2. Женщина и религия

Религиозное служение – одна из наиболее распространенных сфер приложения силы женщины средневековья. Европу покрывала густая сеть монастырей, часть из которых принадлежала женским религиозным орденам. Еще в VI веке женские монастыри основывались орденом бенедиктинцев; с XII века появляются женские цистерцианские монастыри, с XIII века – францисканские и доминиканские.

О том, какое место занимал монастырь в жизни средневековой женщины, можно судить по следующим цифрам: по подсчетам руанского епископа XIII веке, в его округе было 2255 монахов и 531 монахиня; в ордене премонстрантов в начале XIV века насчитывалось 1300 мужских монастырей и только 400 женских.. По оценке Э. Пауэр, в Англии между 1250 и 1540 годом было от 126 до 136 женских монастырей; число монахинь в 1350 году равнялось приблизительно 3,5 тысячам человек при общей численности населения 2 млн.человек.

В монастыре в среднем было около 20 монахинь, хотя имелись и обители с двумя-тремя черницами, и монастыри, число инокинь в которых достигало полутора сотен. В целом женские монастыри были крупнее; численность монахов в мужских монастырях, чаще, чем в женских не превышала десяти человек. Монастыри существенно различались и по достатку. Наряду с зажиточными, среди которых было немало основанных особами королевской крови и находившихся под их покровительством, действовали и небогатые монастыри, едва сводившие концы с концами. Так, уже упоминавшийся руанский епископ, инспектируя обители своего прихода, отмечал большую сумму долга женских монастырей и по этой причине не рекомендовал им принимать новых монахинь; он писал о неудовлетворительном питании инокинь и бедственном состоянии здания монастыря.

По социальному происхождению среди монахинь преобладали представительницы аристократии, в том числе и дочери правящих фамилий, – для поступления в монастырь требовалось значительное приданое, которое не могла себе позволить крестьянка или горожанка. Приведем несколько примеров из раннесредневековой истории Англии: в монастырь ушли дочери короля Альфреда (IX век), дочь Эдуарда Старшего (Х век), Сесилия, дочь короля Эдгара (959-975). Подобная картина складывалась и в других европейских странах. В францисканских и доминиканских монастырях, однако, было немало выходцев из низших слоев общества; так, одна из самых известных средневековых монахинь, мистик Екатерина Сиенская, была дочерью бедного сиенского красильщика.

Что заставляло аристократок идти в монастырь? Во-первых, это был наиболее приемлемый путь для тех, кто не мог выйти замуж, - а это было явлением нередким. Недаром популярная средневековая пословица гласила: «Женщине следует иметь либо мужа, либо стены!». Часть знатных девушек оставалась незамужними, потому что родители не смогли найти подходящую партию или были не в состоянии собрать немалое приданое. Другая причина заключалась в том, что на «рынке невест» предложение превышало спрос, что обуславливалось большей смертностью мужчин-аристократов в результате войн, крестовых походов, феодальных распрей, а также оттоком потенциальных женихов в монастырь.

Поскольку религиозное служение являлось практически единственной возможностью участия женщин в общественной жизни, среди мотивов ухода в монастырь, вероятно, было желание определенной независимости, жажда самореализации – не удивительно, что многие девушки хотели стать монахинями даже вопреки воле родителей. Стоит подчеркнуть, что продвижение по церковной служебной лестнице (возможность стать настоятельницей монастыря, аббатисой) или стремление монахини добиться успеха в ученых штудиях одобрялись обществом как приличествующие женщине, - в то время как, например, управление женщиной государством рассматривалось как исключение из правил, как девиация, как преодоление несовершенной женской природы.

Разумеется, одна из основных причин ухода в монастырь была искренняя вера и стремление посвятить свою жизнь Богу.

Принимая постриг, женщина должна была соответствовать ряду требований. Во-первых, существовали возрастные ограничения. Согласно правилам, написанным в VI веке Цезарием Арелатским, в монастырь нельзя было принимать кандидаток моложе 6-7 лет, еще не способных читать, писать и подчиняться монастырской дисциплине; в то же время они не должны были быть престарелыми; практически то же зафиксировано в правилах для монахинь св. Клары Ассизской, последовательнице Франциска Ассизского и основательницы ордена кларисс. (Заметим, что обычный возраст ухода девушки в монастырь – 14-15 лет). Во вторых, запрещалось принимать немощных и слабоумных. Наконец, кандидатки не должны были иметь мужа. И только после беседы аббатисы, проверявшей познания в католической вере, отвечающие всем вышеперечисленным требованиям могли быть приняты в обитель.

В монастыре жили не только монахини. Монастырские стены служили убежищем для женщин из знатных семей в каких-либо чрезвычайных ситуациях. Например, глава семейства, отправляясь на войну, укрывал домашних в монастыре. Вдова могла оставаться в обители до конца своих дней. Навсегда могла туда и знатная замужняя женщина после разделения с мужем. Знатные женщины уходили в монастырь на время болезни. Девочки-аристократки в монастыре проходили обучение, а затем возвращались обратно в семью. Практика временного пребывания светских лиц в монастыре порицалась на протяжении всей истории средневекового монашества, но ее сохранение вполне объяснимо: аристократки основывали монастыри, оказывали им покровительство и были вправе ожидать ответных услуг. Покровительство монастырям способствовало повышению влияния и престижа знатной женщины, к тому же создавая ей репутацию святости.

Монашеская жизнь – наиболее известный и распространенный, но не единственный путь религиозного служения женщины в средневековье: религиозным занятиям посвящали свою жизнь и затворницы. Они проживали в кельях-убежищах, которые располагались при приходских церквях, при монастырях, при замках, рядом с городскими стенами; в Англии затворницы жили даже в Тауэре.

Затворницы проводили свое время в молитвах, в чтение религиозной литературы и в работе – прядении и шитье. Образ жизни затворниц напоминал монашеский, однако был более свободным. В их кельях, которые состояли из двух комнат – спальни и кабинета, было окно, через которое они могли разговаривать с теми, кто пришел искать их совета; иногда они принимали в своих кельях посетительниц и даже посетителей. Затворницы часто содержали служанок, которые так же поддерживали контакты с внешним миром. Кандидатура будущей отшельницы (дева, вдова или монахиня) тщательно изучалась и потом утверждалась епископом. Содержались затворницы за счет монастыря, пожертвований или собственных средств. Материальное положение многих было не столь уж и плачевным, некоторые даже оказывались в состоянии помогать родственникам.

Уровень образования затворниц был разным. Иные были неграмотны и проводили дни в молитве и работе, однако многие образованные женщины того времени уединялись в кельях именно для творчества.

Особое место среди женщин, посвятивших свою жизнь религиозному служению, занимали бегинки. Бегинское движение широко распространяется в XII веке в северной Франции, Фландрии, южной Германии; оно достигает пика популярности в XIII веке и к XV столетью сходит на нет.

Духовная ассоциация бегинок представляла собой отчасти полумонашеский, отчасти полумирской орден. Если в начале существования движения бегинки чаще жили дома, пожертвовав ордену часть имущества и занимаясь трудом и практикой благотворительности, то позднее стало правилом проживать в одном общежитии – домах бегинок. В этих домах в среднем было, как и в монастырях, до двадцати сестер. В церковном расследовании о бегинках (1328 год) сообщалось, что всеми их домами, общинами управляет «великая госпожа», которая назначает хозяек в каждую из общин. «Великая госпожа» избирается один раз в год и может быть переизбрана по воле «хозяек». В доме бегинок, кроме «хозяйки», был обычно и наставник, мужчина-монах.

Одной из самых значительных фигур женского бегинского движения была Мария Уаньи (нач. XIII в.). Городские власти в качестве привилегии освобождали экономическую деятельность бегинок от налогов и предоставляли им место для проживания.

По социальному происхождению бегинки отличались от монахинь: большинство составляли женщины незнатного происхождения, в основном горожанки и крестьянки. Женщины, социальный статус и материальное положение которых не давали возможности посвятить свою жизнь Богу в монастыре, могли достичь желаемого в этом движении. Большая часть дня бегинки проходила в молитвах и работе. После утренней службы они идут в свой дом, где работают, поочередно распевая псалмы вслух, вечером же снова идут на службу. Бегинок нередко называли серыми, синими или черными сестрами, поскольку они одевались в платья соответствующих цветов; поверх платья накидывали капюшон или покрывало. Подобно монахиням, бегинки следовали принципам целомудрия и умеренности. Они были очень бедны, питались грубым хлебом, похлебкой и холодной водой, многие из них не носили рубашек на теле и спали на соломе вместо постели.

От монахинь, кроме социального происхождения, их отличал ряд существенных особенностей. Во-первых, бегинки сохраняли свою собственность, а не приносили ее в общину, как это делали монахини. Во-вторых, бегинки, чьи дома обычно находились не в сельской местности, а в городах, зарабатывали себе на жизнь: они были прачками, учителями, нянями, сестрами, трудились в лечебных заведениях. Наконец, они не давали пожизненного обета.

С XIV века начинаются гонения бегинок, которых все чаще обвиняли в ереси. В 1310 году по подобному обвинению сожгли известного мистика, бегинку Маргариту Порете. А в 1311-1312 годах церковный собор официально осудил доктринальные ошибки бегинок и обвинил их в ереси. Но лишь в XV веке движение бегинок сходит на нет.

Социальный состав женщин-еретичек был, как и в бегинском движении, демократичнее, чем состав монахинь, — преобладали горожанки, крестьянки, хотя встречались и представительницы низшего слоя знати.

Наиболее показательным для понимания роли женщины в еретических движениях является, вероятно, положение женщины в ереси катаров. С одной стороны, здесь женщина объявляется существом несовершенным и, более того, сатанинским. Женщина отождествляется с телом, с плотью; плоть же, по дуалистическому учению катаров, создана дьяволом. Это положение отразилось, в частности, в таких чертах доктрины катаров, как отрицание института брака, деторождения, проповедь полного полового воздержания (для последователей движения предусматривались разводы или, по крайней мере, полный отказ от половой жизни с супругом). Беременность — от дьявола, полагали катары, и душа умершей во время родов женщины никогда не может быть искуплена; поэтому умереть во время беременности или родов считалось величайшим несчастьем для женщины.

Чрезвычайно незначительной казалась катарам и роль Девы Марии; она не могла искупить грех Евы рождением Спасителя, поскольку Иисус ничего от нее не воспринял: подчеркивая независимость Христа от женщины, катары опирались на богомильские тексты, согласно которым Бог проник в Деву через ухо и таким же образом наружу вышел Иисус. В одном катарском источнике говорится: "Недостойно даже предположить и поверить, что сын Божий был рожден женщиной и содержался в такой низкой субстанции, как женщина".

Однако, ниспровергая женственность как плотское сатанинское начало, катары во многом уравняли женщину в правах с мужчиной. Поскольку душа беспола, постольку мужчина и женщина равны перед Богом, Поэтому женщина могла занимать в духовной иерархии татарского движения важные посты. Она могла стать священником, perfecta ("совершенной"). Катарские perfecti обязаны были жить по-апостольски (что подразумевало полное воздержание, отказ от животной пищи, от наследования собственности) и считались святыми. В этом качестве женщина проповедовала, благословляла и проводила важнейшее катарское таинство — рукоположение (оно называлось "утешение" — consolamentum).

Отметим, что женщин привлекали в движение и совместные женские поселения — "катарские", или, по определению католиков, "еретические", дома. При таких поселениях, как и в бегинском движении, обычно были больницы и школы, в которых трудились члены общности. Эти дома возглавлялись женщинами - аббатисами.

Ограничения для женщин в вопросах культа существовали и в церкви катаров. Женщина не могла стать дьяконессой или епископом. "Совершенная", хотя и имела право проповедовать, благословлять, делала это намного реже, чем "совершенный". Обряд "утешения" она проводила обычно лишь в случае отсутствия епископа или "совершенного" и, как правило, в отношении женщин. Только в случае отсутствия епископа или священника-мужчины женщина могла провести обряд и в отношении мужчины.