Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Сумма технологии - конспект.doc
Скачиваний:
0
Добавлен:
01.05.2025
Размер:
294.4 Кб
Скачать

Об опасности новых технологий

Касаясь тезиса «новую технологию нельзя применять, пока не изучены все возможные последствия», Лем отмечает, что нам никогда не известны все последствия какого бы то ни было нашего действия. Поэтому такая постановка вопроса приводит к абсолютному бездействию в духе восточных мудрецов. Тем не менее, он признает, что это не повод пороть горячку и внедрять технологию без тщательной проверки. Крайности губительны, это старо как мир.

Отбор по генотипам

Лем предвидит, что в будущем «компьютерные свахи» будут предлагать выбор партнера не только по психосоматическим характеристикам, но и по генотипу (это произойдет после подлинной «расшифровки генома», когда для каждого гена будут установлены его функции, а не просто структура кодируемого белка – Авт.). Что самым серьезным образом скажется на эволюции вида. И поставит интересные моральные вопросы во взаимоотношениях отцов и детей. Если сейчас врожденные качества рассматриваются по принципу «что Бог дал», то при сознательном генетическом отборе ответственность за фенотип детей ляжет на родителей. И каждая барышня раннеменструального периода сможет бросить матери: «Не могла мне нос прямее (грудь побольше, глаза другого цвета, волосы кудрявые [вместо прямых] или прямые [вместо кудрявых]) подобрать?!!» – Авт.

Будущее науки

Лем указывает (без ссылок), что на год выхода книги (1966) в мире выпускалось 100 тыс. научных журналов, и при тех же темпах прироста к 2000 г. их число составило бы миллион. А также, если бы даже в мире остались только вузы США и в них – только физические факультеты, при существующих на 1966 г. тепах прироста к 2000 г. физическое образование там получил бы каждый житель Земли. Самым первым ограничением на темп развития науки будет (и уже явилось) ограничение по человеческим ресурсам. В связи с этим мы, видимо, уже сейчас вынуждены выбирать, какие исследования проводить, а какие направления забросить. Но этот выбор может быть неверным, ибо исторически проверено – невозможно предсказать, из какой табакерки выскочит чертик великого открытия. Конечно, вопрос, что изучать, а что нет, решался всегда – если и не на уровне распределения финансирования, то на уровне вкусов отдельных ученых – ибо количество возможных вопросов всегда в неисчислимое количество раз превышало число исследователей. Однако, поскольку рост числа исследований замедлился, риски пропустить нечто важное, очевидно, возросли. Вместе с тем овладение знаниями, ведущими к некоторым новым технологиям – например, энергетическим – может быть критически важным. Если бы запасы углеводородов на Земле иссякли к началу XIX в., была бы создана ядерная энергетика? А ведь еще в начале XX в. она не считалась возможной (вспомним Резерфорда: «Атомная энергия никогда не будет получена в масштабах, пригодных для практического применения»), и интерес к физике ядра был чисто академическим. Если бы ученых не хватало уже тогда, и было бы принято решение не развивать это направление? А термояд, обещанный когда-то к 1960-м, ныне обещают к 2060-м. Одним словом, ошибка в том, какие области науки стоит, а какие не стоит развивать, может дорого обойтись. Лем говорит (гл. 7, вступление), что в таких условиях есть запрос на стратегию развития науки, на способы отличать самые перспективные направления от менее перспективных, каковых способов пока не выработано. Лем предвидит также создание ученых-роботов, берущих на себя если и не все научные исследования, то, по крайней мере, наиболее рутинную их часть. Но и это только отсрочка, ибо и их суммарную мощность нельзя увеличивать до бесконечности. Отметим, что, кроме голов, на все области науки не будет хватать и материальных ресурсов, как это описано у Стругацких в «Далекой Радуге». А поскольку в физике продвижение вперед требует все больших материальных затрат, со временем положение будет только ухудшаться – Авт. Цивилизация либо кардинально и неизвестным пока образом перестроит всю схему науки, либо будет обречена на все большее сужение горизонта исследований. Лем предвидит множество цивилизаций, различающихся тем, какие ветви науки они развивают, а какие оставляют в запустении. Такое разнообразие возможных научных путей он привлекает как возможное объяснение отсутствия астроинженерной деятельности.

Лем также касается вопроса об избытке научной информации. Ученый не в состоянии читать всю выходящую литературу, ему приходится выискивать интересные публикации в информационном потоке. Лем предсказывает, что никакие алгоритмические методы (поиск по ключевым словам и т.п.) не помогут эффективно автоматизировать эту процедуру, и единственным настоящим решением здесь стало бы создание полноценного ИИ. Ему представляется вероятным, что в будущем будут введены более строгие критерии приема работы к публикации, чтобы снизить «уровень шума». Скорее, будет выстроена более четкая иерархия изданий по престижности: респектабельные издания типа АЖ будут вести себя как «Nature» – «мы не принимаем такие рядовые работы», и поток проходных статей сместится в легион изданий попроще. Впрочем, здесь мы вслед за Лемом исходим из предположения, что научная информация будет по-прежнему организована в систему «журнал-статья». Это маловероятно – Авт.

Между двумя конкурирующими теориями одного явления Лем предлагает выбирать «содержащую больше информации», поскольку «количество информации мы умеем измерять». Что он при этом имеет в виду – неясно, ибо, как он и сам неоднократно указывает выше, количество бит в информационном сообщении не имеет никакого отношения к его значению. «Количество информации» в тексте, как оно нами измеряется, для фиксированной кодировки определяется только числом знаков. Поэтому сообщение «сила равна произведению массы на ускорение» содержит столько же «информации» (бит), как и «ааааааа ааааааа ааааааа ааааааа ааааааа ааа» (те же сорок два символа). Чтобы пользоваться количеством информации как мерилом важности теорий, необходимо, как минимум, создать единый формализованный язык, адекватно их описывающий. Но и здесь запросто могут вылезти подводные камни – так, уравнение из семи членов может быть признано «содержащим больше информации», чем уравнение из трех, хотя это явно противоречит принципу Оккама. Да и вообще, если говорить о критериях выбора теории, то здесь Лем ломится в открытые двери – уже давно каждому ежу понятно, что предпочтительна теория, имеющая больше проверяемых следствий – Авт.