Григорий Нисский.

«Образ царственности» оказал влияние не только на иконографию, но и на стилистику канонического искусства. Обратимся к тексту Григория Нисского, к IV и V главам его трактата. Нас будут интересовать стилистические особенности его текста. «Ибо как принято у людей, чтобы те, кто пишет образы державных, воспроизводили бы черты облика и обозначали бы царское достоинство облечением в порфиру, так что и образ обычно называется «царь» — так и человеческая природа, поскольку приуготовлялась для начальствование над другими через подобие Царю всего, стала как бы одушевленным образом, приобщенным первообразу и достоинством, и именем»⁵⁸. Здесь нам приходится вспомнить о том, что Григорий Нисский был замечательным ритором. Он начинает свое повествование с образа наглядного и доступного — образа живописца. Тот, в свою очередь, запечатлевает образ царя. Эти образы являются параллелью к образу Царя всего и образу Его, запечатленному в человеке. Здесь мы выделяем параллелизм образов, усвоенный античной риторической традицией из семитской литературы (Традиции и наследие), он востребован для построения символического образа, наделенного динамикой восхождения к первообразу, что позволяет определить его как литургический символ.

Григорий Нисский разворачивает свое повествование далее: «Она не обличена в порфиру и не скипетром и диадимою (ведь и в первообразе этого нет), но вместо пурпура покрыта добродетелью, которая царственнее всех одежд, а вместо скипетра опирается на блаженство бессмертия, вместо же царской диадимы украсилась венцом праведности, так что во всем показала свое царское достоинство точным уподоблением красоте первообраза⁵⁹. Здесь вещественные атрибуты царственности совлекаются, благодаря отрицательным формулам, а на смену им выдвигаются категории духовного порядка. Они, тем не менее, прикрепляются каждая к сниженному, но наглядному аналогу и, благодаря ему, приобретают подобную же наглядность и убедительность. Равно и в иконописи за «вещественными вапами» созерцается реальность горнего мира.

Сопоставим же приведенное высказывание Григория Нисского с теми стилистическими элементами, которые естественны для иконописного искусства. Императорские портреты легко соединяются в нашем представлении с особой церемониальной постановкой фигуры изображенного, с ритуальным или этикетным характером его жестов. Именно такая ритуальность характерна и для языка иконописи, в нем происходит «конкретизация архетипической формы»⁶⁰.

Описание же созерцаемых черт божественной красоты выражает конечную цель иконописного искусства — запечатление первообраза. И здесь главенствующим определением становится любовь как отражение совокупности добродетелей и совершенной красоты. В трудах по истории живописи или эстетики это главенствующее свойство зачастую не обозначено, во всяком случае, не определяет исходную точку зрения на свойства живописного образа

В предыдущем разделе мы рассмотрели «образ царственности», здесь же рассмотрим Киприан пишет: «Св. Григорий любит евангельский символ «черты Кесаря на меди»; это — образ Божий в человеке (два устойчивых образа — «оттиск на веществе» и «образ скинии». архимандрит