С. И. Голод. Семья и брак: историко-социологн-ческий анализ. Санкт-Петербург, ТОО ТК "Петрополис", 1998.— 272 с.

Учебная литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных учебных заведений готовится и издается при содействии Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) в рамках программы "Высшее образование".

Взгляды и подходы автора не обязательно совпадают с позицией программы. В особо спорных случаях альтернативная точка зрения отражается в предисловиях и послесловиях.

Редакционный совет: В. И. Бахмин, Я. М. Бергер, Е. Ю. Гение-ва, Г. Г. Дилигенский, В. Д. Шадриков

Рассматриваются эволюция и тенденции моногамии. Анализируются имманентные закономерности развития семьи, дается типология ее исторических (идеальных) типов, построенная на различии характера половозрастных отношений, раскрывается перспективная роль таких социально-психологических ценностей семьи, как интимность и автономия. Показан плюрализм реальных моделей. Наряду с анализом действительности излагается история становления социологии семьи.

©ГолодС. И., 1998

©ТООТК "Петрополис", 1998

Несколько предварительных замечаний

В последние годы издан рад учебников и лекционных курсов для вузов по социологии (1). Разумеется, в каждом пособии присутствует раздел "Семья". Однако, кмоему удивлению, здесь, как правило, воспроизводятся сюжеты, обсуждаемые еще в начале 60-х годов (У. Гуд, А. Харчев). Мало того, информация нередко преподносится в искаженном виде. Для иллюстрации ограничусь выдержкой из учебного пособия, предназначенного курсантам Высшей пожарно-технической школы МВД РФ. Читаем: "Наряду с процессом, который можно обозначить как нормативную социализацию и институционализацию отношений между полами, происходил процесс их нравственного и эстетического обогащения, охвативший сначала не все, а лишь отдельные слои общества и завершившийся появлением индивидуальной половой семьи" (2, с. 195).

-3-

Предположение о реальности коллективной и бесполой семьи — абсурд. Если даже не придавать значения подобным пассажам (коих, к сожалению, много), то всеравно трудно продвинуться в познании закономерностей трансформации семьи, рассматривая из года в год, из десятилетия в десятилетие динамику ее структуры и функций (см., напр.: 3). Нельзя понять и оценить состояние и перспективы семьи, игнорируя кардинальные перемены, происходящие с этим социальным институтом на протяжении всего XX столетия (эмансипация детей от родителей, переход от закрытой к открытой системе формирования брака, эмансипация женщин, рост личностной свободы каждого из членов сообщества и т. п.). Сами по себе новации, не буду скрывать, получили неоднозначное толкование как в специальной литературе, так и у широкой общественности многих стран мира (см., напр.: 4). Рельефно проступают две диаметрально противоположные точки зрения. Первая напрямик связывает глобальные социальные изменения XX века (индустриализация, рост мобильности населения, урбанизация, секуляризация и др.) с "расшатыванием" семейных устоев, а именно таких, как: преданность браку на всю жизнь, физическая безопасность индивида, эмоционально положительный домашний фон, стереотипное беспристрастное отношение к воспитанию потомства и др. В свою очередь, кризис традиций способствует интенсификации разводов и распаду браков (separation), увеличению числа неполных семей и семей с неродными родителями (stepfamilies), широкому распространению абортов и внебрачных рождений, нарастанию насилия и инцеста. Столь же прямолинейной выглядит и

-4-

другая позиция, усматривающая причины всех социальных и личных проблем в современной тирании семьи. Интенсивность жизни в нуклеарной семье якобы приводит к стрессам, психическим болезням, конфликтам, сексуальным репрессиям, аморальности; больше — к беспорядкам, вспышкам возмущения и насилия против общественного порядка. Поразмыслим. Узость обеих позиций для меня несомненна. Я придерживаюсь — и это будет детально показано в основном тексте — того проекта, который, с одной стороны, не отрицает зависимости семьи от общества и, стало быть, созвучия в их изменениях, но, с другой — признает и эволюцию семьи, обусловленную ее имманентными закономерностями. Результат совокупного воздействия противоречив и не может быть оценен в понятиях "хорошо" или "плохо". Как и любое значимое социальное движение, трансформация института семьи разрешает одни проблемы, создавая другие. Каковы они? Об этом, как и многом другом, речь впереди.

Автор обязан выразить признательность своим коллегам по Институту социологии РАН (Г. С. Ба-тыгину, А. Г. Вишневскому, Т. А. Гурко, Ю. Н. Давыдову, М. С. Мацковскому и В. А. Ядову) и Санкт-Петербургскому филиалу Института социологии РАН (И. А. Голосенко и А. А. Клецину), благодаря многолетнему общению и дискуссиям с которыми могла появиться эта книга.

Санкт-Петербург, 20 ноября 1997 года

Глава I

Основные концепции социологии

семьи второй половины

XIX—начала XX вв.

В начале 60-х годов текущего столетия известный американский специалист У. Гуд подметил, прямо скажем, парадоксальный факт. Хотя в области социологии семьи, писал он, проведено исследований больше, чем в какой-либо другой значимой отрасли, однако лишь в немногих из них содержатся попытки теоретических осмыслений. Нередко все сводилось к разработке техники социальной инженерии с тем, чтобы помочь людям решать те или иные практические задачи, к примеру, как избежать супружеских конфликтов (1, с. 194). Против такой направленности не возразишь, но вместе с тем надо помнить: эффективность рекомендаций непосредственно сопряжена с наличием концептуальных построений. В известной мере развивает и дополняет высказанное соображение, правда относительно более широкого социального контекста, другой американский исследователь — П. Бергер. Некоторые социологи, с его точки зрения, настолько увлеклись методологическими проблемами, что утратили всякий интерес к обществу. "В результате нив одном аспекте социальной жизни они не могут найти ничего существенного, поскольку в науке, как в любви, концентрация на

-6-

технике ведет к импотенции" (2, с. 20). К слову сказать, лучшая иллюстрация высказанного суждения — современное состояние российской социологии семьи.

Отчасти согласимся с еще одним тезисом У. Гуда. Имеется в виду его замечание по поводу прохладного интереса классиков социологии к анализу института семьи. В самом деле, ни К. Маркс, ни М. Вебер, ни В. Парето не исследовали семью, Э. Дюркгейм только мельком рассматривал ее как часть социальной структуры. В то же время верно и следующее. Начиная со второй половины XIX века, теоретические проблемы семьи так или иначе находились в поле зрения ряда первоклассных антропологов и социологов. Достаточно будет напомнить имена — Л. Моргана, Ф. Энгельса, М. Ковалевского, Ф. Ле Пле, Б. Малиновского и П. Сорокина. Остановимся на главных сюжетах, развиваемых этими авторами.

§ 1. Льюис Морган (1818—1881)

Л. Г. Морган — американский юрист и этнолог, прославился изучением изнутри быта индейского союза племен ирокезов. В своих основных трудах "Древнее общество" и "Дома и домашняя жизнь американских туземцев", широко привлекая полевые ма-

1 На социологическом сленге — "включенное наблюдение".

-7 -

териалы, разработал идею прогрессивного развития человечества и его исторического пути. Утвердившись в мысли, что первобытное общество в своей основе было родовым, Морган резко противопоставил его обществу политическому или, говоря современным языком, —классовому. Обозначенные сообщества представляют собой два качественно отличных друг от друга типа социальной организации. Родовые объединения, где бы они географически ни были расположены, оказываются идентичными по структуре и принципам действия, вместе с тем они трансформируются от низших к высшим формам в соответствии с последовательным развитием людей. Какую конкретную нагрузку несет обсуждаемое понятие? Род — это совокупность родственников, происходящих от одного общего предка, отличающихся особым тотемом и связанных узами крови. Его характеризуют коллективная собственность на землю и другие средства производства, первобытно-коммунистическая организация хозяйства, отсутствие эксплуатации и равенство всех членов племени., Иллю-стрир>я суть равенства, этнолог утверждал: каждый человек, все равно, мужчина, женщина или ребенок, свободно входит в любой дом, даже в дом вождя племени, и, если он голоден, его обязательно покормят, так как индейцы считают, что посетителя вынудили к такому шагу 1гужда и несчастье (3, с. 34).

Родовая организация, согласимся, явление универсальное. Она была открыта не только у племен, говоривших по-латыни или гречески, но и у других ветвей арийской семьи народов, равным образом у племен Америки, Австралии и американских тузем-

-8-

цев. Род, конкретизирует далее автор, прошел последовательные стадии развития. Эти перемены сводимы главным образом к двум процессам: во-первых, переходу счета происхождения от женской линии, архаический порядок (к примеру, ирокезы), к мужской, конечный порядок (образец—греческие и римские рода). Во-вторых, изменением порядка наследования имущества умершего члена рода: от передачи его сначала безымянным родичам, далее — агнати-ческим родственникам и, в конце концов, — детям скончавшегося. Доказав, что отцовский род образуется, как правило, из материнского в результате возникновения и развития частной собственности, исследователь, легко заметить, нашел связующее звено между народами "цивилизованными" и "нецивилизованными", сомкнул тем самым писанную историю человечества с неписанной. Формулируя более точно: существование "нецивилизованных" народов — необходимый предшествующий этап, подготавливающий нарождение народов "цивилизованных", и соответственно история последних является закономерным продолжением истории первых.

Род, являясь древнейшей социальной организацией, основанной на родстве, не вобрал в себя всю совокупность потомков одного общего предка. Родственные узы, как уже отмечалось, определялись ма-тер'инскимгпроисхождением. Собственно, первичное сообщество объединяло всех без исключения лиц, ведших свое происхождение от одной потенциальной праматери, по женской линии, сей факт устанавливался наличием общеродового имени. Рассматривае-мое'сообшесгво включало, проще говоря, праматерь

-9-

с ее детьми, детей ее дочерей и детей ее женских потомков по женской линии до бесконечности, В то время как дети ее сыновей и дети ее мужских потомков по мужской линии принадлежат к родам своих матерей. В пределах собственного рода брак был запрещен. "С развитием идеи рода, — отмечает американский ученый, — он, естественно, должен был принять форму пар родов, потому что дети мужчин исключались из рода и потому что было в одинаковой мере необходимо организовать оба класса потомков" (3, с. 8). При одновременном возникновении двух родов достигался необходимый результат; мужчины и женщины одного рода вступали в брак соответственно с женщинами и мужчинами другого рода, а дети оставались в родах своих матерей. Попросту, брак заключался в соответствии с правилами экзогамии. Брачные союзы, особо подчеркнем, возникли не как отношения между индивидами, а как отношения между коллективами, родами. Формой существования этих отношений была дуально-родовая организация.

Созданное Морганом учение о первобытной истории в принципе опровергало господствовавшую в этнографической науке патриархальную теорию, согласно которой основной "клеточкой" общества на протяжении всего его существования была моногамная, или, в лучшем случае, патриархальная семья. По его мнению, "идея семьи" эволюционировала, проходя ряд последовательных стадий, причем моногамия была последней формой в этом ряду (4, с. 216). Ей, следовательно, предшествовали более древние формы, господствовавшие в течение всего периода

- 10-

дикости, а также в древнейшем и среднем периоде варварства. Больше того, продолжает автор, они были невозможны в древнем обществе до тех пор, пока предварительный опыт при прежних типах семьи не подготовил у каждой человеческой расы путь к их возникновениюГ Этнолог различал пять последовательных форм семьи, каждой из которых соответствовал свой порядок брака. Вот эти формы:

1. Кровнородственная семья основывалась на групповом бракемежду братьямиисестрами.родны- ми и коллатеральными.

2. Пуналусильная семья . Она опиралась на группо вой брак нескольких сестер, родных и коллатераль ных, с мужьями каждой из них, причем общие мужья необязательно были в родстве друг с другом. Или, что по сути то же самое, — в ее основе лежал группо вой брак нескольких братьев, родных или коллате ральных, с женами каждого из них, причем общие жены не были в обязательном порядке в родстве друг с другом, хотя и такое не исключалось. И в первом, и во втором случае группа мужчин совместно состояла в браке с группой женщин. Обозначенный ряд сестер с их детьми и потомками по женской линии образо вывали род архаического типа. Происхождение, ра зумеется, ведется по женской линии, так как отцовст во детей не могло быть достоверно установлено.

Превращение этой формы группового брака в стабильный институт создало социальный фунда-

2 Откровенно говоря, признавали реальность такой семьи мало кто даже из числа последовательных эволюционистов.

- 11 -

мент рода. С накоплением опыта эта естественная группа становится в буквальном смысле социальной организацией (т. е. родом), в состав которой входят исключительно матери, их дети и потомки по женской линии, связанные кровным родством (4, с. 249, 250).

3. Синдиасмическая, или парная, семья базируется на браке отдельных пар, но без исключительного сожительства. Продолжительность союза зависела от доброй воли сторон.

4. Патриархальная семья зиждется на браке одного мужчины с несколькими женщинами, сопровождающемся, как правило, затворничеством жен. Несмотря на кажущуюся прозрачность дефиниции, прибегнем все же к авторскому пояснению. Анализируемая семья принадлежала к позднейшему периоду варварства и сохранялась некоторое время и при цивилизации. Вожди, по крайней мере, жили полигам-но, но не это, однако, является ее существенным признаком. Подлинная характеристика патриархальной семьи — организация под властью отца известного числа свободных и несвободных людей для обработки земли и охраны стад домашних животных. Конечной целью великого движения семитического общества, создавшего эту семью, было установление отцовской власти над группой лиц, а вместе с тем, как ни парадоксально это звучит, и развитие индивидуальности (4, с. 275).

5. Моногамная семья. Здесь в брак вступает от дельная парараз и на всю жизнь. История моногамии

„, т-^.,,*,,,,,,.,^ -mf-y тысячелетий обнару-

живает постепенное, но неуклонное ее усовершенствование. Семье этого типа, настаивает социальный антрополог, суждено прогрессивно эволюционировать и дальше, пока не будут признаны равенство полов и равноправие брачных отношений. Представленный ряд семейных отношений, по убеждению Моргана, не отделен друг от друга резко очерченными границами. Напротив, первая форма переходит во вторую, вторая — в третью, третья — в пятую, в общем-то, незаметно. По меньшей мере, трииз описанных типов, а именно, первый, второй и пятый, могут считаться базовыми, так как они в достаточной мере универсальны, влиятельны и создали соответственно различные системы родства — малайскую, туранскую и арийскую, действующие доныне.