Глава 27 защита свободных рынков идей и вероисповедания

27.1. Экономические основания свободы слова

Идеи являются полезным товаром, производимым в огромном коли­честве на рынке с высокой конкуренцией. Рынок идей, о котором писал Холмс, является фактом, а не просто фигуральным выражени­ем.¹ В практическом смысле именно этот рынок, а не некоторая конечная реальность, определяет «истинность» идей. Ведь мы гово­рим, что идея (например, о том, что Земля вращается вокруг Солнца) является истинной не потому, что она действительно истинна — кто знает? — но потому, что все или большинство покупателей знаний приняли («купили») ее. Эта прагматическая концепция истины² под­рывает попытки подавления идей или запрещения их выражения или распространения. Ни у кого нет канала связи с конечной реаль­ностью. Истины, подобные тем, которыми мы располагаем, созданы в конкурентном процессе, искажающемся, если потенциальные конку­ренты — непопулярные или отталкивающие идеи — исключаются насильно.

Но это не объясняет, почему возникло мнение, что необходима конституционная защита данного конкретного рынка, а не других. Есть два возможных объяснения, близких к экономическому мышле­нию. Первое заключается в том, что государственное вмешательство на рынке идей создает опасность разрушения демократического про­цесса, тем самым приводя к наиболее опасной из монополий — монополии государственной власти (см. п. 23.2). Второе и более ши­рокое объяснение (первое ограничивается политическими высказыва­ниями) подчеркивает неустойчивость рынков информации. По причи­нам, объясненным ранее в этой книге (см. п. 3.2), невозможно со-

¹ Abrams v. United States, 250 U.S. 616, 630 (1919) (особое мнение судьи).

² Наиболее ясно сформулирована в работе Thomas S. Kuhn. The Structure of Scientific Revolutions (2d ed. 1970).

Сфера защищаемой деятельности...

895

здать права собственности на идеи сами по себе. Поэтому велика ве­роятность, что они будут производиться в недостаточном количестве. Проблема может быть особенно серьезной, если популярные идеи яв­ляются на рынке хорошими заменителями — как это фактически и бывает — ценных, но непопулярных идей. Тогда любые издержки, которые государство возлагает на непопулярные идеи, могут привести к их массовому вытеснению. В самом деле, соединение «ценности» и «непопулярности» подсказывает, что существует вид идей, выгоды от которых почти полностью являются внешними. Поэтому есть эконо­мический довод для беспокойства о препятствовании свободе выра­жения.

Хотя аргумент внешних выгод, выдвигаемый в пользу предо­ставления специальной правовой зашиты рынку идей, не ограничи­вается политическими высказываниями, данные высказывания явля­ются наилучшим примером деятельности этого рынка. Вспомним, что голосование само по себе является источником внешних выгод, поскольку отдельный голос едва ли может повлиять на исход выбо­ров и потому ожидаемая ценность выборов для избирателя невелика даже по сравнению с незначительными затратами времени на голосо­вание. Поскольку голосование имеет небольшую частную ценность, не следует ожидать, что люди будут много инвестировать в получение информации о кандидатах и противоречиях между ними. Это означа­ет, что частный спрос на политические идеи и мнения, скорее всего, невелик, что является аргументом в пользу минимизации правовых издержек производства подобных идей и мнений.