Старик встает и разглядывает Неизвестного.

Благослови тебя Господи, дедушка! Это мой муж! Протяни ему руку. Старик. Сперва я хочу посмотреть на него. (Подходит к Неизвестному, кладет руки ему на плечи и смотрит в глаза) С какой целью вы пришли в этот дом?

Неизвестный {просто). С одной-единственной— составить компанию жене и по ее настоятельному требованию.

Уповай на Бога... {лат)

Старик. Если это правда, добро пожаловать! Я прожил долгую и бурную жизнь и в конце концов обрел некоторый покой в одиночестве; прошу вас не нарушать его!

Неизвестный. Я пришел сюда не для того, чтобы просить одолжения, и уйду отсюда с пустыми руками!

Старик. Ваш ответ мне не по душе, ибо мы все нуждаемся друг в друге, возможно, даже я в вас; этого никому не дано знать, молодой чело­век.

Дама. Дедушка!

Старик. Да, дитя мое! Счастья я тебе не желаю, ибо его не существует, а же­лаю силы вынести свою судьбу. Теперь я вас ненадолго покину! Твоя мать о вас позаботится! (Уходит)

Дама. Это ты для нас накрыла, мама?

Мать. Ты имеешь в виду стол для нищих? Нет, как ты сама понимаешь, это недоразумение.

Дама. Конечно, вид у нас неважный после блуждания в горах, и если бы не дедушкин охотничий рог...

Мать. Дедушка давно перестал ходить на охоту.

Дама. Стало быть, кто-то другой трубил... Слушай, мама, я пойду в красную комнату и приведу себя в порядок...

Мать. Иди, детка, я сейчас приду...

Дама хочет что-то сказать, но не решается и уходит.

Неизвестный (Матери). Я уже видел эту комнату...

Мать. К я вас; я почти ожидала вас...

Неизвестный. Как ожидают беды?

Мать. Почему вы так говорите?

Неизвестный. Потому что я обычно приношу с собой опустошение; но, поскольку мне где-то надо находиться и судьбы своей мне не изменить, я не испытываю угрызений совести...

Мать. В этом вы похожи на мою дочь... у нее не бывает сомнений, а уж тем более угрызений совести.

Неизвестный. То есть как?

Мать. По-вашему, я сказала что-то дурное; но ведь мне не пристало поливать грязью собственную дочь. Я привела это сравнение, полагая, что вам тоже известен ее характер, только поэтому.

Неизвестный. Я не заметил тех качеств, которые вы приписываете Еве...

Мать. Почему вы называете ее Евой?

Неизвестный. Придумав ей имя, я сделал ее своей, точно так же, как наме­рен переделать ее на свой вкус...

Мать. Превратить в свое подобие! (Улыбается.) Я слыхала, что деревен­ские колдуны вырезают из дерева подобие человека, на которого хотят навести колдовство; а потом дают ему того, кого собираются погубить. Значит, вот что вы замыслили — с помощью вашей самодельной Евы извести весь ее род.

Неизвестный (удивленно смотрит на Мать). Черт побери! Простите, вы моя теща, но вы же еще и верующий человек: как у вас могли воз­никнуть подобные мысли?

Мать. Мысли ваши.

Неизвестный. Это уже становится интересным! Я-то думал, что попал в идиллию лесного уединения, а оказывается, угодил на ведьмину кухню.

Мать. Не совсем так, но вы забыли или не знали, что я — женщина, постыд­но брошенная мужем, а вы — мужчина, гнусно бросивший женщину.

Неизвестный. Сказано без обиняков; теперь я знаю, с кем имею дело.

Мать. А сейчас я хочу узнать, с кем имею дело: по силам ли вам прокормить две семьи?

Неизвестный. Да, если все сложится хорошо.

Мать. В жизни не всегда все хорошо складывается и не всегда так, как хоте­лось бы, а деньги, бывает, теряются.

Неизвестный. Но мой талант — это капитал, который нельзя потерять...

Мать. Любопытно — разве мы не видели, как постепенно или внезапно уга­сали самые великие таланты?

Неизвестный. Никогда не встречал человека, способного вот так лишить человека мужества...

Мать. Гордыню должно укрощать! Ваша последняя книга свидетельствует об увядании...

Неизвестный. Вы и ее читали...

Мать. Читала и, стало быть, знаю все ваши тайны. Поэтому не пытайтесь передо мной играть, и у вас все будет хорошо. Теперь один пустячок, бросающий тень на наш дом: почему вы не заплатили перевозчику?

Неизвестный. Вот и моя ахиллесова пята. Видите ли, я выбросил послед­нюю монетку... А можно ли в этом доме говорить о чем-нибудь еще, кроме денег?

Мать. Можно; но в этом доме привыкли сначала выполнять свои обязанно­сти, а потом уж развлекаться. Итак, вы пришли сюда пешком из-за от­сутствия денег.

Неизвестный. Да-а!

Мать (улыбается). И вероятно, ничего не ели?

Неизвестный. Не-ет.

Мать. Слушайте, да вы же мальчишка, легкомысленный шалопай...Неизвестный. Немало мне пришлось испытать в жизни, но в такое положе­ние я никогда не попадал...

Мать. Я почти готова вас пожалеть; вы так жалки, что я бы рассмеялась, если бы не знала, какие слезы это вызовет у вас и у других. А теперь, когда вы доби­лись, чего хотели, держите крепко ту, которая вас любит, ибо если вы ее бросите, то быстро забудете, что значит улыбаться и что такое счастье.

Неизвестный. Это угроза?

Мать. Нет, предостережение! Садитесь ужинать.

Неизвестный {кивает в сторону стола для нищих). За этот стол?

Мать. Пошлые у вас шутки, но в шутке порой скрывается истина. Видели не раз.

Неизвестный. Скоро я и правда буду думать, что возможно самое ужас­ное, — ибо ничего хуже мне испытывать не приводилось.

Мать. О нет! Может быть еще хуже! Подождите только!

Неизвестный (подавлен). Да, теперь я жду всего! (Уходит)

Мать одна, потом появляется Старик.

Старик. Ну, то был не ангел!

Мать. Уж во всяком случае не ангел света!

Старик. Какие слова! Ты знаешь, что здешний народ суеверен до крайности; ну так вот, спускаюсь я к реке и слышу разговор. Один утверждает, буд­то его лошадь встала на дыбы, увидев -того»; другой — что его собаки взбесились и их пришлось привязать; перевозчик уверял, что лодка по­легчала, как только «тот» сел в нее. Конечно, все это байки, но... но...

Мать. Но?

Старик. Да так, просто в закрытое окно их комнаты сорока влетела, прямо через стекло. Но может, это был обман зрения!

Мать. Вероятно; только вот почему это вообще случается обман зрения, да еще в самый подходящий момент...

Старик. От одного лишь присутствия этого человека мне становится дурно, а когда он смотрит на меня, начинается колотье в груди.

Мать. Надо избавиться от него... но я почти уверена — он здесь долго не задержится.

Старик. Мне тоже кажется, что в этом доме он не успеет состариться!.. Ви­дишь ли, я получил сегодня письмо, в котором меня предостерегают от этого человека, в частности, потому, что за ним охотятся служители правосудия...

Мать. Служители правосудия! В твоем доме!

Старик. Да, денежные дела! Но прошу тебя... Законы гостеприимства свя­ты — будь то нищий или враг. Оставь его в покое на несколько дней, пусть отойдет от этой дикой погони! Ты же видишь. Провидение пойма­ло его в Свои сети, и его душа, прежде чем попасть в сито, будет пере­молота в крупорушке.

Мать. Я уже чувствую непреодолимый зов стать орудием Провидения...

Старик. Только тщательно отдели желание мщения от зова...

Мать. Постараюсь! Если это возможно.

Старик. А сейчас спокойной ночи!

Мать. Как ты думаешь, Ингеборг читала его последнюю книгу?

Старик. По этому поводу я ничего не думаю! Но мне представляется это маловероятным, ибо как бы она могла привязаться к человеку, испове­дующему подобные взгляды?