7.3. Машина как образ системности

В XVII веке с появлением новой картины мира, пред­ставившей все мироздание движущимся по законам механики, зарождается новый тип системного объяснения организма и его психических проявлений - восприятия, па­мяти, аффекта, движения. В отличие от хри­стианского мировоззрения создавалась новая картина природы, любой объект которой, включая человеческое тело, рисовался дви­жущимся по непреложным законам механики.

Образцом такого объяснения стала мо­дель Декарта, в которой организм был представлен как машинообразно работающее устройство. Для Декарта примером целесообразного действия слу­жила работа техника, создающего машину, способную затем действовать независимо от этого техника в авто­матическом режиме, соответственно присущей ей “диспозиции органов”.

Декарт пришел к открытию рефлекторной природы пове­дения, что стало эпохальным событием как для физиологии, так и для психологии. Конкретные представления Декарта о механизме рефлекса яв­лялись фантастическими. Но принципиальная схема этого меха­низма стала на два века основополагающей для нескольких поко­лений исследователей головного мозга и его функций, в том числе психических.

Согласно Декарту, природа и сознание - это два предельных основания бытия, две субстанции, которые “пересекаются” в че­ловеческом организме в “шишковидной железе” (имелся в виду эпифиз). Традиционно Декарт считается родоначальни­ком дуалистического направления мысли в пси­хологии Нового времени. Мысля природу как протяженную, бесконечную делимую ма­терию, вихреобразно движущуюся вокруг солнца по физико-математическим законам, Декарт ориентировался на другой объяс­нительный принцип, когда речь шла о “живой машине”.

Машинообразность в данном контексте - синоним системности.

Модель “организма-машины” с новых позиций объясняла ряд свойств живого тела:

• системность (машина - это устройство, име­ющее структуру, которая предполагает согласованное взаимодей­ствие образующих ее компонентов, необходимых и достаточных для успешного функционирования),

• целостность (ответная реак­ция на раздражитель производится всей “машиной тела”),

• целе­сообразность (в машине она предусмотрена конструктором, в “жи­вой машине” выражена в полезной службе на благо целого).

Однако такие решающие признаки поведения организма, как его активность, изменчивость с целью адаптации к новым обстоятельствам, его развитие, чужды миру механических систем (автоматов).

Научная мысль стала изучать эти признаки с разработкой но­вых воззрений на системность в XIX веке. Первая половина этого века ознаменовалась крупными успехами в изучении строения и функций нервной системы. Важнейшим открытием явилось уста­новление различий между сенсорными (чувствительными) и моторными (двигательными) нервами, переход возбуждения первых (посредством центров спинного мозга) в ответную реакцию вто­рых. Переход был истолкован как отражение, и потому соответ­ственно латинскому обозначению этого феномена назван рефлексом (от лат. reflexus - отражение). Он был наглядно представлен в образе рефлекторной дуги, имеющей “два плеча”. Определенный круг реакций объяснялся тем, что внешний импульс запускает в ход нервный механизм, приводящий в движение мышцу.

Эта теория рефлекса была с энтузиазмом встречена в медицин­ских кругах. Она открывала новые перспективы в диагностике нерв­ных болезней.

Вскоре обнаружилась ее уязвимость в нескольких отношениях. Рефлекс считался автоматической реакцией, осуществляемой спин­ным мозгом, тогда как головной мозг наделялся спонтанно дей­ствующей “по ту сторону” рефлекторного механизма психикой (со­знанием и волей).

Дуалистическая картина нервной деятельности получала предельно четкое выражение. Сама деятель­ность мыслилась как “пучок” независимых друг от друга рефлек­торных дуг, т. е. лишалась системного объяснения.

В физиологии намечаются новые подходы к соотношению спинного и головного мозга, реф­лекса и психики. В середине прошлого века в биологических науках назревал крутой поворот.