29.​ Композиция сборника ш.Бодлера «Цветы зла». Сонет «Соответствия» и его значение.

Сборник «Цветы зла» посвящен любимому поэту и учителю Теофилю Готье, стихи создав-сь в разное время. Название – оксюморон, одно понятие исключает другое – двойственность в восприятии мира. Сборник состоит из нескольких частей. Сам Б. считал, что в чел-ке борется сатанинское и божеств начала. В посвящении говорится: «С чув-вом глубочайшего смирения посвящаю Вам эти болезненные цветы» - идея красоты и её обреченности на гибель. Названия частей сборника создают впечатление трагич. рассказа о жизни чел-ка, неумолимо приближ-ся к смерти: «Сплин и идеал», «Парижские картины» (посвящены Виктору Гюго), «Вино», «Цветы зла», «Мятеж», «Смерть». В сонете «Соответствия» - размышл о сущности бытия, связях между мирами. Чел-к бродит в этом мире как в чаще символов, недосказанность. Б. выражает явления через несвойств ему кач-ка, «запах чистоты» через «цвет или звук». Расширение сферы ощущений, вводимых в поэзию. Зарождение импрессионизма, символизма, когда субъективное впечатл главенствует над реальностью, сложная символика. 

Теория "аналогий", или "соответствий", — не оригинальное изобретение Бодлера. "Человек есть источник аналогий во вселенной", — говорил еще Новалис. Подобные взгляды были весьма распространены на рубеже XVIII-XIX вв. Заслуга Бодлера в том, что он впервые дал им развернутое и последовательное поэтическое выражение, превратив в важнейший принцип своего творчества.

Бодлер устанавливает три типа "соответствий". Прежде всего это явление так называемой синестезии, когда одно какое-нибудь чувство (звук) вызывает другое чувство, относящееся к иной области восприятия (цвет, вкус). Это — аффективно-ассоциативная связь, не поддающаяся рационализации, но зато чреватая многочисленными метафорическими открытиями. Идея синестезии лежит в основе программного стихотворения Бодлера "Соответствия": "Неодолимому влечению подвластны, / Блуждают отзвуки, сливаясь в унисон, / Великий, словно свет, глубокий, словно сон; / Так запах, цвет и звук между собой согласны" (Пер. В. Микушевича). Далее, "перекликающиеся", перетекающие друг в друга чувственные впечатления обладают для Бодлера несомненной суггестивной силой: они способны либо пробуждать воспоминания (ср. сонет "Аромат", где запах ладана в церкви или аромат саше вызывает — по сложной и неожиданной ассоциации — в памяти любовную сцену), либо возбуждать фантазию, воображение, как это происходит в стихотворении "Экзотический аромат" ("Когда, закрыв глаза, я, в душный вечер лета, / Вдыхаю аромат твоих нагих грудей, / Я вижу пред собой прибрежия морей, / Залитых яркостью однообразной света". — Пер. В. Брюсова); "чувственность" оживляет "чувства", между ними возникают капризные, непредсказуемые "соответствия". И наконец, сам "природный", психофизический мир (мир вещей, чувственных впечатлений от них и эмоциональных переживаний) оказывается знаком, отзвуком, "отражением" неявленной духовной "сверхприроды"

Таким образом, бодлеровские "соответствия" имеют выраженный динамический характер: привычные для нас, устойчивые "вещи" на глазах начинают преображаться, приобретают подвижность и, словно бы нехотя вовлекаясь в общий хоровод взаимопревращений, мало-помалу раскрывают свою многосмысленную глубину.

Неверно, однако, было бы думать, что человек у Бодлера лишь обнаруживает уже "готовые" соответствия и аналогии, пронизывающие собою мироздание, что он только "расшифровывает" предстоящие ему природные "символы", по мере сил переводя их на образный язык "сравнений, метафор и эпитетов". Нет, бодлеровский человек не пассивно запечатлевает налично данные "соответствия", но активно вызывает их к жизни; он охотно согласился бы с Новалисом в том, что "вечность" заключена именно в нашей "душе" — в душе, которая становится подлинным "источником аналогий во вселенной" в тех случаях, когда, говоря словами Бодлера, она начинает бросать "магический и сверхприродный свет на природную темноту вещей".