11. Протяженность и тело не одно и то же.

Некоторым хотелось бы убедить нас, что тело

и протяженность одно и то же. Они то так, то

эдак изменяют значение слов, в чем я не

хотел бы подозревать их, потому что они

столь строго осуждали философию других

именно за то, что в ней содержится слишком

много неопределенного смысла или обманчивой

темноты сомнительных или бес-

содержательных терминов. Если поэтому под

телом и протяженностью они подразумевают то

же самое, что остальные люди (т. е. под

телом - нечто плотное и протяженное, части

которого отделимы и движимы различными

путямим а под протяженностью - только

пространство, которое находится между

границами этих плотных цельных частей и

которое ими заполнено), то они смешивают две

совсем различные идеи. Я обращаюсь к

собственному мышлению каждого человека, не

является ли идея пространства столь же

отличной от идеи плотности, как от идеи

алого цвета? Правда, плотность не может

существовать без протяженности, но и алый

цвет не может существовать без

протяженности; однако это не мешает им быть

разными идеями. Для существования или

восприятия многих идей необходимы другие

идеи, и тем не менее это вполне отличные

друг от друга идеи. Движение не может ни

существовать, ни быть понятным без

пространства, и все-таки движение - не

пространство, а пространство - не движение.

Пространство может существовать без

движения, и они совершенно отличные друг от

друга идеи. Таковы же, на мой взгляд, идеи

пространства и плотности. Плотность

представляет собой идею, до такой степени

неотделимую от тела, что от нее зависит

заполнение телом пространства, его

соприкосновение [с другим телом], толчок и

сообщение движения при толчке. И если для

доказательства того, что дух отличен от

тела, достаточно того довода, что мышление

не включает в себя идею протяженности, то в

такой же степени для доказательства того,

что пространство - не тело, достаточно

веским является довод, что оно не включает в

себя идеи плотности. А пространство и

плотность - такие же отличные друг от друга

идеи, как мышление и протяженность, и так же

полностью отделимы в уме одна от другой.

Очевидно, стало быть, что тело и

протяженность - две различные идеи. Ибо:

12. Во-первых, протяженность не включает в

себя ни плотности, ни противодействия

движению тела, а идея тела их включает.

221

Правда, можно рассматривать определенную

часть пространства, которая соответствует и

соразмерна не рассматривая остального; это

действительно рассмотрение части, но отнюдь

не умственное отделение или деление ибо

провести деление в уме, не рассматривая две

поверхсти отделенными друг от друга, так же

невозмоно как невозможно разделить в

действительностим не отдеить, две

поверхности одну от другой. Но рассмотрение

части не есть отделение. Можно рассматривать

в солнце без его теплоты или подвижность в

теле без его протяженнести, не думая об их

отделении. Одно - рассмотрение только части,

ограничивающееся чем-нибудь одним; другое -

рассмотрение обоих как существующих отдельно

14. В-третьих, части чистого пространства не

способ| к движению, что вытекает из их

нераздельности, движение есть не что иное,

как изменение расстояния между двумя вещами;

но это невозможно между неотде лимыми

частями. Следовательно, они должны находить

в вечном покое в отношении друг друга.

I

15. Определение протяженности не объясняет

ее. Если кто спросит меня, что такое то

пространство, о котором

я говорю, я отвечу ему, когда он скажет мне,

что такова его протяженность. Говорить, как

обыкновенно делается что протяженность

означает иметь partes extra tes34, - значит

говорить только то, что протяжен есть

протяженность. Каким образом, в самом деле,

я лучше осведомлен о природе протяженности,

оттого мне скажут, будто протяженность

означает иметь протяженные части, внешние

по отношению к протяженым частям, т. е. что

протяженность состоит из протяженных частей?

В таком случае, если кто-нибудь спросит,

16. Разделение всего существующего на

телеснов и духовное не доказывает тождества

пространства и тела. , Защитники

тождественности пространства и тела

выставляют следующую дилемму. Пространство

есть или нечто, или ничто. Если между двумя

телами ничего не находится, они должны

необходимо соприкасаться; если признать его

чемто, то, спрашивают они, что оно: тело

или дух? На это я отвечаю другим вопросом:

кто сказал им, что существуют или могут

существовать только плотные предметы,

которые не могут мыслить, и мыслящие

существа, которые не могут быть

протяженными, и ничего более? А ведь только

это они подразумевают, когда употребляют

слова "тело" и "дух".

17. Субстанция, которой мы не знаем, не

доказательство против [существования]

пространст" без тела. Если спросят, как

обыкновенно бывает, чем является это

пространство, лишенное тела, субстанцией или

акциденцией, я сейчас же отвечу, что не

знаю, и не буду стыдиться своего незнания,

пока вопрошающие не укажут мне ясной,

определенной идеи субстанции.

т ' -ко идею, когда субстанциями называются

все эти РЧ столь различные вещи? И если да,

то не будет ли fiOAa следовать, что бог,

духи и тело, сходясь в одной Щей природе

субстанции, различаются только в том, то они

просто различные модификации этой

субстанции,

223

Если, таким образом, слово "субстанция"

обозначает три отдельные различные идеи, то

им было бы полезно разъяснить эти различные

идеи или по крайней мере дать им три

различных названия, чтобы избежать в таком

важном понятии неясности и заблуждения,

которые естественно вытекают из

неразборчивого употреблениятакого

сомнительного термина. А заподозрить, что

этот термин имеет три различных смысла,

настолько трудно, что в обычном

употреблении он едва ли имеет хоть:

один ясный и определенный смысл. И - если

они таким образом могут образовать три

различные идеи субстанции, то что мешает

другим образовать четвертую?

фии. Те. кто впервые пришел к понятию

акциденций как класса реальных предметов,

которые должны чемуто быть присущи, были

принуждены изобрести слово "суб- станция"

для их поддержания. Если бы бедный ин-

дийский философ (воображавший, что Земля

также нуждается в какой-нибудь опоре)

придумал это слово "субстанция", ему не

надо было бы утруждать себя поисками слона

для поддержания Земли и черепахи - для

поддержания слона: слово "субстанция"

сделало бы это с успехом. И ответ индийского

философа, что именно субстанция поддерживает

Землю, хотя он и не знает, что она такое,

вопрошающий мог бы считать хорошим точно так

же, как мы считаем достаточным ответом и

полезным учением наших европейских

философов, что именно субстанция

поддерживает акциденции, хотя они и не

знаютм что она такое. Так что у нас нет

никакой идеи относительно того, что такое

субстанция, но есть только смутная и неясная

идея того, что она делает.

20. Что бы ни сделали в данном случае ученые

мужи, умный житель Америки, изучающий

природу вещей, едва ли счел бы объяснение

удовлетворительным, если бы, желая изучить

нашу архитектуру, он узнал, что колонна

21. Пустота за крайними пределами телесного

мира. Но возвратимся к нашей идее

пространства. Если не предполагать [мир] тел

бесконечным, а этого, я думаю, никто не

станет утверждать, я бы спросил: если бы бог

поместил человека на краю мира телесных

вещей, то не мог ли бы человек протянуть

свою руку за пределы своего тела? Если бы он

мог, то простер бы свою руку туда, где

прежде было пространство без тела, и если бы

он там раздвинул пальцы, между ними все-таки

было бы пространство без тела. Если бы он не

мог протянуть своей руки, то, должно быть,

вследствие какой-нибудь внешней помехи (ибо

мы предполагаем его живым, способным

приводить в движение части своего тела, как

он может и теперь; само по себе это не

невозможно, если бы так было угодно богу,

или по крайней мере не невозможно для бога

так двигать человеком); и в таком случае я

спрашиваю, есть ли то, что мешает руке

двигаться наружу, субстанция или акциденция,

есть ли это нечто или же ничто? И когда

разрешат этот вопрос, то будут в состоянии и

разрешить, что же есть то, что бывает или

может быть между двумя телами, находящимися

на расстоянии друг от друга, и что не есть

тело и не имеет плотности. Между тем довод,

что тело, приведенное в движение, может

продолжать двигаться там, где ничто ему не

мешает (как [это может быть] за крайними

пределами всех тел), во всяком случае столь

же убедителен, как и тот довод, что два тела

должны необходимо соприкасаться там, где

ничто не находится между ними, ведь наличия

пустого пространства между ними достаточно

для устранения необходимости взаимного

соприкосно-