23. Размышление о познании у духов. Отсюда

можно видеть, в какой степени все наше

познание материальных вещей зависит от наших

чувств. Как познают их духи, не связанные с

телом (у которых знание и идеи этих вещей,

конечно, гораздо совершеннее нашего), мы не

имеем никакого понятия, никакой идеи. Весь

объем нашего познания и воображения не

выходит за пределы наших собственных идей,

ограниченных способами нашего восприятия.

Хотя нет сомнения, что духи более высокого

порядка, чем духи, погруженные в плоть,

могут иметь столь же ясные идеи основного

строения субстанций, как мы имеем идею

треугольника, и таким образом постигать, как

отсюда вытекают все их свойства и действия,

но способ, которым эти духи ходят к такому

познанию, выше нашего понимания'.

578

579

нашем воображении; ибо для успехов нашего

знания н< имеет большого значения, как вещи

называются.

25. [Идеи субстанций] нелегко сделать

такими. Поэтому было бы желательно, чтобы

люди, имеющие опыт в исследованиях природы и

знакомые с различного рода естественными

телами, изложили те простые идеи, с кото-

рыми, по их наблюдению, постоянно

согласуются индивиды каждого вида. Это в

весьма значительной мере устрани- . ло бы

путаницу, происходящую оттого, что разные

лица употребляют одно и то же слово для

совокупности то большего, то меньшего числа

чувственных качеств в зависимости от

большего или меньшего знакомства с каким-

нибудь видом вещей, подходящих под одно

наименование, или от точности изучения их

качеств. Но словарь такого рода, содержащий

в себе как бы всю естественную историю,

требует слишком много рук, времени,

издержекм труда и проницательности, чтобы

можно было когданибудь надеяться на него; а

пока его нет, мы должны довольствоваться

определениями имен субстанций, объясняющими

смысл, в котором они употребляются. И было

бы хорошо, если бы они, где необходимо,

давали нам хоть это. Но и этого обычно не

делается: люди говорят и спорят друг с

другом словами, смысл которых они не

согласовали между собой, исходя из

заблуждения, будто значения обычных слов

установлены с достоверностью и будто

обозначаемые ими идеи совершенно точно

известны и стыдно не знать их. Оба этих

предположения ошибочны: ни у каких имен

сложных идей нет такого установленного,

определенного значения, чтобы они постоянно

обозначали точь-в-точь одни и те же идеи. И

вовсе не стыдно не обладать тем достоверным

познанием какой-нибудь вещи, которое

достигается лишь однимединственным

возможным путем;

580

26. В-пятых, постоянством значения слов. В-

пятых, если люди не хотят брать на себя труд

указывать смысл своих слов и определения их

терминов получить нельзя, то можно по

крайней мере надеяться, что во всех

рассуждениях, где желают поучать или

убеждать, одно и то же имя будут употреблять

постоянно в одном и том же смысле. Если бы

это делалось (а отказаться от этого

581

27. Когда нужно объяснять изменение

значения? Но в конце концов запас слов так

скуден в сравнении с бесконечным

разнообразием мыслей, что при отсутствии

терминов для подходящего и точного выражения

какого-либо своего понятия люди при всей

своей осмотрительности часто будут вынуждены

употреблять одно и то же слово в различных

до некоторой степени значениях. Но хотя во

время рассуждения или при развитии

доказательства едва ли остается место для

побочных замечаний, чтобы можно было дать

отдельные определения при всяком изменении

значения данного термина, однако при

отсутствии умышленного обмана сам смысл

рассуждения по большей части в достаточной

мере наводит беспристрастных и понятливых

читателей на его истинное значение. А где

этого недостаточно для того, чтобы указать

читателю путь, там писатель должен

объяснить смысл своих слов и показать, в

каком значении он здесь употребляет данный

термин.