Раздел 2.

ПСИХОЛОГИЯ ИННОВАЦИЙ

Инициатива и ответственность

КАК ФОРМЫ АКТИВНОСТИ И СТРАТЕГИИ ЛИЧНОСТИ¹³

_{К.А. Абульханова-Славская}

<…>

Инициатива и ответственность – это прежде всего фор- мы активности, качества, которые развиваются у индивида в большей или меньшей степени в зависимости от того, на- сколько обществом ему предоставлена свобода и насколь- ко он принимает общественную необходимость. Это формы активности личности, развивающиеся в общественной жиз- ни и на реальном жизненном пути. Инициатива представля- ет собой опережающую внешние требования или встречную по отношению к ним свободную активность субъекта, кото- рая затем реализуется в интеллектуальной или практической сферах. Она выражается в определенных начинаниях, пред- ложениях, с которыми выступает человек. (Это и нашло от- ражение в ее традиционных определениях как творческого начала личности.) Инициатива есть выражение побуждений и желаний, мотивов субъекта. Ответственность – это добро- вольное, т. е. внутренне принятое, осуществление необхо- димости, правил, требований и т. д.

Существуют люди более или менее инициативные, бо- лее или менее ответственные. Почему же в одном и том же обществе в результате разных жизненных обстоятельств возникают такие достаточно существенные различия? Что-

¹³ Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991. С. 48–66.

бы ответить на этот вопрос, мы обратились, прежде всего, к исследованию инициатив в том возрасте, в котором они наиболее интенсивно формируются и наиболее открыто проявляются, – в юности.

В исследовании инициатив старшеклассников, прове- денном под нашим руководством Е.Н. Погониной, обнару- жился такой противоречивый факт. В этом возрасте, кото- рый теоретически является возрастом интенсивного фор- мирования и яркого проявления инициатив, инициативы, как показал констатирующий эксперимент, отсутствова- ли. Этот парадоксальный факт и определил дальнейшую исследовательскую задачу – выявить причины отсутствия инициатив. Исследование показало, что наличие или отсут- ствие инициатив зависит не от возраста (это видно из срав- нения разных по возрасту групп). Инициатива имеет ин- дивидуальные формы и особенности проявления, которые и раскрывают причины ее наличия-отсутствия, развитости- неразвитости, выраженности-невыраженности. У первой группы юношей инициатива была устойчивым качеством (их было в данной выборке меньшинство), у второй – про- являлась лишь в отдельных ситуациях, у третьей (их было большинство), можно сказать, инициатива вообще отсут- ствовала.

Чтобы выявить причины столь больших различий, мы выделили два этапа в развитии инициативы – внутреннее побуждение, своего рода инициативный порыв, и ее внеш- нее проявление, когда о своей инициативе нужно офици- ально «заявить», ее соответствующим образом выразить и даже обосновать. Может, у человека и возникают иници- ативы, но он не умеет их представить? Может быть, груп- па (класс) не принимает этих инициатив? А может быть, самолюбивый юноша, опасаясь, что его инициатива будет встречена отрицательно, сам ее в себе подавляет?

Выявились три причины отсутствия инициативы.

У одного типа личности инициативы, как оказалось, не были сформированы на ранних этапах развития личности и ее жизненного пути. Мы не уточняли, коренились ли эти при- чины в дефиците общения с матерью, в зависимом (или по- давленном) положении ребенка в семье, но лишь констати- ровали, что они заключены в истории развития личности. Вторая причина безынициативности оказалась связанной с социально-психологическими условиями, а именно сама личность подавляла инициативу на стадии ее возникнове- ния, заранее зная, что она не будет принята и одобрена окру- жающими. Педагогам известен такой принцип организации школьных групп, который предписывает их членам: «не вы- совывайся». Таким способом группа блокирует инициативы отдельных активных своих членов.

Неумение реализовать инициативы, отсутствие разви- тых социально-психологических способностей, организатор- ских умений, неразвитые формы коллективной жизни тормо- зят проявление инициатив и их зарождение. Ожидая и пред- видя трудности, личность задерживает проявление инициа- тив, если заранее знает, что не сможет их реализовать. Эта третья группа причин связана с тем, что сама личность бло- кирует свои инициативы. Если в одном случае личность по- давляет инициативу потому, что не сможет организационно- практически ее реализовать, в другом – подавляет ее, заранее зная, что социально-психологическое окружение ее не под- держит, то в третьем – инициатива подавляется в результа- те внутренних личностных противоречий. Как мы увидим, одним из них оказалось противоречие инициативы и ответ- ственности; желание проявить инициативу подавлялось со- знанием ответственности за ее выполнение.

Ответственность – присвоенная субъектом и потому активно им реализуемая необходимость. В общепринятых определениях ответственности (Пиаже, Кольберг, Хелкама, Хайдер и др.) ставится акцент на когнитивных аспектах от-

ветственности (предвидение последствий своих действий, а потому их своевременная регуляция, коррекция) или на мо- ральных (автономная регуляция субъектом своего поведения на основе собственного нравственного выбора). Мы опреде- ляем ответственность более широко – как самостоятельное, добровольное осуществление необходимости в границах и формах, определяемых самим субъектом. Она выступает как идеальное мысленное моделирование субъектом ответ- ственной ситуации, ее пределов и уровня сложности, а за- тем – практическое осуществление.

Субъект ответственности сам вводит критерии, по ко- торым ограничивает поле своей активности, сам ведет кон- троль. Личность проявляет готовность к самостоятельно- му достижению результата, который она гарантирует при всех условиях. Ответственность – обеспечение самой лич- ностью и способа действия (общения), и результата своими силами при установленном ею уровне сложности деятель- ности и времени достижения результата, при любых неожи- данностях, трудностях и т. д. Ответственность превращает внешний долг во внутреннюю потребность, поэтому если внешний долг, или обязанность, требует внешнего контро- ля за его выполнением, то его превращение во внутрен- нюю обязанность сопровождается переходом к самоконтро- лю. Ответственный человек знает, что он делает, и предви- дит последствия своих действий. За ним не нужен контроль, на него можно положиться.

Исполнительный человек сделает ровно столько, сколь- ко ему поручат, сколько предписано инструкцией, прави- лом. Он может пропустить очень важное звено, сославшись на то, что оно не было указано в инструкции. Ответствен- ный человек берет на себя решение задачи в целом, а не от- дельных ее звеньев. Мелочный контроль, присущий бю- рократическим структурам, разрушает личностную ответ- ственность, личностную самостоятельность.

Человек проявляет ответственность не из боязни по- следствий, а в силу желания и готовности не допустить, своевременно предупредить последствия. Таким образом, самостоятельность, независимость от внешнего контроля, осознание целостности решаемой задачи, выполняемого дела являются факторами ответственности. Сознавая свою ответственность, человек не ограничивает себя каким-то набором условий и требований, а испытывает потребность найти наилучшие условия, оптимальные для выполнения требований. Ответственность предполагает уверенность в своих силах, их соразмерность решаемой задаче (только безответственный человек берется за непосильное дело).

Ответственность, ставшая устойчивым качеством лич- ности, позволяет ей легко справляться с предъявляемыми к ней требованиями окружающей действительности, согла- совывать эти требования и собственные желания, освобож- дая себя от внешнего, принудительного контроля, прове- рок. Она возникает там, где общество доверяет личности. Там, где доверия нет, ответственными можно назвать лишь отдельные формы поведения человека, отдельные действия, отдельные поступки. В этом случае ответственность не ста- новится качеством личности.

Если человек отвечает за дело в целом, за свой выбор, за свои поступки, то он сам может определять последова- тельность своих действий, средства и способы достижения цели, отделить главное от второстепенного. Иными слова- ми, беря на себя ответственность, человек гарантирует себе определенную степень независимости, самостоятельности, свободы. Поэтому ответственность дает возможность стро- ить разные стратегии, пробовать разные способы достиже- ния цели, искать оптимальные.

В процессе жизни человек выбирает сам, за что взять на себя ответственность. Очень часто сознание ответствен- ности за судьбу детей приводит к тому, что родители бе-

рут на себя ответственность за каждый шаг, каждый посту- пок, задерживая тем самым формирование ответственно- сти у самого ребенка, не подозревая, что ребенок это ин- туитивно улавливает. Поэтому ответственность предполага- ет выработку определенной стратегии действия, поведения. Одни подчиняют свою жизнь внешним требованиям, фор- мально выполняя свой долг. Это наихудшая стратегия, по- скольку выполнение таких обязательств для личности неин- тересно, а отвечать за большое профессиональное, жизнен- ное дело она не готова. Превращение внешнего долга в фор- мальные обязанности опустошает и внутреннюю жизнь личности. Стратегии жизни других людей даже в жест- ких социальных условиях (например, подконтрольности) обеспечили им большую независимость именно потому, что они добровольно брали на себя ответственность и сохрани- ли интерес к делу, мотивацию самостоятельного преодоле- ния трудностей и т. д. Критерием полноты принятия лично- стью ответственности может служить согласование необхо- димости с желаниями и потребностями личности, а потому и с инициативой в осуществлении дела.

На первый взгляд инициатива выступает как свободная форма активности, и в этом смысле она противоположна ответственности как якобы вынужденной форме. Считаем, что ответственность – это добровольное принятие необхо- димости, а потому на ее основе могут возникать инициати- вы. Для доказательства этого предположения мы исследова- ли условия перехода ответственности в инициативу в двух случаях: когда человек взял на себя ответственность в силу или внутренней потребности, или внешней необходимости. Другая гипотеза состояла в обратном предположении: вну- тренняя потребность взять на себя ответственность возни- кает как раз тогда, когда субъект приступает к реализации на практике собственных инициатив. Если бы мы доказа- ли, что инициатива может возникать и в ситуации ответст-

венности (как признак ее добровольного принятия), то ста- ло бы очевидно, что в этом случае ответственность полно- стью присвоена человеком, т. е. стала его потребностью в реализации необходимости.

Важным показателем подлинной ответственности явля- ется то, что человек рассчитывает на свои силы, действует в соответствии с требованиями, предъявляемыми к самому себе, т. е. независимо от внешнего контроля. Для выявле- ния меры и характера ответственности эксперимент строил- ся так, что испытуемые имели возможность или действовать самостоятельно, или прибегать к помощи окружающих.

Создавалась такая ситуация, в которой социально- психологическое окружение (зрители) выступало с кри- тикой или одобрением, имевшими своей целью вскрыть степень уверенности личности, подкрепить ее, поколе- бать и т. д. Но одобрение и критика высказывались безот- носительно к реальному успеху деятельности, поэтому-то и можно было выявить степень уверенности субъекта, его ориентацию на внутренние или внешние критерии. Иссле- довалась группа студентов гуманитарных вузов, которые в порядке выдвижения своих инициатив предлагали корот- кие сценические сюжеты. Участники эксперимента предла- гали самые разные сюжеты – сложные, яркие, заниматель- ные, соревнуясь друг с другом. Затем авторам сюжетов было предложено реализовать их на сцене, стать ответственными постановщиками. Этот момент в эксперименте был крити- ческим, так как обнаружил, предполагали ли авторы иници- атив себя в качестве лиц, ответственных за постановку. Ког- да они становились ответственными исполнителями, осу- ществлялся переход от инициативы к ответственности.

Кроме зрителей, к помощи которых могли прибегать постановщики, в эксперименте участвовало жюри. Чле- ны жюри оценивали сложность-простоту и другие параме- тры сюжетов-инициатив, следили за тем, насколько поста-

новщики прибегали к помощи, подражанию, консультаци- ям. Они фиксировали изменения первоначальных сюжетов, когда авторы становились ответственными за их постанов- ку. Эксперимент показал, что одни студенты, выдвигая ини- циативы, уже предполагали себя ответственными исполни- телями своих замыслов; другие восприняли это как неожи- данность и отказались от постановки. Отказ рассматривал- ся как отсутствие ответственности.

Выявились три группы студентов, одна из которых предлагала (на стадии инициатив, замыслов) ровно столь- ко, сколько смогла бы реализовать, вторая группа не по- мышляла о реализации вообще. В третью группу включа- лись лица, которые первоначально не предполагали себя (в будущем) постановщиками. Но, когда им было предложе- но поставить свой сюжет, они вынуждены были его упро- щать. Оказалось, что их стратегия противоположна страте- гии студентов первой группы, которые, видя, что постанов- ка в целом получается, начали дополнять, расширять и раз- вивать первоначальный сюжет. Таким образом, обнаружи- лись две стратегии реализации инициатив: упрощение за- мысла на стадии его ответственной реализации и его услож- нение, конкретизация, расширение.

Критерий усложнения или упрощения сюжета позво- лил понять некоторые скрытые механизмы связи инициати- вы и ответственности: упрощение сюжета свидетельство- вало о противоречивости инициативы и ответственности. Инициатива расширяет поле деятельности, активности, но возникающая вслед за ней ответственность требует четких критериев для саморегуляции, и, если они предварительно не выделены, личность вынуждена сузить «пространство» активности, упростить задачу.

Далее эксперименты показали, что если студенты не берут на себя ответственность целиком, то они обраща- ются к социально-психологическим опорам (подражанию,

сравнению, оценке, инструкциям). Иными словами, ответ- ственность строит внутренние или внешние опоры, ищет критерии контроля – или свои, или внешние (социально- психологические).

Полученные данные выявили, что наиболее глубоко инициатива и ответственность связаны тогда, когда, про- являя инициативу, человек мыслит себя субъектом ответ- ственности. Социально-психологические поддержки (под- ражание, инструкции), к которым прибегает сама личность, свидетельствуют о ее несамостоятельности, зависимости, что вскрывает противоречивый характер ее ответствен- ности. Однако если в случае сужения поля своей активно- сти субъект все же сохраняет автономию, то при обраще- нии к социально-психологическим поддержкам имеет ме- сто возложение ответственности на внешние опоры, т. е. ча- стичная утрата самостоятельности.

Обнаружилась интересная зависимость между харак- тером инициатив и притязаниями личности на публичное одобрение, успех, оригинальность. Желание заявить о себе иногда оборачивается неспособностью самостоятельно реа- лизовать свой замысел. Существует так называемый функ- циональный тип личности, у которого инициатива не связа- на с ответственностью, поскольку на ответственной стадии этот тип полностью отказывается от автономии, целиком переключается на социально-психологические опоры и ак- тивно заимствует готовые решения. Его ответственность те- ряет характер личной ответственности, но он активно реа- лизует готовое чужое решение.

Смена инициативной позиции на ответственную дает возможность выявить характер связи инициативы и ответ- ственности. Гармоничное и продуктивное сочетание ини- циативы и ответственности позволяет личности полностью сохранить свою автономию и высокий уровень активности. Противоречивые формы связи инициативы и ответственно-

сти понижают уровень активности личности и лишают ее самостоятельности. Отсутствие между ними внутренней связи ведет к активному использованию готовых внешних моделей, правил и т. д.

Предметом исследования была и такая ситуация, в ко- торой ответственность предшествовала инициативе: ини- циатива могла проявиться только как расширение границ того необходимого и достаточного, за что принималась от- ветственность. Мера принятой необходимости выражалась, по нашему предположению, в появлении инициативы. Мы предположили также, что субъект ответственности сможет расширить поле активности, только будучи уверен в дости- жении результата своими силами. Эта уверенность являет- ся также показателем ответственности. Предварительно мы выявили установку на успешность (неуспешность) резуль- тата деятельности, поскольку именно эта установка могла целиком определять уверенность в успехе.

В эксперименте исключалась возможность подражания постановщиков друг другу, но присутствовали зрители, ко- торые давали свои оценки. Для выявления того, на внеш- ние или внутренние критерии опирается личность, мы всех участников поставили в такую ситуацию, где их дея- тельность оценивалась независимо от того, нуждались они в этом или нет. В эксперименте использовалась ролевая игра, где зрители одобряют или не одобряют постановщика безотносительно к реальному результату его деятельности. Таким образом, можно было выявить, опирается ли лич- ность на внутренние критерии успешности (и тогда она спо- собна противостоять критике) или обращается к социально- психологическим поддержкам и критериям, ищет в них для себя опору.

Мы учитывали и удовлетворенность (неудовлет- воренность) личности своими результатами через ее от- ношение к справедливости (несправедливости) оценок

жюри. В целом выявилось: характер притязаний личности – установка на успех-неуспех, уверенность-неуверенность (по мере совпадения-несовпадения собственных оценок с оценками одобрения-неодобрения зрителей), наконец, удовлетворенность-неудовлетворенность своими достиже- ниями в конкурсе в свете справедливости-несправедливости оценок жюри, а также в зависимости от объективного успеха-неуспеха.

Эксперименты показали, что принятие ответственности ведет к повышению роли установки на успех-неуспех, т. е. к предвосхищению результата деятельности. Существенно то, что ответственность брали на себя даже те лица, кото- рые имели установку на неуспех, т. е. ответственность – это более глубокое понятие, чем притязания на успех. Она воз- никает не только при мотивации достижения, но и при мо- тивации поражения. Это подтверждает нашу гипотезу, что ответственность – это предъявление требований к себе: они повышаются, если возникает возможность неуспеха.

Выявлены два критерия ответственности – расшире- ние поля деятельности и уверенность (которая сохраня- ется при наличии оценок – одобрения или критики). Если инициатива гармонично сочетается с ответственностью, то личность может противопоставить собственную уверен- ность одобрению-неодобрению окружающих. Негармонич- ная или противоречивая связь инициативы и ответственно- сти приводит к неуверенности, которая и проявляется в не- способности противопоставить свои критерии успеха оцен- кам окружающих.

Однако обнаружилось, что иногда выдвижение иници- атив было и своеобразным уходом от ответственности. Вы- двигая нереалистические предложения, эти лица настаива- ли на их реализации вопреки очевидным неудачам. (В сво- их опытах с обезьянами известный психолог Келер наблю- дал такой случай: животное, чтобы достать подвешенный

плод, ставит ящик на ребро (поскольку зрительно оно длин- нее, чем другие стороны) и карабкается на него, не пони- мая, что в таком положении ящик стоять не может.) Подобно этому некоторые студенты упрямо пытались доказать и на- вязать окружающим свои решения, предложения, несмотря на их очевидное несоответствие действительности. Такая особенность поведения была свойственна лицам с установ- кой на успех. Более того, они испытывали удовлетворение и при неуспехе, обвиняя жюри в несправедливости оценок.

Удовлетворенность-неудовлетворенность не одно- значно связана с успехом-неуспехом: у одних лиц успех не вел к удовлетворенности, другие вопреки неудаче не были неудовлетворены. В целом удовлетворенность- неудовлетворенность зависит и от установки на успех- неуспех, и от уверенности в себе, способствующей расши- рению инициатив.

Установка на поражение повышает функции самокон- троля, но блокирует инициативу. Эти лица не противосто- ят критике окружающих. При установке на неуспех само- контроль дает возможность развести неуспех и неудовлет- воренность: и при неуспехе некоторые были удовлетворе- ны тем, что они правильно действовали, а неудачу припи- сывали действию внешних обстоятельств. Студенты с уста- новкой на успех и при отсутствии гармоничной связи меж- ду инициативой и ответственностью удовлетворялись одо- брением окружающих при явном неуспехе. Таким образом, в эксперименте был воссоздан внутренний механизм кон- формизма: человек видит, что терпит поражение, но при- нимает одобрение окружающих. Не этот ли тип людей как особая психологическая «порода» был характерен для эпо- хи застоя? Они разваливали хозяйство страны и прини- мали в благодарность за это ордена. Другие студенты при установке на успех и при гармоничном сочетании иници- ативы и ответственности не теряли способности противо-

стоять мнению окружающих, имели собственные критерии успеха-неуспеха.

Для лиц с отсутствием инициативы и пониженным са- моконтролем одобрение окружающих служило внешни- ми социально-психологическими опорами, которые ком- пенсировали внутренние, что повышало их уверенность. Далее, по характеру связи уверенности-неуверенности с одобрением-критикой окружающих выделились два па- радоксальных типа: один из них становился более уверен- ным при возрастании критики, т. е. противостояние крити- ке повышало четкость внутренних критериев. (Таких людей в жизни называют упрямыми.) Второй, напротив, столь не- гативно реагировал на критику, что его способность к само- регуляции блокировалась, эмоции мешали действию.

Благодаря экспериментам удалось установить, как лич- ность в своей инициативе и ответственности ориентиро- вана на оценку окружающих, в какой мере она противопо- ставляет свои критерии при оценке результата деятельности критике или одобрению (критериям) окружающих. Выяви- лись особенности самостоятельности, автономности лично- сти: в начале нашего исследования о ее самостоятельности свидетельствовало отсутствие ориентации на социально- психологические критерии и опоры, далее показателем са- мостоятельности стала способность сохранять уверенность и даже противопоставить свои критерии успеха-неуспеха социально-психологическому одобрению-неодобрению.

Способ реагирования на критику или одобрение окру- жающих обнаружил закрытость, нейтральность или откры- тость, зависимость личности от этого окружения, что рас- крывает механизмы ее ответственности. Обнаружился тип настолько зависимый, что он одобрение окружающих ставил выше очевидного неуспеха; нейтральный тип, т. е. не нуж- дающийся в одобрении или порицании в силу уверенности

во внутренних критериях; наконец, тип, закрытый по отно- шению к социально-психологическим воздействиям.

Почему столь важна роль социально-психологического

окружения для «испытания на прочность» ответственности личности? Итоги данного эксперимента, который, конеч- но, носил конкретный, а потому достаточно узкий характер, можно сравнить с другими исследованиями. Дело в том, что большинство исследователей связывают ответственность с разрешением разного рода противоречий. Так, классиче- ские опыты Кольберга, исследовавшего ответственность, со- держали два противоречащих друг другу моральных сужде- ния – воровство или спасение жизни. (Герой рассказа Коль- берга Ганс стоит перед альтернативой: чтобы спасти жизнь своей больной раком жены, он должен купить лекарство, но, поскольку оно стоит слишком дорого, ему остается только его украсть.)

В наших экспериментах противоречие не задавалось самой задачей, а возникало (или не возникало) как внутрен- нее противоречие (между инициативой и ответственно- стью) или как противоречие внутреннего и внешнего (са- мооценка и самоконтроль и внешняя оценка, внешний кон- троль). Это различие принципиально: для испытуемых Кольберга вся ситуация достаточно умозрительна, а потому трудно сказать, насколько ее противоречие оказывается соб- ственно личностным, тогда как в наших экспериментах про- тиворечие возникает между реальным действием личности (ее инициативой) и неожиданно возложенной на нее ответ- ственностью (или между ее уверенностью в себе, внезап- но поколебленной критикой, и т. д.). Таким образом, пси- хологическая реальность, исследуемая нами, охватывает действительные личностные противоречия.

Мы не беремся обсуждать данные Кольберга о возраст- ных стадиях и характеристиках ответственности, которые он различал по характеру социально-нравственных пози-

ций и соответствующих аргументов при решении противо- речия. Но внутри исследованного нами возраста обнаруже- ны такие различия в типах ответственности, которые ста- вят под сомнение глобальность стадий Кольберга, указыва- ют на чрезмерную абстрактность его подхода. В исследуе- мом возрасте обнаружилось характерное для ряда типов об- щее противоречие между личными амбициями, казалось бы ориентированными на социально-психологическое окру- жение, на успех в глазах группы, и реальной личностной несамостоятельностью, которая сразу проявляется в случае критики со стороны группы; противоречие между самоуве- ренностью, выражающейся в виде инициатив, и неуверен- ностью на стадии ответственности. Различия типов инициа- тивы и ответственности позволяют понять и те механизмы, которые лежат в основе подлинной ответственности и ини- циативы, и те, которые препятствуют их формированию. На первый взгляд тип, который оказывается независимым от суждений группы (позитивных или негативных), может быть назван индивидуалистом или даже эгоистом и служить скорее негативным образцом, чем идеалом ответственного человека. Можно предположить, что он не годится для кол- лективной, разделенной ответственности.

На самом деле только тот, кто обладает внутренней сво- бодой от давления непосредственного окружения (тем бо- лее что окружением была не сложившаяся студенческая группа, а случайные люди – зрители), и может отстаивать свой нравственный выбор, брать на себя ответственность. Тот же, кто спешит отказаться от своих инициатив, прихо- дит к «фальстарту» при упоминании об ответственности, на того и группа не может возложить свои поручения, ответ- ственность за общее дело, сколь бы ни был он чуток к обще- ственному мнению. В такой игровой ситуации, как наш экс- перимент, мы не имели, казалось бы, ни юридических, ни нравственных нарушений. Однако ряд типов (и среди них

конформист в чистом виде) обнаружили серьезные челове- ческие, психологические издержки. Например, обычно счи- тается ответственным тот, кто предвидит последствия своих поступков. Мы обнаружили формальность, «психологиче- скую безнравственность» такой ответственности, при кото- рой человек стремится избежать прогнозируемого неуспеха, а его инициатива становится способом ухода от ответствен- ности в сферу фантазии, необязательного.

Подлинная ответственность обнаруживается, прежде всего, в характере притязаний, в требовательности к себе, в установке на преодоление трудностей. Фактором, препят- ствующим ответственности, является установка на успех в глазах окружающих, стремление к публичности. Под- линная ответственность связана с уверенностью в себе и собственными критериями саморегуляции. Неполнота ответственности проявлялась в неуверенности и в обраще- нии к внешним критериям. Неуверенность в свою очередь проявлялась в неспособности отстоять свои критерии, когда деятельность подвергалась резкой критике, в отказе от сво- их критериев при явно завышенных оценках.

Если личность стремится реализовать свою инициативу, не беря на себя ответственность, то внешние требования воспринимаются как принудительные, неожиданные. Это ведет к эмоциональному дискомфорту личности, к неудо- влетворенности и в итоге – к утрате инициатив. Если же де- ятельность осуществляется только через ответственность, ограниченную достижением результата, уходом от неуспе- ха, то отсутствует полнота самовыражения, а потому полно- та удовлетворенности. Здесь раскрывается ограниченность представления об ответственности как обязанности. Обя- занность исключает возможность разных стратегий реали- зации дела, решения задачи, внутреннюю свободу субъекта, его способность к маневренности, творчеству.

На первый взгляд, исходя из определения ответ-

ственности как присвоения личностью внешней не- обходимости, человек в своих действиях должен руковод- ствоваться внешними социально-психологическими кри- териями, искать в них опору. На самом деле основным для ответственности является чувство уверенности человека в своих силах, наличие четких собственных критериев дея- тельности и способность их отстоять, добиться своего. От- ветственность, как показало исследование, может быть, или устойчивым качеством личности, или ответственным осу- ществлением конкретной деятельности, т. е. отдельным по- ступком. Следовательно, ответственный способ осущест- вления деятельности может быть доступен и тем, у кого от- ветственность не стала еще устойчивым качеством. Это зна- чит, что ответственность как качество личности нужно фор- мировать через деятельность.

Потенциально способными к ответственному пове- дению могут быть и лица, обладающие исполнительностью как устойчивым качеством личности, и лица по своему типу амбициозные, стремящиеся к популярности, и т. д. Но одно- временно выявились и слабые, ненадежные звенья прису- щего им ответственного поведения. Поэтому их ответствен- ность нужно формировать иным путем, не только опираю- щимся на их сознание и на осознание необходимости.

Данное исследование обнаружило оптимальное соот- ношение инициативы и ответственности в психологической структуре деятельности. На первый взгляд кажется, что де- ятельность всегда должна начинаться с инициативы, по- скольку в последней проявляются мотивы, цели человека. Более того, деятельностью психологи считают только ту, ко- торая отвечает мотивам, потребностям. Тогда и оказывается, что ответственность сводится к предвидению или к дости- жению результата. Однако наше исследование показало, что последовательность инициативы и ответственности важна не сама по себе. Деятельность может инициативно начаться,

но не перерасти в ответственную и, наоборот, ответственно начаться, но не перерасти в инициативный способ ее осу- ществления.

Раскрытие соотношения инициативы и ответствен- ности как внутриличностного соотношения (гармоничного или конфликтного) очень важно для дальнейшего понима- ния коллективных форм инициативы и ответственности, для раскрытия механизмов согласования инициатив и раз- деления (от понятия «разделенная ответственность») от- ветственности. Хотя данное исследование не ставило це- лью выявить согласование инициатив, но наблюдение по- казало многие формы «согласований», которые пролива- ют свет на судьбы этой формы активности в обществе. Одни лица проявляли инициативы, когда были пассивны все остальные, другие – в порядке подражания или сорев- нования с окружающими, наконец, только некоторые были инициативны «по собственному побуждению». Обнару- жилось также неумение согласовывать разные инициати- вы. Как уже отмечалось, причины этого кроются в незна- нии организационных путей их реализации. Старшекласс- ники были быстры на выдумку и «туги» на ее воплощение в жизнь. «Согласованность» инициатив выступала либо как их тождественность, либо как их «контрастность», но под- линное согласование инициатив отсутствовало.

Особенности взаимодействия разных типов ответ- ственности были еще более сложными и противоречивыми во временных группах молодежи (старшеклассников и сту- дентов). Они обнаружили неспособность к разделенной от- ветственности. Если легко обнаруживался лидер тех или иных инициатив (при условии пассивности группы), то ли- дера ответственности за группу оказалось найти очень труд- но, хотя в нее и входили люди, действительно обладающие ответственностью как устойчивым качеством личности, но они были готовы отвечать только за себя.

Таким образом, условием выработки коллективных инициатив и разделенной ответственности является, во- первых, знание особенностей каждого из членов группы, во-вторых, знание межличностных отношений в данной группе («традиций» подавления инициатив, безответствен- ности и т. д.), на основе которых только и возможно постро- ение педагогических воспитательных стратегий. Однако учет этих особенностей и «традиций» (особенно негатив- ных) не должен превращаться в опору на них. Например, при сложных взаимоотношениях подростков, когда их ини- циативы блокируют друг друга, можно предположить но- вые, необычные для них формы совместной деятельности, такие, как организационно-деятельностные и ролевые игры. В них разрушаются негативные стереотипы, закрепленные роли («инициатора», «козла отпущения»), лидерство и фор- мы активности начинают переструктурироваться.

Таким образом, мы выяснили, что активность вы- полняет самые разнообразные роли в жизненном функци- онировании личности, обслуживает все сферы ее жизни – от «координатора», организатора всех жизненных отноше- ний и проявлений личности, «посредника» между требова- ниями общественной и личной жизни до самых детальных, частных, «мелких» операций, осуществляемых человеком повседневно. Говоря об активности в жизни каждого че- ловека, отметим, что она является как бы результирующей всех его жизненных планов: временного, ценностного, дей- ственного и т. д. Так, осуществляясь личностью в действен- ном плане жизни, активность приобретает форму самореа- лизации, во временном плане – форму актуализации своих действий, т. е. саморегуляции, в ценностном плане – фор- му самовыражения (самолюбия) как проявления своего Я в жизни.

<…>

ОСОБЕННОСТИ АКТИВНОСТИ ЛИЧНОСТИ¹⁴

_{К.А. Абульханова-Славская}

<…>

Сегодня перед психологической наукой стоят такие во- просы: как определить психологический потенциал пере- стройки, как в кратчайшие сроки поднять уровень актив- ности и сознательности людей? Перестройка и демократи- зация всей общественной жизни дают возможность проя- вить высокую активность, сознательность, конструктив- ность мышления. Однако в процессе обновления участвуют люди, сознание которых формировалось в период жесткого административно-командного управления. В таких услови- ях широко распространились социальная пассивность, без- думное исполнительство и потребительство. Но сегодня мы не можем пассивно ждать, когда перестройка всех сфер об- щественной жизни автоматически приведет к соответству- ющей перестройке психологии и сознания людей.

Психологи теоретически и методологически раз- рабатывают варианты решения таких проблем, как подъ- ем социальной активности людей. Решение это совпадает со стратегией перестройки и психологии, и сознания лю- дей. Эта стратегия должна осуществляться преимуществен- но путем повышения социальной активности, личной заин- тересованности, мотивированности в решении социальных проблем. Социальная активность людей представляет со- бой не только общественно необходимое явление, но и име- ет глубоко индивидуальный аспект, требующий изучения на уровне конкретного индивида, конкретного человека. Дефицит активности не только в общественной сфере, но и в личной жизни заставляет тщательно изучать его причи- ны как общепсихологическими, так и социально-психоло- гическими методами. При этом особенно важно тесно свя-

¹⁴ Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991. С. 40–50.

зывать все подходы к изучению активности, выявлять ее и личностную, и социально-психологическую природу.

Структура активности (в отличие от деятельности) до сих пор была мало исследована в психологии. В принятом определении активности, данном А.В. Петровским, она рас- сматривается как реализация потребностей личности, как поиск предметов потребностей. В этой связи возникает во- прос о характере связи активности и потребности, активно- сти и деятельности. Тождественна ли активность деятель- ности, или они имеют качественные различия?

Ответить на эти вопросы можно, рассмотрев источ- ники возникновения активности, причины ее падения, ее структуру, механизмы ее действия, взаимосвязи с другими личностными и психическими структурами, свойствами и т. д. Вначале необходимо отметить взаимосвязь актив- ности с деятельностью, их общую зависимость от предме- та удовлетворения потребности, а затем, выявив их разли- чие, показать способ, характер этой зависимости от пред- мета потребности.

Принципиальное отличие активности и деятельности состоит в том, что деятельность исходит из потребности в предмете, а активность – из потребности в деятельности. Поэтому потребность в деятельности (в труде) и связанном с ней общении возникает в контексте значений и ценностей всей жизни. Для деятельности зависимость от предмета по- требности будет непосредственной (опосредованной соот- ветственно на уровне личности ее мотивами, волей и т. д.), а для активности эта зависимость опосредована деятельно- стью. Можно сказать, что активность не только качествен- но присуща самой деятельности, придает ей определенную

«окрашенность», но и структурно более сложно организо- вана. Активность определяет деятельность (с ее структу- рами, функциями), мотивы, цели, направленность, желание (или нежелание) осуществлять деятельность, т. е. является

движущей силой, источником пробуждения в человеке его

«дремлющих потенциалов».

Активность как бы предшествует деятельности во вре- мени: до начала деятельности мы еще можем что-то изме- нить, передумать, улучшить, после мы уже «вынуждены» закончить начатое независимо от того, насколько личност- но это привлекательно, поскольку деятельность имеет свои

«телесные» – технические, социальные – структуры. В мо- мент осуществления деятельности происходит «мертвая» привязка к предмету потребности (будь то джинсы или кан- дидатская степень). До начала деятельности (при выработ- ке какого-то жизненного плана, замысла) мы активно выби- раем, что именно является желаемым, свободно планиру- ем, много раз прикидываем, какими способами и средства- ми этого добиться. Но активность не только «предшеству- ет» деятельности, но и «сопровождает» ее в течение все- го процесса осуществления. Нельзя представить оптималь- ную деятельность, лишенную активности, происходящую по инерции, по жесткому плану, активность «строит» вари- анты по ходу деятельности.

Рассчитывая свои силы, время, возможности для дости- жения той или иной цели, с помощью активности мы мо- билизуем свои способности (для единого рывка или в те- чение более длительного времени), преодолеваем инер- цию, простои (как на производстве, так и внутри себя). Де- ятельность, «личностно окрашенная» совершается не толь- ко более конструктивно, но и в определенном направлении, с определенной ориентацией (на других, на себя и т. д.). Ак- тивность как бы «поворачивает» ее, придает ей особую лич- ностную значимость. Человек в такой ситуации делает все

«в охотку». Обрисовав картину «идеальную», как «долж- но быть», поставим вопросы: где искать источники, причи- ны возникновения «настоящей», действенной активности, каковы причины ее снижения, а то и утраты? Не является

ли активность чем-то только абстрактно-движущим, чем-то более привычно-призывным, чем реально существующим?

Ответить на эти вопросы можно, лишь определив, как именно жизненные ценности, потребности человека соот- носятся с общественными требованиями и нормами. А по- требности человека и нормы часто вступают между собой в «не вполне» разрешимое противоречие. Если в процессе деятельности достигается предмет удовлетворения потреб- ности, наступает чувство как личностного, так и социально- го «насыщения», то удовлетворенной, «насыщенной» пред- метом активности быть не может, это уже не активность. Но что движет активностью, если не предмет? Будучи направ- лена на деятельность, которая имеет дело с предметом, ак- тивность определяется субъектом. Человек, являясь субъек- том своей жизни, способен также и к контролю над своей активностью. Однако активность, сводящаяся (со стороны субъекта) только к контролю, не может привести к выбору конструктивных способов деятельности. Посредством сво- ей активности человек добивается, «выговаривает» такие условия для деятельности, достигает такого уровня и каче- ства ее осуществления, такой степени ее конструктивности, чтобы она отвечала его устремлениям, намерениям, крите- риям. Именно эти усилия по преодолению трудностей, до- стижению высокого уровня качества деятельности, по ее совершенствованию приносят человеку удовлетворение (а не только результат деятельности).

Получая удовлетворение от характера деятельности, а не только от ее результата, личность благодаря активно- сти не впадает в полную зависимость от социальных требо- ваний и установок, а приобретает новые способности раз- решения социально-психологических противоречий, новые способы соотнесения себя с другими людьми, утверждает- ся в правильности своей позиции, убеждается в ее адекват- ности жизни.

Поэтому мы говорим, что основным свойством актив- ности является ее принадлежность человеку, субъекту, вне которого она не может существовать. Следовательно, субъ- екту активности присущи все характеристики субъекта де- ятельности (психические, моральные, социальные, профес- сиональные и т. д.), но только более личностно окрашенные, личностно направленные.

Именно субъект определяет требуемое «количество» активности для различных форм деятельности (на произ- водстве, в быту, в семье), «качество» этой активности, т. е. гарантирует меру активности соответственно масштабам решаемых задач.

Определяя активность как особое качество субъекта в системе его социальных взаимодействий, нужно подчер- кнуть ее координирующую роль. Активность служит «по- средником» между элементами системы (деятельностью, общением и т. д.), той необходимой мерой социальных и личных взаимодействий, посредством которой они осу- ществляются оптимально, с «наименьшими потерями и за- тратами». При таком взаимодействии трудно определить, какой из элементов системы является ведущим, а какой – ве- домым. Обычно считается, что личные желания отступают на задний план при выполнении социально необходимых требований.

Однако реально в структуре активности одних людей преобладает желание, других – чувство долга, обязанности, и каждый в целом знает о себе, что все ему дается только трудом (другой же достигает (всего скорее на основе жела- ния, третий – по долгу и необходимости). В целом же у каж- дого в активность входят свои «пропорции» усилий, жела- ния и необходимости.

Активность возникает как жизненное образование лич- ности, осознающей (теоретически или на опыте), что все не- обходимое от общества она получает благодаря своей дея-

тельности (труду), что ею она обменивается с другими людь- ми. Однако смысловое (содержание этой активности всег- да индивидуально: «служить другим своим трудом», «все- го добиться своим трудом», «трудиться на себя» и т. д. Ак- тивность вызывается потребностью в деятельности, пред- ставляет собой высший по отношению к деятельности уро- вень, но ее характер определяется и опосредствуется выс- шими жизненными потребностями. Но когда деятельность еще не сформировалась, когда не сложилась еще сама лич- ность, ее высшие жизненные потребности, то активность может выступать не в функции координатора, а в (функции дезинтегратора жизни человека. В этом смысле она может не иметь своего предмета, не проявляться ярко в конкрет- ном виде деятельности.

Однако если беспредметная деятельность (кроме де- ятельности общения), на наш взгляд, является социально бесперспективной, то беспредметная активность – явление социально опасное, социально нежелательное. Беспредмет- ная активность проявляется в формах отклоняющегося по- ведения (в различных формах социального неучастия, в ухо- дах от решения проблем, в «отказах», «бойкотах» и т. д.), в формах активного отрицания «навязываемых» авторите- тов, правил, норм социальной и личной жизни, изначаль- ной (априорной) нигилизации общественного мнения и т. д.

Такие формы активности обладают высокой при- влекательностью (особенно у подростков, для которых по- добный «нигилизм» становится не только своеобразной жиз- ненной позицией, но и «социальной нормой»), «заразитель- ностью» при создании различных «группировок» не по ин- тересам, а на основании априорного отрицания всего и всех. Не случайно в юридической практике «бездействие» часто приравнивается по тяжести «содеянного» к «действию про- тивоправному», т. е. оценивается как «бездействие преступ- ное». Поэтому, определяя равнодушие, мы имеем в виду от-

сутствие активности или ее социальную беспредметность, бесперспективность. Желание сохранить свою «независи- мость», автономию (особенно ярко проявляющуюся у под- ростков) осуществляется социально адекватно, социально оптимально не на путях выявления того, «насколько» и «в чем» «я завишу или не завишу» от окружающих, а в осозна- нии содержательных задач своей жизни, что является един- ственным условием для сохранения такой автономии.

При этом гарантом независимости выступает лич- ностная целостность, интересность, значимость личности, прежде всего, для самой себя, а уже потом – для других. По- требность в такой целостности (именно в целостности, а не в независимости) является показателем сформированности социальной активности человека, его готовности к социаль- ным взаимодействиям, которые, таким образом, не только не препятствуют развитию его дальнейшей активности, а, напротив, способствуют ей.

<…>

Бездейственная, ненаправленная активность социально и личностно «обречена», потому что не имеет своей цели, своего предмета и, соответственно, не имеет своего удо- влетворения.

Активность проявляется различным образом и в том, насколько целостно личность моделирует не только себя, но и свою жизнь, связывая воедино ее сферы, циклы, со- бытия, занятия и т. д. В одних случаях активность реали- зуется действенно-практически, в других – структурно- умозрительно (человек без конца переделывает свои пла- ны, вместо того чтобы начать действовать). В одних слу- чаях личность больше рассчитывает на других, в других – на себя, на свои жизненные «опоры». Такими «опорами» могут выступать как внешние (коллектив, группа, культура, традиции и т. д.), так и внутренние (ценности, потребности, установки, мотивы личности и т. д.). Способы моделирова-

ния личностью жизни с помощью активности могут быть самыми различными: осознанными или неосознанными, последовательными или стихийными, рациональными или случайными. Стихийность, например, может проявляться в следовании как внешним событиям, так и внутренним по- рывам, влечениям, капризам, в чем и проявляется стратегия жизни.

<…>

Осуществляемая на протяжении всей жизни человека активность (как и деятельность) имеет длительный, пролон- гированный характер. Однако «пики» и «спады» активно- сти отнюдь не всегда соответствуют реальному, «биологи- ческому» возрасту человека, его возможностям. Так, напри- мер, большое мужество и стойкость в преодолении тяжелых недугов проявил известный советский спортсмен Ю. Вла- сов, сумевший найти в себе силы не только для того, чтобы отодвинуть смерть и болезнь, но и для того, чтобы продол- жить жизнь, достойную человека. Часто в старости человек еще активно трудится, а молодой выглядит стариком из-за неспособности (нежелания) найти свое место в жизни. Мо- тивация достижения у некоторых инвалидов от рождения (слепоглухонемых) оказывается подчас намного выше, чем у здоровых людей.

<…>

В течение жизни личности активность приобретает различную направленность в связи с ориентацией на кон- кретные достижения (материальные блага, карьеру и т. д.) или на высокие духовные ценности. Активность отвечает не только на вопрос, как человек делает дело, но и на во- прос, зачем и почему. Преследуя одни и те же цели, люди исходят из разных причин и связывают их достижения с ре- ализацией совершенно различных дальнейших жизненных планов. Именно поэтому различны и смысловая нагрузка этих целей, и усилия, вкладываемые в их достижение (одна

мать имеет целью вырастить ребенка ради его будущей жиз- ни, другая – ради того, чтобы иметь опору в будущем себе, и т. д.).

<…>

Таким образом, активность зависит как от внутренних предпосылок, так и от внешних условий (от их соотноше- ния, дающего различные типы проявления активности), приводящих к ее оптимизации, качественному росту. Учи- тывая реальные результаты активности, человек испытыва- ет такое чувство удовлетворения, которое поднимает актив- ность на новый уровень, развивает ее мотивационную сфе- ру, совершенствует способность саморегуляции.

Различные комбинации внутренних и внешних условий (социально-психологических предпосылок) показывают, как последние превращаются в социально-психологические установки, ожидания и т. д. Включенность в активность та- ких психологических особенностей, как мотивы личности, ее направленность, способности, ценностно-смысловые ориентации, определяет, таким образом, уже собственно психологическую характеристику активности. Преломляясь через «субъективные» особенности и качества человека, осознаваясь им, социальные оценки выступают для него либо в роли стимула, либо в роли тормоза (в зависимости от установок, от уровня целостности его личности, от пси- хологической готовности к принятию помощи).

Из «арсенала» внутренних характеристик личности особую роль в росте активности играют ее мотивы. Но обычно мотив связывается с деятельностью, рассматрива- ется как побуждение к ней. Если в структуре деятельности мотиву отводится определенное место, то каково же соотно- шение мотива и активности? Не является ли оно «чистым» тождеством – «что захотел, то и сделал»? Активность, охва- тывая всю сферу социально-психологических взаимодей- ствий личности (с обществом, с собой), «представлена» со-

вокупностью мотивов. В составе активности мотивы «рас- ставлены» по своим ценностным «местам»: хочу одного за счет другого, хочу того, но не хочу терять этого, хочу того и другого, но не знаю, чего больше. В активности всегда представлена иерархия мотивов, их «первоочередность», но у одного – для самого себя, у другого – с точки зрения внеш- них требований. Когда же человек сбивается с этой «очеред- ности», делая вразброд одно (что успею) для ситуативных требований, он «сбивается» и раздваивается в своей актив- ности. Внутренняя борьба мотивов составляет благоприят- ный фон активности, пока она остается «внутренней». Од- нако если человек не в состоянии сам решить, в каком на- правлении ему желательно действовать, то «борьба» вместо усиливающей роли в отношении активности превращается в ее тормоз (в этом случае «борьба» выходит во «внешний» план, так выявляется неспособность личности сделать вы- бор).

Таким образом, соотношение активности и мотивов может приобретать (естественно, после того, как выбор сделан) либо гармоничный, либо противоречивый харак- тер. И если такие противоречия (борьба) мотивов на эта- пе формирования активности способствуют ее росту (как в ценностно-смысловом, так и в контрольно-действенном плане), то на этапе реализации активности такая «продол- жающаяся борьба» превращается в ее тормоз.

<…>

Активность (в любой форме) стремится к снятию лич- ностной неопределенности, незавершенности (при осущест- влении какой-либо деятельности), и в этом случае излишняя саморегуляция выступает своеобразным тормозом активно- сти (если неопределенность уже «снята», то саморегуляция выступает стимулом для дальнейшей активности). Одна- ко саморегуляция не ограничивается только контрольными функциями. В процессе саморегуляции личность «прини-

мает в расчет» не только «нужное количество, меру актив- ности», но и учитывает свое состояние, возможности, всю совокупность мотивов, социально-психологических ориен- таций и т. д.

Следовательно, механизмами саморегуляции личность охватывает всю совокупность своих жизненных отноше- ний, проявлений, тенденций. Так, например, в случае не- гативных оценок со стороны общества у человека с ориен- тацией на успех происходит падение активности, а у чело- века, ориентированного только на личные достижения, ак- тивность не меняется. С помощью саморегуляции личность определяет «нужную меру» соотношения значимости для себя и общественной полезности, выбирая соответствую- щую форму проявления активности.

Каким образом осуществляется оптимальное взаи- модействие внешних требований и внутренней активно- сти? Что происходит, когда общественные нормы пода- вляют личность, ограничивают ее активность? В этом слу- чае (типичном для недавнего периода жизни нашего об- щества) происходило не только внешнее ограничение ак- тивности, не только возрастание внешнего контроля. При- ходится признать, что общественные структуры и приве- дение в действие людей были таковы, что разорвали орга- ническую целостность структур психики и личности. Есте- ственная связь желания и действия была разорвана, челове- ческое «я» оттеснено или вытравлено, активность либо па- рализована, либо стимулировалась особыми внеличност- ными механизмами. Эти глубочайшие изменения психики и личности привели к деструкции эмоций и мотивации, ко- торые непосредственно побуждают деятельность. В резуль- тате возникли совершенно особые способы пассивного осу- ществления деятельности, превращенные, парализованные формы активности. Активность, благодаря которой в обыч- ных условиях личность целостным образом структуриру-

ет деятельность, включая в нее все свои способности, со- подчиняя более близкие и отдаленные, более и менее зна- чимые цели, определяя роль данного вида деятельности в удовлетворении потребностей, ее место в решении жиз- ненных задач и т. д., оказалась расщепленной, деформиро- ванной благодаря потере личностью роли субъекта деятель- ности. Только при наличии этого качества, при возможно- сти для личности выступить полноправным субъектом де- ятельности возможна подлинная гармоничная активность. Разные типы людей могут иметь преимущества или недо- статки в своей активности сравнительно друг с другом в том или ином отношении. Но эти недостатки компенсируемы их сильными свойствами, неразвитые формы могут быть раз- виты. Иное дело – деформация активности, которая возни- кает в силу двух причин – деформации деятельности и де- формации самой личности. В первом случае происходит от- чуждение деятельности от личности до такой степени, что она лишается возможности ее целостной организации. Имея собственные мотивы, человек вынужден осуществлять чуж- дые ему цели, имея цель, он не имеет мотива и желания ее достичь. Он лишен возможности предвидеть результат де- ятельности и не имеет доступа к контролю за его дости- жением, который, скажем, уже передан другому лицу. Так разрушается естественная структура его деятельности, за- тем потребность в ее осуществлении, а затем и сама актив- ность. Во втором случае деформируется сама личность, ее высшие потребности теряют свой ценностный характер, пе- рестают удовлетворяться, требуют извращенной компен- сации и т. д. Для самого человека происходит обесценение и результатов его труда, и его усилий, и способностей, опы- та. Исчезает потребность совершенствования деятельности, своего мастерства.

Если личность в состоянии сохранить позиции субъек- та, оказавшись даже в ситуациях ограничения своей деятель-

ности, вмешательства в нее извне, разрушения ее целост- ности, гарантом этого оказывается целостность ее лично- сти. Тогда она начинает прибегать к особо сложным страте- гиям защиты своей деятельности, готовности к вмешатель- ству в нее и т. д. Находясь в состоянии постоянной «готов- ности» (к трудностям, к препятствиям, к конфликтам), лич- ность обеспечивает постоянный уровень активности. Со- стояние внутренней «готовности», мобилизованности яв- ляется своеобразным социальным гарантом, условием того, что «внезапно обрушившиеся» на человека социальные тре- бования не явятся непосильными, угнетающими, подавляю- щими (парализующими) активность. Личность в состоянии психологической готовности способна действовать не толь- ко адекватно задачам, но и своевременно. Осуществляя по- добную «тактику» в планировании активности, личность не останавливается только на готовности всего своего «пси- хологического арсенала» (состояний, направленности, мо- тивов, ориентации), а вырабатывает целостную программу, в которой готовность выступает только как один из компо- нентов.

Эта программа, возникая вначале как средство для ре- ализации социальных «заказов», в дальнейшем использует- ся для «нужд» самой личности. Она касается, прежде все- го, вопросов планирования (в условиях как общего дефици- та активности, так и ее частичного дефицита), правильной

«расстановки» своих сил и возможностей, учета и контроля за реализацией этих возможностей адекватно характеру по- ставленных задач, и соответствия их своим мотивам, цен- ностям. Однако было бы ошибкой предполагать, что подоб- ные программы возникают как следствие недостатка актив- ности. Осуществляя программу, личность постепенно при- обретает навыки в области прогнозирования (как собствен- ных проявлений, так и общественных тенденций). При этом происходит мысленное сопоставление процесса своей де-

ятельности с ее возможными социальными последствия- ми, жизненно значимых для личности задач с социально- требуемыми; определяется возможность переноса отдель- ных звеньев (участков) деятельности (во времени, месте и т. д.), сравнение собственной активности с активностью окружающих.

Наиболее опасной для личности формой регуляции ак- тивности является ее умышленное снижение, обусловлен- ное социально-психологическими установками типа «эко- номь силы», «не вылезай» и т. д.

<…>

ЧТО ВЫЯВЛЯЮТ ТЕСТЫ ИНТЕЛЛЕКТА И КРЕАТИВНОСТИ?¹⁵

_{Д.Б. Богоявленская}

<…>

Деятельность всегда осуществляется личностью. Ее цели и мотивы оказывают влияние на уровень выполнения деятельности. Если цели личности лежат вне самой дея- тельности, если человек выполняет ее только для того, что- бы не ругали за невыполнение задания или чтобы не поте- рять свой престиж, то деятельность выполняется в лучшем случае добросовестно, и ее результат даже при блестящем исполнении не превышает нормативно требуемого уров- ня. Другими словами, в зависимости от того, рассматрива- ет ли человек решение задачи как средство для осущест- вления внешних по отношению к познанию целей или оно само есть цель, определяется и судьба процесса. В указан- ном выше случае он обрывается, как только решена задача. Если же целью является познание, то процесс развивается.

Здесь мы наблюдаем феномен самодвижения деятель-

¹⁵ Богоявленская Д.Б. Что выявляют тесты интеллекта и креативности? // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2004. Т. 1. № 2. С. 54–65.

ности, которое приводит к выходу за пределы заданного, что и позволяет увидеть «непредвиденное». В этом выходе за пределы заданного, в способности к продолжению позна- ния за рамками требований заданной (исходной) ситуации, т. е. в ситуативно нестимулированной продуктивной дея- тельности, и кроется тайна высших форм творчества, спо- собность видеть в предмете нечто новое, такое, чего не ви- дят другие. Подлинное творчество характеризуется тем, что его результат шире, чем исходная цель. В своей развитой форме оно приводит к порождению самой цели, т. е. на этом уровне осуществляется целеполагающая деятельность. Та- ким образом, действие приобретает порождающий характер и все более теряет форму ответа. Творчество в узком смыс- ле слова начинается там, где перестает быть только отве- том, только решением заранее поставленной задачи; при этом оно остается и решением, и ответом, но вместе с тем в нем есть нечто «сверх того», что и определяет его творче- ский статус.

Подчеркивая внешнюю нестимулированность подлин- но творческого процесса, мы не выводим его из-под дей- ствия детерминации вообще: просто он не объясним только ею, не порождается только ею. Естественно, внешняя детер- минация всегда имеет место и стимулирует деятельность, но этим нельзя исчерпывающе объяснить описанный выше феномен. Он рождается не вопреки внешней детерминации и не из нее, а как раскрытие глубинных потенций личности, как внутренне детерминированное и в этом смысле свобод- ное действие.

Действительно, диагностируемая нами способность к саморазвитию деятельности, т. е. развитию деятельности по своей инициативе, не объяснима лишь свойствами интел- лекта. Исходной гипотезой, получившей свое эксперимен- тальное подтверждение в наших многолетних исследованиях (Богоявленская, 1983; 2002), было предположение, что твор-

чество – свойство целостной личности, отражающее взаимо- действие когнитивной и аффективной сфер в их единстве, где исключение одной из сторон невозможно. В этом качестве в наших работах используется понятие интеллектуальной ак- тивности (ИА), но не в своем традиционном раскрытии как синоним деятельности и ее интенсивности, а как «инициати- ва начала изнутри», по Н.А. Бернштейну.

Такой теоретический подход имеет важное практиче- ское следствие: говоря о развитии творческих способно- стей, нельзя ограничивать свою работу лишь составлением программ обучения (ускорения, усложнения и т. д.). Необхо- димо создавать условия для формирования внутренней мо- тивации деятельности, направленности личности и систе- мы ценностей, которые создают основу становления духов- ности личности. История науки и особенно искусства дает массу примеров того, что отсутствие или потеря духовности оборачивались потерей таланта.

Поэтому стремление найти мистическую творческую способность, золотой ключик, которым можно просто и лег- ко открыть потайную дверь за очагом и войти в царство твор- чества, – всего лишь уход от архитрудной задачи развития способностей и формирования личности. Только выполне- ние этих задач ведет к развитию творческих способностей, и никакой тренинг этого не может заменить. Самый совер- шенный тренинг может позволить лишь отработать ряд опе- раций и повысить балл теста, где эти операции актуальны.

Учитывая все вышесказанное, наш подход к изучению творчества шел по пути не только отказа от традиционных методов исследования, но и построения новой модели экс- перимента (Богоявленская, 1983). Она, в отличие от моде- ли проблемной ситуации, в которой мысль движется как бы в одной плоскости (решение заданной задачи), должна быть объемной, чтобы проявилась другая плоскость (область, пространство) для прослеживания хода мысли за пределами

решения исходной задачи. В этом качестве может выступать система однотипных задач, содержащая ряд общих законо- мерностей. Такая система задач обеспечивает построение двухслойной модели деятельности. Первый, поверхност- ный слой – заданная деятельность по решению конкрет- ных задач, и второй – глубинный, замаскированный «внеш- ним» слоем и неочевидный для испытуемого, – это деятель- ность по выявлению скрытых закономерностей, которые со- держит вся система задач, но открытия которых не требу- ется для их решения. Требование решить задачу выступа- ет в качестве стимула мыслительной деятельности до тех пор, пока испытуемый не находит и не отрабатывает надеж- ный и оптимальный алгоритм решения. Дальнейший ана- лиз материала, который не диктуется утилитарной потреб- ностью выполнить требование (решить задачу), мы и назы- ваем образно вторым слоем. Поскольку переход в этот слой осуществляется после требуемого решения задачи, по ини- циативе самого субъекта, то в этом и только в этом смыс- ле можно говорить об отсутствии внешнего стимула данной деятельности.

Однако познавательный поиск может стимулировать- ся не только внешними требованиями, но и чувством неу- довлетворенности результатами собственной работы. Оно проявляется в ситуации, когда испытуемый не владеет до- статочно надежным алгоритмом выполнения заданной де- ятельности. Напомним, что наш подход требует созда- ния условий для изучения деятельности, осуществляемой не как ответ на стимул. Реализация этого требования (прин- ципа) возможна именно в силу того, что второй слой не за- дан эксплицитно в экспериментальной ситуации, а содер- жится в ней имплицитно. Через имплицитную представлен- ность реальности легко развести представление о первом и втором слоях. В первом слое – заданной деятельности – эксплицитное наличие условий задачи и ее требований за-

дают имплицитную представленность искомого. Второй же слой задан имплицитно лишь абстрактной возможностью всеобщей взаимосвязи реальности, но ни один из его струк- турных компонентов не эксплицирован для субъекта дея- тельности. Он вызывается к жизни и реально обнаруживает себя лишь как результат проявленной активности человека, истинного механизма достижения подлинно оригинального результата, снимающего мистический ореол с явлений, ко- торые ранее представлялись как спонтанные, ничем не де- терминируемые. И чем богаче этот «слой» деятельности, чем шире система закономерностей, чем четче их иерар- хия, тем большей диагностической и прогностической си- лой обладает конкретная экспериментальная методика. По- скольку возможности испытуемого могут быть обнаружены лишь в ситуации преодоления и выхода за пределы требова- ний исходной ситуации, то ограничение, «потолок» может иметь место, но он должен быть преодолен, снят. Структу- ра экспериментального материала должна предусматривать систему таких ложных, видимых «потолков» и быть более широкой, неограниченной. «Отсутствие потолка» в экспе- риментальном материале относится, конечно, не к отдель- но взятому заданию, а к системе в целом, которая заключа- ет в себе возможность неограниченного движения в ней. Та- кое движение по преодолению ложных ограничений, дви- жение как бы по ступенькам может быть шкалировано, что позволит сопоставить результаты работы. Потенциальное присутствие второго слоя в любой деятельности еще раз подтверждает представление С.Л. Рубинштейна о мышле- нии как о познании, а не просто решении задач. Однако его экспликация в экспериментальном исследовании возможна лишь при условии выполнения перечисленных принципов в единстве. Они образуют метод, который мы условно на- звали «Креативное поле» (Богоявленская, 1983).

<…>

ЯЗЫК ВОЛН МОЗГОВОЙ АКТИВНОСТИ¹⁶

_{А. Вайз}

<…>

Прежде чем совершить путешествие, о котором гово- рилось выше, вы должны усвоить основные понятия, ко- торыми мы будем оперировать. Прежде всего следует ска- зать, что мозг человека постоянно испускает электрические импульсы, называемые волнами мозговой активности. Эти волны имеют два показателя: амплитуда и частота.

Амплитуда – это величина электрического импульса, которая измеряется в микровольтах.

Частота – это скорость изменения волны (сколько раз электрический импульс достигает максимального значения за секунду), измеряемая в циклах в секунду (герцах).

По частоте волны мозговой активности разделяются на четыре категории: альфа, бета, тета и дельта. Комби- нация этих волн и определяет то состояние, в котором нахо- дится интеллект.

Всякое состояние, в котором вы находитесь, состо- ит из целой «симфонии» волн, и каждая из них оказыва- ет свое характерное влияние. Результатом достижения оп- ределенного сочетания волн мозговой активности были творчество Пикассо, архитектура Фрэнка Ллойда Райта и теории Эйнштейна. Хитросплетение волн мозговой актив- ности определяет то состояние, в котором находится, к при- меру, сейчас ваш интеллект. Как уже говорилось, каждая категория волн мозговой активности имеет свои характер- ные черты. Позже вы познакомитесь с особенностями каж- дой категории. А обладая знаниями о свойствах каждой ка- тегории волн мозговой активности, вы сможете лучше по- нять свойства их комбинаций. В следующих четырех под- разделах будут рассмотрены каждая из категорий волн моз-

¹⁶ Вайз А. Вдохновение по заказу. М.: Попурри, 2002. С. 10–15.

говой активности и те состояния интеллекта, которые соот- ветствуют этим категориям.