6.2. Механический детерминизм.

Научная революция XVII века создала новую форму детерми­низма, а именно механический детерминизм.

Все психологическое наследие античности — учения об ощу­щениях, движениях, ассоциациях, аффектах — переосмысливает­ся. Организм рассматривался как своего рода машина, т.е. определенным образом организованная и автоматически действу­ющая система. Сотворенная человеком машина выступила в виде модели объяс­нения и человека, и природы. Течение воды — естественный феномен, помпа — конструкция, созданная человеком для перекачивания воды. “Привязка” к конструкции — неотъемлемая особенность механодетерминизма.

Этот принцип научного познания, в свою очередь, прошел ряд фаз в своем развитии, в том числе пять главных из них от середины XVII до середины XIX столетия.

Первая фаза представлена психологическим учением Декарта. Он отделил душу от тела, преобразовав понятие о душе в понятие о сознании, но также отделил тело от души, объяснив его работу по типу механизма, автоматически произво­дящего определенные эффекты: восприятие, движения, ассоциа­ции и простейшие чувства. Восприятиям (сенсорным феноменам) он противопоставлял врожденные идеи, телесным движениям (реф­лексам) — волевые акты, ассоциациям — операции и продукты абстрактного мышления, простейшим эмоциям — интеллектуаль­ные чувства. Эта дуалистическая картина человека расщепляла его надвое (соответственно в Декартовой философии человек — это средоточие двух субстанций: непротяженной — духовной и протя­женной — телесной).

Применительно к протяженным телам, производящим элемен­тарные психические продукты, утверждалась их безусловная под­чиненность принципу детерминизма. Применительно же к созна­тельно-волевым актам этот принцип отвергался. Здесь царил инде­терминизм.

Человек выступал как средоточие двух начал (субстанций). В объяснении его психики и поведения детерми­низм пересекается с индетерминизмом.

Попытку преодолеть это дуалистическое воззрение предпринял Спиноза. Им было создано учение о единой субстанции. Сущ­ность психологии человека он объяснял особым аффектом — влечением, считая, что радость увели­чивает способность тела к действию, тогда как печаль ее уменьша­ет. Поскольку он отрицал как случайность, так и свободу воли, то его детерминистский подход является проявлением фатализма.

Следующие две фазы механодетерминизма представлены в XVIII веке учениями английских (например, Гартли) и французских (Ламетри, Дидро, Кабанис) материалистов. Их предшественники, утверждая детерминизм применительно к “низшим” психическим функциям, считали высшие функции (разум, волю) имеющими качественно иную сущность. Их формулу можно обозначить как “человек — полумашина”. На смену ей приходит формула “чело­век — машина”. Но хотя идея машинообразности сохранялась, пред­ставление о “машине” становилось метафорой. Эти машины не имели никаких аналогов в мире автоматов. Машина органического тела становит­ся носительницей любых психических свойств, какими только может быть наделен человек. Гартли мыслил в категориях Ньютоновой механики. Что же касается французских сторонников детерминизма, то у них он приобретает новые признаки, знаменуя третью фазу в разработке де терминизма.

Она имела переходный характер, соединяя механодетерминистскую ориентацию с биологической идеей развития. Теле­сная машина становилась (взамен Декартовой — гомогенной) иерархически организованной системой, где в ступенчатом ряду выступают психические свойства возрастающей степени сложнос­ти, включая самые высшие.

Четвертая фаза механодетерминистской трактовки психики воз­никла благодаря крупным успехам в области нервно-мышечной физиологии. Здесь в первой половине прошлого века воцарилось “анатомическое начало”. Это означало установку на выяснение за­висимости жизненных явлений от строения организма, его мор­фологии.

В учениях о рефлексе, об органах чувств и о работе головного мозга сформировался один и тот же стиль объяснения: за исходное принималась анатомическая обособленность органов.

Эта форма детерминизма породила главные концепции рас­сматриваемого периода: о рефлекторной “дуге”, о специфичес­кой энергии органов чувств и о локализации функций в коре головного мозга.

Организм расщеплялся на два уровня: уровень, зависящий от структуры и связи нервов, и уровень бессубстратного сознания.

Естественнонаучная мысль возвратилась к картине целостного организма. Этому способствовало открытие закона сохранения и превращения энергии, согласно которому в живом теле не происходит ничего, кроме фи­зико-химических изменений, рассматривавшихся, однако, не как меха­нические, а как энергетические явления.

Каково же было место психических процессов в этой био­энергетике?

На этот вопрос было два ответа. Поскольку закон сохра­нения энергии выполняется в органическом мире неукоснитель­но, сложилась версия, что течение мыслей и других психических процессов подчиняется законам, по которым совершаются физи­ко-химические реакции в нервных клетках. Так появилась пятая фаза детерминизма в трактовке психики — вульгарно-материалис­тическая.

Иную альтернативу выразила концепция психофизического параллелизма.

Слабость механодетерминизма побудила научную мысль обратиться к биологии, где в середине прошлого столетия происходи­ли революционные преобразования.

Понятие об организме существенно изменилось в середине XIX века под влиянием двух великих учений — Ч.Дарвина и К. Бернара.