В.В. Кулаков обязательственное право: проблемы совершенствования и правоприменения

Кулаков В.В., доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского права ФГБОУ ВО "Российский государственный университет правосудия".

Федеральным законом от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ ст. 307 ГК РФ была дополнена п. 3, согласно которому при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию. Таким образом, необходимость сотрудничества (как обязанность оказывать содействие) и добросовестности (в объективном смысле) отныне нашли закрепление в законе как общие принципы обязательственного права. Проблема принципов гражданского права обсуждаема в науке <1>, возможно, фиксации их в статьях закона не нужно, однако законодатель, видимо, в рамках общего "тренда", заданного положением п. 3 ст. 1 ГК РФ, все же делает акцент на необходимости добросовестного поведения и в обязательствах.

--------------------------------

<1> О принципах гражданского права см.: Кузнецова О.А. Принципы гражданского права: современное состояние вопроса // Власть Закона. 2011. N 4. С. 87 - 94.

Необходимость содействия кредитора должнику (т.е. сотрудничества) в качестве специального правила закреплена лишь для договоров подряда и возмездного оказания услуг (ст. ст. 718, 750, 783 ГК РФ), однако полагаем, что нормы, закрепленные в части первой ГК РФ, свидетельствуют о всеобщем характере данного принципа и без специального указания об этом в ст. 307 ГК РФ.

Речь идет о так называемой кредиторской обязанности (ее аналог в немецком праве - так называемое долженствование (Obliegenheit), понятие которого связано с категориями "вина кредитора" (ст. 404 ГК РФ) и "просрочка кредитора" (ст. 406 ГК РФ). Оба этих термина предполагают наличие некой обязанности не только должника, но и кредитора, причем и во невзаимных обязательствах. Кредиторские обязанности невозможно четко перечислить в законе, поэтому в случае спора следует оценивать в каждом конкретном случае, мог ли должник исполнить обязательство надлежащим образом при соответствующем бездействии кредитора или нет. Такие обязанности выступают своего рода ограничением "власти" кредитора над должником <1>. В силу отсутствия самостоятельной экономической цели их следует отличать от юридических обязанностей, что означает и иные и последствия их нарушения (невозможность предъявления иска о понуждении исполнения). Таким образом, нормы о кредиторских обязанностях занимают особое место в системе правовых средств в сфере обязательственного права <2>, обеспечивая разумное соотношение интересов как кредитора, так и должника <3>.

--------------------------------

<1> См.: Серова О.А., Писарев Г.А. Ограничения как элементы механизма гражданско-правового регулирования // Вестник Самарской гуманитарной академии. Сер.: Право. 2012. N 1. С. 43 - 48.

<2> См.: Барков А.В. Гражданско-правовые средства в механизме правового регулирования: вопросы методологии // Право и государство: теория и практика. 2008. N 5. С. 56 - 59.

<3> В связи с тем что суды в последнее время часто ссылаются на необходимость обеспечения разумного баланса прав и обязанностей сторон, уместно упомянуть слова О.Ю. Ильиной, которая полагает, что "баланс" означает равновесие, в то время как понятие "гармонизация" предполагает приведение в состояние соответствия, слаженности (см.: Ильина О.Ю. Частные и публичные интересы в семейном праве Российской Федерации: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 11).

При этом следует учитывать, если кредитор бездействует с умыслом ввести должника в большие убытки, должны применяться правила ст. 10 ГК РФ (деяние кредитора - это злоупотребление правом с соответствующими последствиями, в том числе в форме отказа в защите права), а не ст. 406 ГК РФ. Должник в таком случае сам становится кредитором (потерпевшим), но уже в самостоятельном внедоговорном обязательстве, поскольку злоупотребление правом - это правонарушение деликтного типа. Оно требует установления всех условий ответственности, в том числе вины в форме прямого умысла (п. 1 ст. 10 ГК РФ). Однако наличие прямого умысла должен доказать потерпевший в силу закрепления в данном случае специального правила о презумпции добросовестности (п. 4 ст. 10 ГК РФ).

Таким образом, закрепленный в п. 3 ст. 307 принцип сотрудничества сторон обязательства реализуется в известных правилах ст. ст. 404, 406, 408 ГК РФ.

Принцип добросовестности сторон обязательства понимается законодателем не в субъективном (как уважительное незнание об обстоятельстве, от которого зависит наступление негативных последствий), а в объективном смысле, т.е. как требование действовать определенным образом в состоянии правовой неопределенности.

Вместе с тем определить границы, рамки добросовестного поведения весьма сложно. Принцип добросовестности в том виде, как он закреплен в ст. 1 ГК РФ, основан на ее объективной трактовке (как следует поступать в той или иной ситуации обычному субъекту при неявном правовом регулировании). Однако такое понимание добросовестности (справедливости) зависит от субъективных взглядов, правового воспитания конкретного юриста, который в силу, например, авторитета смог повлиять на формирование той или иной судебной позиции. В итоге мы видим, что иногда в нашу правовую действительность "внедряются" подходы, свойственные для стран с common law. Так, по одному из дел Президиум ВАС РФ прямо указал, что включение в государственный контракт не противоречащего законодательству условия, ставящего заказчика в преимущественное положение по сравнению с поставщиком, неправомерно. Речь шла о включении в государственный контракт неустойки в размере 1/300 ставки рефинансирования Банка России <1>. Как видим, условие, не противоречащее закону, стало у Президиума ВАС РФ неправомерным, причем дело касалось контрактной системы госзакупок с ее достаточно императивным регулированием <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 15 июля 2014 г. N 5467/14 по делу N А53-10062/2013 // http://ras.arbitr.ru.

<2> Кирпичев А.Е. Гражданско-правовое регулирование муниципальных закупок и муниципальных контрактов. М.: РАП, 2012. С. 15 - 22.

Говоря о правовой природе принципа, закрепленного в п. 3 ст. 1 ГК РФ, на который придется ссылаться судам, заметим следующее. Применительно к осуществлению правосудия можно полагать, что положения гл. 1 ГК РФ (в которой закреплен в том числе и "принцип добросовестности") адресованы для поиска и установления приоритета тех или иных норм при разрешении конкретного дела суду (правоприменителю), но не участникам гражданских правоотношений в качестве правил поведения (гл. 2 и последующие). В этом смысле закрепление в гл. 1 ГК РФ требования о неком абстрактном добросовестном поведении в качестве принципа вступает в противоречие с нормой ст. 10 ГК РФ, в которой, по сути, то же требование закреплено с достаточно четким определением состава соответствующего правонарушения - умышленного злоупотребления правом. Полагаю, содержание гл. 1 ГК РФ (о формах гражданского права) не позволяет квалифицировать поведение участников гражданских правоотношений как некое абстрактное правонарушение правила п. 3 ст. 1 ГК РФ. Такое поведение должно быть признано противоправным исключительно по правилам иных глав ГК РФ (например, ст. ст. 10, 169 и др.), но не по ст. 1 ГК РФ. Отрадно, что в недавно принятом Постановлении от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" Пленум Верховного Суда РФ придерживается похожей логики. В п. 1 указанного Постановления разъясняется: "...если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ), например признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 ГК РФ). В п. 7 предусмотрено, что, если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ)".

Итак, применительно к принципу добросовестности как правилу исполнения обязательства, следует говорить о характеристике поведения его сторон. Добросовестность в ГК РФ кроме новых норм, принятых в результате изменений, разработанных на основе Концепции развития гражданского законодательства, упоминается применительно к приобретателю (ст. 302), владельцу (ст. ст. 234, 303), лицу, которое изготовило новую движимую вещь для себя путем переработки не принадлежащих ему материалов (ст. 220). В ст. ст. 157, 220, 303, 1109 ГК РФ упоминается обратное понятие - "недобросовестность". Анализ содержания указанных норм свидетельствует, что лицо следует считать добросовестным в том случае, когда оно действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает легкомыслия (самонадеянности) и небрежности по отношению к возможному причинению вреда. Соответственно, добросовестность - это характеристика поведения участника гражданских правоотношений, отличающегося стремлением исключать нарушения субъективных прав и законных интересов других лиц.

Как характеристика поведения добросовестность упоминается в ст. 6 ГК РФ в качестве условия применения аналогии права. Помимо добросовестности в ст. 6 ГК РФ упоминаются также разумность и справедливость.

Разумность - характеристика поведения участника гражданских правоотношений, свидетельствующая о стремлении соотносить его с требованиями здравого смысла, предусмотрительности и экономической целесообразности и заботливости о субъективных правах и законных интересах других лиц. В законе требование разумности сопряжено с требованием добросовестности (ст. ст. 10, 53, 53.1, 62 ГК РФ). Отдельно от него разумность упоминается в ГК РФ не часто (ст. ст. 65.2, 72, 76, 397, 404 ГК РФ и др.). В ст. 178 ГК РФ говорится о разумности и объективности оценки ситуации, с которой закон ставит возможность признания сделки недействительной в связи с существенным заблуждением.

Справедливость - характеристика поведения участника гражданских правоотношений, свидетельствующая о его стремлении соблюдать разумный баланс прав и обязанностей его и других лиц, а также общественные интересы, т.е. соблюдать равенство в положении участников отношений. Она упоминается в ГК РФ только в ст. ст. 6, 65.2, п. 1 ст. 308.3, п. 5 ст. 393, п. 3 ст. 451, п. 2 ст. 1101, п. 3 ст. 1252 относительно распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением договора при его расторжении вследствие существенно изменившихся обстоятельств, определения размера компенсации морального вреда, компенсации за нарушение исключительного права, суммы за неисполнение судебного решения об исполнении обязательства в натуре, убытков за нарушение обязательства. Как видим, в основном справедливость упоминается в законе как критерий установления границ ответственности должника, адресованный суду.

Данные характеристики поведения, которые законодатель требует учитывать при применении аналогии права, взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Полагаем, что применительно к исполнению обязательства, требование разумного поведения охватывает вышеназванные требования разумного и справедливого поведения.

Заметим также, что надлежащее исполнение обязательства одной стороной не дает права принявшему исполнение контрагенту требовать признания договора незаключенным даже при отсутствии в тексте договора того или иного существенного условия (см., например, Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 3 апреля 2007 г. по делу N А43-14778/2005-3-458; ФАС Поволжского округа от 26 декабря 2009 г. по делу N А55-6295/2008). Данный подход нашел нормативное закрепление в п. 3 ст. 432 ГК РФ: "Сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности (пункт 3 статьи 1)".

М.А. Егорова, говоря о принципах исполнения обязательства, выделяет еще один принцип исполнения обязательств - принцип экономичности исполнения <1>. Действительно, правило об экономичности исполнения было установлено ранее нормой ч. 2 ст. 168 ГК РСФСР 1964 г., в соответствии с которой каждая из сторон должна была исполнять свои обязанности наиболее экономичным для социалистического народного хозяйства образом. В ГК РФ имеется ст. 713, согласно которой подрядчик обязан использовать предоставленный заказчиком материал экономно и расчетливо, после окончания работы представить заказчику отчет об израсходовании материала, а также возвратить его остаток либо с согласия заказчика уменьшить цену работы с учетом стоимости остающегося у подрядчика неиспользованного материала. Данная норма, по сути, является продолжением старого правила, закрепленного в ГК РСФСР. Однако в отношении других договоров (пожалуй, лишь за исключением договора возмездного оказания услуг в силу правила ст. 779 ГК РФ) такого указания нет. Более того, поощряется корыстный интерес подрядчика в экономии подрядчика (ст. 710): в случаях, когда фактические расходы подрядчика оказались меньше тех, которые учитывались при определении цены работы, подрядчик сохраняет право на оплату работ по цене, предусмотренной договором подряда, если заказчик не докажет, что полученная подрядчиком экономия повлияла на качество выполненных работ.

--------------------------------

<1> См.: Егорова М.А. Коммерческое право: Учебник для вузов. М.: РАНХиГС при Президенте РФ; Статут, 2013.

Вместе с тем, безусловно, требование действовать экономично никуда не делось из права, но "охвачено" другими правилами, например о добросовестности. Так, если, к примеру, поставщик в ситуации, когда транспортные расходы возлагаются на покупателя, воспользовавшись правом на выбор транспорта (п. 1 ст. 510 ГК РФ), заключит договор транспортировки явно невыгодным видом транспорта (например, вместо автомобильного авиационным), его действия подпадают под состав злоупотребления правом.