30. Сравнение идеи тела с идеей духа.

Коротко говоря, сравнение нашей идеи духа с

нашей идеей тела приводит к следующему:

субстанция духа неизвестна нам, но в такой

же степени неизвестна нам и субстанция тела.

Мы имеем отличные друг от друга ясные идеи

двух первичных качеств, или свойств тела, а

именно плотных, сцепленных частиц и толчка;

точно так же мы знаем и имеем отличные друг

от друга ясные идеи двух первичных качеств,

или свойств духа, а именно мышления и силы

действия, т. е. силы начинать или

останавливать различные мысли или движения.

Мы имеем также идеи различных качеств,

присущих телам, и притом идеи ясные и

отличные друг от друга; эти качества суть

только различные модификации протяженности

сцепляющихся плотных частей и их движений.

Точно так же мы имеем идеи различных модусов

мышления, а именно веры, сомнения,

намерения, страха, надежды; все они только

различные модусы мышления. Мы имеем также

идеи акта хотения и следующего за ним

движения тела, а также идею движения духа

совместно с телом, ибо, как было показано

выше, дух способен к движению.

364

32. Мы не знаем ничего, кроме наших простых

идей. II мы вовсе не должны удивляться

этому. Имея лишь немного поверхностных идей

вещей, обнаруживаемых нами только при помощи

чувств извне или души. размышляющей о том,

что она испытывает внутри себя. мы не знаем

ничего, кроме этого; еще меньше мы знаем

внутреннее строение и рютинную природу

вещей, не имея способности достигнуть этого

знания. Мы приобретаем из опыта и

обнаруживаем в самих себе знание и

способность произвольного движения с такою

же достоверностью, с какой мы знаем по опыту

и обнаруживаем во внешних вещах сцепление и

разъединение плотных частиц, т. е.

протяженность и движение тел. Поэтому мы

имеем столько же оснований быть довольными

своим понятием о нематериальном духе и

существовании его. сколько и своим понятием

о теле и существовании его. В том, что

мышление существует отдельно и независимо от

плотности, не больше противоречия, чем в

том, что плотность существует отдельно и

независимо от мышления, ибо и то и другое

лишь независимые друг от друга простые идеи.

И я не знаю, почему, имея в себе одинаково

ясные и отличные друг от друга идеи мышления

и плотности, мы не можем допустить

существования мыслящей вещи без плотности,

т. е. нематериальной вещи, так же как мы

допускаем существование плотной вещи без

мышления, т. е. материи, особенно потому,

что представлять себе, как мышление

существует без материи, не труднее, чем

представлять себе. как материя мыслит. Ибо

всякий раз, как мы хотим идти дальше простых

идей, получаемых нами от ощущения и

рефлексии, и глубже вникнуть в сущность

вещей, мы тотчас же впадаем в неведение и

мрак, недоумение и затруднения и не можем

обнаружить ничего, кроме своей слепоты и

своего невежества. Но какая бы из этих

сложных идей ни была наиболее ясной, идея ли

тела или нематериального духа, одно очевидно

- простые идеи, из которых они состоят,

получены нами только от ощущения или

рефлексии. Так обстоит дело со всеми нашими

идеями субстанций и даже с идеей самого

бога.

33. Идея бога. Если мы исследуем свою идею

непостижимого высшего существа, то найдем,

что приходим к ней тем же самым путем и что

наши сложные идеи как бога,

34. Если я нахожу, что знаю немного вещей и

некоторые из них, а быть может и все,

несовершенно, то я могу составить идею вдвое

большего знания, которое я могу удваивать

дальше так же легко, как прибавлять к числу;

и таким образом я могу увеличивать свою идею

знания, распространяя ее объем на все

существующие или возможные вещи. То же самое

я могу делать и с более совершенным знанием

вещей, т. е. со знанием всех их качеств,

сил, причин, следствий, отношений и т. д.,

до тех пор, пока не будет вполне узнано все,

что есть в них или какимто образом может к

ним относиться, и я могу таким образом

составить идею бесконечного, или

беспредельного, знания. То же самое можно

делать с силою до тех пор, пока мы не дойдем

до того, что называем бесконечным. То же

самое можно делать с продолжительностью

существования без начала и конца и таким

образом составить идею вечного существа.

Когда степень, или размеры, существования,

силы, мудрости и всех других совершенств (о

которых мы можем иметь какую-нибудь идею),

приписываемых нами высшему существу,

называемому нами богом, беспредельны и

бесконечны, то мы составляем самую лучшую, к

какой только способен наш ум, его идею. Но,

я повторяю, все это делается посредством

увеличения тех простых идей, которые мы

получаем через рефлексию от деятельности

нашего собственного ума, или через наши

чувства от внешних вещей, до такой

обширности, до какой может их простирать

бесконечность.

366

36. В нашей сложной идее духов нет других

идей, кроме полученных от ощущения или

рефлексии. Далее нужно заметить, что, за

исключением бесконечности, нет ни одной

приписываемой нами богу идеи, которая не

была бы также частью нашей сложной идеи

других духов. Так как нашими простыми

идеями, относящимися к чемунибудь, кроме

тела, могут быть только те, которые получаем

через рефлексию от деятельности нашего

собственного ума, мы не можем приписывать

духам ничего другого, кроме того, что мы

получаем отсюда. И все различие, которое мы

можем установить между духами при

размышлении о них, есть только различие в

размере и степени их знания, силы,

продолжительности, счастья и т. д. Что в

своих идеях как духов, так и других вещей мы

ограничены идеями, которые получаем от

ощущения и рефлексии, очевидно из того, что

в своих идеях духов, в какой бы степени,

хотя бы даже в бесконечной, ни превосходили

они своим совершенством идеи тел, мы не

можем иметь никакой идеи того способа,

которым эти духи раскрывают друг другу свои

мысли, хотя мы и необходимо должны делать

вывод, что отдельные духи - существа,

обладающие в сравнении с нами более

совершенным знанием и большим счастьем,-

должны также непременно иметь и более

совершенный способ сообщать свои мысли,

нежели мы, вынужденные пользоваться

телесными знаками и особенно звуками,

которые в наибольшем ходу потому, что

являются самыми лучшими и быстрыми знаками,

на какие мы способны. Но, не имея в себе

никакого опыта непосредственного сообщения

щщм следовательно, никакого понятия о нем

вообще, мы не имеем идеи того, как духи, не

употребляющие слов, могут быстро сообщать

свои мысли, и тем более как духи, не имеющие

тела, могут быть хозяевами своих мыслей и по

желанию сообщать или скрывать их, хотя мы

непре-

367

37. Краткое повторение. Таким образом, мы

видели, какого рода идеи субстанций всех

видов есть у нас, в чем они состоят и как мы

к ним приходим. Отсюда, мне кажется, вполне

очевидно, что: '____

во-первых, все наши идеи различного рода

субстанции суть не что иное, как

совокупности простых идей вместе с

предположением чегото, к чему они относятся

и в чем существуют, хотя мы не имеем никакой

ясной, отчетливой идеи этого предполагаемого

нечто;

в-третьих, большинство простых идей,

составляющих наши сложные идеи субстанций,

при надлежащем рассмотрении оказываются лишь

силами, как бы мы ни были склонны принимать

их за положительные качества. Например,

наибольшая часть идей, составляющих нашу

сложную идею золота,- это желтизна, большой

вес, ковкость, плавкость, растворимость в

царской водке и т. д., объединенные все в

неизвестном субстрате. Все эти идеи - не что

иное, как различные отношения к другим

субстанциям. и в действительности не

находятся в золоте, если последнее

рассматривать само по себе, хотя они зависят

от тех действительных и первичных качеств

его внутреннего строения, посредством

которых оно способно различным образом

воздействовать на различные другие

субстанции и испытывать воздействие с их

стороны.

Глава двадцать четвертая О СОБИРАТЕЛЬНЫХ

ИДЕЯХ СУБСТАНЦИЙ