4.2. Душа как способ усвоения внешнего

Первый опыт монистического понимания отношений душев­ных явлений к внешнему миру принадлежит Аристотелю. Для предшествующих учений психофизической проблемы вообще не существовало (поскольку душа представлялась либо состоящей из тех же фи­зических компонентов, что и окружающий мир, либо она, как это было в школе Платона, противопоставля­лась ему в качестве гетерогенного начала).

Аристотель утверждал, что душа и тело неразделимы. Причем под телом он понимал биологическое тело, от которого качественно от­личны все остальные природные тела. Тем не менее, оно зависит от них и взаимодействует с ними как на онтологическом уровне (поскольку жизнедеятельность невозможна без усвоения вещества), так и на гносеологическом (поскольку душа несет знание об окру­жающих ее внешних объектах).

Подход Аристотеля противопоставлялся дуализму Платона. Его подоплекой служил биологический подход. Душа мыслилась Аристотелем не как единое, а как образуемое иерархией функций: растительной, животной (говоря нынешним языком — сенсомоторной) и разумной. Основанием для объяснения более высоких функций служила самая элементарная, а именно растительная.

Растительная часть души взаимосвязана со средой. Без физической среды и ее веществ работа “растительной души” невозможна. Она поглощает внешние элементы в процессе пита­ния (обмена веществ). Однако внешний физический процесс сам по себе не может быть причиной деятельности этой растительной (вегетативной) души. К этому должно быть расположено уст­ройство организма, воспринимающее физическое воздействие. Прежние исследователи считали причиной жизнедеятельности огонь. Но он способен возрастать и разрастаться. Что же каса­ется организованных тел, то для их величины и роста “имеются граница и закон”. Питание происходит за счет внешнего вещества, однако оно поглощается живым телом иначе, чем неорганическим, а именно благодаря “механике” целесообразного распределения.

Иначе говоря, душа есть специфический для живой организа­ции способ усвоения внешнего, приобщения к нему.

Эту же модель решения вопроса о соотношении физической среды и обладающего душой организма Аристотель применил к объяснению способности ощущать. Здесь также внешний физичес­кий предмет ассимилируется организмом соответственно органи­зации живого тела. Физический предмет находится вне его, но бла­годаря деятельности души он входит в организм, особым образом запечатлевая не свое вещество, а свою форму, каковой и является ощущение.

Главные трудности, с которыми столкнулся, следуя этой стратегии, Аристотель, возникли при переходе от сенсомоторной (животной) души к разумной. Ее работа должна была быть объяснена теми же факторами, которые позволили бы применить приемы, новаторски справиться с загадками питания и ощущения.

Подразумевалось два фактора — внешний по отношению к душе объект и адекватная ему телесная организация. Однако объектам, “ассимилируемым” разумной частью души, свойственна особая при­рода. В отличие от предметов, действующих на органы чувств, они лишены вещественности. Это — общие понятия, категории, ум­ственные конструкты. Если телесность органа чувств самоочевид­на, то о телесном органе познания внечувственных идей ничего не ведомо.

Аристотель стремился понять активность разумной души не как уникальное, ни с чем не сопоставимое явление, а как родственное общей активности живого, ее частный случай. Он полагал, что принцип перехода возможности в действительность, т.е. активации внутренних потенций души, имеет одинаковую силу как для разума, постигающего общие формы вещей, так и для обмена веществ в растениях или ощущения физических свойств предмета органом чувств.

Но отсутствие вещественных предметов, адекватных деятельности ума, побудило его допустить существование идей (общих понятий), подобных тем, о которых говорил его учитель Платон. Тем самым он, переходя вслед за Платоном на позицию дуализма, обрывал детер­министское решение психофизической проблемы на уровне живот­ной души с ее способностью обладать чувственными образами.

За пределами этой способности внутренние связи психической функции с физическим миром обрывались.

Аристотель считал душу формой тела — и применительно к ее растительным и сенсорным функциям — сопряженной с физичес­ким миром (телами внешней природы).