новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том второй. Кн. 3 продолжение, Кн. 4

изошло сражение, римляне одержали победу, но трудно было ска­ зать, чего они этим достигли. Царь исчезал в необозримой дали.

Внутри нынешнего тунисского бейлика, у самого края великой пустыни, в богатых водой оазисах находились два укрепленных горо­ да: Тала на севере и Капса на юге*. В первом из них укрылся Югурта со своими детьми, сокровищами и отборным войском, в надежде выждать более благоприятное время. Метелл отважился пуститься за ним в погоню через безводную пустыню, где приходилось везти с собой воду в мехах на протяжении десяти немецких миль. Метелл достиг Талы и взял ее после сорокадневной осады. После взятия го­ рода римские перебежчики сами подожгли здание, в котором находи­ лись; вместе с тем уничтожена была самая ценная часть добычи. Но главное — Югурта бежал вместе со своими детьми и сокровищами. Почти вся Нумидия была уже захвачена римлянами. Однако это не приблизило их к цели; напротив, казалось, война распространяется на все более обширную территорию. На юге жители пустыни, свобод­ ные гетульские племена, по призыву Югурты, начали национальную войну против римлян.

На западе мавретанскмй царь Бокх, дружбой с которым римляне раньше пренебрегли, теперь, по-видимому, решил объединиться со своим зятем и вместе с ним выступить против римлян. Он дружески принял у себя Югурту и, соединив свою бесчисленную конницу с войс­ ком Югурты, днипухся вместе с ним к Цирте, где Метелл расположил­ ся на зимние квтршры. Начались переговоры. Было ясно, что в руках Бокха находится самая ценная для римлян военная добыча — Югурта. Но чего хотел мавретанскмй царь, продать ли римлянам как можно

дороже своего зятя или, напротив, вместе с ним вести национальную войну, не знали ни римляне, ни Югурта, а может быть и сам Бокх. Он нисколько не торопился покинуть свою двусмысленную позицию.

Между тем Метелл покинул провинцию. Согласно народному по­ становлению он был вынужден передать ее своему прежнему подчи­ ненному, а теперь консулу Марию. Последний принял главное коман­ дование на предстоявшую кампанию 648 г. Этим Марий был обязан своего рода революции. Рассчитывая на свои заслуги перед государ­ ством и попутно на благоприятные предсказания оракула, он решил выставить свою кандидатуру на. должность консула. Если бы аристок­ ратия поддержала отнюдь не противные конституции и сами по себе достаточно обоснованные притязания этого высокоодаренного челове­ ка, настроенного вовсе не оппозиционно, консульские списки лишь обогатились бы новым даровитым именем. Вместо этого вся правящая каста поносила этого неаристократа, домогающегося высшей государ­

*Место, где он находился, не найдено. Прежнее предположение, что под Талой следует подразумевать Телепту (близ Терианы, к северу от Кадсы), не обосновано. Тождественность древней Талы с теперешним мес­ течком Талой, находящимся к востоку от Капсы, тоже не доказана.

ственной должности, как дерзкого новатора и революционера, и вся­ чески издевалась над ним, совершенно так же, как некогда патриции издевались над плебейскими кандидатами, однако, на этот раз без ма­ лейших законных оснований. Метелл оскорблял храброго офицера кол­ кими словами, насмешливо заявляя, что Марию лучше подождать со своей кандидатурой до тех пор, пока сын его, Метелла, в то время безбородый юноша, сможет состязаться с ним. Лишь в последний мо­ мент Марий, отпущенный весьма немилостиво, прибыл в столицу до­ биваться консульства на 647 г. Здесь Марий с лихвой отплатил своему начальнику за все обиды. Перед толпой зевак он критиковал Метелла, его способ ведения войны и его управление в Африке; эта критика шла вразрез с военной дисциплиной и вообще была позорно несправедли­ вой. Чтобы польстить вкусам черни, постоянно шептавшейся о тай­ ных, совершенно неслыханных и совершенно несомненных заговорах знати, Марий даже преподнес ей пошлую выдумку, что Метелл наме­ ренно затягивает войну, чтобы подольше сохранить свои полномочия главнокомандующего. Уличным ротозеям все это показалось совер­ шенно убедительным. Многие недовольные правительством по какимлибо причинам, особенно же купечество, имевшее все основания быть обозленным, обрадовались случаю нанести аристократии удар в самое чувствительное место. Марий не только был выбран в консулы огром­ ным большинством голосов, но на этот раз суверенные комиции в от­ мену прежнего сенатского решения о продлении полномочий Метелла постановили передать Марию главное начальство в африканской вой­ не, хотя по закону Гая Гракхараспределение компетенций обоих консу­ лов принадлежало сенату.

Итак, Марий сменил в 647 г. Метелла и руководил кампанией следующего года. Однако гораздо легче было обещать превзойти сво­ его предшественника, обещать в самом скором времени доставить Югурту в Рим связанным по рукам и ногам, чем на деле выполнить это самонадеянное обещание. Марий сражался с гетулами и покорил несколько городов, до сих пор еще не занятых римлянами. Он пред­ принял экспедицию к городу Капсе (Гафсе) в отдаленной юго-восточ­ ной части Нумидии и взял его, причем пришлось преодолеть еще боль­ шие трудности, чем при осаде Талы. Несмотря на договор о капиту­ ляции, Марий приказал перебить все взрослое мужское население. Впрочем, это было единственное средство предотвратить отпадение этого города, лежавшего далеко в пустыне. На реке Молохате, отде­ лявшем нумидийские владения от мавретанских, Марий осадил силь­ ную горную крепость, куда Югурта перевез свою казну. Римляне уже потеряли надежду на удачу и собирались снять осаду, когда благода­ ря ловкости нескольких смельчаков, вскарабкавшихся на стены, не­ приступная крепость была взята. Если бы дело было только в том, чтобы закалить армию в отважных экспедициях и доставить солда­ там'богатую добычу или затмить поход Метелла в пустыню еще бо­

лее трудными походами, то можно было бы признать целесообраз­ ным такой способ ведения войны. Но Марий совершенно упустил из виду главную цель войны, к которой последовательно стремился Метелл: поймать Югурту. Поход Мария к Капсе был бесцельным риском, тогда как поход Метелла в Талу был вполне целесообразен. Экспедиция же к берегам Молохата, приведшая римские войска если не в Мавретанию, то к ее границам, была совершенно нецелесообраз­ ной. Царь Бокх, от которого зависело завершить войну в пользу рим­ лян или, наоборот, бесконечно продлить ее, теперь заключил с Югуртой договор, по которому Югурта уступил своему тестю часть нумидийских владений, зачто Бокх обязался активно помогать зятю вборь­ бе против римлян. Когда римская армия возвращалась из молохатской экспедиции, она была однажды вечером внезапно окружена не­ сметными полчищами мавретанской и нумидийской конницы. Рим­ лянам пришлось сражаться в том положении, в котором их застигли враги. Они не имели времени построиться в боевом порядке и обеспе­ чить возможность командования. Римляне могли считать себя счаст­ ливыми, что их сильно поредевшей армии удалось по крайней мере занять на ночь безопасные позиции на двух возвышенностях, нахо­ дившихся недалеко друг от друга. Непростительная небрежность аф­ риканцев, упоенных своей победой, вырвала из их рук плоды этой победы. Римляне, оправившись за ночь, атаковали на рассвете бес­ печно спавших африканцев и рассеяли их. После этого римская армия продолжала свое отступление в лучшем порядке и с большей осмот­ рительностью. Однако она еще раз подверглась нападению. Враг сно­ ва атаковал римлян одновременно со всех четырех сторон. Армии уг­ рожала большая опасность. Но начальник римской кавалерии Луций Корнелий Сулла рассеял стоявшую против него нумидийскую конни­ цу, преследовал ее, затем быстро вернулся назад и ударил на Югурту и Бокха, теснивших римскую пехоту с тыла. Таким образом и эта атака была удачно отражена; Марий привел свое войско обратно в Цирту и расположился там на зимних квартирах (648—649).

Кажется странным, но в сущности вполне понятно, почему рим­ ляне, сначала пренебрегавшие дружбой с Бокхом и потом во всяком случае не искавшие ее, теперь, после того как Бокх начал войну, ста­ ли настойчиво добиваться дружбы с ним. При этом римлянам послу­ жило на пользу то, что мавретанский царь формально не объявлял войны Риму. Бокх охотно вернулся к своей прежней двусмысленной политике. Не разрывая договора с Югуртой и не отталкивая его, Бокх в то же время вел с римским главнокомандующим переговоры об условиях союза с Римом. Когда обе стороны договорились или как будто договорились, Бокх просил Мария, чтобы для заключения до­ говора и принятия царственного пленника к нему был послан Луций Сулла. Бокх подчеркивал, что знает и ценит Суллу с того времени, когда Сулла приезжал к нему послом от сената, а также со слов мав-

ретанских послов, которым Сулла оказал на пути в Рим услуги. Ма­ рий оказался в затруднительном положении: если бы он отклонил просьбу даря, то это, вероятно, привело бы к разрыву; а исполняя ее, он отдавал самого знатного и самого храброго из римских офицеров во власть весьма ненадежного человека. Всем было известно, что Бокх ведет двойную игру с римлянами и с Югуртой и, по-видимому, стре­ мится обеспечить себе заложников с обеих сторон в лице Югурты и Суллы. Однако желание кончить войну взяло верх над всеми други­ ми соображениями, и Сулла согласился выполнить предложенное ему опасное поручение. Он смело отправился в путь в сопровождении сына Бокха, Волукса, и не дрогнул даже тогда, когда проводник вел его через лагерь Югурты. Сулла отклонил малодушные советы своих спутников, убеждавших его спастись бегством, и в сопровождении мавретанского принца прошел невредимым сквозь толпы врагов. Та­ кое же бесстрашие он обнаружил и в переговорах с Бокхом и убедил его принять, наконец, решение.

Югурта был принесен в жертву. Собственный тесть заманил его в ловушку, обещав, что все его желания будут исполнены. Свита нумидийского царя была перебита, сам он взят в плен. Таким образом этот великий изменник пал жертвой измены своих ближайших род­ ственников. Хитрый и неутомимый африканец был закован в цепи и вместе с женой и детьми привезен Луцием Суллой в римский лагерь. Этим закончилась война, длившаяся семь лет. Честь победы доста­ лась прежде всего Марию. Когда 1 января 650 г. он в качестве побе­ дителя въезжал в Рим на триумфальной колеснице, впереди этой ко­ лесницы шел в царском одеянии и в цепях Югурта с двумя сыновья­ ми. Спустя несколько дней сын пустыни погиб по приказу Мария в городской подземной тюрьме, в старом колодце на Капитолии, «ле­ дяной бане», как назвал ее африканец, переступая порог, за которым ему было суждено быть удавленным или погибнуть от голода и холо­ да. Однако нельзя было отрицать, что доля Мария в достигнутых ус­ пехах была самой незначительной: завоевание Нумидии до границ пустыни было делом Метелла, а захват в плен Югурты — делом Сул­ лы, и роль, которую сыграл Марий между Метеллом и Суллой, не прибавила славы честолюбивому выскочке. Марию было неприятно, что его предшественник принял прозвище «Победителя Нумидии». Он был вне себя от злости, когда впоследствии царь Бокх поставил на Капитолии золотую группу, изображавшую выдачу Югурты Сулле. Но в глазах беспристрастных судей заслуги Мария как главнокоман­ дующего совершенно бледнели перед заслугами Метелла и Суллы, в особенности перед блестящей экспедицией последнего в глубь пусты­ ни. Эта экспедиция выявила отвагу Суллы, его самообладание, про­ зорливость и власть над людьми; это было признано всей армией и самим главнокомандующим. Само по себе это военное соперниче­ ство не имело бы большого значения, если бы оно не переплеталось с

политической борьбой партий; если бы оппозиция с помощью своего кандидата Мария не устранила полководца, назначенного сенатом; если бы правящая партия не подчеркивала всячески военных заслуг Ме­ телла и особенно Суллы, злорадно противопоставляя их официально­ му победителю. Ниже, при изложении внутренней истории Рима, мы еще вернемся кроковым последствиям этой травли.

Впрочем, это восстание зависимого от Рима нумидийского госу­ дарства не вызвало заметных изменений ни в общем политическом положении, ни даже в африканской провинции. Римское правитель­ ство в данном случае отклонилось от той политики, которую оно пре­ следовало в то время в других странах, и не превратило Нумидию в римскую провинцию. Это объясняется, очевидно, тем, что римское владычество не могло бы утвердиться в Нумидии без армии, посто­ янно охраняющей границы от набегов диких кочевников пустыни; римляне отнюдь не собирались содержать в Африке постоянную ар­ мию. Поэтому они ограничились тем, что присоединили к царству Бокха западную часть Нумидии, вероятно, полосу между рекой Молохатом и портом Сальды (Бужи), позднее носившую название Мав­ ретании Цезарейской (провинция Алжир). Урезанное таким образом Нумидийское царство отдали последнему законному внуку Массинис­ сы, болезненному и слабоумному сводному брату Югурты, Гауде, который еще в 646 г. по совету Мария предъявил сенату свои притя­ зания на нумидийский престол*. Одновременно гетульские племена,

*Саллюстий дал нам жанровую картину югуртинской войны. Его опи­ сание является единственным живым и красочнымрассказом, отлича­ ющимся от бледной и бесцветной традиции этой эпохи. В соответствии

скомпозиционным замыслом рассказ заканчивается гибелью Югур­ ты, т. е. моментом, важным для поэта, а не для историка. В других источниках мы тоже не находим связного рассказа о том, как распоря­ дилось римское правительство наследством Югурты. Что преемником Югурты был Гауда, указывают Саллюстий (гл. 64) и Дион (Fragm., 79, 4 Bekk). Это подтверждается также надписью, найденной в Карта-

гене (Orell., 630), в которой Гауда называется царем и отцом Гиемпсала II. Из слов Цезаря (De bell, civ., 2, 38; De bell. Afr., 43, 77) и из позднейшего устройства провинции видно, что на западе сохрани­ лись прежние границы, отделявшие нумидийские владения от римс­ кой провинции и от Киренского царства. Совершенно естественно, как указывает и Саллюстий (гл. 92,102, 111), что царство Бокха было зна­ чительно расширено. С этим связано, несомненно, то обстоятельство, что Мавретания, первоначально ограничивавшаяся территорией г. Хин­ гиса (Марокко), впоследствии включила также Цезарею (провинция Алжир) и Ситифис (западная часть провинции Константины). Так как Мавретания дважды была расширена римлянами — в первый раз в 649 г. после выдачи Югурты и во второй раз в 708 г. после уничтоже­ ния Нумидийского царства, — надо полагать, что Цезарея была присо­ единена к Мавретании в первом случае, а Ситифис — во втором.

жившие в глубине Африки, были в качестве независимых союзников Рима приняты в число свободных народов, находящихся с Римом в договорных отношениях.

Политические последствия югуртикской войны, или, вернее, югуртинского восстания, были много важнее переустройства зависимых африканских государств. Впрочем, эти политические результаты тоже часто переоценивались. Правда, они вскрыли во всей наготе язвы рим­ ской системы управления. Продажность правящей римской аристок­ ратии стала теперь не только общеизвестной, но была даже, так ска­ зать, удостоверена судебным порядком. Мирные договоры и трибун­ ское право интерцессии, лагерный вал и жизнь солдат — все это ари­ стократия готова была продать за деньги. Уезжая из Рима, Югурта сказал, что, будь у него достаточно денег, он мог бы купить весь город; эти слова вполне соответствовали истине. Вся внутренняя и внешняя политика тогдашнего Рима носила ту же печать дьявольско­ го ничтожества. Для нас правильная перспектива искажается потому, что случайно об африканской войне дошли более подробные сведе­ ния, чем о других военных и политических событиях той эпохи. Для современников же в разоблачениях, связанных с югуртинской вой­ ной, не было ничего нового. Любой неустрашимый патриот давно уже мог привести подобные факты. Конечно, африканские события дали ряд новых, еще более веских и неопровержимых доказательств гнусности и бездарности реставрированного сенатского правления. Но эти разоблачения могли бы сыграть важную роль лишь при наличии оппозиции и общественного мнения, с которыми правительству при­ ходилось бы считаться. Между тем югуртинская война в равной мере проституировала правительство и вскрыла полное ничтожество оппо­ зиции. Невозможно было править хуже, чем правила римская рестав­ рация в 637—645 гг. Беспомощность римского сената в 645 г. превос­ ходила все пределы. Если бы в Риме существовала настоящая оппо­ зиция, т. е. партия, которая желала и добивалась принципиальных изменений конституции, она неизбежно должна была тогда сделать хотя бы попытку свергнуть реставрированный сенат. Однако эта по­ пытка не была сделана. Политический вопрос был превращен в пер­ сональный: сменили главнокомандующих и отправили в ссылку не­ скольких ничтожных и негодных людей. Это показало, что так назы­ ваемая партия популяров как таковая не могла управлять государ­ ством да и не стремилась к этому; что в Риме были только две воз­ можные формы правления: тирания и олигархия; что пока по воле

случая на политической арене не появится человек, даже не особенно выдающийся, а просто достаточно известный, чтобы захватить вер­ ховную власть, до тех пор самые вопиющие злоупотребления могул в крайнем случае грозить опасностью отдельным олигархам, но никак не олигархии; напротив, если появится такой претендент, то ничего не будет легче, чем опрокинуть прогнившие курульные кресла. В этом

отношений было показательно выступление Мария, несмотря на то, что само по себе оно было столь немотивированным. Если бы после поражения армии Альбина народ штурмовал курию, это было бы по­ нятно, чтобы не сказать — в порядке вещей. Но после того оборота, который приняла война в Нумидии в результате командования Ме­ телла, не могло уже быть речи о плохом военном руководстве и о какой-либо опасности для государства в этом отношении. Тем не ме­ нее первому попавшемуся честолюбивому офицеруудалось совершить то, чем некогда угрожал правительству Сципион Африканский Стар­ ший (L, 779). Он добился одного из важнейших военных командова­ ний наперекор ясно выраженной воле правительства. Общественное мнение, ничтожное в руках так называемой партии популяров, стано­ вилось непреодолимым орудием в руках будущего римского монар­ ха. Мы не хотим сказать этим, что Марий намеревался сыграть роль претендента. Меньше всего это можно утверждать относительно того времени, когда он добивалсясвоего назначения главнокомандующим в Африке. Но понимал ли он, что делал, или нет, во всяком случае для реставрированного правительства аристократии явно наступил конец с того момента, когда машина комиций стала поставлять глав­ нокомандующих, или, что приблизительно одно и то же, когда для каждого популярного военачальника открылась возможность закон­ ным путем возводить самого себя в главнокомандующие. В этих пред­ варительных кризисах выступил только один новый момент: вовле­ чение военных и армии в политическую революцию. Пока еще оста­ валось неясным, будет ли выступление Мария непосредственно нача­ лом новой попытки заменить олигархию тиранией или же оно подоб­ но другим аналогичным фактам останется без дальнейших по­ следствий, как единичный случай посягательства на прерогативы пра­ вительства. Однако можно было уже предвидеть, что если эти заро­ дыши второй тирании разовьются, во главе ее станет не государствен­ ный деятель, вроде Гая Гракха, а военный. Организуя свою новую африканскую армию, Марий в то же время реорганизовал военное дело; он отменил в армии имущественный ценз и разрешил вступать в летион в качестве добровольцев самым бедным гражданам, если они вообще годились в солдаты. Возможно, что вводя это новше­ ство, он руководствовался чисто военными соображениями. Но тем не менее это было политическим событием, крайне важным по своим последствиям. Отныне армия не состояла какв былое время из зажи­ точных граждан, которые могли много потерять, и даже не из людей, которые могли хоть кое-что потерять, как в недавнее время. Она на­ чала превращаться в сборище людей, которым нечего было терять, у которых были только их руки и то, что им давал главнокомандую­ щий. В 650 г. аристократия властвовала так же ыеограничено, как ив 620, но признаки надвигавшейся катастрофы множились, и на поли­ тическом горизонте рядом с короной появилсямеч.

С конца VI в. Рим в основном господствовал над тремя больши­ ми полуостровами северного материка, врезывающимися в Средизем­ ное море. Свободные и полусвободные народы, жившие на этих по­ луостровах — на севере и западе Испании, в лигурийских Апеннинах

ив альпийских долинах, в горах Македонии и Фракии, — продолжа­ ли еще оказывать сопротивление вялому римскому правительству. Сухопутное сообщение между Испанией и Македонией было весьма неразвито, и страны, лежавшие по ту сторону Пиренеев, Альп и бал­ канской горной цепи, обширные бассейны Роны, Рейна и Дуная, на­ ходились в сущности вне политического кругозораримлян. Нам пред­ стоит описать, что было сделано римлянами для укрепления и округ­ ления государственных границ в этом направлении, и как громадные народные массы, постоянно передвигавшиеся за этой горной прегра­ дой, стали настойчиво стучаться в ворота северных горных проходов

иснова грубо напомнили греко-римскому миру, что он не вправе счи­ тать весь свет своим достоянием.

Обратимся прежде всего к стране между Западными Альпами и Пиренеями. Римляне издавна господствовали над этой частью среди­ земноморского побережья через зависимый от них город Массаяию, одну из самых старых, самых преданных и могущественных зависи­ мых от Рима союзнических общин, чьи приморские владения к запа­ ду от нее Агата (Агд) и Роде (Розас), к востоку Тавроентий (Ла Сло­ та), Оливия (Гиер?), Антиполь (Антиб) и Никея (Ницца), обеспечива­ ли плавание вдаль берегов и сухопутное сообщение от Пиренеев к