Глава 2.

Что служит нам зашитой?

Познание есть реальное выхождение познающего из себя или - что то же - реальное единение познающего и познаваемого, реальное вхождение познающего в познаваемое.

П. Флоренский

2.1. Автоматизмы подсознательной защиты

Сознание подобно пленке на поверхности бессознательного, с его неведомыми глубинами.

Сознанию свойственна некоторая узость. В каждый конкретный момент времени оно способно работать лишь с ограниченным объемом материала. Все остальное при этом оказывается бессознательным.

К. Г. Юнг

Пока поступающая извне информация поддерживает сложившееся представление о мире, он живет в согласии с самим собой. Но стоит возникнуть расхождению, как возникает внутреннее напряжение, побуждающее усилия приспособления. Известны три основных формы адаптации. Две выделил еще З. Фрейд, а третью (поиск среды) добавил Г. Гартманн.

1. Изменения, которые совершает человек во внешней среде для приведения ее в соответствие со своими потребностями.

2. Поиск человеком той среды, которая благоприятна для его функционирования.

3. Внутренние изменения человека, с помощью которых он приспосабливается к среде.

В данном разделе мы обратимся к этой последней форме приспособления за счет подсознательной обработки поступающей информации. Содержание процесса психологической адаптации описывается формулой: конфликт - тревога - защитные реакции. Здесь конфликт выступает как результат несоответствия актуальных потребностей личности нормам окружающей социальной среды. Следствием же конфликта яв-

41

ляется состояние тревоги, субъективное переживание которой сигнализирует о нарушении внутреннего равновесия. Разрешение конфликтов может происходить на бессознательном уровне за счет работы системы психологической защиты. Тогда изменяется либо идеальное представление о себе, либо поток информации. Вызванный дисбаланс пресекается полностью, либо этот поток нейтрализуется частично.

Глубинные структуры подсознания живут по своим законам, отличным от сознательной переработки поступающих сведений. Одна из значимых особенностей в том, что следы стресса, пережитого однажды, никогда не исчезают, не затухают и, сохраняясь там, вторгаются в восприятие и переработку вновь поступающей информации. Поэтому и говорят, что одна из граней психологических комплексов заключается в том, что они в высшей степени косны и неизменны, как неизменны инстинктивные модели поведения. Их влияние может быть столь существенно, что порой приводит к возникновению заболевания. Принудительная трансформация некоторой части потока сведений связана с тем, что сознание готово принять не любую информацию, а только ту ее часть, которая не нарушает душевного мира человека. Для предотвращения подобных срывов, т. е. поддержания и сохранения этого жизненно необходимого психического равновесия, активизируется система специальной защиты.

Однако защита не всегда вмешивается в восприятие и мышление. На ее включение влияет первичная, грубая оценка поступающей информации. Как известно, воздействие оценивается человеком как субъективно приятное и сопровождается ощущением удовольствия, если приближает некое равновесие, и неудовольствием, если отдаляет от него. Внутри этих границ находится зона, куда не вторгается защита и где поэтому восприятие осуществляется максимально адекватно. При воздействиях, нарушающих установившееся равновесие, активизируется защита, проявляющаяся в развертывании новой психической деятельности, включающей неосознаваемые процессы подстройки целей, формирования и коррекции мотивов и ценностей. Такой механизм внутренней регуляции, как совесть, непосредственно отражает степень рассогласования поступков человека с его ценностными ориентирами.

С накоплением жизненного опыта у человека формируется система, выполняющая роль ограждения внутреннего мира от информации, которая может разрушить его душевное равновесие. Эта система включает: входной контроль - цензуру и несколько форм переработки травмирующей информации, позволяющих убрать или снизить ее травмирующее влияние. Для своевременной дезактивации травмирующей информации

42

защита должна прежде всего выловить "возмутителя спокойствия". Цензура, как страж на посту, как таможенник, инспектирует все поступающее на входы сознания, тщательно контролируя каждое ответное душевное движение и не пропускает - отсеивает опасные сигналы. Эти травмирующие сигналы и поступают на переработку. Роль фильтра при этом выполняют уровни самоуважения. За счет нейтрализации опасных для душевного мира сигналов защита выступает как система стабилизации личности, проявляющаяся в устранении и (или) сведении к минимуму отрицательных эмоций, когда есть опасность возникновения чувства тревоги или угрызений совести, как реакции на критическое рассогласование собственных представлений о мире с новой информацией. Она же препятствует удовлетворению антисоциальных, инстинктивных потребностей и заставляет влечения искать обходные пути, частичные или символические способы их реализации.

В защитных процессах участвуют все психические функции, но каждый раз может доминировать одна из них и брать на себя основную часть работы преобразования травмирующей информации. Это могут быть эмоции, восприятие (перцептивная защита), мышление (рационализация), внимание (переключение при отрицании) и т. п.

Психологическая защита срабатывает автоматически, снижая напряженность и улучшая самочувствие, но не помогает решать стоящие перед личностью внешние проблемы. При этом нельзя сказать, что никак невозможно повлиять на эти механизмы с тем, чтобы увидеть препятствия в их истинном свете и найти выход из трудных ситуаций. В этих обстоятельствах необходимо учитывать, что воздействие защиты, маскирующей препятствия, тем сильнее, чем меньше их обладателю известно об их взаимодействии, разнообразии и особенностях. Знание особенностей психологической защиты помогает оптимально организовать свой опыт, осознанно создавать новые стратегии и модифицировать старые, т. е. делать свое поведение более гибким и свободным. Конструктивные знания обо всех этих процессах создают для человека возможность вырваться в более широкое жизненное пространство. Действительно, отчетливое понимание причин возникновения и форм проявления подсознательной защиты, а также истоков осознаваемых стереотипов и предрассудков (к которым обратимся позднее) позволяет отнестись к себе взвешенно и в то же время стать более раскованным, способным к творчеству - найти себя.

Вместе с тем трудности возникают потому, что большинство людей активно сопротивляется осознанию внутренних конфликтов. Часто че-

43

ловек боится заглянуть в самого себя, просто дрожит, когда не может до конца ускользнуть от вопроса, что он совершил, чем стал и что представляет собою. Большинство или не может, или не хочет обращать взор на себя. В этих условиях не удивительно, что, получив неприятную информацию, например о собственной несостоятельности, человек стремится срочно умалить ее значимость (по типу "не очень-то и хотелось"), или делает попытку изменить (снизить) уровень своих притязаний вслед за осознанием невозможности их реализации, или исключает из рассмотрения факты, связанные с действиями, которые он не хочет выполнять. Однако полученную информацию нельзя уничтожить, интеллектуально критикуя ее или называя ложной.

Почему же человек так сопротивляется осознанию реального положения вещей? В таком его поведении есть нечто положительное. Ведь вновь поступающие сведения зачастую требуют серьезных корректив системы ценностей, а это весьма беспокоит. Тогда защита устраняет или сводит к минимуму отрицательные эмоции - страх, тревогу, угрызения совести. Зачем испытывать напряжение, когда наши автоматизмы и привычки могут защитить нас от бессознательного, являясь щитами против неизвестного. Но другая доля истины в том, что в той степени, в какой наши автоматизмы нас охраняют, они снижают уровень сознательного понимания и, тем самым, все дальше отдаляют от реального мира. Так что то, что бережет, также и ослабляет, а в конечном итоге приносит вред.

Поскольку общая черта всех видов защиты - их независимость от наших сознательных желаний и намерений, то наблюдать можно только внешние проявления. В поведении может появиться немотивированная робость, неуверенность в себе, мнительность. Бессознательное удивляет, расстраивает и даже ошеломляет нас своими эмоциями, воодушевлением, настроением, обмолвками, сновидениями, фантазиями, видениями, психосоматическими расстройствами. Каждое воздействие бессознательного комплекса на поведение и сознание, кроме того, сопровождается физическими событиями, такими, как покраснение, заикание, изменение ритма дыхания, мускульные спазмы, изменение положения тела и т. п.

Наиболее изученные формы психологической защиты получили специальные названия: отрицание, подавление, рационализация, вытеснение, проекция, отчуждение, замещение, сновидение, сублимация, катарсис.

44

Отрицание

Отрицание - это стремление избежать новой информации, несовместимой со сложившимися представлениями о себе. Защита проявляется в игнорировании потенциально тревожной информации, уклонении от нее. Это как бы барьер, расположенный прямо на входе воспринимающей системы. Он не допускает туда нежелательную информацию, которая при этом необратимо теряется для человека и не может быть впоследствии восстановлена. Таким образом, отрицание приводит к тому, что некоторое содержание ни сразу, ни впоследствии не может дойти до сознания.

При отрицании переориентируется внимание. Его направление меняется так, что человек становится особо невнимательным к сферам жизни и граням событий, которые чреваты для него неприятностями, могут его травмировать. Тем самым он превентивно (с опережением) отгораживается от них. Таким образом действует, например, страх перед неудачей, тогда человек стремится избегать положений, грозящих, по его мнению, поражением. При этом вход может быть не только внешним, но и внутренним, и человек старается о чем-то не думать, отогнать мысли об этом. Если в чем-то никак нельзя признаться себе самому, то наилучшим выходом остается, по возможности, не заглядывать в этот страшный и темный угол. Именно поэтому, если уклониться полностью невозможно, поведение может стать парадоксальным, поскольку внимание становится "дырчатым".

Обобщенная оценка опасности информации, которая может поступить, производится при предварительном восприятии ситуации и ее грубой эмоциональной оценке, как "назревании чего-то нежелательного". Подобная оценка приводит к такой перенастройке внимания, когда детальная информация об этом опасном событии полностью исключается из последующей обработки. Внешне это выглядит, как если человек отгораживается от новых сведений ("Это есть, но не для меня"), либо не замечает их, считая, что их нет. Избегаются темы, ситуации, книги, кинофильмы, подозреваемые в провоцировании у себя нежелательных эмоций. Так или иначе, но возникает как бы внутренняя эмиграция. Как известно, в ситуациях больших катастроф всегда есть определенный процент пострадавших, защитная психическая реакция которых выражается в полном отрицании казалось бы вполне очевидных событий. Существует много потрясающих описаний столь "странного" поведения в обстановке землетрясений, наводнений, извержений вулканов и т. п.

45

Однако не только столь жесткие события провоцируют включения защиты этого типа. Например, утверждение "я верю" обозначает некоторое особое состояние психики, при котором все, что входит в конфликт с предметом веры, имеет тенденцию не восприниматься. Искренняя и достаточно сильная вера организует такое отношение ко всей поступающей информации, когда, сам того не подозревая, человек подвергает ее тщательной предварительной сортировке, отбирая только то, что служит сохранению веры. Вера имеет тенденцию к значительно большей универсальности и категоричности, чем понимание. Когда уже вера есть - для новой нет места, если только сначала не преодолена или не ослаблена первая. Существующее убеждение (определившее веру), как правило, мешает человеку даже рассматривать новую. Он отвергает новые идеи, часто и не пытаясь дать такому своему поведению рационального объяснения. Любое покушение на объект почитания вызывает такую же реакцию со стороны личности, как если бы речь шла о покушении на жизнь.

К этому способу защиты прибегают в особо серьезных обстоятельствах. А. Эллис и А. Лонис приводят следующий пример. В процессе обследования женщин при подозрении на рак груди им задавали вопрос: "Сколько времени прошло с тех пор, как вы впервые обнаружили необычные уплотнения в груди, и до того, как обратились к врачу?" Оказалось, что в среднем полгода, но некоторые ждали годы! Когда их спросили о причинах такого промедления, то они отвечали: "Я думала, что если не буду обращать на это внимание, то само все пройдет". Или: "Не хотелось усложнять себе жизнь".

В. В. Налимов, в свои 85 лет переживший и лагеря, и ссылку, и гонения, потерявший в страшные времена всех близких, приводит в своей книге [50] следующий разговор с женщиной приблизительно его возраста, всю жизнь занимавшей ответственную инженерную должность. "О чем вы говорите? Не было никогда никакого террора! Никогда ничего о нем не слыхала. Мы в те годы много и честно работали и хорошо жили". - "Но как же? Вы же были членом партии. На ваших собраниях проклинали "врагов народа". Расстрелянными оказались почти все те, кто делал революцию". - "Первый раз слышу. Ничего подобного не было". - "И вы не знали о том, что перед войной почти весь генералитет был расстрелян?" - "Это ложь". При этом В. В. Налимов специально отмечает, что не сомневается в искренности этой женщины.

Известен и специальный термин "алкогольное отрицание". Содержание этого понятия связывают с некритической оценкой своего состо-

46

яния, заключающейся в отрицании как заболевания в целом, так и отдельных его симптомов. При этом переживания, связанные с болезнью, блокируются с целью ликвидации конфликта между "Я" и непосредственным опытом.

Здесь существенно, что в отличие от других защитных механизмов отрицание осуществляет селекцию сведений, а не трансформацию их из неприемлемых в приемлемые. Кроме того, отрицание чаще реакция на внешнюю опасность, а вытеснение - на внутреннюю,

Вытеснение

Вытеснение связано с избеганием внутреннего конфликта путем активного выключения из сознания (забывания) не информации о случившемся в целом, а только истинного, но неприемлемого мотива своего поведения. Вытеснение направлено на то, что раньше было осознано хотя бы частично, а запрещенным стало вторично, и поэтому удерживается в памяти. Оно означает, что в дальнейшем этому побуждению не позволяется вступать в область сознания, выступая как причина данного поступка. Исключение мотива данного переживания из сознания равносильно его забыванию. Причина подобного забывания - намерение избежать неудовольствия, которое вызывается данным воспоминанием. Ошибки припоминания, как следствие вытеснения, возникают из-за активизации внутреннего протеста, изменяющего ход мысли. Именно поэтому вытеснение - самый эффективный вид защиты, оно способно справиться с самыми мощными инстинктивными импульсами, с такими, где не справляются другие формы защиты. Однако вытеснение требует постоянного расхода энергии, и затрата энергии при вытеснении проявляется в торможении других видов жизненной активности.

Вытеснение, как форма переживания, отсутствующего в сознании, впервые описано З. Фрейдом [82]. Он показал, что анализ материала, относительно которого у человека обнаруживается постоянная рассеянность или упорная забывчивость, позволяет увидеть его скрытые побуждения. Условием вытеснения выступает результат сравнения новой информации с идеалом "Я". При неблагоприятном для личности результате такого сравнения мотивы некоторых влечений откалываются от единства с другими, задерживаются на пути движения к реализации, т. е. на ближайшее время для них возможность непосредственного удовлетворения исключена. Здесь уместно вспомнить, что бессознательное неподвластно времени. Событие, ранее вытесненное и через много лет

47

вновь введенное в сознание, не теряет своего эмоционального заряда и действует на сознание с прошлой силой. В этом смысле и говорят о непоправимости, некорректируемости вытесненного позднейшими переживаниями. Изменение возможно только в сознании, т. е. в условиях проторения произвольного доступа к такой информации. Разрядка напряжения наступает тогда, когда сознательный мыслительный процесс проникает до места, где хранится нечто ранее вытесненное, и там преодолевает его сопротивление.

Поскольку события, вытесненные в бессознательное, сохраняют эмоциональный энергетический заряд, постольку они постоянно ищут возможность выхода наружу - пробиться в сознание. Для удержания их в бессознательном состоянии требуется непрерывный расход энергии. В то же время, когда вытесненное влечение делает попытку пробиться в сознание, субъективно это ощущается как переживание тревоги, беспричинного страха. Таким образом, благодаря вытеснению некоторые влечения не могут быть удовлетворены, но, уходя в подполье, они уносят с собой в подсознание энергетический заряд, провоцирующий повышение общей эмоциональности и тревожности, которые, в свою очередь, побуждают человека менять логику. В этом случае, под давлением вытеснения, используется особая - аффективная (черно-белая) логика, связанная с предпочтением крайних вариантов в оценке действительности. В некотором смысле это проявление общей тенденции: при сильном эмоциональном возбуждении человек склонен допускать в сознание только те представления, которые благоприятствуют его страстям - другие он сразу вытесняет. (В упор не видит и не слышит, т. е. не воспринимает факты, противоречащие чувствам.)

Однако есть шанс частично вернуть вытесненное в сознание. Сведения о событии могут пробиться в сознание при условии, если факт не отрицается, но отрицается его логичность, т. е. правильность отношения к нему, его эмоциональная оценка. "Да, это было, но я не согласился!" В этом случае вытесненное получает частичные "права гражданства" в сознании, при этом освобождается доступ только образному содержанию события, а его эмоциональное наполнение по-прежнему остается под запретом. Это способ принять к сведению нечто вытесненное, трактуя его как в свое время по какой-либо причине должным образом необоснованное, неправомерное, а потому тогда и не принятое. В этих условиях содержание вытесненного уже может достигнуть сознания, а его эмоциональное сопровождение, из-за которого произошло вытеснение, - до некоторой степени нейтрализуется.

48

Типично вытеснение тягостных сведений, связанных с возникновением страха смерти. Так, врач-рентгенолог заболела раком легкого. От нее долго прятали рентгеновские снимки, но потом она их нашла и, будучи специалистом по рентгенодиагностике легочных опухолей с тридцатилетним стажем, воскликнула: "Ну зачем же вы их от меня прятали? Явная картина пневмосклероза!" [31, с. 84 ]. Другой пример приводит академик Н. А. Амосов: "Умирал Федоровский. Его оперировал академик Шалимов. Как и предполагали, опухоль оказалась неудалимой. Конечно, больному сказали, что все сделано радикально... И он поверил. Что значит инстинкт жизни! Опухоль явно прощупывалась, рвоты продолжались, и кахексия нарастала, а он, здравомыслящий профессор, хирург, надеялся на близкое улучшение почти до самого конца" [1, с. 269]. Интересное наблюдение описывает Н. П. Бехтерева. "Я увидела у очень близкого мне человека признаки, как казалось, опасной болезни. Увидела на миг. Не усомнилась в диагнозе и мгновенно забыла то, что увидела. Две недели меня преследовало чувство, что что-то произошло. Тяжелое, страшное. Но что? Эти две недели я была вне контакта с больным. Не вспомнила и встретив его. И только вновь увидев признаки болезни, уже усилившиеся, вспомнила все" [8, с. 66].

Вытеснение может осуществляться не только полностью, но и частично. При неполном - остается невытесненным отношение человека к истинному мотиву (как в примере Н. П. Бехтеревой). Оно сохраняется и проникает в сознание в замаскированном виде, как чувство немотивированной тревоги, сопровождающейся иногда соматическими явлениями. Например, у ученика, относящегося с отвращением к урокам игры на фортепиано, вдруг могут появиться спазмы или судороги в руках. Характерный пример неполного вытеснения приводит Фромм [83]. Писатель обращается к психотерапевту с жалобами на головные боли и приступы головокружения. Он уже побывал у терапевта, и тот сказал ему, что организм в порядке. Однако самочувствие остается плохим. История его такова. За два года до встречи с психотерапевтом писатель перешел на очень привлекательную (с точки зрения денег) работу. С другой стороны, теперь он обязан был писать вещи, противоречащие его убеждениям. Возник глубинный моральный конфликт, который привел к неполному вытеснению. Писатель потратил огромное количество энергии, пытаясь согласовать свои действия с совестью, изобретал сложные логические конструкции для доказательства того, что эта работа в действительности не затрагивает его интеллектуальной и моральной честности, но неудачно. Появившиеся недомогания явились как симптом нераз-

49

решимого конфликта между тягой к деньгам и престижу, с одной стороны, и моральными ценностями - с другой. Состояние писателя улучшилось, как только он избавился от этой работы и вернулся к образу жизни, при котором он мог себя уважать.

Повышенная тревожность, возникающая в результате неполного вытеснения, имеет функциональный смысл, поскольку может привести либо к новой оценке травмирующей ситуации (и, тем самым, снимается конфликт), либо к подключению других защитных механизмов. Вместе с тем хорошо известно, что обычным следствием вытеснения оказывается невроз, так как аффективная составляющая вытесненного события сохраняется и отыскивает для своего проявления новые, неадекватные пути и обстоятельства. Согласно теории Фрейда, невроз развивается под влиянием вынужденного отказа себе в чем-то значимом и следующей за отказом фрустрации. Иногда развивается невроз навязчивых состояний, иногда истерия. Осознание результатов, неадекватных для данного уровня развития личности действий, приводит к тому, что эти комплексы вновь подвергаются вытеснению. Это вторичное вытеснение осуществляется на телесный уровень, уменьшая тяжесть страданий в чувственной и эмоциональных сферах, но провоцируя при этом возникновение психосоматических заболеваний.

Именно это вторичное вытеснение приводит к формированию невротических симптомов, функция которых состоит в снижении инстинктивного напряжения. Симптомы представляют собой целесообразную защиту и самопомощь до тех пор, пока он не найдет лучшего решения своих жизненных проблем. В этом случае симптом как бы замещает удовлетворение невыполнимого желания, являясь компромиссом между инстинктивными силами и социальными запретами.

Подавление

При подавлении (репрессии), как и при вытеснении, защита проявляется в блокировании неприятной, нежелательной информации, но эта блокировка осуществляется либо при ее переводе из воспринимающей системы в память, либо при выводе из памяти в сознание. Подавление вступает в действие лишь тогда, когда тенденция нежелательного действия достигает определенной силы. В этих условиях соответствующие следы снабжаются как бы специальными метками, которые и затрудняют последующее произвольное их вспоминание - блокируют их - хотя информация, маркированная таким образом, в

50

памяти сохраняется. Поскольку подавление воздействует на информацию, когда она уже продвинулась до системы памяти, то эта информация успевает обрасти физиологическими (вегетативными) компонентами. Они сохраняются и могут проявляться в обмолвках, описках, неловких движениях, навязчивых состояниях, т. е. в разнообразных симптомах. Эти симптомы в символической форме отражают связь между реальным поведением и подавленной информацией. Например, подросток, в период полового созревания, может переживать внутренний конфликт из-за того, что он занимается онанизмом и в то же время считает это занятие постыдным и наносящим вред здоровью. Этот неосознаваемый или только частично осознаваемый конфликт символически может отражаться в его навязчивом желании непрерывно мыть руки, несколько раз в день принимать душ и менять белье. Такие навязчивые действия - следствие связи между его актуальным поведением и подавленными сведениями.

Обнаружено, что для закрепления следов в долговременной памяти они должны быть особым образом эмоционально окрашены - маркированы. Соответствующая эмоциональная окраска (оценка) определяет в последующем доступность следов произвольному воспоминанию. Поэтому нельзя упускать из виду, что уровень запоминания зависит от того, приятным или неприятным был соответствующий опыт. Чтобы что-то вспомнить, человеку необходимо вернуться в то состояние, в котором он получил информацию. Если он тогда был разозлен или огорчен вашей просьбой что-то сделать, то, чтобы вспомнить об этом, он должен вернуться в это состояние. Поскольку ему не хочется вновь чувствовать себя так плохо, то он вряд ли вспомнит. Когда человек устраняет мысль о том, что он не хочет или не может сделать, он говорит себе так: "Не так-то уж и нужно было", "Есть вещи поважнее", тем самым обнаруживая негативную эмоциональную маркировку.

Если человек усилием воли старается нечто подавить, забыть о чем-то пережитом, или мысленно отталкивает это от себя, устраняя некое намерение, то соответствующие психические акты деформируются. Возникающая деформация осуществляет диссоциацию следов в памяти, т. е. разделение их на разрешенные к произвольному воспоминанию и неразрешенные. Поэтому подавление и обнаруживается в разрывном характере воспоминаний - из общей картины прошлых событий что-то оказывается запрещенным к воспроизведению. Причем не все негативные события подавляются в равной мере. Чаще подавляется переживание сексуальных побуждений, страха, собственной слабости, агрессивных намерений против родителей и др.

51

Вытеснение, подавление и рационализацию можно наблюдать на изменении отношения к умирающим. Как известно, в былые времена община чувствовала себя ослабленной смертью своего члена и проявляла единство с близкими умершего в ритуалах траура. Солидарность воплощалась и в том, что вся община собиралась вокруг постели умирающего, снижая страх смерти для живых, а затем она обнаруживалась в трауре, манифестируя тревогу, которую вызывает смерть. Поскольку страх и скорбь были разделены с другими и находили внешние выражения, то они не подавлялись так активно, как впоследствии.

Постепенно комната умирающего переместилась из дома в больницу, поскольку публичность умирания на глазах у множества людей воспринимается теперь как нечто неуместное, неподобающее. Смерть стала чем-то стыдным и запретным, как секс в викторианскую эпоху. А началось это с отвращения. Люди перестали выносить вид умирающего, его хрипы, выделения, дурной запах. Поэтому больница становится местом одинокой смерти. В 1967 году среди опрошенных в Нью-Йорке 75% умерших скончались в больнице. В 1963 году в Англии только четверть опрошенных, понесших тяжелую утрату, присутствовали при кончине близкого человека [2, с. 465]. Одновременно исчезают проявления траура, которые могли бы помочь снизить эмоциональное напряжение и избежать включения защиты. (Среди опрошенных англичан 70% не присутствовали на похоронах уже больше 5 лет.) Теперь приступ слез считается нервным припадком, и все иные проявления скорби воспринимаются как болезнь, и обнаруживать ее - значит проявлять бесхарактерность. Человек в трауре, в отличие от прежних традиций, попадает в изоляцию, он как бы в карантине, словно заразный больной, т. е. у него оптимальные условия для самоедства и активизации психологической защиты.

Раньше оставить больного в одиночестве до последней минуты казалось немыслимым. Теперь одиночество - удел умирающего, поскольку исчез даже обычай последних прощаний и наставлений. Даже дети не всегда собираются на похороны своих родителей. Умирание в больнице зачастую длится долго, и пациент не понимает, что его ждет. Одновременно лечащий персонал инстинктивно, неосознанно вынуждает больного, который от них зависит, разыгрывать неведение, т. е. активизировать защиту. Ее заключение делает невозможной глубинную коммуникацию между умирающим и теми, кто за ним ухаживает. Тем более, что пассивность умирающего поддерживается успокаивающими средствами, например морфием, который усиливает неведение. Вместе с тем известно, что это оглушение не всегда необходимо, т. к. обычно непосредст-

52

венно перед смертью человек перестает нуждаться в обезболивающих средствах и даже проявляет возросшую жизненную силу, т. к. в связи с падением общей чувствительности снижается и болевая, и поэтому субъективно состояние как бы улучшается.

При этом надо принять во внимание и тот факт, что с развитием капитализма распространение получила нуклеарная семья (супружеская пара с детьми), и это привело к укреплению внутри нее особо близких отношений, усилению любви, победившей все другие формы привязанности. На этом фоне страх умереть самому дополнился усилившимся страхом разлуки с близкими. Тесные семейные узы привели к стремлению уберечь близкого от предсмертных страданий, и поэтому от него, до последнего мгновения, стали скрывать всю тяжесть его положения. Отношения вокруг умирающего стали формироваться как соучастие в любящей лжи. Тем самым, с одной стороны, ослабли общинные узы, и, с другой, за счет лжи было потеряно время для радости свободного и тесного общения с близким в его последние дни. Понятно, что сокрытие правды от близкого вело к разным формам оправдания (рационализации - "ему так лучше") и забывания (вытеснения) того факта, что при этом обкрадывается и умирающий, и его близкие.

Обсуждая механизмы подавления, надо иметь в виду, что сведения, неразрешенные к вспоминанию и сохраняемые в бессознательном, не абсолютно недоступны для сознания. Бывают моменты, когда сознание угадывает глухую и невнятную их речь. Как писал Л. Н. Толстой: "Только в самой тайной глубине души своей Пьер говорил себе, объясняя свою распущенную жизнь, что сделался таким не оттого, что природа влекла его к этому, а оттого, что он влюблен несчастливо в Наташу и подавил в себе эту любовь" [72].

Рационализация

У нас пристрастие к словам - совсем не прихоть и не мания: слова необходимы нам для лжи взаимопонимания.

И. Губерман

Рационализация - это защита, связанная с осознанием и использованием в мышлении только той части воспринимаемой информации, благодаря которой собственное поведение предстает как хорошо контролируемое и не противоречащее объективным обстоятельствам. Таким образом, суть рационализации - в отыскании места для иррациональ-

53

ного побуждения или поступка в имеющейся у человека системе внутренних ориентиров, ценностей, без разрушения этой системы. С этой целью неприемлемая часть ситуации из сознания удаляется, особым образом преобразовывается и после этого осознается, но уже в измененном виде. При помощи рационализации человек легко закрывает глаза на расхождение между причиной и следствием, которые так заметны для внешнего наблюдателя.

Мощной потребностью, провоцирующей рационализацию, является потребность в системе ориентации. Человеку необходимо иметь какую-то систему ориентации, безотносительно к тому, истинна она или ложна. Без такой субъективно приемлемой системы ориентации человек не может оставаться в здравом рассудке. Она помогает ему быть в контакте с реальностью и постигать мир до некоторой степени объективно. Поэтому, каким бы неразумным или аморальным ни было действие, человек испытывает неодолимое стремление доказать себе и другим, что оно определялось разумом, здравым смыслом или, по меньшей мере, общепринятой моралью. Ему не трудно поступить иррационально, но для него почти немыслимо не придать своему действию видимость разумно мотивированного. Не удивительно, что вслед за сведениями о собственном сомнительном поведении вступает в дело критика, которая пытается толковать, классифицировать и развенчивать эту информацию.

Например, Фрейд полагал, что ко всем желающим отложить лечение надо относиться с недоверием, даже когда мотивировка отсрочки кажется безупречной, т. к. обычно истинные причины желаемой отсрочки - это страх, а приводимые резоны - рационализация. Как видно из этого примера, преобразуется знание о той части реальности, которое, будь оно осознано, сделало бы жизнь слишком трудной и травмирующей. Защита осуществляется с помощью убедительных доводов, для оправдания своих личностно или социально неприемлемых качеств, желаний и действий.

Главная особенность рационализации состоит в попытке постфактум создать гармонию между желаемым и реальным положением и тем самым предотвратить потерю самоуважения. Так, пассивный говорит, что его излишняя уступчивость - следствие душевной деликатности; агрессивный - что как сильный человек он не может позволить никому "сесть себе на шею", а равнодушный - что он независим и самостоятелен. В этих случаях решение как поступить принимается подсознательно, и человек не осознает стоящих за таким решением подлинных сил, но когда поступок совершен, он берет на себя задачу найти для него

54

оправдание, чтобы убедить себя и других, что он действовал в соответствии с реальной ситуацией.

Рационализация может противоречить фактам и законам логики, но это не обязательно. Она может быть разумной и логичной. В этом случае ее иррациональность заключается только в том, что объявленный мотив деятельности не является подлинным. Например, иногда человек утверждает, что его профессиональная некомпетентность проистекает из физического недомогания: "Мне бы только избавиться от головных болей, - я бы сосредоточился на работе". В этом случае советы подлечиться, не перегружаться, расслабиться, очевидно, не помогут, если человек потому и болен, что на службе от него нет никакого толку.

Осознаваемые - после вторжения рационализации - причины поведения обычно представляют собой смесь из ложной информации (предубеждений, предрассудков), т. е. трансформированных мотивов, в которую включены островки истины - констатация самого события. Наличие в этой смеси элементов истины придает человеку ложную уверенность, будто истинна и вся смесь. В этой смеси разум пытается навести некий благопристойный порядок, который после изготовления и осознается. Например, не желая признаться себе, что совершил определенные поступки по эгоистическим мотивам, человек так "хорошо" все себе объясняет, что сам начинает верить в "чистоту своих помыслов", или, не имея душевных сил признаться самому себе в том, что потерял хорошую должность по собственной вине, убеждает себя в том, что ушел с работы добровольно. Аналогично ведет себя человек уязвленный, подавленный страхом получить отказ в общении, когда он, защищаясь, заявляет, что другие ему и не нужны, объявляя тем самым, что свобода общения воспринимается им как бремя и ответственность.

Многим хорошо известно, что человеку нет надобности непрерывно и жестко отстаивать свою собственную значимость, если у него нет серьезных сомнений по этому поводу. Импульсивная, спонтанная попытка самовосхваления надежно указывает на глубинные проблемы. Наблюдательные люди давно заметили, что если кто-то многократно повторяет нам, что он ненавидит (не любит) беспокоить нас, то весьма вероятно, что он любит причинять беспокойство и будет делать это в дальнейшем. Или: "Я не хочу вмешиваться, но..."

Рационализация - это всегда выдача себе индульгенции, т. е. это оправдательное отношение к своему поведению и своим принципам. При этом человек может быть уверен в своей искренности. Однако субъек-

55

тивная убежденность в собственной откровенности ни в коем случае не служит критерием истинности. Мотив поступка не обязательно совпадает с причиной, предшествовавшей действию, поскольку оправдательные мотивы часто выдвигаются и осознаются после совершения действия. Например, непосредственной причиной драки с хулиганом может выступать необходимость самозащиты, а при последующем объяснении выдвигается мотив сохранения человеческого достоинства, убеждение в социальной вредности хулиганства и т. п.

Гармония между реальным поведением человека и его представлением о должном может быть достигнута с помощью двух вариантов рассуждения: либо повышением ценности совершенного поступка, полученного результата, либо понижением ценности поступка, который совершить не удалось, или результата, который не достигнут. Например, обращаться ли за помощью к неприятному для вас человеку? "Из огня да в полымя". Оба варианта плохие, нежелательные. И в том, и в другом случае изменения направлены к уменьшению диссонанса между желаемым и действительным, в соответствии с личной системой ценностей.

Когда защита не включилась своевременно, возникший диссонанс переживается как тревога, сожаление. Не получив желаемого и огорчаясь по этому поводу, человек, утешая себя, говорит: "Не очень-то и хотелось". В подобных случаях используется вариант рационализации, названный "зелен виноград". Он побуждает обесценивать или дискредитировать недоступные блага. Его сущность в том, что при нехватке сил и воли для совершения намеченного человек, преувеличивая трудности для совершения намеченного, уговаривает себя, что делать этого и не надо. Другой вариант рационализации - "сладкий лимон". Он направлен на преувеличение ценности уже имеющегося блага и значимости достигнутого результата. Приведем пример рационализации по типу "зелен виноград". Героиня романа Л. Н. Толстого "Война и мир" Наташа Ростова хочет освободиться от мысли об измене своей любви к князю Андрею. "После этого вечера Наташа не спала всю ночь и к утру решила, что она никогда не любила князя Андрея..." Внутренняя психологическая работа, подделывающая разумные причины под совершившиеся факты, привела к этому [72, с. 81].

Характерно также поведение, при котором, когда достичь желаемого не удалось или не получен вожделенный результат, человек, стремясь разрядить накопившееся напряжение быстрым снижением значимости недостижимого, начинает исступленно ругать то, к чему он только что страстно стремился. Другим примером этого вида рационализации мо-

56

жет явиться изменение отношения к задаче, в случае неспособности справиться с ней. Если задачу, которая в момент решения воспринималась как интересная и актуальная, решить не удалось, отношение к ней изменяется. Теперь, играя на понижение, человек склонен оценивать ее как несодержательную и неактуальную [70]. Аналогичные механизмы рационализации вмешиваются, например, и в таких случаях, когда толстая девочка, не игнорируя самого факта избыточного веса, трактует его как преимущество (женственность). Во многих случаях эмоциональная несдержанность, приводящая к частым конфликтам в общении, трансформируется и представляется их виновникам, как принципиальность, душевная тонкость, артистичность, или как нежелание перекладывать свои беды на плечи друзей и близких, т. е. как своеобразный вид альтруизма. Д. Мате и Т. Сайке даже разработали теорию нейтрализации, согласно которой преступник не отметает от себя общепринятые нормы морали и в целом разделяет их, но свое преступное поведение оправдывает с помощью обвинения жертвы, обстоятельств, ссылок на окружающих: "Все так делают!", обвинений в адрес судей: "Судьи-то кто?"

Итак, рационализация - это поиск ложных оснований, когда человек не уклоняется от встречи с угрозой, а нейтрализует ее, интерпретируя безболезненным для себя способом. С этой целью реальное состояние дел подвергается содержательному анализу, и этому состоянию дается такое объяснение, на основании которого человек может пребывать в иллюзии, что действует из разумных и достойных мотивов. Например, в обычных объяснениях алкоголиков используются мотивировки, приемлемые для окружающих и самого пьющего, при которых он сохраняет возможность представить себя как жертву неблагоприятных обстоятельств и может почувствовать себя правым. Похвальба альковными подвигами тоже может выступать как защита от представления о себе как о сексуально неполноценном партнере ("сладкий лимон"). Идет ли рационализация по типу "зеленый виноград" или "сладкий лимон", все равно в ней проявляется неудовлетворенность собой и своими поступками и потребность в самооправдании.

Обобщая сказанное, надо отметить, что реакция на конфликт вследствие фрустрации, т. е. в ситуации, когда путь к цели преграждает какое-либо препятствие, проявляется в выборе одной из наиболее пригодных в данном случае стратегий:

настойчивости, как продолжения ранее начатого, с теми же усилиями;

усиления, как прикладывания дополнительных усилий в том же направлении;

обхода, как выработки нового, кружного маршрута к той же цели. Эти три стратегии предполагают

57

пренебрежение частью информации за счет "дырчатого внимания";

ухода, как отказа от поиска прежнего решения или попыток искать вообще какое-нибудь решение и обращение к иным проблемам (отрицание);

обвинения, как активизации поиска чужих ошибок и виноватых (рационализация).

Проекция

Подверженный какому-нибудь пороку будет порицать других.

Эпиктет

Проекция - вид психологической защиты, связанный с бессознательным переносом неприемлемых собственных чувств, желаний и стремлений на других. Она может быть понята как неосознаваемое отвержение собственных мыслей, установок или желаний и приписывание их другим людям с целью перекладывания ответственности за то, что происходит внутри "Я", на окружающий мир. Субъективно проекция переживается как отношение, направленное на Вас от Него, тогда как дело обстоит как раз наоборот. Тем самым неприязнь к своим собственным представлениям и состояниям вынуждает проектировать их наружу и, таким образом, избегать необходимости принимать их как собственные. За счет этого у человека полностью блокируется потребность в саморефлексии, необходимой для осознания своей вины, т. к. он переносит ответственность за свои поступки на окружающих.

Следы проекции обнаруживаются тогда, когда, столкнувшись с собственным неблаговидным поступком или нежелательным качеством, человек частично урезает информацию об этом, не сознавая, что это его собственный поступок или качество. Пропуская в сознание информацию о существовании неблагоприятного факта как такового человек меняет его принадлежность - относит его не к себе, а к другому лицу или объекту, дополняя (изменяя) тем самым вытесненную часть информации. Как бы ни был человек неправ, он готов винить всех, кроме самого себя. Тогда он начинает обвинять других в том, что они раздражены, в то время как испытывает раздражение сам, заявляет, что его не любят, хотя в действительности разлюбил сам, упрекает других в своих ошибках.

При реализации проекции границы "Я" сдвигаются так, что неприемлемые аспекты своего "Я" считаются принадлежащими другим. Граница "Я", ощущение которой обычно помогает личности ощущать свою неотождествленность с остальным миром, передвигается, сжимаясь, удер-

58

живая внутри своих границ только положительные качества. Тем самым создаются условия для отвергания того, что принадлежит самой личности. В другом случае, когда объем "Я" расширяется, становится возможен "захват" другой личности с ее привлекательными качествами, и тогда за свое принимается то, что принадлежит другой личности, - это идентификация (смотри следующую форму защиты). Обе эти формы защиты связаны с механизмами вторжения одного "Я" в "пространство" другого. В этом смысле проекция - форма защиты, приписывающая, для ослабления чувства вины, собственные пороки и слабости другим. В данном случае смещение границ "Я" дает возможность относиться к внутренним проблемам так, как если бы они происходили снаружи, проявляется склонность изживать неудовольствия так, как будто они пришли извне, а не обусловлены внутренними процессами. А если они снаружи, то к ним можно применить гораздо лучше развитые стратегии разрешения проблем, используемые обычно по отношению к внешним вредностям.

Термин "проекция" ввел Фрейд [80], понимая ее как приписывание другим людям того, в чем человек не расположен себе сознаться. Это неявное уподобление окружающих людей себе, своему внутреннему миру. Появляясь в раннем детстве, проекция часто выступает как форма защиты и у взрослых. Проявления ее общеизвестны: старая дева возмущается распущенностью нравов, злой человек не верит в доброту других людей. Уподобление окружающих себе нашло отражение во многих пословицах и поговорках: клятвопреступник не верит клятвам; вор каждого подозревает; вор свою дверь запирает и т. п. Понимание существа проекции проясняет, почему приписывание одним человеком каких-либо неблаговидных поступков или свойств другому нередко оборачивается саморазоблачением первого и приводит к понижению для него привлекательности второго.

Разработанная А. А. Ухтомским теория доминанты позволила ему вскрыть глубинные механизмы проекции. Он описал феномены "Двойника" и "Заслуженного собеседника". "Двойник" (как внутреннее представление о партнере) образуется с помощью проецирования на образ другого человека своих собственных безнравственных качеств, а "Заслуженный собеседник" формируется с помощью идентификации, как результат переноса на себя глубокого интереса и уважения к другой личности. Он писал: "Когда люди осуждают других, то тем только обнаруживают своего же таящегося в себе двойника; грязному в мыслях все кажется грязным; завистнику и тайному стяжателю чудятся в других стяжатели; эгоист, именно потому, что он эгоист, объявляет всех принципиальными эгоистами. Нет ничего обычнее, чем самоуверенные,

59

циничные глаза торговца, которыми присматриваются друг к другу соседи: дескать, меня не надуешь, я-то тебя вижу насквозь, ибо ключ к тебе я всегда ношу с собой: это я сам..." [75, с. 101].

Здесь важно обратить внимание на то, что человек с преобладанием защиты по типу проекции в других видит прежде всего самого себя. При общении с Двойником фактически нет собеседников, отличных от него. Обсуждая подобное обеднение внутреннего мира человека, Ф. М. Достоевский отметил, что только тогда, когда человек пробьет себе дорогу через эту скорлупу, зона его интересов и центр тяготения получат возможность сместиться действительно на другое лицо, и у него появится истинный собеседник [48]. Из сказанного ясно, что вследствие проекции информация о себе трансформируется таким образом, что не сам человек враждебно настроен, агрессивен, жаден, а другое лицо по отношению к нему. В общем случае можно сказать, что при этом формируется образ врага, а когда некто повсюду видит врагов, у него включается защитный механизм, позволяющий переложить, спроецировать ответственность за собственные промахи и ошибки на "них".

Человек с положительной самооценкой, как правило, уверен в себе и не нуждается в непрерывной демонстрации особых достоинств своей персоны. У него нет желания постоянно самоутверждаться. При низкой самооценке, напротив, человек хронически недоволен собой, вследствие конфликта между желаемым и реальным образами "Я". Этот конфликт запускает механизм проекции и, тем самым, ведет к формированию установки отрицательного восприятия окружающих. Тогда возникает потребность искать и находить себе недруга - ведь сладко сознавать, что все плохое - там, во внешнем, зримом объекте, где можно побеждать, наказывать или уничтожать. Поэтому низкая самооценка - ключевое звено, повышающее вероятность возникновения проекции, а проекция играет заметную роль в формировании различных предрассудков: сословных, расовых и т. п.

Удобный фон для реализации проекции создает алкоголь. На начальных фазах опьянения границы личности как бы размываются, при восприятии снижается различение свойств собеседника и собственных, что временно как бы уравнивает обоих и облегчает проецирование своих качеств на других [12]. Существенно, что при вытеснении нежелательная идея отбрасывается в подсознание, а при проекции она смещается во внешний мир. Поэтому дети и подростки склонны выражать негативное отношение к тем преподавателям, предметы которых они не усваивают, обвиняя их во всех смертных грехах. Они переносят собственные недостатки вовне - на эмоционально-неприемлемых людей.

60

Механизм проекции позволяет понять, почему тот, кто помог человеку, испытывает к нему большую симпатию, чем те, у кого не было повода это сделать. В этом случае на другого проецируются положительные качества и поступки, за которые этого другого и начинают любить. С другой стороны, зло, причиненное другому человеку, например, жестокое и несправедливое обращение с ним, снижает привлекательность пострадавшего в глазах обидчика.

Здесь хотелось бы обратить внимание на то, что стремление к равенству (объединению в общем пространстве) может обретать разные формы (отличающиеся направлением процесса): и ты такая же дрянь, как я, или я хочу быть таким же прекрасным, как ты.

Идентификация

Идентификация - разновидность проекции, связанная с неосознаваемым отождествлением себя с другим человеком, переносом на себя желаемых чувств и качеств. Это возвышение себя до другого путем расширения границ "Я". Идентификация связана с процессом, в котором человек, как бы включив другого в свое "Я," заимствует его мысли, чувства и действия. Вообразив себя на месте модели, т. е. переместив свое "Я" в этом общем пространстве, он может испытать состояние единения, сочувствия, соучастия, симпатии, т. е. почувствовать другого через себя и, тем самым, не только понять его существенно глубже, но и избавить себя от чувства отдаленности и порожденной этим чувством тревоги. В результате идентификации осуществляется воспроизведение поведения, мыслей и чувств другого лица через переживание, в котором познающий и познаваемое становятся единым.

Считается, что ребенок, благодаря достаточно теплым отношениям с матерью, когда-то смог уверовать в безопасное окружение. Такое совместное существование ребенка с матерью в прошлом формирует в дальнейшем матрицу, на которой и осуществляется перенос качеств с другого на себя. Фрейд рассматривал идентификацию как самоотождествление человека со значимой личностью, по образцу которой он сознательно или подсознательно старается действовать. Ведь каждый из нас в тот час, когда привычные правила поведения начинают казаться нам несостоятельными, спрашивал себя, что ожидал бы от него тот или иной человек в подобном случае. Это мог быть кто-нибудь из близких родственников или друзей, которых мы таким образом в этот трудный момент призывали на помощь. Но это также вполне мог быть человек, которого

61

мы никогда не встречали, о жизни которого мы читали или нам просто рассказывали и суду которого мы в своем воображении подвергаем свое поведение, опасаясь его осуждения и гордясь его одобрением. Из этого описания видно, что идентификация расширяет "Я", включая в него конкретных людей.

Для идентификации с кем-то нужна определенная мера сходства с ним, что усиливает чувство симпатии к нему, близости и дает старт процессам отождествления. Вспомним, что обижаемся мы только на того, кого любим. Почему? В этом случае у нас имеются ожидания, установки, т. е. мы знаем, как он должен вести себя, если тоже считает себя близким к нам. Допустим, обнаруживаются отклонения поведения в неблагоприятную сторону. Тогда возникают отрицательные эмоции как реакция на несоответствие, рассогласование ожидаемого и реального поведения. В основе такого огорчения - желание запрограммировать поведение близкого человека, ощущаемого как часть самого себя. Вместе с тем, подчеркнуто-инфантильная доверчивость ко всем людям характеризует ребенка с недостаточно сформированной "Я"-концепцией. Сохраняющий подобную инфантильность взрослый склонен отождествлять себя с другими людьми, которых он считает "своими", "близкими". В его самосознании сближены "Я" и "Мы", отсутствует или слабо выражено разделение "Я" и "не-Я", что приводит к громадной зависимости от другого человека и часто выглядит как предельно высокая внушаемость. В результате обнаруживаются искажения в развитии личной и социальной ответственности. Яркий пример нескольких последовательных идентификаций - героиня рассказа А. П. Чехова "Душечка".

Обычно идентификация персонифицируется в детских ролевых играх: дочки-матери, пожарники, космонавты и т. д., выступая одним из механизмов самопознания. Она увеличивает способность человека испытывать чувства наслаждения, единства и гармонии путем сопричастности к кому-то. Дети идентифицируются с теми, кого больше любят, кого выше ценят, создавая тем самым основу для самоуважения. Как правило, в этой роли для детей прежде всего выступают родители. Они предстают как строители и охранители мира, формируя мир, находящийся в состоянии порядка, и этот мир обеспечивает ребенку защиту. Поэтому ребенок испытывает к ним "изначальное доверие", без которого он не может развиваться.

С помощью идентификации ребенок усваивает образцы поведения других, значимых для него людей, т. е. активно социализируется. Идентификация опосредует принятие женской или мужской роли, позиции

62

взрослого, т. е. участвует в формировании "сверх-Я". Отсюда ясно, как важно, чтобы ребенок имел возможность общаться с такими взрослыми, с которыми он мог бы идентифицироваться, перенося на себя их положительные качества. Тогда он, включая в свой внутренний мир нормы, ценности и установки любимых и уважаемых людей, использует их в дальнейшем как свои собственные. Из этих заимствованных элементов он формирует свой идеал - внутреннее представление о том, каким он хотел бы стать. Идентификация играет важную роль в усвоении человеком групповых норм и ценностей и принятии таких понятий как авторитет, популярность, престиж.

Способность восхищаться и любить тех, кто лучше нас, создавать себе идеалы, предрасполагает к идентификации, тем самым формирует чувство собственного достоинства и повышает самоуважение. Самоуважение достигается в этом случае благодаря тому, что человек чувствует себя сопричастным к чему-то, что выше, лучше его. Ощущение такой сопричастности помогает преодолеть индивидуальную слабость, беззащитность, ощущение бесцельности своей жизни. Идентификация с героем помогает человеку встать на его точку зрения, принять его способы восприятия окружающего и разделить его представления о приемах разрешения конфликтов. Она дает возможность не столько понять, сколько почувствовать то, что чувствует герой, и, таким образом, научиться понимать и интерпретировать свои сходные состояния. В некотором смысле идентификация - не видение иного, но иное видение. Это прорыв в сознание мощных потоков из подсознания, помогающий создать представление об истинном масштабе своей жизни, что дает возможность человеку постичь свое тождество с другими.

В отдельных случаях и на очень короткое время достигается идентификация не только с отдельным человеком, но и с обществом в целом и даже со всем миром. При этом возникает чувство, что "Я" расширяется, простираясь бесконечно во всех направлениях. Сначала "Я" еще центрировано в одном месте, но постепенно границы его исчезают и заполняют вселенную. Все препятствия при этом медленно растворяются, тают и растекаются. Возможно, что такие ощущения являются следствием особого изменения внутреннего состояния, которое очень интенсивно и поэтому забивает, исключает все внешние впечатления, а мощные внутренние преобразования проектируются на внешний мир, когда действие проекции перемещает информацию из памяти так, что кажется, что она возникла вовне.

Подобное переживание имеет свойство возникать в ситуациях экстремальных или ситуациях крайнего отчаяния. Иногда на этом фоне

63

человек внезапно чувствует, что весь мир стал его собственным телом, и такое единство со всем - это не просто то, чем он сейчас является, но и то, чем он всегда был. Он ощущает, что наполнен высшим разумом и управляет им. Резко отграниченные очертания нашей личности расширяются и постепенно сливаются с бесконечным. Человек при этом не помнит о других, т. к. он с ними нечто общее. Все различия между одним и всеми исчезают. Один становится всеми, а все становятся одним. Ощущается сплавление с бытием. Он уже не остров, но океан. Контуры и формы, которые мы называем вещами и используем для обозначения границ между ними, растворяются в чем-то вроде сияющей пустоты. Становится очевидным, что хотя они используются для разделения, в действительности ничего не разделяют.

В пике идентификации человек может пережить ощущение "планетарного сознания", когда Земля воспринимается им как целостный космический организм. В это мгновение он - душа этого мира, он чувствует всю его бесконечную жизнь как свою собственную. Мир в это мгновение есть его тело; ибо он проникает в его мускулы и члены, как в свои собственные, и его чувство приводит в движение глубочайшие механизмы мира. Ощущение слияния с миром помогает понять принадлежность "духовного мира" объективной реальности. Тогда может наступить озарение, сопровождаемое эмоциональным экстазом, чувством огромного облегчения, свободы, легкости и нестерпимой любви к миру. Поскольку исчезновение проблем, ясность понимания ассоциируются со светом, то в моменты подобной пронзительной ясности может возникнуть физическое ощущение всепронизывающего света. Когда кратковременно достигается подобное состояние, переживаемое как озарение, как "песнь души", тогда на миг человек может почувствовать в себе нечто высокое, ощутить свою связь со всем на свете, после чего он на все вокруг смотрит совершенно иначе. Поскольку вся вселенная ощущается как собственный дом, где все связано с ним самим, то в этот миг человек может ощутить себя равным Богу.

Возникновение уникальной формы идентификации, описываемой как "океаническое" чувство, отмечал еще Фрейд. Его представления имеют источником тексты Рамакримны, который описал самоуглубление и растворение в океане эмоций, испытываемых человеческой душой по отношению к Богу, в образе соляной статуи. Захотев измерить глубину океана, статуя растворилась в океанской воде. Таким образом "океаническое" чувство - переживание полного слияния с природой, вселенной - единения, исключающего все возможные различия между "Я" и миром. В

64

отличие от других форм защиты, океаническое чувство - это не перемещение внешних границ "Я" или формирование дополнительных границ внутри, а утрата внешних границ. В общем случае, граница "Я", помогающая личности ощутить свою нетождественность с остальным миром, смещается и приводит либо к тому, что отвергается то, что принадлежит нам самим, либо к принятию того, что принадлежит другому человеку или миру в целом. В данном случае "Я" и мир неразличимы. Это предельный случай расширения собственных границ.

Один из путей снижения тревоги от одиночества и отдаленности от людей, за счет расширения границ "Я", - введение себя в разного рода оргаистические состояния. Этот путь ярко представлен во многих ритуалах, которые включают самонаведенный транс, достигаемый иногда с помощью наркотических веществ. Во время преходящего состояния экзальтации внешний мир как бы исчезает, а с ним и чувство отделенности. Если подобные ритуалы совершаются совместно, дополнительно возникает ощущение слияния с группой, что повышает мощность переживаний каждого. К этим оргаистическим переживаниям примыкают сексуальные переживания. Оргазм может вызвать состояние, близкое к трансу и ощущениям, получаемым с помощью некоторых наркотиков. Важно обратить внимание на то, что, каким бы способом ни достигалось это состояние, после таких переживаний некоторое время человек может существовать, не слишком страдая от собственной отделенности. Мало-помалу тревожное напряжение вновь накапливается и вновь требует той или иной разрядки.

Возвращаясь от исключительных форм к обыденным полезно иметь в виду, что самые обычные виды идентификации являются фактором, первоначально облегчающим налаживание отношений. Облегчение имеет место в той степени, в какой мы находим в другом человеке желаемую часть нашей собственной судьбы, в такой мере он и привлекает нас к себе. Вместе с тем нарушение идентификации может порождать тяжелые переживания. Так, например, тоска и депрессия, возникающие после того, как дети оставят дом - "синдром пустого гнезда", - обнаруживает идентификацию с ролью родительской опеки, проявляясь в равной мере у мужчин и у женщин. Проекция и идентификация имеют свои ограничения. Граница "Я", помогающая личности ощутить свою нетождественность с остальным миром, может смещаться и приводить либо к тому, что отвергается то, что принадлежит нам самим, либо к принятию того, что принадлежит другому человеку. Однако, как исключительная центрированность человека на себе, так и полное упо-

65

добление другому, отождествление с его ценностями, означает прекращение развития собственной индивидуальности. Только уравновешенность этих взаимодополняющих форм защиты способствует гармонии внутреннего мира человека.

Отчуждение

Отчуждение - это психологическая защита, связанная с изоляцией, обособлением внутри сознания особых зон, связанных с травмирующими факторами. При возникновении расщепления, диссоциации личности, мышление (по локальным субъективным оценкам) становится отчужденным. Отчуждение провоцирует распад обычного функционирования сознания: его единство дробится. Возникают как бы отдельные обособленные сознания, каждое из которых может обладать своим собственным восприятием, памятью, установками. Вследствие этого некоторые совокупности событий воспринимаются по отдельности, а связи между ними не актуализируются и поэтому не анализируются. Тогда то, что происходит сегодня, не может быть сопоставлено с тем, что было вчера. Вместе с тем, при такой диссоциации психики способность перемещаться из одной изолированной зоны в другую сохраняется, и, находясь в одной из них, человек может наблюдать за самим собой с позиции другой, т. е. как бы со стороны. Можно сказать, что отчуждение осуществляет защиту личности путем отстранения "Я" от той части личности, которая провоцирует непереносимые переживания.

В Модели Мира представление о себе - это некий комплекс самой близкой и дорогой личности. Он всегда в центре всех помыслов, без него не обойтись. При раздроблении этого центра на отдельные фрагменты у человека исчезает система координат, поскольку какие-то психические составляющие отныне относятся к одному фрагменту, какие-то к другому. В результате отчуждения нарушается связь между травмирующим событием и его эмоциональной оценкой. В этом смысле наступает изоляция - отрыв вызывающих беспокойство мыслей и чувственных воспоминаний от их абстрактных или логических аспектов. При подобной изоляции в ассоциациях наступает такой же разрыв, как в инстинктивных процессах при формировании симптомов, т. е. нарушены связи между мыслями и аффектами, хотя сведения о разорванных отрезках в сознании сохраняются. Соответственно меняется и поведение. Человек умолкает, когда нить беседы подводит его к месту разрыва.

66

Неудивительно поэтому, что для отчуждения характерна утрата чувства эмоциональной связи между неприемлемыми событиями и собственными переживаниями по их поводу, хотя реальность этих событий осознается. Возникает некое отделение травмирующей ситуации от связанных с ней душевных переживаний. Все это происходит, но как бы с кем-то другим. В состоянии расщепления сознания одна из его частей, которая в норме должна была бы сохранить ощущение тождества личности с протекавшими ранее процессами мысли, уклоняется от этой своей обязанности (ведь в эти временные отрезки функционировала другая часть сознания), теряет большие промежутки времени в прошлом из поля своего зрения, представляя другие части в неправильном порядке.

Возникновение отчуждения, как следствие избыточной изоляции друг от друга отдельных частей личности, развивается из нормальной способности принятия личностью различных жизненных ролей. Исторически умение выйти за пределы своего "Я" связано со сменой позиции в совместной деятельности. В этом плане ограниченное отчуждение имеет положительный смысл, помогая постижению нового в его противоречиях. Например, актер на сцене часто бывает существом раздвоенным. Ф. М. Шаляпин упоминал, что никогда не бывает на сцене один, там всегда два Шаляпина. Один играет, другой контролирует [86, с. 303]. Невозможно эффективно думать о самоконтроле без того, чтобы не отделять контролирующего от контролируемого. Ощущение свободы также предполагает способность к самоотстранению. Если человек не в силах все время терпеть самого себя, он может от чего-то в себе отмежеваться. Ведь нравственное страдание от внутреннего раздвоения и самоосуждения составляют основу совести. Тогда он может организовать необходимую внутреннюю дистанцию между приемлемой и неприемлемой частями "Я", позволяющую занять в отношении себя или какого-то своего состояния или качества новую позицию. Если в процессе коррекционных усилий достигается интеграция прежде разъединенных частей психики, то это приводит к увеличению сферы активности за счет освобождения энергии, требовавшейся ранее для поддержания разъединения вытесненных негативных характеристик. Поэтому человек нередко переживает эту интеграцию как возрождение надежд и возвращение жизненных сил.

Отчуждение связано с диссоциацией путем отделения одной части личности человека (неприемлемой и травмирующей его) от другой части его же личности, которая вполне его устраивает, т. е. оно способствует разделению позитивного и негативного в образах "Я". Пока существует такое отщепление, достойная часть личности, переживая по поводу

67

поступков недостойной, может отстраниться от нее. Проблема преодоления человеком такой отчужденности и обретения внутреннего единства, гармонии, душевного равновесия от воссоединения с самим собой исторически тесно связана с осознанием своей греховности, т. е. признанием других, отвергаемых частей своей личности. Грех концентрирует в себе страх, вину, стыд, отвращение. Сам факт отчуждения Гегель [19] рассматривал как необходимый момент развития, считая, что в акте отчуждения есть положительные элементы: становление самосознания, поляризация добра и зла, возникновение нравственной вменяемости.

Отчуждение провоцирует расщепление психики на части, взаимно исключающие друг друга (и поэтому порождающие границы). Но каждая вполне организована внутри себя и имеет свою логику, представлена множеством проблем, форм внимания к миру и себе, к своему прошлому. Если в данный момент субъект отождествляет себя с одной из этих личностей, то другая может восприниматься как чужая, опасная. Причем, суть опасности состоит в возможном захвате власти над поведением. Крайними проявлениями отчуждения могут явиться состояния деперсонализации, дереализации, галлюцинирования и бреда. При этом неприемлемая информация как бы инкапсулируется в отдельной, актуально действующей части сознания, блокируясь, тем самым, от доступа к остальным зонам сознания: в простейшем случае возникает двуплановость.

Яркий пример отчуждения рассмотрел В. М. Бехтерев [7, с. 123], обратившись к произведению Ф. М. Достоевского "Двойник". Натура героя в нем двоится, и хотя моральная сторона перевешивает обычно в действительной жизни, но вот при наступлении болезненного состояния выступает на первый план все им отвергаемое с моральной стороны. В образе Голядкина-двойника он заискивает перед начальством, льстит ему, интригует, каламбурит, успевает понравиться и возвышается до чиновника особых поручений при его превосходительстве. Самому Голядкину он отвратителен и ужасен, но отделаться от своего двойника он не может.

Как результат отчуждения в теле одного человека могут функционировать несколько различных личностей, которые могут различаться не только почерком, артистическими талантами или знанием иностранных языков, но и разными соматическими особенностями, такими, например, как аллергические реакции, восприимчивость к ряду заболеваний и даже к наркотикам. Кроме того, они демонстрируют и существенные отличия в ЭЭГ - электроэнцефалограмме при переходе доминирования от одной личности к другой. Не удивительно, что и по отношению к миру они занимают разные позиции. (В этом случае приходится вводить несколь-

68

ко имен, под которыми человек будет фигурировать в различных проявлениях.) Они могут не только существовать самостоятельно, но даже вступать в единоборство. Иногда одна часть психики использует свои резервы для убийства другой ее части, провоцируя с этой целью "несчастный случай". Здесь не приходится говорить, что некто "выбрал" эту позицию, т. к. позиции "паразитируют" на нем, поскольку отсутствуют более высокие уровни, управляющие взаимоотношением позиций. По существу, лишь внешнее воздействие заставляет его встать на одну или другую позицию. Границы, таким образом, проходят между их внутренними мирами, отделяя одну позицию от другой иногда непреодолимой пропастью.

Важно обратить внимание на то, что расщепление психической активности может быть неполным и иметь разную выраженность. Легкая степень, в рамках нормы, иногда наблюдается в условиях зарождения сложных эмоций при самых разнообразных аффективных состояниях, душевных движениях, лежащих у истоков творчества и вдохновения. В этом случае отщепление проявляется в том, что соответствующее чувство и настроение человеком не в полной мере переживаются и поэтому недостаточно отчетливо распознаются, т. е. не соотносятся с объективным миром. При этом каждая отдельная личность имеет свои идеалы. Множественность этих идеалов может оказаться опасной. Чем больше идеалов, тем более расщеплена личность. А если человек расщеплен, то может ли он быть счастливым полностью? Личность, переполненная идеалами, постоянно борется с собой, т. к. конфликт присутствует в каждый момент - человек не может решить, кем он в действительности является - идеалом или реальностью. Он не может себе верить, начинает себя бояться.

Из сказанного вытекает, что отчуждение имеет и негативные, и позитивные грани. В своей защитной роли оно выступает как внутренняя анестезия, дающая возможность отгородиться от душераздирающих физических и психических страданий. Неоднократно отмечено, что в момент пыток, ощущения сильной боли у человека возникает подчас чувство некоторого удаления, отстранения от себя вместе с этой болью: "Это происходит с моим телом, а не со мной". Эффекты деперсонализации могут быть получены и в экспериментальных условиях - при сенсорной деривации. Когда человека изолировали на срок более чем 3-4 недели, он начинал сам с собой разговаривать. В этих условиях он делил себя на "Я" и "Ты", становился двумя и произносил диалог за оба лица целиком, чтобы можно было наладить взаимодействие. В этих обстоятельствах одиночество и порожденный им дефицит информации провоцируют раздвоение "Я" на два персонажа - действующего и от-

69

чужденно наблюдающего. Человек обнаруживает тенденцию выделить из себя партнера по общению и взаимодействовать с ним. Необъяснимый страх, возникающий вследствие длительного одиночества, ищет и находит разрешение в общении с вынесенной вовне другой частью собственной личности. Важно понимать, что уже сама по себе персонификация, т. е. наделение новой персоны новым именем, обусловливает относительную реальность этой автономной подсистемы.

В следственной практике известны ситуации, когда человек, совершивший тяжкое преступление в состоянии аффекта, не может осознать собственного участия в содеянном. Вернувшись из аффекта в нормальное исходное состояние, он не может вспомнить хоть что-нибудь из того, что делал в том состоянии, т. к. мысли этих состояний никак не связаны. Разрыв так глубок, что воспринимается личностью как два разных способа существования. Не отрицая своего присутствия в ситуации убийства и опознавая предметы, с помощью которых оно было совершено, как свои, человек, вопреки всякой логике и очевидности и несмотря на вещественные доказательства, утверждает, что не совершал этого поступка, поскольку не переживает его как собственный. Отсюда можно сделать вывод - тот факт, что перед нами один и тот же человек (учитывая возможность отчуждения), не означает, что перед нами одна и та же личность. Чьи-то действия являются его собственными лишь постольку, поскольку они фиксируются в памяти. Когда человек не осознает совершение определенного действия - значит личность фактически не совершила его и не может нести за него ответственность.

Таким образом, если отчуждение остается в границах нормы, то оно расширяет возможности человека, создавая ему условия для осмысления своих поступков; дает возможность соблюдать дистанцию в отношении самого себя, взглянуть на себя "со стороны". Подобное отстранение от чего-либо позволяет обрести внутреннюю свободу и поддерживать достойный образ жизни. Если же отношение между желаниями человека и возможностью их признания в себе разрывается, то отчуждение становится фактором, нарушающим самосознание.

Замещение

Замещение - это вид психологической защиты от нестерпимой ситуации, с помощью переноса реакции с "недоступного" объекта на другой - "доступный" или замены неприемлемого действия на приемлемое. За счет такого переноса происходит разрядка напряжения, созданного неудовле-

70

творенной потребностью. Для эффективности защиты требуется замена, достаточно близкая к первично желаемому в том смысле, чтобы замещающая реакция, хотя бы отчасти, разрешала проблемы недостижимой. Итак, существо защиты по типу замещения связано с переадресацией реакции, поскольку когда желаемый путь реагирования для удовлетворения некой потребности оказывается закрытым, то нечто, связанное с исполнением этого желания, ищет другой выход. Защита осуществляется через отведение возбуждения, неспособного найти нормальный выход на исполнительную систему другим путем. Однако способность человека переориентировать свои поступки с лично недопустимых на допустимые или с социально неодобряемых на одобряемые ограничена. Ограничение определяется тем, что наибольшее удовлетворение от действия, замещающего желаемое, возникает у человека тогда, когда близки их мотивы, т. е. они размещены на соседних или близких уровнях его мотивационной системы.

Чувства неуверенности, бессилия, беспомощности, возникающие от невозможности реализовать желаемое, могут обернуться стремлением к разрушению. В стрессовых ситуациях, в обстановке кризиса подобные агрессивные формы "замещения" учащаются. Вместе с тем даже скрытая агрессия отравляет человека. Поэтому люди стихийно выработали замещение некоторых ее видов. Когда человек бросает тарелку на пол или начинает кричать, желание убить кого-то рассыпается в мышечном или шумовом эффекте. Все мы неоднократно наблюдали специфические реакции разрядки агрессии: "плюнуть с досады", "топнуть ногой", "ударить кулаком по столу" или ее смещение на "козла отпущения". Характер поступка при замещении часто совершенно случаен, т. к. для человека важно лишь то, чтобы действие было способно обеспечить ему определенную "разрядку" в ситуации ущемления его интересов. (Только задним числом он будет трактовать эти поступки как проявление собственной храбрости, независимости и других положительных качеств.) В этом контексте важно обратить внимание на то, что кроме агрессии и автоагрессии замещение может иметь вид "ухода из поля", например, в работу, в религию и т. п. Часто объектом разрушительных тенденций становится сам человек. Издревле известна "китайская месть", описанная в истории о том, как один китайский феодал лишил бедного крестьянина и дома, и имущества, и семьи. Тогда крестьянин взял и отомстил феодалу - повесился перед его окном.

Замещение более эффективно, если с его помощью удалось, хотя бы частично, достичь исходной цели. Например, при невозможности побить обидчика возникает стремление оскорбить его. Другой распространенный способ замещения наблюдается, когда, исчерпав аргументацию

71

в споре, человек приходит в ярость и срывается на крик. При прочих равных условиях замещение одного действия другим эффектнее, чем замещение действия словом. Тем не менее, стандартной формой замещения грубой силы, нацеленной на наказание или оскорбление действием, служит брань и словесные оскорбления. Они используются как предохранительные клапаны для выхода переполняющих человека чувств, предотвращая физическое воздействие. Показано, что у человека, привыкшего решать свои проблемы с помощью грубой силы, запас скверных слов существенно меньше, чем у человека, не склонного к дракам. "Человек, которому наступили на мозоль, либо ударит Вас, либо обругает. Одновременное обращение и к тому, и к другому происходит редко. Так что верно мнение, что тот, кто первым на свете обругал своего соплеменника, вместо того, чтобы, не говоря худого слова, раскроить ему череп, тем самым заложил основы нашей цивилизации" [92, с. 314].

Как и другие формы защиты, замещение может реализоваться не полностью. Частичное замещение может проявляться в обращении к новым ценностям. Например, нередко мужчины испытывают к своей автомашине большую нежность, чем к своей жене. Такой владелец машины гордится ею, ухаживает, всячески украшает, моет, дает ласковое имя, внимательно следит за ее состоянием и тревожится при малейших признаках нарушений. Это, несомненно, объект любви. Жизнь без машины представляется для подобных владельцев более невыносимой, чем жизнь без женщины.

Если невозможно не только побить или обругать обидчика, но даже как-либо обнаружить свое негативное отношение к нему, т. е. изменить характер реакции, то напряжение разряжается заменой мишени: человек направляет свою реакцию на другого человека или предмет. Наиболее распространенная форма замещения этого типа - замещающая любовь, которую испытывают зритель в кино, читатель любовных историй в журналах или слушатель лирических песен. Потребляя эти произведения, зритель, читатель или слушатель удовлетворяют свое неутоленное желание любви, единения, близости. Эта отвлеченная и отчужденная форма любви служит наркотиком, облегчающим боль, вызванную реальностью: одиночеством и отделенностью.

Замещение может разворачиваться не только путем перехода на другой объект или к другому действию, например, брани, но и переводом действий в иной план - из реального мира в мир утешительных фантазий. Как известно, человек не только охраняет, но и творит свой внут-

72

ренний мир, и когда не может достичь желаемого во внешнем мире, то уходит в события, осуществляемые в этом внутреннем мире, реализуя себя в них. Для человека типично поведение, при котором всякий раз, когда действительность его разочаровывает, он пытается вернуться в страну фантазий, где можно достичь того, чего, как думает человек, он не может добиться в жизни. В этой стране реальность замещают фантомы, способствуя преодолению горечи страданий и ощущений неполноценности. В фантазии любая мечта - свершившийся факт: ничто не мешает быть где угодно и кем угодно. Уходя от ранящей и пугающей действительности, погружаясь в мир фантазии, некоторые люди изживают имеющиеся у них страхи, чувствуют себя смелыми и независимыми. Поэтому наиболее характерным содержанием фантазий является самоутверждение личности.

Вместе с тем, фантазии иногда могут быть опасными не только для самого человека, но и для его близких. Например, ребенок, родившийся после смерти родного брата или сестры, в психике матери оказывается иногда "заменой" умершего, и жизнь его может стать очень трудной, если мать не оплакала первенца, не рассталась с ним. В подобных случаях родители умершего ребенка иногда активно формируют деструктивные фантазии, стремясь заместить нежелательную реальность - другой, более желательной. Так, Винсент Ван Гог, родившийся через год после смерти первенца (тоже Винсента), оказался в этой роли. В его семье запрещено было говорить о смерти брата. Аналогично и Сальвадор Дали свои эксцентрические выходки, непонятные окружающим поступки прямо объяснял желанием создать дистанцию с умершим до его рождения братом (тоже Сальвадором), чтобы их не путали.

Достаточно распространенная форма защиты - регрессия к незрелым детским реакциям. В этом случае обнаруживается эгоистическое и безответственное поведение, когда допустимы и капризы, и истерики. Известный психолог Жане обратил внимание на то, что человек откатывается к ранним, низшим формам поведения, когда не выдерживает напряжения, которого от него требуют высшие, взрослые формы поведения. Появляющиеся детские формы демонстративны и призваны замаскировать, заместить, отодвинуть поведение, которое человек не хочет принять и осуществить [74]. К реакциям регрессии и незрелым формам поведения примыкает и замещение с помощью ритуалов и навязчивых действий, которые выступают как комплексы непроизвольных реакций, позволяющих человеку удовлетворить запретное, бессознательное желание.

73

Формы замещения многообразны, и мы описали только некоторые из них, наиболее часто встречающиеся. Замещение не исчерпывает свои возможности сменой характера реакции, мишени ее приложения и мира, где эти события разворачиваются (в реальности или в мире фантазии). Если стоящая перед человеком задача слишком трудна, и он не может сохранить поведение, пристойное для взрослого, то заменяет его низшими, детскими формами или обнаруживает склонность к ритуалам или навязчивым действиям.

Сновидение

Уддалака Аруми сказал своему сыну Шветакету: "Узнай от меня, дорогой, об истинной природе сна. Когда человек, как это называют, спит, то он достигает тогда высшего бытия, достигает самого себя".

Чхандогья-упанишада

Как океан объемлет шар земной, Земная жизнь кругом объята снами;

Настанет ночь - и звучными волнами

Стихия бьет о берег свой.

То глас ее: она нудит и просит...

Ф. И. Тютчев

Сновидение - вид замещения, где происходит переориентация - перенос недоступного действия в иной план: из реального мира в мир сновидений. При этом выявлено, что чем больше комплекс подавляется, тем более вероятно, что он аккумулирует энергию в бессознательном и тем самым угрожает сознательному миру своим вторжением. Тайное покаяние, тайные угрызения совести приводят к прорыву их в сновидении. "...тринадцать лет мне кряду все снилося убитое дитя!" (А. С. Пушкин, "Борис Годунов")

Задача сновидения - показать сложные чувства в картинках и дать человеку возможность пережить их, осуществляя замещение реальных ситуаций. Однако чувства прямо изображены быть не могут. Зрительно представимо только действие, отображающее это чувство. Невозможно изобразить страх, но возможно, например, такое выражение страха, как бегство. Затруднительно показать чувство любви, но демонстрация сближения и ласки - достижима. Поэтому замещающим характером обладают действия, разворачивающиеся в сюжете сновидений. Они констру-

74

ируются в процессе контакта человека со своим прошлым. К работе сновидения относится превращение понятий не зрительных по своей природе в динамику зрительных образов. При этом специфика замещения в сновидении в том, что события в нем не связаны требованиями реальности: времени, пространства, силы тяжести, необратимости явлений, смертью. Во сне включаются события, не переживавшиеся в бодрствовании, внезапные сдвиги во времени и пространстве, изменения возраста, присутствие лиц давно умерших, или фантастических животных. По древнегреческим преданиям, крылатый юноша Гипнос, бог сна, был сыном богини ночи Ньюкте и братом-близнецом бога смерти - Танатоса. Сыновья Гипноса, морфеи, принимали разные формы (морфе), когда являлись к сновидцам и показывали им их будущее.

Исполнение желаний, неудовлетворенных в бодрствовании, в сновидениях двупланово - оно имеет явную форму и скрытое за ним содержание. Мысль, которую человек додумать до конца не может, боясь допустить ее в сознание, часто приходит ему во сне, воплощаясь в образы. Это становится возможным, поскольку во сне цензура ослаблена, но не выключена полностью, и поэтому особо травмирующие элементы по-прежнему нуждаются в зашифровывании и маскировке. А между тем ночью подсознание продолжает свою работу, сводя воедино намеки, неосознанные ощущения и представления, полученные ранее, и достигает некоторого результата, который не всегда приемлем для сознания. Этот результат входит в сюжет сновидения, и видящий его оказывается вовлеченным в ситуацию, он - действующее лицо и активно ее переживает. Понятно, что суть ситуации ясна ему и без слов. Однако при этом путем зашифровывания осуществляется трансляция понятий и эмоций в образы сновидения, скрывающая истинный смысл мотивов и превращающая скрытые желания в невинный по своему содержанию сюжет, с целью обхода цензуры.

Обратимся к классическим примерам из Библии. Сон Иосифа: "Вот, мы вяжем снопы среди поля; и вот, мой сноп встал, и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу". "И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами?" [Бытие, 37:7,8] Сон Навуходоносора, истолкованный Даниилом [Дан. 2:31-34]: "Вот, какой-то большой истукан; огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобой, и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его - из серебра, чрево его и бедра его - медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные

75

ноги его, и разбил их". Даниил предсказал падение царства Навуходоносора, вследствие постепенного дробления его на мелкие части. Уже на этих примерах очевидна символичность сновидений.

Продолжим пояснение особенностей этого типа защиты на ситуациях обыденных, каждая из которых демонстрирует вскрытие какого-либо психического конфликта, т. к. во время сна цензура ослабляется, и из подсознания в ткань сновидений пробиваются истинные влечения и мотивы, вплетая в сюжет соответствующие образы. Однажды 34-летняя женщина увидела во сне, что она убила мужа и дочь большим ножом. С этого дня, стоило ей увидеть нож, как ее охватывал ужас, начинались приступы тоски и даже обмороки. Постепенно она осознала, что сон показал ей всю глубину ее конфликта с мужем и дочерью. Известно, что лица с ориентацией на социальный успех реализуют в сновидениях достижение желаемого поведения. Тяжелобольные видят сюжеты выздоровления. Острое состояние голода вызывает сны, связанные с употреблением пищи. Алкоголики, переставшие пить, часто видят во сне сцены, связанные с употреблением алкоголя, аналогично и курильщики, бросившие курить.

Важно подчеркнуть, что реализация в сновидениях осознаваемых и неосознанных желаний - это истинное замещение, поскольку переживания, сопровождающие сновидения, могут приводить к нормализации состояния во время бодрствования. Наиболее отчетливо разрядка возникшего напряжения и его переориентация обнаруживаются в сновидениях детей. Вот пример из коллекции Фрейда. Мальчик двух лет подарил своему дяде корзину вишен. Вишни были очень вкусные, но он успел съесть из корзины лишь немного, о чем, видимо, очень жалел. Утром он проснулся с радостным сообщением: "Герман (это он сам) съел все вишни!" [79]. Подобные "непосредственные" сновидения возникают у человека и в ситуации сенсорной недостаточности. Вот пример из книги космонавта В. И. Лебедева: "Необычность наших условий жизни сказывается на всем, даже на снах, - записал в дневнике А. Бложко. - На днях, когда обострились наши отношения с Германом, мне приснилось, будто в гермокамеру входит Виктор Потапов и заменяет его. В другой раз я ясно видел, как мы выбираемся из гермокамеры на крышу, покрытую снегом. Сны здесь воспринимаются по-другому: во сне можно покинуть эти серые стены, повидать близких, вообще, узнать что-либо новое" [45].

Анализируя сновидения, Фрейд разделил их на три группы. К первой он отнес сновидения, где вытесненные желания появляются в незамас-

76

кированном виде. Такие сны типичны для детей (корзина с вишнями). Во вторую он включил сновидения с дефицитом маскировки, проявляющимся и в фабуле сна, и в ощущениях страха перед разоблачением, который может сохраняться и после пробуждения (ситуация с ножом). В третью группу вошли сны, где вытесненные желания хотя и обнаруживаются в фабуле сновидения, но в замаскированном виде. Примером проявления замаскированного неудовлетворенного желания может явиться ситуация, описанная в рассказе М. М. Коцюбинского "Сон". "Что-то мутное оседало на сердце. Это начиналось дома, а заканчивалось здесь, в бесцветной городской скуке, словно длинная ржавая цепь... По утрам он... выслушивал женины сны, прозаичные и скучные, как действительность, наскоро пил чай за столом, покрытым крошками хлеба, со следами мокрых стаканов и посудой, оставшейся там еще от ужина, и спешил на службу, провожаемый нечесаной женой в старом халате. И так день за днем. И вот однажды он увидел сон о далекой, почти экзотической прекрасной стране, где встретил чуткую к красоте женщину, без слов понимавшую его тоску по прекрасному".

Средствами маскировки истинного желания в сновидениях служат специальные операции: сгущение, смещение, символизация, передвигание и изобразительность.

Сгущение - это объединение, слияние нескольких желаний в единую сцену, целостный образ. Например, Анна Каренина, героиня романа Л. Н. Толстого, почти каждую ночь видела один и тот же сон. Ей снилось, что оба вместе (Каренин и Вронский) были ее мужьями, и они расточали ей свои ласки. Каренин плакал, целуя ее руки, и говорил о том, что ему теперь хорошо. Вронский был тут же, и тоже ее муж. Она удивлялась тому, что прежде казалось ей невозможным, объясняла им, смеясь, что это гораздо проще и что оба теперь довольны и счастливы [71, с. 154]. Здесь видно, что в этом сновидении несовместимые желания Анны - жить в семье, сохранив сына, и жить с любимым, породившие у нее душевный конфликт, - слились в общей сцене. Причиной подобного сгущения послужила защита, создавшая возможность разрядить душевное напряжение.

Смещение - замена в сновидении желания или объекта, которые не пропускаются цензурой, на другие, ассоциативно связанные с маскируемыми, менее тревожные и потому пропускаемые цензурой. Так, во сне нечто может смещаться и переноситься на другие персонажи, или от самой вещи к фетишу, или от одной части объекта к другой. Нередко первое время после смерти матери возникает конфликт меж-

77

ду страстным желанием увидеть ее, хоть во сне, и травмирующими переживаниями по поводу ее смерти. Этот конфликт разрешается в сновидении с помощью смещения: появляется не сам образ матери, а какая-либо из любимых ее вещей или что-либо другое, связанное с ней по ассоциации.

Символизация связана с использованием особых форм маскировки. Фромм [84] выделяет три типа символов: случайные, условные и универсальные. Условные опосредованы социально. Они возникли как результат соглашения, и для них характерно отсутствие глубинной связи между самим символом и тем, что он обозначает. Случайные символы субъективно связаны с какой-либо ситуацией, важной лишь для данного лица. Универсальные - характеризуются глубинной объективной близостью символа с предметами и явлениями, которые он обозначает, и в этом смысле они общие для всех людей. Приведем пример универсального символа, использованного в "Преступлении и наказании" Ф. М. Достоевского. Раскольников, терзаемый своими сомнениями в праве убить старуху-процентщицу, видит сон: пьяные мужики нещадно бьют слабую лошаденку, впряженную в тяжелый, сверх меры нагруженный воз. Он - ребенок - бросается к ним, умоляет не мучать лошадку, но в ответ мучители только смеются и еще яростнее избивают лошадь. В конце концов она падает и издыхает под ударами. Проснувшись, Раскольников задает себе вопрос - зачем он сам себя истязает? Образ истязаемой лошади он сразу воспринимает как символ своей души. Его совесть - та же несчастная лошадь, которую он обрек на непосильное бремя. Здесь можно отметить, что конь, как символ души, универсален для многих мифов и сказок.

Когда у человека возникают внутренние трудности, он ищет выход из положения - пытается организовать деятельность, направленную на реальное изменение переживаемой ситуации. Сны позволяют вывести наружу страсти, во сне может развернуться высвобождение, очищение, разрядка до предела сгущенных, захлестывающих, выходящих из-под контроля эмоций. Если это не удается, включается один из видов защиты, желаемое замещается символами сновидения, и, тем самым, до некоторой степени облегчается бремя психической перегрузки. Надо отметить, что профессиональное толкование сновидений позволяет направить внимание туда, где идут процессы на подсознательном уровне, что обеспечивает удержание в памяти остатков сновидения, позволяя обнаружить сходные мотивы в повседневной жизни и ускорить осознание этих процессов.

78

Сублимация

Опираясь на воображение, человек преодолевает воздействие ищущих выхода желаний, которых нельзя ни подавить, ни удовлетворить. Между удовлетворением и подавлением желаний открывается непростой путь сублимации.

З. Фрейд

Сублимация - это замещение инстинктивной цели в соответствии с высшими социальными ценностями. Такая замена требует принятия или, по крайней мере, знакомства с этими ценностями, т. е. с идеальным стандартом, в соответствии с которым сексуальность запрещается, а агрессия объявляется антисоциальной. Понятно, что этот механизм защиты вызревает у детей достаточно поздно. Таким образом, сублимация - защита путем перевода сексуальной или агрессивной энергии человека, избыточной с точки зрения личностных и социальных норм, в другое русло, в приемлемое и поощряемое обществом - творчество. В этой форме переработки неприемлемой информации асоциальные импульсы как бы меняют свое направление без внутреннего конфликта, и между удовлетворением и подавлением желания открывается непростой путь сублимации - это путь уклонения. Это наиболее адаптивная форма защиты из ранее рассмотренных, поскольку не только снижает чувство тревоги, но и приводит к социально одобряемому результату. Здесь, однако, замещается не сам объект (с неприемлемого - на приемлемый), а способ взаимодействия с ним.

Неудовлетворенная потребность бывает осознанной и неосознанной. В последнем случае она может ощущаться как усиление дискомфорта и постепенно превратится в подсознательный мотив, имеющий высокую значимость. Воздействие такого мотива проявляется в том, что человек более склонен думать и говорить на эту тему, рассматривать различные явления, других людей и предметы именно с точки зрения удовлетворения данной потребности. В этом смысле нарастающий дискомфорт, способствуя накоплению напряженности, может оказаться полезным, если, "прорвав плотину", энергия устремится в нужное русло и даст импульс не агрессии, а творческой сублимации.

Важно отметить, что агрессивное поведение включает два рода действий: условную агрессию, связанную с самоутверждением, и враждебную, направленную на причинение вреда противнику. Сублимируется в первую очередь первый род агрессии. В общем случае агрессия понимается как стремление человека непосредственно, без вынужденных задержек и отказов, удовлетворить бессознательный импульс и разрядиться

79

на объект. Агрессию делят на внешнюю, нацеленную на социальное и предметное окружение, и внутреннюю (аутоагрессию), нацеленную на самого себя. Последняя является средством самонаказания, а иногда и отреагирования бессознательного чувства вины.

Считается, что агрессивные импульсы возникают у всех, но не все с ними удачно справляются. Подтверждением могут служить исследования поведения людей, впервые совершивших преступления, характеризующихся крайней жестокостью, отсутствием явной мотивации. Оказалось, что большинство таких преступников являлись "сверхконтролируемыми" личностями, т. е. теми, кто в любых ситуациях не позволял себе "выйти из себя", проявить агрессивность даже в минимальной степени (выпустить пар). Крайняя степень насилия над собой, связанная с торможением собственной агрессии, до некоторой степени поддерживает идею Фрейда о том, что агрессивные импульсы рождаются внутри постоянно, накапливаются и требуют разрядки.

Если верно, что агрессивные импульсы возникают у всех, то социальная среда должна каким-то образом компенсировать человеку усилия, направленные на блокировку агрессивного инстинкта, предоставив ему ряд возможностей отреагировать его в социально-приемлемой форме. Поэтому правомерны рекомендации израсходовать эту энергию через переживания - например в кино или в театре. Однако наблюдение насилия может иметь и обратный эффект - научения. Иногда оказываются достаточными, выступая как разрядка, символические формы агрессии - ирония, критика другого, диффамация. Однако все перечисленные способы могут быть недостаточно эффективными для разрядки импульса. Тогда на помощь приходит сублимация. Способность большинства людей отвлекаться от первоначальной цели и находить удовлетворение в ином, допустимом с социальной точки зрения, т. е. сублимировать свои влечения - ограничена.

Половое влечение особенно пригодно для сублимации, поскольку оно приспособлено для замещения своей ближайшей цели на другую (в том числе и не сексуальную). Важно обратить внимание на то, что когда нечто, например, сексуальная любознательность, сублимируется в стремление к познанию вообще, то таким способом она избегает вытеснения. Сублимация достаточно часто связана с десексуализацией, т. е. перекачкой избытка сексуальной энергии (не только на другой сексуальный объект, но в иную сферу деятельности). Однако сублимация не должна быть тотальной, поскольку существенное подавление реальной половой жизни или естественной (нормальной) агрессии не создает благоприятных усло-

80

вий для сублимирования стремлений, т. к. в этом случае активность и способность к эффективным решениям начинает слабеть. Известно, что сублимация пробуждающихся в подростковом возрасте половых инстинктов в различные виды интеллектуальной деятельности и физической активности - надежный путь снижения юношеской гиперсексуальности и повышения его творческого потенциала.

Достаточно часто сублимация обнаруживается в увлечениях художественной или научной деятельностью. Так, например, рисование может выступать как одна из форм сублимации. Оно позволяет отреагировать инстинктивные импульсы (как сексуальные, так и агрессивные) и снижает вероятность их внешних проявлений в социально опасной сфере. Любовь и творчество, записал в своем дневнике М. Пришвин, требуют от человека выхода из себя, чтобы любить нечто больше себя. Сублимационная основа творчества просвечивает в том наборе слов, которые ученые используют, говоря о своей работе. В их речи в этом случае наблюдается преобладание метафор из военной или сексуальной сферы: "это битва с природой", "ее покорение", "сбрасывание завесы" и "проникновение в сокровенные уголки" [59]. Вместе с тем, сексуальное желание отличается известным непостоянством в том, что касается его объектов, т. е. здесь эти ограничения минимальны. (Отметим, что первоначально сексуальную природу чувств, сублимированных в творчество, можно распознать по жажде самопожертвования.)

Многие освобождаются от устрашающих образов после их изображения. Нарисовать свои фантазии подчас легче, чем рассказать о них. Рисунок объективизирует внутренний конфликт и создает возможность через него контактировать с окружающими. В рисунке травмирующие переживания могут быть представлены без переживания чувства вины. Это, кстати, объясняет, почему рисование помогает при наркомании, заикании, афазиях и т. п. После последнего землетрясения в Армении многих детей, тяжело психически травмированных, удалось адаптировать и вернуть к нормальной жизни, используя рисуночную терапию, где в рисунках дети изживали пережитые кошмары.

В общем случае сублимация - процесс, ведущий к переориентации реагирования с низших рефлекторных форм на высшие, произвольно управляемые и способствующие разрядке энергии инстинктов в иных (неинстинктивных) формах поведения. Она включает (в отличие от замещения) перемещение энергии не с одного объекта на другой, а с одной цели на другую, существенно более далекую, которое сопровождается трансформацией эмоций. На этом пути, благодаря исключительной силе сексуаль-

81

ных побуждений, открывается выход заключенной в них энергии в области, сопутствующие объекту влечения и приводящие к значительному повышению психической работоспособности в личном творчестве. Существенно, что если образование идеала "Я" повышает его требования и тем провоцирует вытеснение, то сублимация позволяет реализовать эти неприемлемые устремления и обойтись без вытеснения.

Катарсис

Подлинное наслаждение художественным произведением проистекает из того, что благодаря ему наша душа освобождается от известного напряжения.

З. Фрейд

Катарсис - психологическая защита, связанная с таким изменением ценностей, которое приводит к ослаблению влияния травмирующего фактора. Для этого в качестве посредника иногда привлекается некая внешняя, глобальная система ценностей, по сравнению с которой травмирующая человека ситуация теряет в своей значимости. Структура ценностей человека очень устойчива и инерционна. Поэтому изменения в ней могут происходить только в процессе значительных эмоциональных напряжений, накале страстей. Система ценностей долго сопротивляется изменениям, по крайней мере до тех пор, пока не придут раздражения столь мощные или столь несоответствующие всей наличной системе норм и идеалов человека, что прорвут защитный покров всех других форм психологической защиты.

Так, переживание сильного страха иногда способствует нравственному перерождению, пробуждению совести, благодаря которому происходит духовное обновление. В этой ситуации у человека вдруг изменяется структура установок и появляется решимость действовать в новом направлении. Человек особенно близок к пониманию истинных ценностей в тот период, когда рискует лишиться их полностью. Тогда страх столь значимой потери ломает и перестраивает многие прежние установки и к миру, и к самому себе, устанавливая новую систему ценностей. Одна из пациенток Московского кризисного стационара так описывает свои впечатления. "После суицида у меня произошла переоценка событий. За короткий срок я переосмыслила ситуацию, которую считала трагически неразрешимой". В "Исповеди" Л. Н. Толстого показано, что выход человека из кризиса всегда связан с обретением им другого места в жизни, новых духовных ценностей.

Аналогичное по силе и результатам воздействие может произвести любовь. Недаром говорят, что любовь - это землетрясение души. Она

82

наделяет человека новой жизненной позицией, преобразуя всю шкалу его критериев и ценностей. Из сказанного становится понятным, почему катарсис ведет к просветлению и делает человека, выходящего из него, более сильным.

Ключевым моментом для катарсиса является критический рост эмоций. Ведь вступить в борьбу с аффектами значит одно из двух: если она неуспешна - наступает отравление загнанными внутрь страстями, если же успешна - оскопляет и умерщвляет, лишая жизненной силы. Катарсис действует иначе - он доводит аффект до максимального размаха и приводит к благодетельному кризису, очищая и исцеляя человека. Он вытягивает из человека аффект и, давая ему полное признание, - преображает его. Поэтому он приносит огромное облегчение, перекрашивая эмоции в светлые, праздничные тона. Однако в процессе катарсиса достигается такой выброс эмоционального напряжения (на грани с аффектом), что в результате мощного чувственного потрясения человек приходит в состояние, в котором он оказывается способным произвести замену своих базовых критериев. Старые критерии как бы сгорают в пламени страсти. Аристотель, который ввел термин "катарсис", считал, что это процесс очищения человека от дурных эмоций, аффектов, посредством воздействия на самые социально развитые переживания - страх и сострадание.

Мощное воодушевление сопровождается специфическими ощущениями. Многие пережившие его описывали, как по спине и по наружной поверхности рук пробегает "священный трепет". Человек чувствует себя вышедшим из всех связей повседневного мира и поднявшимся над ним. Все препятствия, стоящие на пути к выполнению некоего долга, теряют всякую важность, теряют большую часть своей силы. Разумные соображения, любая критика или встречные доводы, говорящие против действий, диктуемых воодушевлением, заглушаются за счет того, что происходящая радикальная переоценка всех ценностей заставляет их казаться не только не основательными, но и просто ничтожными.

Психическая травма может сгореть в мощных, драматических, болезненных и "шоковых" переживаниях. Потрясение приводит к духовному обновлению, глубокой трансформации внутреннего мира. Очистительная роль страданий в том, что в них сгорает вина, а вместе с ней зависимость и агрессивность. Человек обретает свободу в восприятии мира и открывается для духовного роста. Так, например, эмоциональное отношение к произведению искусства, к герою драмы или трагедии непроизвольно актуализирует аналогичные житейские ситуации из личного опыта зрителя, усиливая сопереживание. Каждый раз при восприя-

83

тии произведения искусства осуществляется "со-творчество", в результате которого художественный образ становится достоянием внутреннего мира личности, его Картины Мира. Сочувствуя персонажам картины, пьесы, человек одновременно переживает собственное важное, болезненное и тревожащее событие. В этом сопереживании он иногда испытывает такое горе, страх и даже ужас, что в кипении всех этих эмоций реализуется катарсис, преодолевается, разрешается душевный конфликт, и его собственное психическое состояние нормализуется.

Воздействие театра через механизм катарсиса ярко описал Шиллер [87, с. 223]: "Театр развертывает перед нами разнообразную природу человеческих страданий. Он искусственно вводит нас в сферу чужих бедствий и за мгновенное страдание награждает нас роскошным приростом мужества и опыта. Все то, что чувствует наша душа в виде смутных, неясных ощущений, преподносит нам в громких словах и ярких образах, сила которых поражает нас. Искусство оказывает нравственное действие не только потому, что доставляет наслаждение, но и потому, что наслаждение, доставляемое искусством, служит само путем к нравственности". Оно обнажает, вычленяет, заостряет противоречия и ставит задачи в такой форме, которая позволяет человеку самостоятельно прийти к их решению в контексте собственной жизни.

Переживание мощного творческого вдохновения для любого художника есть, в сущности, катарсис, при котором он очищается от душевных конфликтов, возвышается над собой, над своими предрассудками, становится способным преодолеть субъективность. Поэтому искусство реализует особые формы общественного сознания, достигая социально значимых целей - не познавательных как наука, а направленных непосредственно на нравственное преобразование и совершенствование личности. Для достижения катарсиса художником сама по себе изобразительная деятельность недостаточна. Необходимо не только интеллектуальное, но и эмоциональное постижение образов. Благодаря этому образы не только становятся понятными, но и морально интегрируются его сознанием.

Фрейд рассматривал катарсис как детонатор, через призму любви и веры, считая, что состояние психики истинно верующего человека или пылко и преданно любящего таково, что меняются ведущие мотивы и установки. Воля к самоутверждению и желание настоять на своем сменяются готовностью к смирению, к тому, чтобы раствориться во Всевышнем, Любимом. В этом состоянии резко меняется шкала ценностей. Прибежищем безопасности человека становится то, чего он раньше боялся больше всего. Наступает счастливое отдохновение, достижение новой свободы, как завершение борьбы