Диалектика мышления (познания).

Основоположники материалис­тической диалектики окончательно преодолели гносеологическую робинзонаду, доказав, что подлинно суверенным субъектом познания является не отдельный индивид, а человечество, хотя этот субъект не существует вне индивидов, каждый из которых не суверенен в своей отдельности. Они заложили фундамент диалектико-материалистической гносеологии, введя понятие практики (как общественно-истори­ческой деятельности людей) в теорию познания. При этом практика раскрывается как источник и цель познания. Она же предстает и критерием истины, ибо обладает достоинством всеобщности и непосредственной действительности. В рамках диалектико-материалистической гносеологии разработано учение об объективной, относительной и абсолютной истине, а также раскрывается диалектика форм чувственного и рационального познания.

Обстоятельный анализ содержания перечисленных поня­тий дается в теме по теории познания.

В порядке этапного вывода необходимо подчеркнуть следующее: точно так же, как Ч. Да­рвин создал системно-теоретическую основу научной биологии (которая нуждается в дальнейшем развитии), Маркс, Энгельс и Ленин создали системно-теорети­ческую основу научной философии, которая никоим образом не претендует на законченность, органически предполагает самокритичность и потому открыта будущему. Энгельс неоднокра­тно подчеркивал, что миропонимание Маркса - это не доктрина, не готовые догмы, а отправные пункты и метод для дальнейшего исследования. Отсюда следует, что для любой сферы научно-теоретическо­го знания марксистская философия не является истиной в последней инстанции, но именно эта филосо­фия составляет истину в самой первой инстанции.

3. Формирование материалистической диалектики представляет собой исторически необходимый вывод из всей предшествующей философии. Вместе с тем, этот исторически закономерный результат развития философской мысли составляет исходно новый рубеж дальнейшего саморазвития вечно новой философии разума уже на собственном (строго разумном) основании. Однако в самых «цивилизованных» странах философия разума оказалась почти сразу же излишней и становилась все более невостребованной роскошью.

Антиинтеллектуализм или противоразумность формирующегося духа эпохи в конце 19 века отмечал не только Ф. Энгельс, но, как говорится, задним числом, торжество именно такого духа подтверждал в середине 20 века аргентинский философ М. Бунге. Он , в частности, писал, что « в то время в Европе поднималась волна ненависти к разуму», которая в качестве своеобразной рациофобии «перестала быть болезнью отдельных профессоров и стала недугом культуры» (Бунге М. Интуиция и наука. М.,1967. С . 21 и 18). В частности, если сам «Ницше резко противопоставлял свою мысль академическим и университетским формам философствания», то уже в самом начале 20 века подобного рода «вольные» формы философствования, ширясь, начинают завоевывать университетские кафедры». (Михайлов А. В. Предисловие к публикации // Вопр. философии. 1989. №5. С. 117. 113-122).

Отсюда понятно, почему и отчего официальная и вроде бы профессиональная философия «цивилизованных» стран стала в 20 веке столь же неклассической, сколь и откровенно противоразумной. «Роман разума с действительностью, - вещает современный американский профессор, - подошел к концу. Мышление и действительность вольны идти теперь собственными путями…» (Эпштейн М. К философии возможного.//ВФ, 1999, 6. С.65).

Отсюда так же понятно, что традиции классической философии и старый, но вечно юный дух ни перед чем не останавливающегося теоретического исследования мог сохраниться лишь вне официальной философии. И действительно, их развивали «непрофессионалы»: экономист и, по последнему слову философистов, «идеолог-популист» Карл Маркс (почти неизвестен как доктор философии), фабрикант без высшего образования Фридрих Энгельс, кустарь-кожевенник без среднего образования Иосиф Дицген (1828-1888), недоучившийся инженер Георгий Плеханов (1857-1918), да присяжный поверенный Владимир Ульянов (Ленин, 1870-1924), который не почитается ныне за философа (вследствие чего забвению предаются достижения отечественной философской мысли мировой значимости).

В России, а затем в Советском Союзе марксистская философия обрела вторую родину. И здесь материалистическая диалектика показала себя способной принципиально к беспредельному саморазвитию без заранее установленного масштаба. Свидетельство тому – творчество выдающегося советского философа Эвальда Васильевича Ильенкова (1924-1979).Однако статус официальной философии придавал марксистскому учению характер анкилозированной идеологии. «Классики» советского варианта «истмата» от имени Маркса формулировали такие утверждения, что, ознакомившись с ними, Маркс имел бы все основания повторить высказанную им по аналогичному поводу фразу: «Если это – марксизм, то я – не марксист». В словесной борьбе с буржуазной идеологией партбоссы (да и их консультанты от философии) не в состоянии были понять, что «те отрицательные явления, которые до сих пор старательно муссирует антикоммунистическая пропаганда на Западе, вытекали не из идей коммунизма» (Э.Ильенков,91-158).

Так что «марксизму ныне противостоит не «другая» теоретическая доктрина, а отсутствие доктрины» (Э. Ильенков, 91-168). Уже поэтому хоронить марксистскую философию рано. Да и история еще не закончена...