§ 3. Супружеская семья

Сочетание двух эмансипаторских движений (ос-в о б о ждение детей от р о дителей и женщин от мужчин) содействовало возникновению постсовременного ттта семьи. По меньшей мере, в англоязычной литературе с конца 60-х годов распространялось мнение о развитии большинства семейных систем в направлении брачной (Р. Вейс, У. Гуд, Р. Хилл, Р. Флетчер и др.). Наиболее лаконично и одновременно насыщенно этот тезис сформулирован американским социологом Рубеном Хиллом. По его мнению, "С утратой семьей своей функциикак производственной единицы и включением молодых людей в сложную вне-семейную профессиональную структуру молодая

- 177-

пара получает не только жилищную и профессиональную автономию, но также и автономию в своих решениях в сфере воспроизводства. Как вертикальные, так и горизонтальные связи с родственниками являются добровольными и необязательными, позволяющими экстенсивный обмен вещами и услугами, не нарушая оси преданности и любви, которая сейчас сдвинулась от межгенерационных единокровных уз в сторону супружеских отношений с одним партнером" (19, с. 9).

Мною обозначенная семья названа "супружеской". В этом типе стратегические отношения определяются не родством (как в патриархальном) и не порождением (как в детоцентристском типе), а свойством. Муж и жена отказываются безоговорочно подчинять собственные интересы интересам детей; сексуальность не сводится к прокреации; в супружеские отношения проник эротизм, акцентируемый как ключевой момент постмодернистской семьи. Я принадлежу к числу тех исследователей, которые расценивают движение от публичности к приватности как одно из фундаментальных, определяющих лицо современной цивилизации.

Супружеская семья — своеобразная кооперация. Она предоставляет уникальные возможности для отхода от зависимых отношений и раскрытия широкой деятельной палитры по всем структурным составляющим: муж—жена, родители—дети, супруги—родственники, дети—прародители. Иными словами, в границах одного семейного типа возникают богатые и разнообразные отношения между полами и поколе-

- 178-

ниями, создаются широкие возможное™ для самореализации каждого индивида. Эта общая идея, чтобы быть адекватно понятой, требует двух уточнений. Первое. Почему возлагаются особые надежды на супружество? Каждый вправе спросить: что, разве в прошлом не было супружества? С полной ответственностью утверждаю — нет, не было. Само собой разумеется, супруги, т. е. муж и жена, по крайней мере, в европейском цивилизованном обществе составляли первооснову семьи (см. гл. I). Но я веду речь не о супругах, а о супружестве (conjugality).

Супружество — это личностное взаимодействие мужа и жены, регулируемое моральными принципами и поддерживаемое имманентными ему ценностями. Подчеркну неинституциональный характер связи_и симметричность прав и, что не менее важно, асимметрию ролей мужа и жены. Это, кстати, указывает на исторически недавнее происхождение данного феномена. В самом деле, принципы, лежащие в основе супружества, могли практически реализоваться в результате социальных сдвигов, сопровождавшихся индивидуализацией мужчин (расширение избирательности, рост интернальной ответственности и автономии от социальных общностей) и распространением этих качеств на женщин, что, конечно же, было бы невозможным без их экономическойи гражданской эмансипации.

Второе уточнение связано с дешифровкой ценностей постсовременной семьи. По-видимому, нет особой необходимости доказывать генетическую общность детоцентристского и супружеского типов

- 179-

семей. Они базируются на одном и том же институте — "ухаживания".

Отсюда неудивительно и совпадение двух главных ценностей — адаптационного синдрома и интимности. Вместе с тем между современным и постсовременным типами семьи есть и существенное различие. В первом — повседневная рутинность нередко способствует либо гипертрофии родителства, либо вовлечению, в лучшем случае, одного из супругов в пьянство, наркоманию, разврат. И то, и другое чревато конфликтами, разъездами и разводами. Во втором — вырабатывается антирутинный механизм — автономия.

Современный, даже вполне социализированный человек — автономен. В техногенном мире большинство людей не действуют по тотально заданным шаблонам, всегда остаетсяместо ддявариацийисамосто-ятельных решений. Больше того. Чем выше уровень цивилизационно-культурного развития общества, тем полнее член такого социума сознает себя как индивидуальность, тем, в принципе, насущенее его потребность в обособлении. Созвучная тенденция прослеживается и в семье.

Как было выше показано, ценности адаптации и интимности не просто сосуществуют, но и составляют единую иерархическую структуру, объединяющую мужа и жену и по внешнему поведенческому ряду, и внутриличностым каналам, образуя тем самым как бы два слоя, стабилизирующих семью. Однако при этом непременно остается "зазор", т. е. потенциальная возможность нарушения равновесия

- 180-

во имя развития, которое осуществляется через раскрытие индивидуального своеобразия каждого из супругов. Скажу яснее: до определенного момента совместного проживания то или иное сочетание адаптивных и интимных элементов создает благоприятную брачную ситуацию, но на определенной стадии развития конкретной семьи жизнь супругов друг для друга становится недостаточной, исчерпывает себя. Чтобы избежать описанной ситуации, способность к адаптации и интимности нуждается в контрасте. Такой контрастирующей, отвечающей за перманентное обновление семьи ценностью и является супружеская автономия. Автономия выражается в том, что интересы мужа и жены разнообразнее семейных, а потребности и круг общения каждого из супругов выходит за рамки брака. Их эмоциональные устремления регулируются не столько обычаями и традициями, сколько психофизиологическими особенностями, нравственными принципами и эстетическим идеалом.

Массовые опросы населения по поводу иерархии жизненных сфер деятельности неизменно подтверждают первое место семьи (20, с. 140). Парадоксально, но при этом число супружеских и родительских конфликтов практически не только не снижается, а даже постоянно множится . В чем же дело? Убежден, главные истоки разочарования кроются в недопонимании людьми важности механизма автономии суп-

64 Россия в указанном смысле не является исключением Аналогичная тенденция подмечена Л. Русселем во Франции (21, с. 293) и Р. Флегчером в Англии (22. с. 102).

- 181 -

ругов (соответственно, детей от родителей ) для достижения удовлетворенности и счастья. (АвтонОхпм открывает широкую возможность реализовать как психологические, так и эвдемонические потребности мужчин и женщин через многообразие семейных моделей, кстати, не только моногамных.

Насколько распространена автономность в реальной брачной практике, показывают мои опросы (табл. 11).

Таблица 11

Зависимость удовлетворенности мужчин браком от меры автономии (в %, опрос 1981 г.)

Степень удовлетворенности браком	Автономия
	полная	частичная	практически отсутствует
Максимально удовлетворен (N = 119) Удовлетворен (N = 96) Не удовлетворен (N = 19)	48,7 24,1 2,9	42,8 46,8 40,0	8,5 29,1 57,1
Доля в выборке	32,8	44,0	23,2

Примечание', для построения индекса был использован алгоритм суммарности: "полной" автономии соответствуют максимальные значения (типа "определенно, да") двух составляющих —

65 Большинство проводившихся с середины 60-х годов исследований показывают, что родители, строя отношения с детьми, склоняются к "сочетанию близости и дистанции" (23. с. 326).

- 182 -

информированность жены (мужа) об индивидуальных вкусах и потребностях супруга (супруга) и поощрение этих потребностей другим супругом; "частичной" — соответствуют в целом положительные высказывания (в обоих случаях типа "пожалуй, да") и "практическому отсутствию" — скорее негативные суждения (типа "трудно сказать" — "бывает по-всякому").

Судя по недифференцированному показателю, соотношение крайних позиций равно 1,5 к 1,0. Более детальный анализ обнаруживает, во-первых, представительство модальных долей на пересечении содержательно близких характеристик удовлетворенности браком и автономии, во-вторых, равномерность распределения на всех уровнях так называемой частичной автономии. Доминирование этой разновидности — лучшее доказательство становления постсовременных моделей семьи, так как такого рода автономия компромиссна и ситуативна, а не является следствием твердых нравственных правил и убеждений. Далее, хотя максимальная удовлетворенность союзом в своем большинстве сопровождается определенной мерой поощрения индивидуального волеизъявления, наличие здесь 8,5% мужчин, указывающих на практическое отсутствие феномена автономии, свидетельствует о том, что эта удовлетворенность до сих пор в ряде случаев опирается не на супружеские ценности. В нижней строчке таблицы фиксируется противоположная относительно первой тенденция. И последнее. Почти четверть мужчин из числа в целом удовлетворенных браком констатируют полноту автономии. Отсюда становится очевидным, что эта ценность хотя и необходима, но не до-

- 183 -

статочна для восприятия брака как успешного, счастливого.

Убежден, не имеет смысла останавливаться особо на женской подвыборке, ибо все описанные выше закономерности в ней повторяются с несущественными вариациями.

Заключая рассмотрение имманентной базы постсовременного типа семьи, укажу на взаимозависимость и взаимодополнительность механизмов устойчивости (адаптационный синдром, интимность) и развития (автономность). В самом деле, мои опросные данные выявили положительную и тесную связь между интимностью и автономией. В частности, 3/4 мужчин, достигших высокого уровня интимности, отметили активное поощрение женами их индивидуального своеобразия, и только каждый десятый подчеркнул противоположное действие. Зеркальная картина получена при рассмотрении низкой интимности. Пршщипиально те же закономерности обнаруживаются у женщин: в первом варианте — 60% против 19%, во втором — 3,7% против 78%. Вместе с тем обращает на себя внимание один, казалось бы, незначительный нюанс: даже при максимальной душевной расположенности мужья реже склонны поощрять и, наоборот, чаще настроены негативно относительно нравственно-эмоциональной автономии жен. При наличном уровне знаний обнаруженное явление может быть проинтерпретировано двояко: либо мы столкнулись с патриархальным анахронизмом, либо это — характерная черта промежуточной модели, расположившейся на контгагууме между современным и постсовременным типами семей.

- 184-

В то же время автономия (как у мужчин, так и у женщин) сопряжена со всеми составляющими адаптационного синдрома (разброс коэффициентов корреляции от 0,22 (информационная) до 0,5 (духовная)). К примеру, при полной автономии 75% мужчин (под-выборка 500 человек) духовно совместимы с женами и лишь около 5% духовно неадаптированы; там же, где практически отсутствует автономия, первый показатель втрое ниже, а второй — в девять раз выше; у женщин (аналогичная подвыборка) соответственно: 72% против 7% и 29% против 34%.

Можно считать подтвердившейся гипотезу о взаимодействии и взаимообусловленности трех типов ценностей (адаптационного синдрома, интимности и автономии), определяющих функционирование механизмов устойчивости и развития. Полный набор этих ценностей присущ лишь бракам с согласованно высокими показателями супружеской удовлетворенности. Одновременно не всегда, когда брак субъективно воспринимается как весьма удовлетворительный, он опирается на все разнообразие указанных отношений. Действительно, как отмечалось, на первом год)' совместной жизни у подавляющего числа супругов возникает тесное, по большей части эмоциональное, взаимопонимание, оцениваемое молодоженами предельно высоко, но практически эти союзы еще не сформировались как брачные, то есть не приобрели институционального статуса, а потому по сути квазистабильны. Мало того, в дальнейшем по мере формирования механизма устойчивости какое-то время не будет ощущаться дефицит автономии, а значит, и уровень удовлетворенности до определен-

- 185-

ной поры не снизится. Отсюда хотя в крупном городе, по моим данным, максимально удовлетворительные браки (по согласованному индексу) составляют от 32 до 43% (в зависимости от года и ситуации опроса), в действительности удельный вес устойчивых (равно как счастливых) супружеских семей ниже этого уровня . Я не сделаю никакого открытия, если скажу: супружеская семья (как, впрочем, и любая иная) несводима к отношениям свойства; остаются значимыми и отношения порождения. Но главная особенность ее в том, что основополагающие семейные ценности формируются во взаимоотношениях мужа и жены и лишь впоследствии становятся естественной базой дтя отношения "родители—дети".

И еще один штрих к обсуждаемому типу семьи. Теоретическое разнообразие супружеских моделей не вызывает сомнений, их практический поиск еще не завершен. Критерий же дифференциации прозрачен: различная комбинация сочетаний автономии и интимности во взаимодействии супругов.

Нужно ли особо доказывать: чем богаче и многообразнее тип семьи, тем он внешне менее устойчив. И это —плата за возможность выбора. Поясняя сказанное, ограничусь наглядным примером. Традиционной семье, вне всякого сомнения, сопутствовало

66 Близкая картона обнаружена эстонскими социологами. Почти в четверти семей (как сельских, так и городских) отношения между супругами, согласно их опросов, оцениваются либо как "удовлетворительные", либо как "скорее удовлетворительные" . Авторы исследования высказывают твердое убеждение о наименьшей устойчивости именно такого рода семей (23, с. 56).

- 186-

множество столкновений интересов, но патриарх --в руках которого сосредоточивалась вся полнота власти — активно противодействовал перерастанию их в открытый конфликт. Иное дело современная (и особенно постсовременная) семья, где властные полномочия размыты, роли во многом ситуативны — здесь любое эмоциональное напряжение (как между полами, так и между поколениями) способно привести не только к длительной полосе отчуждения, но и к полному краху отношений.

Необходимо смотреть правде в глаза: классическая моногамия (но не единобрачие), господствовавшая в христианском мире на протяжении XIV— XIX веков, сужает свои границы⁶ . В XX в., наряду с моногамными типами, получили распространение и ряд нетрадиционных моделей. Появление таких форм исследователи нередко объясняют сложностью становления современных и постсовременных типов семей. Это одна из вероятных, но далеко не самая удачная версия. Другая может быть сформулирована так.

Альтернативы (моногамии) — свидетельство всплеска фундаментальных потребностей человека в формотворчестве, в поиске счастья, в такой, казалось бьТГинертной и рутинной сфере, какой видится обыденному сознанию семья. Накопленные за последние годы эмпирические свидетельства открывают возможность перейти от общих рассуждений к практическому исследованию этого феномена.

67 Разумеется, отмеченная тенденция не носит радикального характера. По свидетельству Р. Флетчера, по крайней мере, 80% населения Англии проживает в моногамных семьях (22, с. 102).

- 187 -