4.Институционализм о циклическом развитии экономики.

К четвертой группе исследователей циклического развития экономики мы отнесли представителей институционального и неоинституционального направления экономической теории.

Т.Веблен в «Теории праздного класса» (1899) выводит понятие «индустриальной системы, согласно которой капитализм («денежное хозяйство») проходит две стадии развития – стадию господства предпринимателя и стадию господства финансиста, когда финансы оттесняют реальное производство. Индустрия – сфера материального производства, бизнес – сфера обращения (биржевые спекуляции, торговля, кредит и т.п.) Индустрия представлена предпринимателями, ИТР, управленцами, рабочими, которые заинтересованы в совершенствовании производства, а представители бизнеса стремятся лишь к максимизации прибыли, производство само по себе их не интересует.⁴¹ Бизнесмены и представляют собой «праздный класс», не несущий полезной нагрузки, социальные иждивенцы, в их числе – крупные финансовые магнаты. На стадии господства предпринимателей прибыль была итогом предпринимательской деятельности, в условиях капитализма «денежного хозяйства» основным средством получения прибыли стал кредит – «праздный класс» с его помощью присваивает акции, облигации, другие фиктивные ценности, приносящие спекулятивный доход на основе манипулирования фиктивным капиталом. Как нам представляется, Т.Веблен показал противоречие, лежащее в основе современного кризисного развития мировой экономики.

Другим видным представителем институционализма У.Митчеллом была разработана теория об экономических циклах как форме проявления конфликта между производством и бизнесов. Важным самостоятельным фактором, определяющим поведение людей, он считал денежный фактор (обращение денежных знаков, деятельность финансово-кредитных учреждений), и, в отличии от Веблена, оценивал финансовый капитализм позитивно. В работе «Экономические циклы» приводятся подробные эмпирические данные по изменению показателей в экономических циклах 1850-1925 гг., а в 1946 г. – выходит его труд «Измерение деловых циклов». Природа цикла выводится им из сферы обращения – деньги, акции, банки, биржи – институты, деятельность которых объясняется поведением человека в финансовой сфере. Пытался прогнозировать хозяйственную конъюнктуру (в 1917 г. возник Гарвардский барометр, вначале дававший достоверные результаты, но перед 1929 гг. предсказал процветание накануне экономической катастрофы).

Одним из первых выдвинул идею индикативного планирования американской экономики, активно поддерживал администрацию Рузвельта в области антикризисного регулирования экономики. Американский институционализм подготовил идейную почву «Нового курса» Рузвельта, во многом предвосхитив появление кейнсианской макроэкномики.

Неоинституциональное направление о причинах кризисов.

Поисками причин, содержанием и научным прогнозированием циклов экономического развития занимались не только экономисты, но и историки, демографы, социологи.

Известный французский историк, ученый и организатор науки Ф.Бродель⁴² выявил вековые тенденции или тренды⁴³.  Речь идет о циклах продолжительностью в 100, иногда в 150-300 лет. Исследователь выделил  четыре последовательных вековых цикла: 1250 – 1507-1510 годы (с вершиной, или  «точкой перелома» в 1350 году), 1507-1510  – 1733-1743 годы (вершина – 1650 год); 1733-1743  – 1896 годы (точка перелома – 1817 год) и современный нам цикл, который начался в 1896 году и закончится в 2040-2050 годы.

Ключевой причиной вековых циклов Ф.Бродель считал не технологические инновации, а смену глобального экономического лидера.

В первом его цикле мировым лидером была Италия, втором – Голландия, третьем – Англия, в четвертом, современниками которого мы являемся – США⁴⁴. Однако, как демонстрирует мировой кризис 2008 г., абсолютное лидерство США постепенно сходит на нет.

У современных экономистов есть разные позиции по поводу преемников глобального лидера – им может стать Китай, но ему для этого необходимо еще, как минимум 20-30 лет, что совпадает с прогнозом Ф.Броделя об окончании четвертого векового тренда.

Как нам представляется, глобальное регулирование мирового развития после масштабного кризиса 2008-09 гг. может перейти от одной страны к некому наднациональному органу, прообразом которого становится G-20 (форум лидеров 20-ти ведущих государств и экономик мира).

Идеи Ф.Броделя весьма актуальны в сочетании со взглядами современных исследователей, использующих инструментарий институционального анализа для изучения причин и последствий циклического развития.

Современный американский исследователь Роберт Хиггс⁴⁵, рассматривая последствия экономических кризисов на примере США, доказывает, что одним из важных итогов посткризисного развития становится усиление позиций и расширение полномочий современного государства, причем процесс этот – необратимый, поскольку после расширения полномочий государства нет возврата к норме.⁴⁶. Эта необратимость связана не только с увеличением рожденных в ходе кризисов институтов (ведомств, административных структур, правовых прецедентов), но и с  изменениями осознаваемого и воспринимаемого обществом набора норм и правил (или преобладающей идеологии), поскольку в ходе кризиса возникает новое понимание потенциальных возможностей, инструментов воздействия, рисков и полезного эффекта, связанных с действиями государства. По-сути доказывается, что рост масштабов государства зависит от влияния идеологии на экономическую политику и общественное сознание.

Рост масштабов государства рассматривается Р.Хиггсом в трех измерениях: в экономике, идеологии и в историческом развитии. В экономической сфере возрастание государства проявляется не только в росте государственных расходов, налогообложения и численности занятых в госструктурах, но и в расширении фактических полномочий государства в принятии решений по экономическим вопросам. История экономики демонстрирует, что расширение полномочий государства происходило в основном в периоды кризисов общенационального масштаба, особенно во время мировых войн и Великой депрессии, крупнейших мировых кризисах. В духовной сфере параллельно с этим происходило заметное изменение преобладающей идеологии.

Р.Хиггс рассматривает так называемый «инерционный феномен» - в ходе каждого серьезного кризиса государство резко разрасталось, затем, при завершении кризисной фазы оно «отступало», но не к докризисному уровню и даже не к тому уровню, который был бы достигнут, если бы докризисные темпы роста «размера» государства сохранились, а становилось все масштабнее. Вывод состоит в том, что именно кризисы порождали не только временное, но и постоянное увеличение масштабов государства⁴⁷.

Важно понять, почему государство разрастается именно в период кризиса и почему в посткризисный период хотя его масштабы несколько сокращаются, однако из каждого кризиса государство выходит с определенным «приращением».

Дело, во-первых, в степени доступности информации, в определенной асимметрии информации, во-вторых, возможностях быстрой масштабной реакции. Ведь никто за пределами сектора государственного управления не обладает достаточной информацией, чтобы четко оценить характер возникшей критической или кризисной ситуации и определить конкретный практический план по ее разрешению. Поэтому граждане в возникшей сложной ситуации (война, кризис и т.п.) требуют от государства: 1)активных действий, 2) сокращения времени на консультации с общественными силами, обсуждение альтернатив, то есть на предусмотренные в рамках политического процесса процедуры.

При этом меры, предпринимаемые государством в чрезвычайной ситуации, как правило, ведут к значительному росту материальных или иных издержек для большинства граждан. Готовность же граждан мириться с такими издержками, необходимыми для осуществления тех или иных политических и экономических мер, снижается по мере того, как повышается объем этих издержек. Однако граждане реагируют на издержки, которые они несут, только в том случае, если они о них знают. Поэтому любое государство, проводящее политику, связанную с резким увеличением издержек, старается изобрести способы, позволяющие преобразовать материальные издержки в нематериальные: не прямое бюджетное финансирование, а дефицитное, инфляционное и т.п.

Однако, любые варианты с дефицитным или инфляционным финансированием, налоговые манипуляции не способны изменить того факта, что возникают упущенные обществом возможности, поскольку реальные ресурсы перенаправляются с производства «масла» на производство «пушек» или иной продукции, которой отдает предпочтение государство в критический исторический момент. Именно эти издержки представляют собой подлинные, неустранимые полностью издержки⁴⁸. К тому же, создать любую бюрократическую структуру легче, чем её ликвидировать: бюрократы и количество правил, которые они изобретают, со временем демонстрируют «инерционный феномен»⁴⁹.

Нам представляется, что важными выводами, логично вытекающими из предшествующего анализа, становятся следующие: чем масштабнее кризис, тем больше ресурсов требуется каждой стране, ее обществу для его преодоления. Возрастание масштабов ресурсов, необходимых для преодоления кризиса, ведет к росту масштабов каждого государства в целом.

В экономическом смысле они измеряются такими параметрами как собственность на активы, доля перераспределяемого ВВП, доля занятых в секторе государственного управления и на общественных работах, число государственных предприятий, государственное предпринимательство в целом - разнообразие форм государственного участия в бизнесе и т.д.

В институциональном смысле речь идет о расширении полномочий, передаваемых государству в принятии наиболее принципиальных решений о развитии общества, об усилении функции принуждения, расширении числа действующих институтов и, соответственно, усилении бюрократии.