Глава 4

Источники информации

27

сельсоветов не смогли организовать сбор сведений о населении. В 1940г., например, из 510633 загсов, действовавших на территории РСФСР, 192 вообще не представили материалов²⁹.

Но даже там, где функционировали вполне работоспособные служ­бы учета населения, люди по тем или иным причинам не регистрирова­ли родившихся и умерших. Это было особенно характерно для сельской местности. Начальник ЦУНХУ И. В. Саутин в письме председателю Гос­плана СССР Н. А. Вознесенскому от 31 марта 1940 г. сообщал: «Вследст­вие неполного охвата загсов, а также вследствие того, что население не все случаи рождений и смертей регистрирует в загсах, приводимые... цифры не являются вполне точными»³⁰. По существующим оценкам, в 1940 г. в Советском Союзе не были зафиксированы 904 тыс. рождений и 686 тыс. смертей³¹.

Это не означает, что материалы, собранные советскими статистика­ми в 1930-е — начале 1940-х гг., не могут быть положены в основу рас­чета людских потерь. Их использование вполне правомерно, но только при условии внесения обоснованных поправок.

Важный шаг в сторону улучшения системы учета движения населе­ния был сделан в конце 1939 г., когда в соответствии с приказом НКВД СССР № 00674 смертность заключенных стала учитываться общеграж­данскими загсами³². Отныне начальники многочисленных лагерей, ко­лоний и тюрем были обязаны в трехдневный срок направлять в обще­гражданские загсы по месту постоянного (до ареста) жительства заклю­ченных извещение о каждом случае смерти. Но приказ этот выполнялся руководителями учетно-распределительных частей мест заключения крайне неохотно и со значительными нарушениями. Материалы о смер­ти заключенных направлялись в загсы и сельсоветы с большим опозда­нием. Сведения об умерших в конце 1930-х гг. заключенных поступали в гражданские регистрационные органы даже в 1943 г., что только запу­тывало учет естественного движения населения. Погибшие узники лаге­рей в документах фиксировались как гражданские лица. Начальник От­дела демографии ЦСУ СССР И.Ю.Писарев в апреле 1941 г. строго предупреждал руководителей республиканских, краевых и областных статистических управлений: «Вторые экземпляры актов гражданского состояния, полученные от комендатур НКВД, разрабатываются вместе с общим массивом актов... Никаких подсчетов актов по комендатурам производить не следует»³³. В результате тысячи заключенных, погибших в воркутинских, сибирских, дальневосточных и других лагерях, ссыль­ные и высланные в статистических документах фиксировались как ле­нинградцы, киевляне, рязанцы и т. д. Вычленить смерти этой категории

граждан из общего массива статистических данных, имеющихся в за­гсах, не представляется возможным.

Годы Великой Отечественной войны характеризуются противоречи­выми тенденциями в развитии советской системы учета естественного движения населения. В принципе надежность статистической инфор­мации о рождаемости, смертности и брачности населения тыловых рай­онов России повысилась. Государство, заинтересованное в точных све­дениях о трудовых и военно-мобилизационных ресурсах страны, усили­ло контроль за деятельностью загсов и сельсоветов. Уклонение граждан от регистрации родившихся детей и умерших родственников, а равно нерадивость чиновников, не фиксировавших в установленные сроки демографические события, карались в уголовном порядке вплоть до ли­шения свободы.

В 1941-1942 гг. доля населения тыловых районов России, охвачен­ного загсовским и сельсоветским учетом, достигла 99%³⁴. Это не озна­чает, что теперь фиксировались все без исключения демографические события. Часть их, особенно в отдаленных районах сельской местности, выпадала из сферы статистического наблюдения. В городах люди не регистрировали смертные случаи, чтобы избежать уплотнения жилья или продолжать получение продуктов по карточкам скончавшегося род­ственника. Недостаточно высокой, как и прежде, оставалась фиксация качественных характеристик демографического процесса. Со значи­тельными погрешностями регистрировались пол и возраст умерших. Из-за нехватки врачей зачастую «на глазок» определялись причины смерти, а в сельской местности большинства краев, областей и автономных рес­публик такая статистика вообще не велась.

Не проводился учет естественного движения населения и на захва­ченных врагом территориях СССР. Попытки оккупационных властей наладить систему регистрации провалились полностью. Из сферы стати­стического наблюдения по мере отступления Красной армии выпадали сотни городов и поселков городского типа, тысячи сел и деревень. Хотя бы частично восстановить отдельные тенденции воспроизводства совет­ского населения во время оккупации можно только на основе косвенных данных и оценочных расчетов.

Освобождение советской территории от захватчиков вело к расши­рению границ учета. В итоге имеющиеся архивные материалы о естест­венном движении населения СССР в годы Великой Отечественной вой­ны территориально несопоставимы: они в значительной степени зависят от конфигурации линии фронта.

28