Глава 1

В лодке Харона (вместо введения)

контуры. Многое по-прежнему неизвестно, и есть необходимость в ор­ганизации дальнейших интенсивных поисков. Это подтвердила, в част­ности, дискуссия, развернувшаяся в 1995 г. на страницах журнала «Со­циологические исследования»⁹, а немецкий ученый Ш. Мерль в статье о советском голоде 1932-1933 гг. вслед за С. Максудовым вынужден был констатировать: «Споры об общем числе жертв голода не могут счи­таться оконченными»¹⁰. Сегодня то же можно сказать о подавляющем большинстве сюжетов советской демографической истории.

Между тем от определения количественных параметров движения населения зависят и качественные характеристики политического режи­ма. К сожалению, надежды исследователей на расширение источнико-вой базы, и в частности на введение в научный оборот новых, ранее за­секреченных советских статистических материалов, не оправдались. По­сле открытия архивов ученых ждало жестокое разочарование: как выяснилось, регистрация демографических событий (смертей, рожде­ний, браков, разводов) в 1920-е, 1930-е, 1940-е, а в значительной степе­ни и в 1950-е гг. проводилась со столь серьезными погрешностями (со­стояние источниковой базы будет охарактеризовано в специальном раз­деле), что получить кардинально новые количественные данные о потерях практически невозможно.

Сегодня, как и прежде, предлагаются десятки различных вариантов оценок, которые в значительной степени зависят от применяемых мето­дов расчета и в этом смысле являются артефактом. Ученые исчерпали резервы научного аппарата, и в настоящее время можно лишь присое­диниться к какой-либо демографической оценке потерь населения или незначительно уточнить ее.

Следовательно, чтобы получить принципиально новые знания об ис­тории народонаселения России в XX столетии, необходимо изменить сам подход к проблеме. Он должен быть не столько демографическим, сколько историческим, а именно исследующим связь «государственная власть — демографическая сфера» в её хронологически-последователь­ном развитии. Поэтому в книге в качестве главной цели выдвинуто не выявление количественных параметров потерь советского населения, но определение и анализ зависимости пертурбационного развития демо­графической сферы СССР от функционирования коммунистического тоталитарного государства.

Читатель не найдет в книге новых количественных оценок и ориги­нальных методик демографических расчетов. Авторская задача, непо­средственно вытекающая из сформулированной выше цели, более скромна, — опираясь на имеющиеся в литературе оценки, опубликован-

ные статистические данные и оригинальные материалы архивов, охарак­теризовать, насколько это возможно, демографические катастрофы и кризисы, сотрясавшие Россию на протяжении полувека, в их связи с деятельностью структур государственной власти.

Книга рассчитана не только на сравнительно узкий круг исследова­телей, профессионально занимающихся проблемами исторической де­мографии, но главным образом на широкую читательскую аудиторию, проявляющую живой интерес к истории Отечества. По своей стилистике монография не является строго академическим исследованием. Для ме­ня как ученого более важным было создать популярную по жанровой принадлежности, но научную по степени выверенности фактов книгу.

Примечания

1. Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. М, 1961: Он же. Рождае­мость и продолжительность жизни а СССР. М.. 1963: Сифман Р. И. Дина­мика рождаемости в СССР. (Но материалам выборочных обследований). М., 1974; Воспроизводство населения СССР / Пол ред. А. Г. Вишневского и А. Г. Волкова, М., 1983; Поляков Л. Е. Ценз войны: Демографический аспект. М,, 1985; Поляков Ю. А. Советская страна после окончания Гражданской войны: Территория и население. М.. 1986; Дробижев В. 3. У истоков совет­ской демографии. М., 19S7; Шелестов Д. К. Историческая демография. М,, 1987: Воспроизводство населения и демографическая политика в СССР / Под ред. Л. Л. Рыбаконского. М., 1987; и др.

2. Эта монография была переведена на английский язык и в 1983 г, издана в США; Dyadkin 1. С. Unnatural Deaths in the USSR, 1928-1954. New Bruns­wick; London, 1983.

3. Larimer F. The Population of the Soviet Union: History and Prospects. Geneve, 1946; WheaScrofs S. On assessing the size of forced concentration labour in the Soviet Union, 1929-1956// Soviet Studies. 1981. V. 33. P. 265-295: id. More light the scale of repression and excess mortality in the Soviet Union in the 1930s // Soviet Studies. 1990. V. 42, № 2. P. 355-367; Rosefielde S. Excess mor­tality in the Soviet Union: A reconsideration of the demographic consequences of forced industrialization, 1929-1949// Soviet Studies. 1983. V. 35. P. 385-409; Id. Excess collectivization deaths, 1929-1933: New demographic evidence// Slavic Review. 1984. V. 43, Ns 1. P. 83-88: Anderson В., Silver В. Demographic analysis and population catastrophes in the USSR // Slavic Review. 1985. V, 44, №3. P. 517-536.

4. Мироненка Ю. П. Итоги Всесоюзной переписи 1959 г. // Вестник института по изучению СССР. Мюнхен, 1959. № 3 (31}. С, 44-59; Курганов И. А. Жен­щины и коммунизм. Нью-Йорк, 1968; Максудов С. Потери населения СССР. Benson, Vermont, ! 989; Сорокин П. Современное состояние России // Новый мир. 1992. №4. С, 181-203.

8