1. Синкретический характер эстетики.

Что это значит? Город являлся областью смешения различных культур и эстетические (как и этические) идеалы его жителей первоначально существенно отличаются. Однако подобное смешение, в конце концов, приводит к выработке общих нейтральных ориентиров, устраивающих всех. Вот эти ориентиры:

• преклонение перед молодостью, силой и бескрайней человеческой энергией

• предпочтение суровой дикой природы уютной цивилизации

• нивелирование национальных, интеллектуальных и иных человеческих различий в пользу общего, коллективного идеала, коим является советский рабочий-нефтяник

2. Полезность как основная функция красоты.

«Красиво» в позднесоветском понимании, это то, что полезно, то, что удобно, то, что может быть использовано для улучшения быта и производственных показателей. Все остальное является блажью, заумью, не имеющим прямого утилитарного смысла.

3. Подчинение искусства и культуры нуждам общества и производства.

Этот принцип объединяет первые два - искусство и вся сфера культуры должны быть контролируемы и регулируемы извне. Это не только вопрос удобства, но и вопрос безопасности коллектива. Все что не контролируется и не вписывается в общую производственную, а, следовательно, и социальную парадигму, способно привести к саботажу производства и дискредитировать общество.

4. Эстетические принципы Нижневартовска в эпоху рыночной экономики (1990-е и 2000-е гг.)

В конце восьмидесятых, начале девяностых годов в страну приходят относительные гражданские свободы и рынок, сильно отличающийся своими эстетическими ценностями от советской системы. Однако на внешнем облике Нижневартовска и на внутренних цензах красоты его жителей эти общероссийские изменения поначалу практически не сказываются. Одна из причин этой невосприимчивости к переменам – географическая. Ханты-мансийский округ – отдаленный район и здесь все еще господствует советская модель общества и советские идеологемы, уже неприемлемые в центральных районах. Характерный тому пример – установка в 1988 году памятника Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому напротив здания УВД города. Примечательно, что памятник этот создан непрофессиональным скульптором ветераном МВД, на деньги собранные сотрудниками милиции. Примечательно и то, что памятник этот стоит до сих пор.

Другая причина, по которой советская модель в Нижневартовске остается действенной даже в период рынка – это зависимость города от одного единственного предприятия, Самотлорского Нефтегазодобывающего Управления. В этих условиях не важно, что происходит в экономике, в законе, в мире. Отсутствие конкурентов и подчиненность всего населения единому предприятию дают последнему право регулировать экономику, право, и культуру по своим принципам. (К концу девяностых единое предприятие разделится на десяток менее масштабных, но уже в начале нулевых вновь будут происходить процессы консолидации под единым руководством: образуется единый холдинг ТНК-ВР, активы которого в 2012 году выкупит Роснефть).

Однако, несмотря ни на что, время будет диктовать свои правила. Так, уже в начале девяностых в архитектуре города появляются новые черты. Возникает ряд крупномасштабных проектов. Строятся новые жилые комплексы с квартирами улучшенной планировки. Знаковыми событиями становятся строительство Железнодорожного вокзала и Дворца Искусств (интересно, что первоначальное название этого учреждения – Дворец Техники - гораздо точнее говорит о действительных городских приоритетах). Оба этих проекта были реконструированы в середине 2000-х и сегодня имеют весьма схожую стилистику, о которой следует сказать отдельно.

Этот новый стиль, в котором искал и частично нашел себя город – псевдо-национальный стиль, копирующий орнаментальные принципы малых коренных народов севера. И Железнодорожный вокзал, и Дворец искусств выполнены в виде жилища северных народов – чума, с теми или иными преобразованиями. При этом оба здания занимают огромную наружную площадь и имеют громадный внутренний объем, возможно, не совсем соответствующий реальным социальным нуждам города. Эффектная внешняя отделка из современных материалов делают новое строительство зрелищным и броским, но по сути своей - это архитектурная эклектика.

Эклектикой отличается большинство современных построек города. И именно благодаря своей стилистической неопределенности мы можем объединить их в единое целое. Повторимся, что новые здания напрямую соседствуют с преобладающими по занимаемой площади советскими постройками и от того выглядят не выигрышно а вычурно.

Отметим также хаотичность, спонтанность новой застройки. В городе имеется ряд районов (МЖК, районы на окраинах) построенных на отдельных площадях, но по большей части новые здания растут на пустырях, незанятых старыми домами. Таким образом, как и в случае с советским временем, в настоящий момент сложно говорить о едином эстетическом подходе в архитектурном планировании города. Однако в отличие от советского времени, когда этого подхода не было вообще, сегодня существует столько же эстетических принципов, сколько существует организаций, получающих землю под строительство

Теперь перейдем от внешнего облика к культурной составляющей. Вопрос, который мы будем рассматривать, следующий – каким образом в городе меняется (и меняется ли вообще) понимание Прекрасного в новых рыночных условиях? Самый простой ответ на этот вопрос – не меняется вовсе. Но ответ этот будет некорректным. В 1990-е, а позже и в 2000-е гг. в городе происходят определенные культурные сдвиги относительно советского времени.

Во-первых, в начале1990-х начинают функционировать крупные культурные и образовательные структуры: тот же Дворец Искусств, вобравший в себя лучшие творческие коллективы предприятий города, затем – Нижневартовский Педагогический Университет, несколько театров, в том числе Городской Драматический театр и детский театр кукол «Барабашка». Кроме того, в городе еще с конца 1980-х годов действуют несколько кинозалов и двухзальный кинотеатр «МИР».

Внешне подобные процессы выглядят как этапы культурного роста. Однако если мы рассмотрим их подробнее, то увидим что рост этот коснулся лишь количественных показателей, не меняя качества и сути явлений. Новые учреждения оказались призваны выполнять определенную функцию, удовлетворять социальный и производственный (теперь он называется рыночный) заказ. По сути произошла формализация творческих начинаний и определение каждому из этих начинаний должной ниши. Вот как это происходило, скажем, с Городским Драматическим Театром.

Несколько лет в городе существовал любительский театр «Скворечник», руководил которым педагог-энтузиаст. С течением времени, когда театр стал пользоваться успехом и собирать у себя в подвале аншлаги, город предложил «Скворечнику» площади для самореализации. В последствие же было построено новое здание, которое город фактически подарил театру. Сегодня «Скворечника» не существует. Вместо него мы имеем профессиональный театр с постоянной труппой и стабильным репертуаром.

Подобные процессы происходили и с другими культурными начинаниями. Творческий коллектив получал поддержку от городской администрации: площадь и материальное обеспечение. Это, безусловно, положительный процесс. Однако параллельно развивался и другой процесс – коллектив становился подведомственен Департаменту Культуры города и фактически обязывался участвовать в мероприятиях планируемых этим Департаментом.

Здесь мы вновь видим сохранение одного из главных принципов советской культуры – принципа подконтрольности и регулируемости. Сегодня культура, а вместе с ней и Искусство в Нижневартовске – это то, что дается сверху, то, чем город развлекает горожанина в часы его досуга. Учреждения культуры – это те учреждения, где можно отдохнуть и расслабиться, «красиво» провести время.

В этой связи отдельно хочется упомянуть такое явление, как ежегодный городской фестиваль «Самотлорские ночи». «Самотлорские ночи» - это традиционный праздник, зародившийся в конце семидесятых годов, и принявший колоссальные масштабы в 90-е и нулевые годы. Три дня на различных площадках города выступают творческие коллективы, подведомственные Департаменту культуры и молодежной политики. Название праздника сегодня говорит само за себя – «Фестиваль культуры, труда и спорта». В этом единении трех не соединяемых между собой звеньев таится ключ к дешифровке официальной городской эстетики. Нужно только выделить главное слово и все встанет на свои места.

Итак, в одно и то же время в рамках фестиваля проходят: татарский праздник Сабантуй, смотр национальных диаспор, мастер-классы «Город мастеров» (художники, реконструкторы, мастера восточных практик), выступления рок-музыкантов, слет байкеров, спортивные состязания, выступление детских ансамблей и представителей уличной субкультуры (рэп, брейк, скейтбординг, граффити). Параллельно проводятся семейные и патриотические мероприятия, например такие, как «Самотлорские свадьбы» (несколько пар торжественно сочетаются браком на главной площади города) и праздник «Крепка семья, крепка держава». Внешне создается впечатления переизбытка свободного творчества, настоящего культурного бума. Но не стоит забывать, что все эти разноплановые, пестрые и независимые друг от друга события, все же сходятся в одной точке. Точка эта – осознание человеком себя, как частички большого коллектива, коллектива имеющего общую жизнь и единую цель. Целью же этой, безусловно, является добыча нефти, т.е. тот самый труд из триединого девиза фестиваля.

Подобные, не побоимся этого слова, политические манипуляции с сознанием граждан мы уже наблюдали на примерах из позднесоветского периода. Сегодня ситуация практически не изменилась. Несмотря на наличие формальных свобод искусство, культура и вся духовная жизнь города оставались и остаются определяемыми, задаваемыми извне под прикрытием единства места жительства, жизненных интересов и судьбы. Эстетика городской жизни даже в условиях рынка остается подчинена старой идеологеме: красота, это то, что объединяет людей для общего труда, все, что приносит пользу труду и производству.