неудач он добился в 639 г. претуры, во время которой в качестве наместника Дальней Испании он снова выказал свои воинские дарования. Мы уже рассказали о том, как он затем наперекор аристократии добился консульства в 647 г. и в качестве проконсула (648—649) закончил африканскуювойну; какпосле несчастной битвы при Араусионе Марий был назначен главнокоман­ дующим в войне против германцев, и, наконец, с 650 до 653 г., в течение своего беспримерного в летописях республики четырехлетне­ го консульства, разбил и истребил кимвров и тевтонов, вторгшихся в Италию. В своей военной должности он проявил себя как честный и справедливый человек, беспристрастно судил и взыскивал за проступ­ ки, с редкой честностью и бескорыстием распоряжался добычей и был совершенно недоступен подкупу. Искусный организатор, он сделал заржавевшую машину римской военной организации опять пригод­ ной для употребления.

Даровитый полководец, он умел сохранять среди солдат строгую дисциплину и вместе с тем поддерживать в них бодрость; он завоевал их любовь товарищеским обращением. Он бесстрашно встречал врага лицом к лицу и искусно выбирал удобный момент для битвы. На­ сколько мы можем судить, он не был военным гением. Но и тех, весьма значительных достоинств, которыми он обладал, было в тог­ дашних условиях вполне достаточно, чтобы обеспечить ему репута­ цию гениального полководца. Опираясь на нее, он с небывалым поче­ том вступил в ряды консуляров и триумфаторов. Однако он все же не подходил к блестящему высшему обществу. Его голос оставался гру­ бым и резким, взгляд суровым, как будто перед ним все еще были ливийцы и кимвры, а не благовоспитанные и надушенные коллеги. Он был суеверен, как настоящий солдат. Свою первую кандидатуру на должность консула он решился выставить не следуя влечению сво­ его таланта, а на основании предсказания этрусского гадателя по внут­ ренностям животных. Во время похода против тевтонов в военном совете видную роль играли предсказания сирийской пророчицы Мар­ фы. В подобных суевериях еще не было ничего неаристократическо­ го. В ту пору, как, впрочем, и во все времена, в такого рода вещах сходились высшие и низшие слои общества. Но Марию не могли про­ стить недостатка политического воспитания. Конечно, с его стороны было очень похвально разбить варваров; но что можно думать о три­ умфаторе, который до такой степени не знаком с конституционным этикетом, что появляется в сенате в триумфальном одеянии! Да и в других отношениях на нем лежал отпечаток его низкого происхожде­ ния. Он не только был, по аристократической терминологии, бедня­ ком, но что еще хуже, он был отъявленным врагом всяких подкупов и плутней, а сам умел довольствоваться малым. Он был по-солдате-

ки неприхотлив, но любил вино, особенно в зрелые годы. Он не у м е л устраивать пиры и держал плохого повара. Нехорошо было также, что консудяр знал только латинский язык и просил не разговаривать при нем по-гречески. Что он скучал на греческих представлениях, было еще полбеды, вероятно, он не один скучал на них, но открыто признаваться в этом было наивно. Так, в течение всей своей жизни он оставался в среде аристократии мужиком. Он страдал от язвительны:' насмешек аристократов и еще больше от их язвительного сочувствия, которого он никак не мог научиться презирать так же, как он прези­ рал самих аристократов.

Марий стоял не только вне аристократического общества, он сто­ ял также вне партий. Будучи трибуном в 635 г., он провел несколько мероприятий в целях борьбы с злоупотреблениями при голосовании: улучшил контроль над подачей избирательных дощечек и провел зап­ рет вносить предложения о чрезмерных тратах в пользу парода. Эти мероприятия не носят штемпеля какой-либо партии и меньше все­ го — партии демократической. Они лишь доказывают, что Марий ненавидел беззакония и безрассудство. Да и мог ли такой человек, как Марий, крестьянин по рождению и солдат по призванию, быть с самого начала революционером? Впоследствии вражда аристократов толкнула его в лагерь врагов правительства. Оппозиция быстро выд­ винула его сначала в роли полководца и, возможно, намечала его в дальнейшем для более важных задач. Однако все это было не столько результатом его собственных усилий, сколько вытекало неизбежно из сложившихся обстоятельств и из крайней необходимости для оп­ позиции найти вождя. Ведь со времени отъезда в Африку в 647— 648 г. Марий был в столице лишь самое короткое время, проездом в Галлию. Лишь во второй половине 653 г. после победы над кимвра­ ми и тевтонами он вернулся в Рим отпраздновать отложенный три­ умф, ныне двойной. Он был тогда, несомненно, первым человеком в Риме и все-таки новичком в политике. Все неоспоримо признавали не только то, что он спас Рим, но даже то, что он был единственным человеком, способным совершить этот подвиг. Его имя было у всех на устах. Аристократы признавали его заслуги, в народе он был попу­ лярен, как никто до него и после него.

Этой популярностью он был обязан столько же своим достоин­ ствам, сколько и недостаткам: своему неаристократическому беско­ рыстию и своей мужицкой грубости. Толпа назвала его третьим Ромулом и вторым Камиллом; в его честь, наравне с богами, соверша­ лись жертвенные возлияния. Не удивительно, что у этого крестьянс­ кого сына иногда могла вскружиться голова от таких почестей и что свой переезд из Африки в Галлию он сравнивал с победным шестви­ ем Диониса из одной части света в другую и заказал себе особый кубок и не малых размеров — наподобие вакхического. В окружав­ шем его народном энтузиазме сказывалась не только благодарность

за избавление от варваров, но также надежда на будущее. Энтузиазм этот мог ввести в заблуждение и более хладнокровных и политически более зрелых людей, чем Марий. Поклонники Мария не считали его миссию выполненной. Из рук вон плохое правительство было для страны худшим бедствием, чем варвары. Марию, первому человеку в Риме, любимцу народа, главе оппозиции, надлежало вторично спас­ ти Рим. Но ему, крестьянину и солдату, были чужды и противны столичные политические интриги. Он умел командовать армией, но не умел выступать как оратор; перед вражескими копьями и мечами он обнаруживал больше самообладания, чем перед аплодирующей или шикающей толпой. Но его личные склонности не играли роли. На­ дежды обязывают. Военное и политическое положение Мария обязы­ вало его устранить безобразия в общественном управлении и поло­ жить конец правлению реставрации. Если бы он уклонился от этой задачи, он порвал бы со своим славным прошлым, обманул бы ожи­ дания своей партии и всего народа и пошел бы вразрез с велениями своей собственной совести. Если он обладал качествами, необходи­ мыми для главы государства, он мог обойтись без недостававших ему качеств народного вождя.

В руках Мария было грозное орудие — реорганизованная армия. Уже до него были допущены некоторые отступления от основного принципа сервиева военного устава, по которому армия набиралась исключительно из зажиточных граждан и последние распределялись по различным родам оружия в соответствии с имущественным цен­ зом (I, 87). Эти отступления сводились к следующему: минималь­ ный ценз, при котором гражданин обязан был вступить в армию, был понижен с И ООО до 4 ООО ассов (I, 773); прежние шесть разрядов

имущественного ценза в различных родах оружия были сведены к трем; при этом конница по-прежнему составлялась согласно сервиеву уставу из наиболее зажиточных, а легковооруженные части — из са­ мых бедных военнообязанных; но средний разряд, составлявший ядро армии, —линейная пехота в собственном смысле слова, — подразде­ лялся не по имуществу, а по старшинству службы на три строя: гастатов, принцепсов и триариев. Далее, италийские союзники давно уже в весьма широком размере привлекались к несению военной службы, причем последняя и здесь, как и у римских граждан, ложилась пре­ имущественно на имущие классы. Тем не менее римская военная организация в целом покоилась до времени Мария на древней основе гражданского ополчения. Но эта система уже не годилась в изменив­ шихся условиях. Высшие классы общества все более и более уклоня­ лись от военной службы, римское и италийское среднее сословие во­ обще разорялось и исчезало. Зато имелись в распоряжении крупные военные силы внеиталийских союзников и подданных; а в самой Ита­ лии массы пролетариата при правильном использовании могли дос­ тавить по крайней мере очень недурной военный материал. Граждан­

ская конница (I, 742), которую по закону надлежало набирать из са­ мых зажиточных граждан, уже до Мария фактически перестала уча­ ствовать в походах. В последний раз она упоминается в качестве дей­ ствительной части армии в испанской воине в 614 г. Она приводила тогда главнокомандующего в отчаяние своим высокомерием и непос­ лушанием; в конце концов между ними разгорелся конфликт, в кото­ ром обе стороны — главнокомандующий и всадники — действовали одинаково недобросовестно. В войне с Югуртой эта конница является еще чем-то вроде почетной охраны при главнокомандующем и при иностранных принцах. С тех пор этот вид войска совершенно исчеза­ ет. Пополнение легионов военнообязанными с надлежащим имуще­ ственным цензом тоже наталкивалось на трудности даже в нормаль­ ных условиях, так что чрезвычайные пополнения, которые оказались необходимыми после битвы при Арауспоне, фактически, нельзя было бы провести при соблюдении существующих правил. С другой сторо­ ны, еще до Мария в римской армии, особенно в кавалерии и легкой пехоте, стали появляться и внеиталнйсхяе подданные, тяжеловоору­ женная фракийская и легкая африканская конница, превосходная лег­ кая пехота проворных лигурийцев, пращники с Балеарских островов. Оки служили в римских войсках также вне пределов своих провин­ ций, и численность их постоянно возрастала. В то же время при недо­ статке военнообязанных граждан с надлежащим имущественным цен­ зом, в Риме было много бедных граждан, добровольно стремивших­ ся на военную службу. При наличии в Риме массы безработных и праздношатающегося сброда и при значительных материальных вы­ годах, связанных со службой в римском войске, пополнение армии путем вербовки добровольцев, конечно, не могло встретить затрудне­ ний. Итак, переход римской военной организации от системы граж­ данского ополчения к системе добровольней вербовки с использова­ нием вспомогательных контингентов из провинций был лишь необ­ ходимым следствием политических и социальных сдвигов в государ­ стве. Легкую пехоту и конницу стали вербовать преимущественно из контингентов римских подданных; так, например, для похода против кимвров были затребованы войска даже из Вифинии. Для линейной пехоты сохранен был старый порядок, но допущена также доброволь­ ная вербовка всех свободнорожденных римских граждан. Эта послед­ няя мера была впервые проведена Марием в 647 г. Им же были отме­ нены и подразделения по имущественному цензу в составе линейной пехоты. До сих пор во внутренней организации легионов преобладала старая аристократическая система. Четыре строя — легковооружен­ ные, гастаты, прикцексы и триарии, или авангард, три линии — пер­ вая, вторая, третья — до сих пор отличались между собой по имуще­ ственному цензу и по старшинству срока службы, а в большинстве случаев также по вооружению. Каждый из этих разрядов занимал определенное, раз навсегда установленное место в боевом строю, имел