Глава 6. Видовая безопасность человека...

вала безопасность своим членам. Благодаря неолитической рево­люции и в связи с переходом от добывающего к производящему хозяйству, рамки таких сообществ расширились, их функции дифференцировались и усложнились. В целях своего самосохра­нения они стали вступать между собой в определенные социаль­ные взаимоотношения, образуя тем самым племена как более безопасное и устойчивое социальное образование (организацию), где ведущими были не горизонтальные, а вертикальные (иерар­хические) взаимосвязи (в плане мобилизации и распределения сил в отражении угроз).

Появление первых древних цивилизаций с четко локализо­ванным (ограниченным) территориальным центром - городом, ставшим особым местом концентрации и дифференциации чело­веческих и природных ресурсов, - послужило определенным толчком к усовершенствованию системы безопасности как внеш­ней (установление дипломатических отношений союзов), так и внутренней (возникновение первых силовых структур, строитель­ство защитных сооружений и др.). По мнению некоторых зару­бежных антропологов (Д. Моррис, Р. Ардри), человек - террито­риальное существо, а значит, ему в силу естественного закона (т. е. для нормального функционирования его системы безопасно­сти) необходимо обладать определенным «жизненным простран­ством». Поэтому наличие своей определенной территории высту­пает в качестве одной из естественных предпосылок формирова­ния тех или иных биосоциальных свойств, значимых для безопас­ного существования (стремление к порядку), ибо если у человека отсутствует такое необходимое пространство, то у него действует обратный механизм - ориентация к беспорядку.

Исходя из этого, выделяются три вида территориальности: племенная, семейная и персональная, которые обеспечивают тот или иной уровень чувства безопасности. Семейная и персональ­ная территориальность - это, прежде всего, личная собствен­ность, а племенная территориальность отражает социальную при­роду человека, которая обусловливает стремления социальных групп и к единству, и к изоляции. На этом основании авторы при­ходят к пониманию того, что природные законы джунглей надо рассматривать через призму благоприятных для жизни сбаланси­рованных норм естественной среды, а социокультурные условия современной жизни вполне сравнимы со зверинцем, который

обеспечивает определенный уровень безопасности путем отказа от нормальной животности^I.

В этом отношении одной из причин распада СССР можно считать «феномен коммуналок» (совместного проживания людей на ограниченной территории), которые обусловливали небезопас­ные формы поведения и скрытого негативного отношения к су­ществовавшему строю, не говоря уже о различного рода социаль­но-психологических отклонениях. Так, например, реализация со­циального эксперимента по созданию «коммунистических отно­шений» в ДАС'е (дом аспирантов и студентов МГУ им. М. В. Ло­моносова) в Москве в конце 60-х годов прошлого века оказалась неудачным в силу разных устремлений людей и их желанием иметь свое четко обозначенное личное пространство.

Крупнейший французский ученый Ж. Дюмезиль, изучая куль­туру индоевропейцев, пришел к выводу, что «основным зерном» их духовно-культурной и социальной жизни являлась трехчлен­ная организация их жизни в рамках единства рода (популяции): это производственно-хозяйственная, военно-политическая и ми- фолого-религиозная среда". Такой дифференциации соответству­ет разделение общества на три социальные группы: группу зем­ледельцев и ремесленников, группу воинов и группу жрецов; ка­ждая группа выполняет свои специфические функции. Этому же соответствует трехчленность мифолого-теистических представ­лений древней индоевропейской общности, которые соответство­вали трехфункциональному единству богов и социальных групп в обществе. Иначе говоря, религиозная и социальная жизнь индо­европейцев (римлян, кельтов, германцев, индейцев, иракцев) была основана та тех представлениях о мире и обществе, которые оп­ределенным образом формировали идеологию безопасного разви­тия их общества.

Исследования генетиков показали, что некоторые генетиче­ские особенности могут определенным образом влиять на нацио­нальный характер. Так, например, чем «длиннее» ген, тем больше его носители склонны к поиску новых впечатлений: они более любопытны, импульсивны, экстравагантны. Стремление к новиз­не может проявляться во всех сферах жизни: в частой смене

боты, в выборе профессии, связанной с риском, в частой с ^"

партнеров. Выяснено даже, что «авантюрный» вариант геня ⁶

^г ^па чаще

всего встречается у коренного населения Америки (48%) _а реже всего - у жителей Южной и Восточной Азии (2%)'.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод, что у че ловека в процессе эволюции возникло существенное противоре чие между искусственной и естественной основой в его биосоци альном развитии, которое вызывает целый ряд несовпадений ме­жду программой защищенности (общие биологические свойства) и программой безопасности (социокультурные специфические свойства); т. е. у человека программа защищенности работает в биологическом режиме, а программа безопасности - в социаль­ном. Поэтому, с одной стороны, человек воспринимает опасности и естественные (реально возникающие), и воображаемые (мни­мые), что, соответственно, иногда приводит к дисфункции систе­мы безопасности. С другой стороны, индивидуальная защищен­ность определяется его определенными психофизиологическими качествами, а безопасность - не зависящими от него социальны­ми факторами институциализированной среды безопасности.