2.4.3 Отражение мужской гендерной идентичности в английских и белорусских сказках

Изначально гендерные исследования были сфокусированы на изучении женственности, однако вслед за этим в 80-90-х гг. появилось большое количество публикаций, посвященных репрезентации в языке мужской гендерной идентичности. Мужские исследования ориентированы на изучение того, как конструируется мужественность обществом, какие типы мужественности существуют в данной культуре, каковы требования к мужчинам. В результате исследований среди различных типов мужественности, имеющих место в реальности, был определен стереотип доминирующей мужественности. Вместе с тем происходило изучение вербального поведения мужчин. Так, Левант (Levant, 1995) показал, что у взрослых мужчин может наблюдаться неспособность связать слова с эмоциями, то есть недостаток умения и описать свои собственные эмоциональные состояния. Немаловажным для нас является то, что некоторые монографии того времени указывает на возможность изучения стереотипов мужественности в отдельных культурах [с. 34-35].

Целью данного подраздела является выявление национально-культурной специфики репрезентации концепта мужественности в английских и белорусских сказках.

Для номинации лиц мужского пола в английских и белорусских сказках используются следующие лексические единицы: a man, a fellow, a lad, a boy, a chap, царэвіч, маладзец, багатыр, чалавек, мужык, хлапчук. Главный герой, как правило, наделяется именем собственным, указывающим на его особенности: Іскарка-парубак, Jack the gaint-killer.

Лексические единицы а man, чалавек нейтральны и получают положительную либо отрицательную окраску в зависимости от контекста: a kind good man, a stern old man, добры чалавек, чалавек благі.

Лексемы a fellow, a lad, a chap используются для обозначения персонажей молодого возраста и выражают пренебрежительное отношение, что придает повествованию шутливый и ироничный тон: the silly fellow, a follish lad. В противоположность этому, лексемы маладзец, хлапчук используются в положительном контексте: гожы хлапчук, добры маладзец.

Культурно специфичным является употребление лексемы мужык, обозначающей крестьянина и указывающей на простоту и некоторую ограниченность: «… досыць табе сюды хадзіць, дураку мужыку, саламянаму языку!» [с. 257].

Среди белорусской сказочной прозы выделяется обширная группа сказок героико-фантастического содержания, в которых создан образ мужественного, сильного и смелого человека, способного преодолеть все препятствия на пути к счастливой жизни [с. 177].

Главный прием создания образов богатырей и асилков – гиперболизация. Народная фантазия стремиться подчеркнуть необычайную физическую силу героя, указывая на его быстрый рост: «І нарадзіўся ў яе хлопчык, і расце ён не па гадах, а па гадзінах, як пшонае цеста на дражджах…» [с. 258]. Также типичным эпизодом для таких сказок является испытание булавы. Причем достаточно крепкой и тяжелой оказывается булава, изготовленная на третий раз: «Ён і шыбануў сваю ляску ў гару. Пакуль яна назад вярнулася, ён чакаў шэсць гадзін. Наставіў ён далонь – ляска ўдарылася і адскочыла» [c. 215].

Необычайное физические способности героев народная фантазия звчастую связывает со вмешательством нечистой силы: «Але вось і нарадзіўсяў яе такі гожы хлапчук, што ўсе і надзівіцца не могуць. Узялі яго бабіць; бачаць аж у яго тры чортавы рабрыны» [с. 307].

Однако апогеем раскрытия силы и благородства героя в белорусских сказках является бой со змеем. Бой не проходит легко для главного героя, его сложность и продолжительность зависит от количества голов у змея, однако герой всегда способен одержать победу: «Біліся, біліся – Сучкін сын збіў змею тры галавы, а змей яго па калена ў зямлю ўвагнаў» и «Апошнюю галаву збіў! Забіўшы змея, ён сабраў галовы ды на асінавых дрывах папаліў…» [с. 217].

Примечательно, что для описания образов богатырей белорусская сказка выработала гораздо больший набор художественных средств, чем для описания внешней красоты героинь. Такое обещание дает будущая невеста Ивана-царевича: «Я б яму нарадзіла дванаццаць сыноў-сакалоў – волас у волас, голас у голас, па запясці рукі ў серабры, па калені ногі ў золаце, у ілбе зоркі, у патыліцы месік» [c. 106]. Подобное описание придает образу фантастический, нереальный характер.

Однако помимо сказок о богатырях-змееборцах в белорусском фольклоре присутствуют произведения, где главными героями являются обычные люди – простые крестьяне, батраки или охотники. Противостоять злу им помогает случай или волшебные помощники. Примером такой сказки является «Няшчасны Егар», где главный герой – охотник, вынужденный исполнять приказания царя – рисуется не очень приметным, но положительным человеком. Достойно пройти испытания герою помогают не сверхспособности, а волшебная жена. Конфликты, лежащие в основе подобных сказок, решают проблемы морально-этичного плана и затрагивают социальные отношения [с. 210].

Мотив борьбы со змеем представлен в сказках многих народов, в том числе и в английских. Например, сказка «The Knucker of Lyminster». Однако здесь змей (дракон) побеждается не в бою, а с помощью приманки: съев отравленный пудинг, он становится беспомощным, что и позволяет главному герою отрубить ему голову. При этом в роли победителя выступает обычный человек, его образ практически не очерчен, лишен героической окраски: «So Mayor, he doubled the reward: and this time a young chap from Wick put up for it». Использование лексемы chap также придает ироничный оттенок.

Тем не менее, более типичным антагонистом в английских сказках является великан-людоед. Сюжет сказки «Jack the Giant-Killer» основан на серии побед главного героя над великанами. Но предпосылкой такого успеха является не исключительная физическая сила, а находчивость и смекалка главного героя, о чем рассказчик упоминает в самом начале повествования: «He was brisk and of a ready lively wit, so that nobody or nothing could worst him». Однако достижение победы даже таким способом не умаляет достоинства героя, его народ благодарен ему и приравнивает находчивость к доблести и смелости, о чем говорит надпись на поясе Джека: «Here's the right valiant Cornish man, who slew the giant Cormoran».

Для английских сказок также не свойственно создание образа героя через описание его внешности и физической силы, однако если в сюжет сказки вводится образ великана, то здесь зачастую присутствует развернутое художественное описание его силы и жестокости: «His goggle eyes were like flames of fire, his countenance grim and ugly, and his cheeks like a couple of large flitches of bacon, while the bristles of his beard resembled rods of iron wire, and the locks that hung down upon his brawny shoulders were like curled snakes or hissing adders» («Jack the Giant-Killer»). В данном примере основным стилистическим приемом создания образа является сравнение.

Английские волшебные сказки в значительной мере отражают чувство юмора народа. Рассказчик нередко помещает героя повествования в нелепые ситуации, делает его объектом насмешек. Например, в сказке «Jack and the Beanstalk» герой отправляется продавать корову, чтобы выручить денег, но в итоге меняет ее на горсть волшебных бобов, чем приводит в ярость свою мать по возвращении домой:

«I see you haven't got Milky-white, so you've sold her. How much did you get for her?»

«You'll never guess, mother», says Jack.

«No, you don't say so. Good boy! Five pounds, ten, fifteen, no, it can't be twenty».

«I told you, you couldn't guess, what do you say to these beans; they're magical, plant them over-night and – »

«What! » says Jack's mother, «have you been such a fool, such a dolt, such an idiot, as to give away my Milky-white, the best milker in the parish, and prime beef to boot, for a set of paltry beans. … Not a sup shall you drink, and not a bit shall you swallow this very night».

В комичной ситуации также оказывается герой сказки «The Ass, the Table and the Stick». За хорошую службу Джек был награжден волшебным ослом: стоит подергать животное за уши – и из его рта сыплются монеты. Однако хозяин ночлежки, где останавливается Джек, узнает про чудесные свойства животного и подменяет его обычным ослом. На следующий день, прибыв домой и сообщив отцу о намерении жениться, Джек оказывается в затруднительном положении:

«Never till you have the money to keep her», was the reply. «I have that, father», said the lad, and going to the ass he pulled its long ears; well, he pulled, and he pulled, till one of them came off in his hands; but Neddy, though he hee-hawed and he hee-hawed let fall no half crowns or guineas. The father picked up a hay-fork and beat his son out of the house.

На наш взгляд, подобным образам в белорусском фольклоре соответствует образ «Івана-дурня». Комизм достигается посредством гиперболизации лени героя, его неразлчности с печью и противопоставлению его поступков поступкам обычных людей [c. 246]. Например, «Вось былі ў бацькі тры сыны – два разумных, а трэці дурань. Разумныя паехалі ў лес, а дурань застаўся дома» [с.225].

Несколько иначе образ неудачника обрисован в сказке «Мікіта-дурань». Неприметный персонаж, которого не воспринимают серьезно даже в собственной семье, покидает дом и в благодаря удачи становится королем. Свои преимущества он проявляет постепенно и становится настоящим героем в конце повествования.

Таким образом, нами был поведен сравнительно-сопоставительный анализ образов сказочных персонажей с целью выявления национально-культурной специфики концепта мужественности в английской и белорусской лингвокультурах. Представленный в белорусских богатырских сказках идеал мужественности, сочетающий необычайную физическую силу, внешнюю привлекательность и высокие моральные качества, имеет явно выраженный фантастический характер. В английских сказках залогом успешной борбы с протагонистом является хитрость и находчивость, что делает образы персонажей приближенными к действительности. То есть белорусская лингвокультура посредством сказо идеализирует силу, стойкость и самоотдачу героя как необходимые качества мужских персонажей. В английской лингвокультуре гораздо большее значение придается умению реагировать на опасность, используя хитрость и находчивость.

Вполне очевидно, что для изображения мужских образов в английских сказках рассказчики в большей степени прибегают к комическим приемам и иронии. Вместе с тем, как в английских, так и в белорусских сказках представлен образ неудачника, который, претерпевая гонения, все же находит путь к своему счастью, что выражает симпатию к простым людям, характерную для обех культур.