1.6. Риск. Общество. Техносфера

Созданные человечеством орудия труда и механизмы, а также предметы и материалы, составляющие существенную часть сферы его обитания, академик А.Е. Ферсман в 20-е годы назвал техносферой.

По-видимому, техносфера является одним из главных достижений нашей цивилизации, да и саму нашу цивилизацию естественно называть технологической.

Термин «технология» происходит от двух греческих слов - мастерство и наука. Еще недавно он весьма скромно трактовался как «наука или совокупность сведений о физических или химических способах обработки или переработки сырья, получения изделий». Из XIX века пришла известная концепция К. Маркса о том, что исторические эпохи отличаются не тем, что производят, а тем, как производят, т.е. технологиями. Однако вторая половина XX века внесла в это положение принципиальные коррективы.

Во-первых, мы оказались в мире информационных и химических, военных и биологических, избирательных, двойных, ресурсосберегающих и многих-многих других технологий. Действительно, люди, использующие научные знания, систематизированный предшествующий опыт, новые подходы или средства, могут достигать поставленных целей гораздо эффективнее, чем те, кто начинает это делать «с чистого листа». Развитие науки, промышленности, средств передачи информации привнесло в понятие технологии новое качество. Практически во всех общественно значимых областях появились технологии, дающие колоссальный выигрыш.

Во-вторых, сейчас производятся миллионы веществ, продуктов, товаров, которые никогда до этого не производились и о которых мы знаем гораздо меньше, чем хотелось бы. Принимаются тысячи решений, последствия которых ученые пока не научились предсказывать. Наивно было бы предполагать, что все они не несут новых рисков и угроз.

В-третьих, в связи с форсированным развитием венчурных фирм и сектора высоких технологий появились «технологии второго порядка» — технологии создания технологий, чего раньше не было.

Многое из происходящего на наших глазах было предсказано Станиславом Лемом в начале 60-х годов в книге «Сумма технологии». Ее название напоминает название труда великого средневекового философа и теолога Фомы Аквинского, работавшего в XIII веке - «Сумма теологии». Судьбу мира, его будущее он связывал с истинной верой, а основные опасности - с ересью в христианском учении. Мы на пороге XXI века связываем главные надежды с имеющимися и будущими технологиями, а основные опасности и угрозы - с их неверным использованием. Следуя Лему, будем называть технологией «обусловленные состоянием знаний и общественной эффективностью способы достижения целей, поставленных обществом, в том числе и таких, которых никто, приступая к делу, не имел в виду».

Очевидным и важнейшим достижением технологической цивилизации является увеличение продолжительности и повышение качества жизни. Трудно представить, но по материалам переписи 1897 г. ожидаемая при рождении продолжительность жизни в европейской части России у мужчин составляла всего 27,5 лет. В 1988 г. этот показатель составил 64,6 года . В Японии средняя продолжительность жизни составила в 1996 г. 79 лет, в Швеции - 75 лет. Другими словами, продолжительность жизни возросла в 2-3 раза за столетие. По мнению ряда экспертов, современная медицина и образ жизни уже позволили втрое увеличить жизнь по сравнению с ее «естественной» биологической продолжительностью.

В политологии принято подразделять государства на три поколения. В государствах первого поколения акцент делается на таких отраслях, как тяжелое машиностроение, производство электроэнергии, сельское хозяйство, большая химия. Основное значение имеют минеральные ресурсы, территория, численность населения. В государствах второго поколения основу экономики составляют наукоемкие технологии - микроэлектроника, вычислительная техника, биотехнология, малотоннажная химия. Ключевое значение приобретают образовательный уровень населения, технологическая культура, психологические установки. Наконец, в государствах третьего поколения основной продукт составляет информация, новые технологии, новые идеи, образы массового сознания. При этом важнейшим ресурсом становится творческий потенциал элиты общества.

При переходе государства от поколения к поколению многократно повышается производительность труда, растет жизненный уровень. В наибольшей степени сохраняется окружающая среда. Обеспечение этого перехода является одной из важнейших задач системы управления страной.

Ключ к такому переходу - высокие технологии. Ставка на рывок в области высоких технологий следует из мировых экономических реалий. Продажа одной тонны зерна на мировом рынке дает 20-30 долл. прибыли, тонны мяса - 300-400 долл., бытовой техники 50 000 долл., в авиации продажа тонны продукции дает в среднем более миллиона долларов. У России есть дополнительные возможности для такого рывка благодаря высокой квалификации значительной части общества, работавшей в военно-промышленном комплексе страны, и большому научному потенциалу, созданному в советские времена. В настоящее время, по оценкам социологов, «белые воротнички» - работники, занятые в автоматизированном производстве, научных и прикладных разработках, а также в сфере информации, - составляют в развитых странах около 90% рабочей силы. При этом производительность труда, по сравнению с предшествующим технологическим укладом, возрастет вчетверо. Компьютерные сети приводят к широкому распространению такой формы занятости, как надомный труд.

Высокие технологии в современном мире обладают несколькими характерными чертами.

- Высокая доля добавленной стоимости, иногда близкая к 100%. Пример - производство микрочипов на кремниевой основе. Кремний - основная часть обычного песка. Исходное сырье не стоит ничего, почти вся стоимость создается в процессе обработки.

- Эффективность продуктов высокой технологии зачастую в не сколько раз превышает показатели для предшествующих поколений продукции.

Пример. В США сейчас ускоренно внедряются генетически модифицированные сорта зерновых, устойчивые к болезням и засухе, к тому же вдвое более урожайные. По оценкам американского министерства сельского хозяйства, семенной фонд страны в 1999 г. был заполнен таким «суперзерном» (генетически измененной кукурузой) почти на 40%.

- Многие продукты высокой технологии «сами создают себе спрос», заполняют ниши ранее не существовавшие на рынке

Пример. Человек не будет покупать персональный компьютер или программное обеспечение, если не знает, зачем оно нужно. Поэтому рядом со сферой высоких технологий возникла большая «объяснительная индустрия», формирующая представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

- Высокие технологии зачастую создают товары, свойства которых либо неизвестны, либо могут стать известными лишь через длительное время после выхода товара на рынок.

Пример. По данным нескольких британских агробытовых компаний, ветеринарно-санитарных служб Голландии, Швейцарии, Дании и специалистов Медицинского совета Великобритании употребление генетически измененного зерна ввиду повышенного содержания белка (зачастую вдвое, а то и втрое) может спровоцировать со временем возникновение онкологических и нервных заболеваний, привести к необратимым изменениям в иммунной системе. Генно-инженерные технологии соединяют гены, создавая комбинации, которые не могут возникнуть естественным путем, что может привести к возникновению живых организмов с парадоксальными свойствами, о которых мы сегодня и не подозреваем. На основе мнения ученых Европейское сообщество запретило импорт «генетического зерна». Запрет не был отменен даже после того, как Вашингтон взвинтил пошлины на ввоз европейских товаров. Заметим, что до настоящего времени Минздрав России и ветслужба Минсельхозпрода России не выработали свою позицию в этом вопросе.

- Очень высок доход венчурных компаний (т.е. небольших по численности занятых предприятий, деятельность которых связана с созданием и освоением новых технологий производства продукта, еще не из вестного потребителю и не имеющего по этой причине четкой перспективы развития), что форсирует научно-технический прогресс.

Пример. По данным Министерства науки и технологии России эта деятельность в течение последних 10 лет обеспечивала венчурным компаниям среднегодовой доход в 15,7%, а самые лучшие компании имели прирост на капитал в 80%.

- Высокие технологии приводят к принципиально новым угрозам и окнам уязвимости.

Пример. Повсеместная компьютеризация сделала возможным появление таких порождений технологической цивилизации, как проникающие в базы данных и системы управления хакеры и постоянно совершенствующиеся компьютерные вирусы. Компьютерный вирус «Чернобыль» вывел из строя на значительный срок (в среднем около недели) более 100 тыс. компьютеров в мире. Неудачные запуски отечественных космических аппаратов «Фобос» многие специалисты связывают с неудачными программными решениями в системе управления, в результате которых ошибочная команда, адресованная компьютеру, была воспринята как команда, сориентировавшая аппарат в аварийное положение.

Далее в этой книге мы не раз будем возвращаться к одной из главных тем - управлению рисками аварий, бедствий, катастроф - оптимальной системе мер по защите людей и социально-технологических систем от этих бед. Тем не менее здесь необходимо подчеркнуть, что управление риском в сфере высоких технологий требует совершенно особого подхода. Неизбежным становится мониторинг не отдельных объектов и систем, контроль за выполнением установленных правил, а мониторинг целых технологий и постоянное уточнение устанавливаемых норм. Необходимым становится постоянное проведение исследований, направленных на то, чтобы в кризисной ситуации неожиданностей было как можно меньше. Кроме того, общество постоянно должно резервировать весьма значительные ресурсы, чтобы обеспечивать свою устойчивость относительно катастроф в этой сфере.

Анализ крупнейших катастроф в России, происшедших за последние 20 лет, показывает, что за исключением Чернобыля, мы сталкивались в основном с авариями и бедствиями, типичными для индустриального общества (пожары, взрывы, прорывы плотин, аварии на транспорте). Однако надо отдавать себе отчет, что высокие технологии могут принести катастрофы другого поколения. Их надо предвидеть, к ним надо готовиться.

Казалось бы, у нас есть очевидный выход. Пренебрегая экономическими выгодами, отказаться от многих высоких технологий, имея в виду их потенциальные угрозы, несколько затормозить технический прогресс. К сожалению, этот выход неприемлем по двум причинам. Первая состоит в том, что мы пока не нашли источников энергии, не выстроили систему технологий, которая была бы в состоянии поддерживать нашу цивилизацию в течение веков, а не десятилетий.

Сейчас с большой скоростью расходуется нефть, уголь, газ - невосполнимые источники, на создание которых у природы, по оценкам экспертов, уходили миллионы лет. Нынешняя мощность источников энергии, которыми пользуется наша технологическая цивилизация - 2 квт на человека. Наиболее известные проекты и прогнозы предполагают, что она должна увеличиться более чем в 10 раз. Иначе нам от многого придется отказываться. Но пока у нас нет ясных представлений о том, чем можно пожертвовать, а что необходимо сохранить в планируемом будущем.

Кроме того, многие надежды ученых, к сожалению, не оправдались. Известны оптимистичные оценки, которые относили овладение термоядерной энергией к 1955 г., потом к середине 60-х, затем к началу 80-х годов. Недавно США отказались от ряда крупных международных научных проектов, связанных с освоением термоядерной энергии, аргументируя это тем, что решение такой проблемы - дело далекого будущего. Другими словами, у нас сейчас есть много благих пожеланий, но нет серьезного, научно обоснованного проекта будущего. Поэтому мы не знаем, какие из высоких технологий станут основой экономики, и вынуждены развивать целый спектр таковых.

Во-вторых, одним из фундаментальных достижений науки конца XX века стало установление принципиальной ограниченности возможностей прогнозировать. Одно из проявлений этого, в частности, состоит в том, что мы, по-видимому, никогда не получим достоверного среднесрочного прогноза погоды (на 2-3 недели), какими бы эффективными ни были компьютеры и сколько бы метеорологических станций на Земле ни было размещено. Поэтому сегодня мы сейчас не можем сказать, что понадобятся в будущем. Возможно, востребованными окажутся именно те знания, которые сегодня представляются совершенно непрактичными.

Таким образом, мы даже в наиболее благоприятном случае обречены в настоящее время и в обозримом будущем иметь дело с угрозой аварий, катастроф, бедствий, которые несут высокие технологии. Однако в пределах возможностей нынешнего мирового сообщества сгладить существующее несоответствие между растущими технологическими возможностями и этической, нравственной, моральной неготовностью использовать их разумно и осторожно.

Обсуждая контуры цивилизации XXI века, исследователи используют разные понятия: «информационное общество», «постиндустриальный мир», «технотронная цивилизация», однако благодаря усилиям ряда западных социологов и философов при обсуждении глобальной динамики следующего столетия все чаще используется концепция «общества риска». В ее формирование основной вклад внесли Н. Луман, У. Бек, создатель теории «нормальных аварий» Ч. Перроу. Близкие концепции развивались и рядом ученых в рамках ГНТП «Безопасность».

В центре этой теории стоят риски, порожденные техносферой. В отличие от стихийных бедствий, голода, эпидемий, терзавших человечество в прошлом, такие риски предполагают техноэкономические решения и оценки полезности. В отличие от военного ущерба, такие риски институ-циализированы, формально согласованы с правовой и социальной структурой общества. Разумеется, это идеальная ситуация. На практике часто технологические и экономические риски, которые вполне устраивают крупный капитал, неприемлемы с точки зрения общества. Напомним известную катастрофу в Бхопале, в результате которой погибли тысячи людей, а сотни тысяч потеряли здоровье. Другими словами, в нынешнем обществе за индустриальные риски ответственны люди, фирмы, государственные учреждения и политики. В XX веке была выработана система правил по борьбе с опасностями и рискованными ситуациями, создаваемыми современной промышленностью. В силу массового характера промышленности можно дать статистическое описание ущербов и последствий от техногенных рисков. В этом смысле они становятся предсказуемыми, следовательно, подвластными надындивидуальным политическим правилам признания, компенсации и предотвращения.

Исчисление рисков - это связующее звено между общественными и естественными науками, между социальными приоритетами общества и используемыми технологиями. Эта область давно и детально разрабатывается. Например, в том разделе прикладной математики, который занимается страхованием жизни и пенсионными схемами - актуарной математике - используемые обозначения основных величин были стандартизированы уже в 1898 г. на II Международном актуарном конгрессе в Лондоне.

Исчисление рисков позволяет трактовать их как систематические события, нуждающиеся в общем политическом регулировании. Условия и гарантии страховых выплат строятся на основе невиновности. Для деловых кругов создается побудительный мотив предупреждать чрезвычайные ситуации, соизмеримые с размером страховых выплат.

Разумеется, существуют исключительные ситуации, в которых все эти инструменты не работают. По мнению авторов концепции «общества риска», в XXI веке при сохранении существующих тенденций развития общества и техносферы типичным станет совпадение нормальных и исключительных условий.

В доиндустриальную эпоху можно было подготовиться к «наихудшему мыслимому бедствию». Во второй половине XX века такой возможности уже нет. Защищенность общества убывает по мере расширения спектра опасностей и их возможных масштабов. Исчисление рисков как основа, связывающая интересы общества, технологическую политику и политику в области безопасности, в таких ситуациях перестает работать.

У. Бек так характеризует складывающуюся ситуацию: «Говоря точнее, атомные, химические, генетические и экологические мегаугрозы разрушают четыре опоры исчисления рисков. Здесь имеется в виду, во-первых, глобальный, часто непоправимый ущерб, который уже нельзя ограничить; тем самым рушится концепция денежного возмещения (компенсации). Во-вторых, в случае смертельных глобальных угроз исключены действенные меры предосторожности на основе предвидения последствий «наихудшего мыслимого бедствия»; это подрывает идею безопасности, обеспечиваемой «предупреждающим отслеживанием результатов». В-третьих, само понятие «бедствие» утрачивает границы во времени и пространстве и тем самым смысл. Оно становится событием, имеющим начало и не имеющим конца, своеобразным непредсказуемым «вольным пиршеством» крадущихся, скачущих и накладывающихся друг на друга волн разрушения. Но ведь это и подразумевает потерю меры нормальности, утрату процедур измерения и, следовательно, реальной основы для расчета опасностей: сопоставляются друг с другом несравнимые сущности, и расчет, исчисление оборачиваются лишь затемнением рассудка.

Проблема «некалькулируемости» последствий и размеров с особой яркостью выявляется в недостатке ответственности за них. Научное и юридическое признание угрожающих факторов осуществляется в нашем обществе в соответствии с принципом причинности, с принципом «загрязнитель платит». Но что инженерам и юристам кажется самоочевидным, фактически даже этическим требованием, то в сфере мегарисков становится крайне сомнительным и парадоксальным.

Эта организованная безответственность основана на смешении разных времен. Опасности, которым мы подвергаемся, относятся к совсем другому времени, чем меры безопасности, которыми пытаются их укротить. В этом основа для возникновения обоих явлений: периодического обострения противоречий, порождаемых ведающими «безопасностью» высокоорганизованными бюрократиями, и возможностей неоднократной нормализации этих «рисконосных шоков». На пороге XXI в., на вызовы эпохи атомных, генетических и химических технологий пытаются отвечать понятиями и рецептами из времен раннего индустриального общества XIX и начала XX в.

С этими нарушениями связаны, в принципе, два типа последствий. Во-первых, рушатся социальные опоры исчисления рисков; социальная безопасность вырождается в простую технику безопасности. Условием успешного исчисления рисков является одновременный учет технических и социальных компонентов, включая срок давности, ответственность, компенсацию, предотвращение последствий. Теперь эти факторы перестают действовать, а социальная и политическая безопасность может обеспечиваться только за счет внутренне противоречивого процесса технического совершенствования.

Во-вторых, ядром этой политической динамики оказывается социальное противоречие между существованием высокоразвитых бюрократий, занятых проблемами безопасности, и открытой легализацией прежде невиданных, гигантских угроз, без всякой возможности справиться с их последствиями. Общество, которое сверху донизу ориентировано на безопасность и здоровье, столкнулось с их диаметральными противоположностями - такими разрушениями и угрозами, которые делают смешными любые предосторожности против них.

В Европе конца XX в. сходятся две противоположные линии развития: уровень безопасности, опирающийся на совершенство техно-бюрократических норм и средств контроля, и распространение угрозы исторически новых опасностей, которые проскальзывают сквозь все заградительные сети закона, технологии и политики. Это противоречие - не технического, а социального и политического характера- остается времен»

Такое положение будет продолжаться пока живут старые индустриальные стереотипы рациональности и контроля.»

Таким образом, задача обеспечения устойчивого развития мира и России в области безопасности состоит в том, чтобы общество следующего века не стало обществом риска.

К сожалению, распространен следующий взгляд на государственную политику в области управления риском: «Никакой политики тут нет, МЧС и так знает что ему делать»

Отечественный и зарубежный опыт показывает, что этот подход в корне неверен. Управление рисками можно сравнить с движением по бифуркационной диаграмме, где в точках бифуркации должны приниматься ответственные политические решения, влияющие на качество жизни, экономическое развитие, социально-психологический климат общества.

Обратим внимание на некоторые из них.

Исключительно важным является принятие концепции управления рисками. Эта концепция должна отражать выбор общества и показывать, насколько безопасным будет мир, в котором предстоит жить завтра. Это тем более важно, что речь должна идти о крупных и возрастающих с течением времени инвестициях в эту сферу.

Достаточно сложны механизмы реализации этой программы, в которой много принципиальных управленческих функций передается региональным структурам. Ее выполнение нуждается в политической поддержке.

Выше мы обратили внимание на существование в этой области большого класса задач многокритериальной оптимизации. Большинство из них таково, что математики не могут сказать «как будет лучше всего». Они могут показать, каковы наши возможности, из чего можно выбирать. Ряд выборов может быть сделан руководителями МЧС, но есть и выборы, которые должно делать общество. И здесь также понадобятся политические решения. В качестве примера можно привести разнообразную политику, проводимую европейскими государствами в области получения и использования атомной энергии.

Опыт ограничения и сокращения систем вооружений показывает, что этот процесс оказывается особенно успешным тогда, когда ограничивается еще не созданное оружие, когда учитываются будущие риски. Новые риски следует предвидеть и в ряде случаев принимать политические решения.

Анализ сложившейся ситуации показывает, что в области управления рисками мы находимся в начале большого пути. Проблемам, которые уже играют важную роль в жизни общества, значение которых будет расти, пока не уделяется достаточного внимания. Естественнонаучная компонента нашей культуры недостаточно используется для того, чтобы отвечать на жизненно-важные вопросы, связанные с безопасностью. Большие возможности восполнить этот пробел сегодня дает нелинейная динамика и компьютерное моделирование. Какими должны быть дальнейшие шаги?

Анализ проблем в этой области можно разделить на четыре стадии: концепции - модели - принципы - решения.

Вначале специалистам по моделированию должно быть предложено видение концепции политическим руководством и специалистами в области управления риском. Должны быть заданы опорные точки и определена система приоритетов, а также обозначены ресурсы, которые общество может направить в эту сферу.

На основе принятой концепции должны быть разработаны исследовательские программы. В частности, большое значение имеют программы, связанные с компьютерным моделированием. Поскольку органы управления России сейчас располагают огромным массивом информации, то моделирование должно помочь упорядочить информационные потоки и выявить «окна уязвимости» - необходимую информацию, которой мы еще не обладаем. На этом этапе на разных уровнях организации особенно важно выделение ключевых переменных, параметров порядка.

Основным результатом предшествующего этапа должна стать картина, панорама, система рисков, наших возможностей, причинно-следственных связей. Сопоставление целей и возможностей, привязка к конкретной социально-экономической и организационно-технической среде позволяют сформулировать принципы, исходя из которых можно строить политику в этой области.

На основе результатов исследования построенных на предыдущем этапе математических моделей могут приниматься конкретные технические, управленческие и иные решения. Это меняет ситуацию, приоритеты, обогащает исследователей и практиков опытом и заставляет вернуться к исходной концепции, конкретизировать, уточнить, а может быть, и изменить ее. Петля обратной связи замыкается.