Глава 14

В преддверии катастрофы

133

цептивов. Правительство всей своей политикой подталкивало женщин к искусственному прерыванию беременности и одновременно запрещало аборты, на словах декларируя семейные ценности. Женщины оказались меж двух огней: они должны были и работать, и рожать детей. Несовмес­тимость целей очевидна.

Форсированная урбанизация и связанные с ней кардинальные изме­нения образа жизни, втягивание женщин в производство, их стремление к образованию и служебной карьере снижали саму потребность в детях. В СССР все более широкое распространение получали среднедетные, а в крупных городах и малодетные семьи. Перепись 1939 г., вопреки ши­роко распространенному мифу, показала, что по стране в целом про­слойка малодетных семей (имеющих 1-2 ребенка) достигала почти 70%, в том числе в городах — свыше 76%³⁹.

Таким образом, в Советском Союзе набирал силу процесс демогра­фического перехода. Контроль над рождаемостью как вполне законо­мерное и логичное следствие индустриализации и урбанизации, прово­дившийся в таких нецивилизованных формах, как аборт, постепенно охватывал все более широкие слои не только городского, но и сельского населения. Даже всемогущий Сталин не в силах был своим приказом отменить объективные причины, порождавшие искусственное регулиро­вание рождаемости.

В этих условиях запрет абортов мог иметь только кратковременный шоковый эффект. Женщины очень скоро приспособились к жестокому постановлению, и страну охватила эпидемия подпольных абортов. И если в 1937 г. (на следующий год после постановления) в СССР было зафиксировано 568 тыс. абортов, то в 1939 г. — 723 тыс., а в 1940 г. — 807 тыс.⁴⁰ В действительности число абортов было значительно выше, поскольку далеко не все из них регистрировались. Подавляющее боль­шинство операций производилось в обход государственных абортных комиссий. Так, в 1938 г. доля искусственных прерываний беременности, начатых вне лечебных учреждений, по отношению к общему их числу составляла 91%, в 1940 г. — 90%⁴¹. По данным Е. А. Садвокасовой, чис­ло абортов, проведенных вне лечебных учреждений (в сущности, неле­гально), в больших городах выросло в 1940 г. по отношению к 1936 г. в 2-3 раза⁴².

Количество внебольничных абортов стремительно нарастало, несмот­ря на введение в Уголовный кодекс РСФСР статьи 140, предусматривав­шей лишение свободы за их производство. Прокуратура и суды с маниа­кальной свирепостью отправляли в тюрьмы сотни женщин. В первом квартале 1937 г. (по данным восьми союзных республик) в суд было на-

правлено 2 184 дела о незаконных абортах. По этим делам уголовное на­казание понесли 2 920 человек, из них: 1 442 беременных женщины, 1 228 медицинских работников и 250 человек, принуждавших женщин к произ­водству абортов⁴³. В 1940г. только в РСФСР было возбуждено свыше 20 тыс. дел по факту криминальных абортов⁴⁴. Большинство уголовных дел (42%) было возбуждено по инициативе органов здравоохранения, по доносам «общественности», родственников и «друзей» — 34%⁴⁵.

Как наиболее типичный пример можно привести осуждение в 1940 г. Октябрьским районным судом города Новосибирска гражданки В. к 6 годам лишения свободы за производство нелегальных внеболь­ничных абортов 50 женщинам. Стоимость каждой операции достигала 50 рублей, что в масштабе цен тех лет было весьма значительной сум­мой⁴⁶. Орган прокуратуры СССР журнал «Социалистическая закон­ность» лицемерно вздыхал: «Аборт, после того как он был запрещен, превратился в дорого оплачиваемое преступление»⁴⁷.

Постановление СНК СССР от 27 июня 1936 г. может быть истолко­вано только как попытка государства установить прямой контроль даже над интимной сферой жизни человека в СССР. Быть может, это самая яркая иллюстрация тоталитарности коммунистического режима. Непо­средственным и самым жестоким последствием постановления стало увеличение числа детоубийств. Только в городах РСФСР в 1940 г. были убиты 133 мальчика и 132 девочки в возрасте до года⁴⁸. В циркуляре прокурора СССР от 14 мая 1937 г. специально подчеркивалось, что ос­новными причинами детоубийств являются «нежелание иметь детей и платить алименты»⁴⁹.

Подпольные аборты, производившиеся в антисанитарных условиях, подчас безграмотными шарлатанами, наносили огромный вред здоро­вью женщин, являясь основной причиной вторичного бесплодия. Сотни женщин поступали в больницы с кровотечениями, в лихорадочном со­стоянии, с признаками сепсиса. Смертность от подпольных абортов в десятки раз превышала смертность от абортов, проведенных в лечебных учреждениях. В 1938-1939 гг. в городских поселениях СССР смертность вследствие нелегальных абортов, производившихся, как правило, вне больниц, достигала 12,7 случаев на 100 тыс. женщин в возрасте 15^19 лет⁵⁰. Но было бы неверно, как это иногда бывает, преувеличивать мас­штабы трагедии. Излишняя «кровожадность» только затемняет существо дела. И. А. Курганов, в частности, пишет о моргах, «заваленных жен­скими трупами»⁵¹. Реальная жизнь всегда трагичнее любых фантазий. В 1940 г. органами медицинской статистики РСФСР были зафиксированы 2 002 смерти женщин цветущего возраста, наступившие вследствие

134