22. Все эти идеи получаются от ощущения и

рефлексии. Если я и остановился довольно

долго на рассмотрении продолжительности,

пространства, числа, а также бесконечности,

которая следует из размышления о них, то,

быть может, не дольше, чем требовал предмет,

потому что мало простых идей, модусы которых

занимали бы больше человеческую мысль, чем

они. Я вовсе не намеревался обсуждать их во

всей их широте; для моей цели достаточно

было показать, каким образом ум получает эти

идеи такими, какие они есть, от ощущения или

рефлексии и каким образом, подобно всем

нашим идеям, имеет их своим источником даже

идея бесконечности, какой бы ни казалась она

далекой от всякого объекта чувств и от

всякой деятельности ума. Быть может,

некоторые математики, далеко ушедшие в

умозрении, имеют другие пути для принятия

своим умом идеи бесконечности; но это не

мешает тому.

Глава восемнадцатая О ДРУГИХ ПРОСТЫХ МОДУСАХ

1. Модусы движения. Хотя в предыдущих главах

я показал, как ум от простых идей,

полученных посредством ощущения, доходит

даже до бесконечности, которая, как бы ни

казалась она более всего другого далекой от

чувственного восприятия, в конце концов

заключает в себе только то, что составлено

из простых идей, полученных в уме от чувств

и впоследствии соединенных благодаря

способности ума повторять свои идеи; хотя,

говорю, этих примеров простых модусов

простых идей ощущения могло бы быть

достаточно для того, чтобы показать, как ум

к ним приходит, однако я из методологических

соображений, хотя и вкратце, коснусь

некоторых других и потом уже перейду к более

сложным идеям.

3. Модусы звуков. Подобное же разнообразие

находим мы и в звуках. Каждое

членораздельное слово есть особая

модификация звука. Отсюда видно, что чувство

слуха при помощи таких модификаций

доставляет уму различные идеи почти в

бесконечном числе. Помимо отчетливо

воспринимаемых криков птиц и зверей

модификации звуков получаются также от

разнообразных нот различной длины,

образующих сложную идею, называемую

мелодией, которую музыкант может иметь в уме

своем, вовсе не слыша или не производя

никакого звука, благодаря размышлению об

идеях этих звуков, молчаливо соединяемых

таким образом в его воображении.

275

5. Модусы вкусов. Все смешанные вкусы и

запахи суть также модусы, составленные из

простых идей этих чувств. Но, не имея по

большей части для них названий, мы обращаем

на них меньше внимания и не можем выразить

их письменно. Поэтому я должен без

перечисления предоставить их мыслям и опыту

читателя.

6. Вообще можно заметить, что те простые

модусы, которые рассматриваются лишь как

различные степени одной и той же простой

идеи, хотя многие из них сами по себе

являются совершенно отличными друг от друга

идеями, обыкновенно не имеют самостоятельных

имен, не выделяются как отдельные идеи,

когда разница между ними лишь очень мала.

Упускают ли люди эти модусы из виду и не

дают им названий потому, что не имеют мер

для точного их различения, или потому, что в

случае такого различения это знание не дало

бы никакой общей или необходимой пользы, я

предоставляю подумать другим. Для моей же

цели достаточно показать, что все наши

простые идеи приходят в ум только через

ощущение и рефлексию и что, когда ум их

имеет, он может различным образом повторять

и соединять их, составляя таким образом

новые сложные идеи. Но хотя белизна,

краснота или сладость и т. д. не были

видоизменены или составлены в сложные идеи

путем различных сочетаний таким образом,

чтобы получить имена и быть разделенными на

виды, то некоторые другие простые идеи

(например, указанные выше идеи единства,

продолжительности, движения и т. д., а также

силы и мышления) видоизменялись именно так,

образовав великое множество различных

сложных идей, имеющих свои особые имена.

276

Глава девятнадцатая О МОДУСАХ МЫШЛЕНИЯ

1. Ощущение, воспоминание, созерцание и т.

д. Когда ум обращает свой взор внутрь, на

себя, и созерцает свои

2. Таковы некоторые примеры различных

модусов мышления, которые ум может наблюдать

в себе и таким образом иметь такие же

различные идеи их, как он имеет идеи белого

и красного, квадрата или круга. Я не думаю

перечислять их все и подробно рассматривать

этот ряд идей, получаемых от рефлексии: это

составило бы целый том. Для моей настоящей

цели достаточно показать здесь на немногих

примерах, какого рода эти идеи и как к ним

приходит ум, тем более что позже я буду

278

а 64

тельных действии ума и модусов мышления .

4. Следовательно, вероятно, что мышление

есть действие, а не сущность души. Это

различие между напряжением и расслаблением

ума при мышлении в диапазоне великого

множества разных степеней - от серьезного

изучения до полного невнимания, я думаю,

каждый испытал на себе. Проследите это еще

дальше, и вы найдете ум во сне как бы

удалившимся от чувств и оказавшимся вне

досягаемости тех возбуждений органов чувств,

которые в другое время вызывают очень живые

и выразительные идеи. Мне не нужно для этого

приводить в пример людей, которые спят

грозовые ночи напролет, не слыша грома, не

видя молний и не чувствуя сотрясений дома,

достаточно заметных для бодрствующих. Но в

этом своем удалении от чувств ум часто

сохраняет еще более свободный и бессвязный

способ мышления, который мы называем

сновидением. Глубокий сон наконец совершенно

задвигает занавес и кладет предел всяким

явлениям. Это, я полагаю, почти все испытали

на себе, и, что это так, без труда

показывает каждому его собственное

наблюдение. Дальнейшее заключение, которое я

хотел бы вывести отсюда,

279

Глава двадцатая О МОДУСАХ УДОВОЛЬСТВИЯ И

СТРАДАНИЯ

1. Удовольствие и страдание - простые идеи.

Среди простых идей, получаемых и от ощущения

и от рефлексии, страдание и удовольствие

являются очень значительными. Как в теле

ощущение или бывает просто само по себе. или

сопровождается страданием либо

удовольствием, так и мысль, или восприятие в

уме, или бывает простой, самой по себе, или

точно так же сопровождается удовольствием

либо страданием, наслаждением либо печалью -

называйте это как хотите. Подобно другим

простым идеям, эти идеи не могут быть

описаным их названиям нельзя дать

определения. Единственный способ познать их,

как и другие простые идеи чувств, есть опыт.

Дать им определение исходя из наличия добра

или зла - не что иное, как сделать их

известными нам, заставляя нас размышлять

только о том, что мы в себе чувствуем при

различных воздействиях добра и зла на наш

ум, поскольку добро и зло различным образом

относятся к нам или рассматриваются нами.

280

3. Наши страсти движимы добром и злом.

Удовольствие и страдание и то, что их

вызывает,- добро и зло суть стержни, вокруг

которых вращаются наши страсти. И если мы

поразмыслим о себе и понаблюдаем, как они

при различных обстоятельствах на нас

воздействуют и какие модификации или

настроения ума, какие внутренние ощущения

(если можно так назвать их) производят, то

мы можем составить себе идеи наших страстей.

4. Любовь. Так, каждый размышляющий человек

при мысли о наслаждении, которое может

доставить ему присутствие или отсутствие

какой-нибудь вещи, имеет идею, называемую

нами любовью. Если человек заявляет осенью,

когда он ест виноград, или весной, когда его

совсем нет, что он любит виноград, то его

восхищает не что иное, как вкус винограда.

Пусть он изза перемены в здоровье или

организме не испытывает наслаждения от этого

вкуса, и уже нельзя будет больше сказать,

что он любит виноград.

281

7. Радость. Радость есть наслаждение ума от

рассмотрения им настоящего или несомненно

приближающегося обладания благом, а владеем

благом мы тогда, когда оно находится в нашей

власти, так что мы можем пользоваться им,

когда нам угодно. Так, человек, близкий к

голодной смерти, радуется приходу помощи

даже до того, как он испытывает удовольствие

от пользования ею; отец, которому доставляет

наслаждение само благополучие его детей,

обладает этим благом все время, пока его

дети находятся в таком положении, ибо ему

нужно только подумать об этом, чтобы иметь

это удовольствие. _

8. Печаль. Печаль есть беспокойство души при

Мигели о потерянном благе, которым можно

было бы пользоваться дольше, или же чувство

зла, имеющегося в настоящий момент.

10. Страх. Страх есть беспокойство души при

мысли о будущем зле, которое, вероятно, на

нас обрушится.

11. Отчаяние. Отчаяние есть мысль о

недостижимости

12. Гнев. Гнев есть беспокойство или

волнение душ] при получении какого-нибудь

оскорбления; ему сопут ствует намерение

немедленно отомстить.

13. Зависть. Зависть есть беспокойство души,

вызванно сознанием того, что желательным нам

благом завладе. другой, который, по нашему

мнению, не должен обладат им раньше нас.

и страданием. Так, мы распространяем

обыкновенно CBO! ненависть на тот объект (по

крайней мере если он дек ствует сознательно

или произвольно), который причини нам

страдание, потому что внушенный им страх ест

постоянное страдание. Но мы нс столь

постоянно люби то, что принесло нам добро,

потому что удовольстви действует на нас не

так сильно, как страдание, и потом что мы не

очень расположены надеяться, что оно снов

принесет нам добро. Но это между прочим.

15. Что такое удовольствие и страдание? Под

удоволг ствием и страданием, наслаждением и

беспокойством постоянно разумею (как я

указал выше) не только теле< ное страдание и

удовольствие, но и всякое испытываемо нами

наслаждение или беспокойство, которое

вытекает к любого приятного или неприятного

ощущения или pe(j лексии.

283

18. Эти примеры показывают, как наши идеи

страстей приобретаются от ощущения и

рефлексии. Я не ошибусь [.полагая,] что то

[.что я пишу,] считают исследованием о

страстях. Но страстей гораздо больше, чем я

назвал здесь, да и каждая из тех, на которые

я обратил внимание, требует гораздо более

подробного и тщательного исследования. Я

упомянул здесь о них только как о примерах

модусо" удовольствия и страдания,

получающихся в нашем уме в результате

различного рассмотрения добра и зла. Быть

может, я мог бы привести в пример более

простые модусы удовольствия и страдания,

например страдание от голода и жажды и

удовольствие от еды и питья для устранения

голода и жажды; страдание от слабого зрения

и удовольствие от музыки; страдание от

двусмысленного и малопоучительного спора и

удовольствие от разумной беседы с другом или

от занятия, направленного на поиск и

открытия истины. Но так как страсти для нас

гораздо важнее, то я предпочел привести в

пример именно их и показать, как наши идеи

страстей происходят от ощущения и рефлексии.

Глава двадцать первая О СИЛАХ [И

СПОСОБНОСТЯХ] (OF POWER)

284

2. Сила активная и пассивная.

Рассматриваемая таким образом сила бывает

двоякой, а именно она способна или

производить перемену, или воспринимать ее; в

первом [случае] ее можно назвать активной,

во втором - пассивной силой. Быть может,

заслуживает рассмотрения вопрос о том, не

является ли материя совершенно лишенной

активной силы, в то время как ее творец,

бог, конечно превыше всякой пассивной силы,

и не является ли промежуточное состояние,

которое занимают сотворенные духи

единственно обеспечивающим наличие и

активной и пассивной силы. Я не буду

вдаваться в это исследование теперь: моя

задача в настоящий момент - не углубляться в

поиски источника силы, а исследовать, как мы

приходим к идее силы. Но поскольку [считают,

что] активны( силы составляют весьма

значительную часть наших сложных идей о

природных субстанциях (как мы увидим позже),

постольку я говорю о них именно как о

таковьп в соответствии с общим мнением; но

на деле, быть может они вовсе не такие уж

активные силы, как СКЛОННЕ представлять себе

их наша торопливая мысль, и потому f считаю

нелишним направить этим намеком наши мысл! к

размышлениям о боге и духах для составления

воз можно более ясной идеи активной силы.

3. Сила включает отношение. Я признаю, что

силг включает в себя некоторого рода

отношение - отношени" к действию или

перемене. В самом деле, какие из нашш идей

любого вида не заключают его в себе, если

внима

4. Наиболее ясная идея активной силы

получается от духа. Нас в изобилии снабжают

идеей пассивной силы ощущаемые вещи почти

всех видов. Мы не можем не замечать, что в

большинстве вещей их чувственные качества,

даже самые их субстанции, подвержены

непрерывным изменениям, потому мы не без

основания считаем их и далее способными к

тем же изменениям. Не меньше у нас примеров

и активной силы (этото и есть более точное

значение слова "сила"), ибо всегда, когда

замечается перемена, ум должен делать вывод,

что есть сила, способная производить эту

перемену, так же как в самой вещи -

возможность воспринять ее. И тем не менее

если мы будем рассматривать этот вопрос

более внимательно, то увидим, что тела не

доставляют нам через наши чувства идеи

активной силы столь же ясной и отчетливой,

как та идея, которую мы получаем от

рефлексии о деятельности нашего ума. Так как

всякая сила относится к действию и так как

существует только два рода действий, идеи

которых есть у нас, а именно мышление и

движение, то посмотрим, откуда получаем мы

наиболее ясные идеи сил, производящих эти

действия. (1) Идеи мышления тело вовсе не

доставляет нам; мы получаем ее только от

рефлексии. (2) Не получаем мы также от тела

никакой идеи начала движения. Тело,

находящееся в покое, не дает нам никакой

идеи активной силы, способной двигать; а

когда оно само приведено в движение, это

движение есть в нем скорее пассивное

состояние, нежели действие. Когда бил-

лиардный шар повинуется удару кия, это не

действие шара, а только пассивное состояние,

и тогда, когда этот шар толчком приводит в

движение другой шар, находящийся на его

пути, он лишь сообщает ему движение,

286

полученное от другого тела, и сам теряет

столько же движения, сколько другой шар его

получает. Пока мы замечаем, что тело только

передает движение, но не производит его, мы

получаем лишь очень смутную идею активной

силы тела, способной приводить в движение,

ибо идея силы, способной не производить

действия, а сохранять пассивное состояние,

есть лишь очень смутная идея. А таково и

есть движение в теле, выведенном [из покоя]

толчком другого тела: сохранение

произведенного в нем изменения от покоя к

движению есть действие в немного большей

степени, чем сохранение изменения его формы

под влиянием того же самого толчка. Идею

начала движения мы получаем только из

рефлексии о том, что происходит в нас самих:

ведь мы знаем по опыту, что одним только

хотением, одной своей мыслью в уме можем

привести в движение те части нашего тела,

которые до этого находились в покое. Так что

мне кажется, чтс из наблюдения при помощи

своих чувств над действием тел мы получаем

лишь очень несовершенную, неясную идею

активной силы, потому что тела сами по себе

нс дают нам идеи силы, способной начать

какое-нибудь действие, движение или мысль.

Но если кто думает, чтс можно иметь ясную

идею силы от наблюдений над толчками,

которыми одно тело воздействует на другое,

то этс вполне служит моей цели, потому что

ощущение естъ один из тех путей, которыми ум

приходит к своим идеям. Я только считал, что

здесь стоит рассмотреть, между прочим, не

получает ли ум своей идеи активной силы от

рефлексии над своей собственной

деятельностью в боле( ясном виде, нежели от

ощущения внешних вещей.