3. Проблемные вопросы применения института необходимой обороны

3.1 Превышение пределов необходимой обороны

Институт необходимой обороны, несмотря на кажущуюся простоту и ясность, содержит немало оценочных категорий (посягательство, явность, соответствие защиты характеру и опасности посягательства), которые порождают многочисленные споры и проблемы в квалификации деяний, совершенных защищающимся, а также служат предметом теоретических дискуссий вот уже не один десяток лет. В свете Постановления Пленума ВС РФ № 19 от 27 сентября 2012 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» (далее — Постановление № 19), проблема единообразного толкования оценочных категорий частично утратила свою актуальность. Однако многообразие ситуаций, связанных с необходимой обороной, и неизбежность субъективных оценок действий обороняющегося по-прежнему остаются основными причинами квалификационных ошибок. Самой главной проблемой является, «определение собственно пределов необходимой обороны, при превышении которых устраняется общественная полезность действий обороняющегося, и деяние последнего становится преступным».¹

Для квалификации деяния по ч. 1 ст. 114 УК РФ, в первую очередь, необходимо установить, имело ли место в действительности состояние необходимой обороны, проверить ее основания (наличность и действительность общественно-опасного посягательства), а также выяснить истинные цели и мотивы причинения вреда посягавшему. Только после этого целесообразно переходить к оценке непосредственно пределов необходимой обороны, причем первостепенное значение здесь имеет квалификация посягательства, породившего состояние необходимой обороны. Путем проведения допроса, проверки показаний на месте, судебно-медицинской экспертизы и других следственных действий необходимо определить степень общественной опасности деяния нападающего, выяснить какой вред он намеревался причинить.

Если будет установлено, что посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни, или непосредственной угрозой применения такого насилия, либо действия посягавшего были неожиданными, вследствие чего оборонявшийся не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения, то в соответствии с ч. 1 и ч. 2 ст. 37 УК РФ допустимо причинение любого вреда нападающему, в том числе и тяжкого вреда здоровью, а значит, квалификация оборонительных действий по ч. 1 ст. 114 УК РФ в таком случае исключена. Данное положение теперь прямо закреплено Пленумом ВС РФ в п. 10 Постановления № 19.

Из текста нормы ч. 2 ст. 37 УК РФ следует, что уголовный закон различает два вида превышения пределов необходимой обороны, которые имеют место в случае явного несоответствия причиненного вреда:

1. Степени общественной опасности посягательства;

2. Характеру общественно-опасного посягательства.

Характер и степень общественной опасности посягательства определяются значимостью и ценностью объекта, на который направлено посягательство, способом посягательства, степенью его интенсивности (силой и стремительностью), примененными орудиями и средствами, физическими данными нападающего (вес, рост, возраст), количеством нападающих, стадией посягательства (приготовление, покушение, оконченное преступление), размером грозящего ущерба, временем, местом, всей обстановкой совершения посягательства и т. п.

С.В. Винник дополнительно выделяет степень подготовленности преступника «к совершению преступного посягательства (наличие заранее подготовленных предметов и орудий совершения преступления, подготовка места совершения преступления), физические, психологические и психофизические возможности обороняющегося по отражению посягательства (степень физического развития, психологический тип личности, темперамент)»¹.

По мнению Б.Д. Завидова, вопрос «о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны следует решать помимо прочего с учетом удаленности места нападения от лиц, которые могли бы прийти на помощь, криминогенных наклонностей нападавшего (нападавших), которые были известны оборонявшемуся».²

Представляется, что именно степень общественной опасности выступает основой для определения границ допустимого вреда. Здесь существует прямая зависимость: чем опаснее посягательство, тем более широкими являются пределы допустимого вреда, причиняемого посягающему.

В основе квалификации действий обороняющегося лежит вопрос, имело ли место явное, очевидное несоответствие способов и средств обороны характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется смерть или тяжкий вред здоровью? Данный подход был закреплен в п. 11 Постановления № 19.

Комментируя последнее положение, можно указать явное, т.е. очевидное, бесспорное, резкое, значительное, не подлежащее сомнению, не требующее дополнительного толкования несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягательство заведомо для обороняющегося могло быть отражено более мягкими средствами с причинением посягающему менее тяжкого вреда, и образует превышение пределов необходимой обороны.

Таким образом, «для правомерной обороны вовсе не требуется пропорциональности (абсолютной соразмерности) между способами, средствами защиты и посягательства»¹.

Стоит отметить, что в п. 11 Постановления № 19 в очередной раз сделан акцент на том, что квалификация действий обороняющего по ч. 1 ст. 114 УК РФ возможна только в случае осознания им того, что причиненный вред не был необходим для предотвращения или пресечения посягательства.

В п. 8 утратившего силу Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 № 14 “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" (далее - Постановления № 14) было указано, что при разрешении вопроса о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны, суды должны учитывать не только соответствие или несоответствие средств защиты и нападения, но и характер опасности, угрожавшей оборонявшемуся, его силы и возможности по отражению посягательства, а также все иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищавшегося (количество посягавших и оборонявшихся, их возраст, физическое развитие, наличие оружия, место и время посягательства и т. д.).

Постановлением № 19 перечень обстоятельств, подлежащих исследованию при установлении превышения пределов необходимой обороны, расширен по сравнению с Постановлением № 14 с учетом судебной практики и выработанных в литературе рекомендаций. Так, новеллой в этой части является то, что в п. 13, помимо перечисленных обстоятельств, также указаны объект посягательства, тяжесть последствий, которые могли наступить в случае доведения посягательства до конца, неожиданность посягательства, наличие необходимости причинения смерти или тяжкого вреда здоровью для его предотвращения или пресечения и психическое состояние оборонявшегося.

Между тем, в нарушение ранее действовавших положений п. 8 Постановления № 14 «в судебной практике широко распространен «механический» подход к определению соразмерности средств защиты и нападения, который нередко приводит к тому, что, например, применение оружия против невооруженного преступника при отсутствии явной угрозы жизни защищающегося однозначно квалифицируется как превышение пределов необходимой обороны. При этом не учитывается, что даже удар кулаком средней силы в область шеи или виска может стать роковым для обороняющегося и привести к летальному исходу либо к фактической утрате возможности защищаться по физиологическим причинам (нокаут, головокружение, частичная или полная потеря ориентации или сознания)».¹

Демонстрируется абсурдность такой позиции, отмечая, что данная трактовка означает обязать оборонявшегося не использовать пистолет или нож в ситуации, когда преступник пытается его задушить.

«Ошибочность «механического» подхода к определению пределов необходимой обороны подтверждается еще и тем, что для отражения внезапного агрессивного посягательства обороняющемуся необходимо некоторое превосходство над нападающим, которое как раз и достигается путем использования более эффективных средств защиты — боевых приемов, оружия или иных предметов».²

Представляется справедливым вопрос, о том, можно ли при отсутствии прямой угрозы жизни и здоровью обороняющегося возлагать на него обязанность обмениваться с невооруженным преступником ударами и не применять оружия ради сомнительной цели в виде охраны здоровья нападающего, т.е. можно ли принуждать законопослушного гражданина переносить физическую боль и связанные с ней нравственные страдания при наличии возможности избежать этого пусть даже путем причинения тяжкого вреда здоровью агрессора?

Случаи, когда вред, причиненный обороняющимся, не был минимально возможным, необходимым для прекращения нападения некоторые ученые также относили к разновидности превышения пределов необходимой обороны. Однако такое толкование закона, изменяет содержание принципов соразмерности и необходимости причиняемого вреда, ограничивая тем самым право граждан на оборону от преступных посягательств.

« Дополнительного требования о минимальности вреда, причиняемого посягающему, уголовный закон не предусматривает, единственно важно, чтобы этот вред не был резко несоразмерным по сравнению с предотвращаемым вредом, а не минимально возможным».¹

Крайне сложная задача (если вообще решаемая) — определение минимального вреда, достаточного для отражения посягательства. Ведь вред, грозящий обороняющемуся, не всегда конкретно и четко обозначен. Определить какой вред намеревался причинить посягающий далеко не просто, да и кто знает, как может измениться план действий преступника в ходе осуществления посягательства, если таковой вообще имеется.

Между тем, распространено мнение о том, что безопасность обороняющегося, жизнь или здоровье которого были поставлены под угрозу, может гарантировать только причинение нападающему таких повреждений, которые лишают его физической возможности продолжать посягательство, а временная передышка позволяет ему восстановить свою способность к насильственным действиям.

Можно предложить в зависимости от конкретных обстоятельств дела считать правомерным «добивание» преступника, т.е. причинение ему таких повреждений, которые гарантированно лишают его возможности продолжить посягательство, в том случае, если обороняющийся не может с полной уверенностью констатировать, что посягательство завершилось. По мнению М.С. Афендикова, «данное предложение весьма спорно, способно спровоцировать причинение чрезмерного, не вызываемого необходимостью вреда».¹

Представим случай, когда обстановка обороны такова, что защищающийся имеет явное превосходство в силах над посягающим и осознает это обстоятельство. Так, владеющий навыками боевых искусств после нанесения нескольких ударов получает «стратегическое» превосходство над нападающим, едва держащимся на ногах, но все еще продолжающим высказывать угрозы и предпринимать неловкие попытки нанести удары. Несмотря на это, обороняющийся проводит крайне опасный для жизни нападающего боевой прием, чем причиняет тяжкий вред его здоровью. «Смоделированная ситуация — бесспорный пример превышения пределов необходимой обороны. Необходимость в причинении такого вреда отсутствовала всей обстановкой посягательства, т. к. обороняющийся прекрасно осознавал факт своего превосходства. В данной ситуации искомый предел необходимой обороны был превышен вследствие проведения боевого приема, повлекшего причинение тяжкого вреда здоровью посягавшему».²

В судебной практике встречаются решения, в которых причинение тяжких последствий не одному, а двум-трем нападавшим расценивается как превышение пределов необходимой обороны, поскольку совокупные последствия оказались более значительными, чем вред, который причинялся или мог быть причинен обороняющемуся. Данную позицию, по мнению автора, следует оценить весьма негативно: суды совершают грубые ошибки, т.к. нарушают п. 8 ранее действовавшего Постановления № 14, согласно которому при совершении посягательства группой лиц обороняющийся вправе применить к любому из нападающих такие меры защиты, которые определяются опасностью и характером действий всей группы. Представляется, что закрепление в п. 12 Постановления № 19 аналогичного правила, поспособствует искоренению таких ошибок. Принятые Пленумом ВС РФ меры по конкретизации, формализации и актуализации толкований оценочных понятий, несомненно, произведут положительный эффект, отчасти решив проблему стабилизации правоприменительной практики. Однако гарантией правильного применения оценочных понятий института необходимой обороны является формирование адекватных стандартов оценки, с которыми сопоставляются конкретные обстоятельства каждого дела. Эта задача может быть решена принятием Президиумом ВС РФ обзора практики по делам рассматриваемой категории.

В конечном итоге, только на основе всестороннего изучения и комплексного анализа всех обстоятельств дела, обстановки общественно-опасного посягательства, личностей посягающего и обороняющегося, их субъективного отношения к содеянному, а главное степени и характера общественной опасности посягательства можно определить, имело ли место превышение пределов необходимой обороны и осуществить правильную квалификацию действий обороняющегося по ч. 1 ст. 114 УК РФ.

Иллюстрируем сказанное примером из судебной практики: По приговору суда Кузнецов К.Н. признан виновным в убийстве, то есть умышленном причинении смерти Ф., при следующих обстоятельствах: Кузнецов К.Н., находясь в баре, в ходе конфликта, возникшего на фоне личных неприязненных отношений между ним и ранее не знакомым Ф., умышленно, с целью убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, нанес Ф. имеющимся при себе складным ножом не менее 5 ударов в область грудной клетки и верхним конечностям потерпевшему. Также, в ходе завязавшейся драки, Ф. получил множественные ссадины лица, которые в причинной связи со смертью не состоят и применительно к живым лицам как вред здоровью не расцениваются.

Смерть Ф. наступила на месте происшествия через короткий промежуток времени, от геморрагического шока, в результате обильной кровопотери, развившейся вследствие одиночного, проникающего колото-резанного ранения грудной клетки с повреждением кожи, подкожной жировой клетчатки, мышц спины, межреберных мышц, паренхимы нижней доли левого легкого, аорты.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительных) осужденный Кузнецов К.Н., не соглашаясь с приговором суда, считает его незаконным, необоснованным и несправедливым. Не отрицая тот факт, что потерпевший погиб от его действий, ссылается на то, что умысла на убийство у него не было. Обращает внимание на то, что на него было совершено нападение, в ходе которого его избивали несколько человек, в драке, пытаясь защититься, он вытащил имевшийся при нем нож и ударил нападавшего. Просит переквалифицировать его действия, на ст.108 ч. 1 УК РФ, поскольку его действия носили оборонительный характер. Ссылается на то, что сам был избит, однако при задержании ему не оказали медицинскую помощь, не отправили на экспертизу одежду (кофту), на которой была его кровь. Полагает, что свидетели стороны обвинения его оговаривают, поскольку являются друзьями потерпевшего. Обращает внимание на то, что он является верующим человеком, проживал в монастыре, ранее не судим, характеризуется положительно. Указывает на то, что во время допроса он очень плохо себя чувствовал, поскольку был избит, протоколы читал невнимательно, следователь его путал, из материалов уголовного дела пропали показания администратора, которая видела, как его избивали 5-6 человек, пропали рентгеновские снимки ребер и носа, кроме того не была проведена экспертиза одежды потерпевшего на наличие на ней его (Кузнецова К.Н.) крови, что могло бы подтвердить тот факт, что потерпевший избивал его. Обращает внимание на то, что по факту причинения ему телесных повреждений он написал заявление, однако результат рассмотрения заявления ему не известен. Обращает внимание на то, что Ф. приехал на место совершения преступления не вдвоем, и избивали его 5 человек, однако все свидетели в ходе следствия и суда давали ложные показания, говоря, что это он (Кузнецов К.Н.) первый ударил потерпевшего.

В апелляционной жалобе адвокат Кузнецова, выражает свое несогласие с приговором суда, считая его незаконным, необоснованным и противоречащим имевшим место обстоятельствам. Считает, что свидетели И., О., Н., И., С. заинтересованы в исходе дела, поскольку состояли в дружеских отношениях с потерпевшим и испытывают неприязнь к Кузнецову К.Н.. Полагает, что указанные свидетели исказили обстоятельства произошедшего. Указывает на то, что судом не дана оценка показаниям подсудимого о том, что его избили и он убежал, а свидетели показали, что подсудимого никто не бил, никто ему не угрожал, а он почему-то убежал.

В ходе заседания суда апелляционной инстанции все пять свидетелей, которые со слов Кузнецова избивали его вместе с потерпевшим Ф., продолжали настаивать на своих показаниях, указывая, что Ф. не избивал Кузнецова, а в действиях Кузнецова имелся прямой умысел на убийство.

Несмотря на то, что Кузнецов в своей апелляционной жалобе указывал, что следователь, и другие сотрудники органов внутренних дел при допросе относились к нему некорректно. Сотрудники ППСП, пояснили, что прибыв на место происшествия действительно видели на Кузнецова телесные повреждения и когда устно опрашивали друзей Ф., те пояснили, что произошла драка между ними и Кузнецовым, однако впоследствии при допросе свои показания изменили. Кроме того, вызванный в суд бывший участковый уполномоченный полиции (в настоящее время находящийся на пенсии) дел припомнил, что ранее потерпевший Ф. неоднократно задерживался за нанесение побоев различным гражданам, кроме того, участковый пояснил, что ранее потерпевший Ф. занимался боксом, и отрабатывал свою технику ударов на «подвыпивших» гражданах. А после того, как участковый провел беседу с тренером Ф., который выгнал Ф. из секции, нанесение побоев различным гражданам по незначительным поводам со стороны Ф. и его друзей (которые по данному делу являются свидетелями) стали регулярными.

Еще несколько посетителей бара хотя и не очень уверенно подтвердили версию Кузнецова. Кроме того в суд явились свидетели — прохожие и жильцы близлежащих домов, которые подтверждали версию Кузнецова.

При судебно-химическом исследовании крови трупа обнаружен этиловый спирт в концентрации 3.7%о (промилле), что применительно к живым лицам расценивается как сильное алкогольное опьянение.

Кузнецов в апелляционной жалобе несколько слукавил, что ему не была проведена судебно-медицинская экспертиза. Согласно заключения эксперта на момент осмотра Кузнецова К.Н. у него имелись множественные кровоподтеки обоих орбитальных областей, левой ушной раковины, задней поверхности обеих локтевых суставов задней поверхности грудной клетки слева у внутреннего края лопатки, задне-наружной поверхности левого плеча, левой боковой поверхности грудной клетки и живота, обеих коленных чашечек, а также множественные ссадины правой брови, тыльной поверхности и сгибах основных фаланг правой кисти, задней поверхности обеих локтевых суставов, передней поверхности обеих коленных чашечек. Данные телесные повреждения, в соответствии с п.9 приказа №194-н министерства здравоохранения и социального развития РФ (об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека) от 24.04.2008 года, по медицинским критериям как вред здоровью не оцениваются, так как не влекут за собой кратковременного расстройства здоровья.

Кроме того, суд апелляционной инстанции на основе детального анализа показаний свидетелей со стороны потерпевшего Ф. в их совокупности (которые, по версии Кузнецова также наносили ему телесные повреждения), нашел в них противоречия, и счел их недостоверными.

Переходя к юридической оценке содеянного, судебная коллегия пришла к выводу, что обстоятельства дела свидетельствуют о том, что в момент совершения Кузнецовым инкриминируемого в отношении Ф., Кузнецов, опасаясь за свою жизнь и защищая себя от общественно-опасного посягательства со стороны Ф. и других лиц, сопряженного с насилием, не опасным для его жизни, находился в состоянии необходимой обороны, однако выбранный им способ защиты явно не соответствовал степени опасности посягательства. Данные выводы суд апелляционной инстанции делает из анализа обстоятельств, предшествующих совершению Кузнецовым К.Н. Преступления, а также обстоятельств, последующих после этого (избиение Кузнецова неустановленными лицами.

Как следует из установленных судом обстоятельств, Кузнецов К.Н. был подвергнут избиению потерпевшим и другими лицами. Защищаясь и желая, чтобы ему больше не наносили удары, Кузнецов стал размахивать ножом и нанес им удары потерпевшему.

Учитывая, что совершенное на Кузнецова К.Н. посягательство, исходя из причиненных ему телесных повреждений, не было сопряжено с насилием, опасным для жизни, однако в связи с тем, что Кузнецов в ответ на действия напавших на него, совершил действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства, то, по мнению судебной коллегии, он допустил превышение необходимой обороны.

При указанных обстоятельствах судебная коллегия квалифицирует действия Кузнецова К.Н. по ч.1 ст.108 УК РФ как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.¹

Немного отвлечемся от непосредственной темы исследования, заметим, что в данном случае большая заслуга в переквалификации действий Кузнецова принадлежит его адвокату. Личный опыт автора настоящей работы в органах внутренних дел, дает ему право утверждать, что очень редко при наличии самого факта убийства, правоохранительные органы начинают искать какие-то оправдательные доказательства в отношении задержанного. В аналогичном случае, были бы допрошены только лица, которые находились в баре, изъята видеозапись. Наверняка, никто бы не стал искать случайных прохожих или устраивать поквартирный обход близлежащих домов с целью поиска свидетелей, которые могли бы видеть, как Кузнецов убегал от своих преследователей, никто бы не вспомнил и об ушедшем на пенсию участковом. А показания бы сотрудников ППСП уместились бы в трех строчках рапорта (как правило, также судя опять таки из личной практики, безграмотного и неполного). Конечно, адвокат мог бы заявить следователю ходатайство о проведении поквартирного обхода близлежащих домов, однако, сомнительно, чтобы по запросу адвоката, он был бы проведен качественно. Поэтому в вышеуказанный случай отличный пример, ответственного отношения адвоката к своим обязанностям, который предпочел использовать сам, данные ему 86 УПК РФ¹, права на сбор доказательств (отыскал прохожих, провел поквартирный обход, нашел участкового уполномоченного и т.д.), распространенной среди адвокатов практике бесконечных жалоб на следователя и других сотрудников ОВД в надзорные органы и средства массовой информации, с целью дискредитации последних и затягивания следствия.

Однако, возвратимся к вопросу о превышении пределов необходимой обороны. Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства.

Под явным несоответствием защиты характеру и степени общественной опасности посягательства понимается причинение нападающему чрезмерного, не вызываемого в сложившихся обстоятельствах необходимостью, тяжкого вреда здоровью либо смерти. При превышении подобный вред обычно оказывается следствием того, что лицо прибегнуло к интенсивной защите с применением таких средств и способов, применение которых явно не вызывалось ни реальной обстановкой, ни уровнем опасности посягательства, когда необходимости с такой защите не было. Так, причинение тяжкого вреда здоровью с использованием топора для защиты от посягательства, выразившегося в оскорблении и пощечинах, должно квалифицироваться как превышение пределов необходимой обороны, поскольку само нападение не обладает большой опасностью. Вместе с тем внезапное и интенсивное нападение, характеризующееся высоким уровнем общественной опасности, может потребовать использования таких же и даже более эффективных средств защиты.

Следовательно, для решения вопроса о том, что превышены пределы необходимой обороны или нет, необходимо установить чрезмерность защиты, то есть явное несоответствие защиты характеру и степени общественной опасности посягательства. При этом оценка чрезмерной защиты предполагает учет интенсивности, внезапности нападения, физических возможностей обороняющегося и т.д.

Действующее законодательство признает превышением пределов необходимой обороны лишь умышленное деяние, когда субъект сознательно совершает действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства.

Превышение пределов необходимой обороны обладает определенным уровнем общественной опасности. Посягающему без необходимости умышленно причиняется вред, указанный в ст.108 и 114 УК РФ, поэтому содеянное квалифицируется как преступление. Однако, поскольку причинение при превышении пределов необходимой обороны смерти либо тяжкого вреда здоровью вызвано стремлением отразить общественно опасное нападение, уголовный закон рассматривает эти преступления как менее опасные и предусматривает в ст.108 и 114 УК РФ сравнительно невысокие по размерам санкции. Более того, в соответствии с п."ж" ч.1 ст.61 УК РФ совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны признается обстоятельством, смягчающим наказание.

Так превышение мер необходимой обороны в действиях подсудимого суд признал при следующих обстоятельствах. Преступление совершено Х.Н.П. в Октябрьском районе г. Екатеринбурга при следующих обстоятельствах. В помещении строящегося административного здания между Х.Н.П. и Х.И.Б. при совместном распитии спиртных напитков возникла ссора, в ходе которой Х.И.Б. попытался нанести Х.Н.П. удар ножом в область шеи. Х Н.П. с целью обороны от посягательства со стороны Х.И.Б, схватил Х.И.Б. за запястье руки, в которой находился нож, пытаясь вырвать из руки Х.И.Б. нож, в этот момент Х.И.Б. потянул руку с ножом на себя. Х.Н.П. умышленно, превышая пределы необходимой обороны, удерживая руку Х.И.Б, в которой был нож, нанес Х.И.Б. один удар ножом в область живота, причинив Х.И.Б. телесное повреждение в виде проникающего колото-резаного ранения живота с повреждением правой подвздошной артерии и вены, расценивающееся как причинившее тяжкий вред здоровью человека по признаку опасности для жизни. От полученного проникающего колото-резаного ранения живота Х.И.Б. скончался на месте происшествия.¹

Еще один пример. Ажмухабетов Б.О. совершил убийство при превышении пределов необходимой обороны, при следующих обстоятельствах. Ажмухабетов Б.О., находясь в состоянии алкогольного опьянения, в ходе драки, возникшей на почве личных неприязненных отношений со своим отцом Ажмухамбетовым О.Н., который с целью причинения телесных повреждений схватил обеими руками за шею и душил его, превышая пределы необходимой обороны, сознательно прибегнул к защите такими средствами и способами, которые явно не вызывались ни характером нападения, ни реальной обстановкой, откинул от себя отца, имея возможность уйти от нападения, умышленно, с целью убийства нанес нападающему Ажмухамбетову О.Н. не менее трех ударов стулом с металлическим каркасом и деревянным сиденьем в область лица и головы, после чего, выронил стул, который упал на пол кверху ножками позади отца, уклонился от удара отца, толкнул руками последнего в область правой руки и туловища, отчего Ажмухамбетов О.Н. лицом вниз упал на одну из ножек стула, при этом причинив телесные повреждения потерпевшему.¹

Пункт 2.1 ст.37 УК РФ гласит: не является превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения. Иллюстрацией данного нормативного положения может быть нападение четырех вооруженных грабителей на дом бизнесмена Г. Саркисян в Тульской области 7 апреля 2012. Грабители избили семью предпринимателя (жена, взрослая дочь и четверо детей, младшему из которых около года), но мужчина смог схватить кухонный нож и зарезать трех налетчиков, четвертый скрылся. Хозяин дома был госпитализирован, остальным членам семьи оказана медицинская помощь. Правоохранительные органы, сочли, что в действиях Г. Саркисян не были превышением пределов необходимой обороны, и уголовное дело в отношении Саркисяна было прекращено.