Заключение

     1. На первый взгляд создается впечатление, что средства массовой информации очень часто обращаются к судебной тематике. Однако обстоятельных, серьезных публикаций, значительных как по объему, так и по глубине постановки проблем, весьма мало. Наиболее часто судьи и судебные органы лишь кратко упоминаются в СМИ в том или ином контексте, а среди изученных материалов преобладают небольшие заметки. Таким образом, полученные результаты свидетельствуют о том, что в масс-медиа судебная тематика содержательно раскрывается явно недостаточно, фрагментарно.      В исследовании специально не фиксировалось, какая часть от общего объема газет посвящена изучаемой тематике, но проведенная работа позволяет произвести хотя бы грубую, приблизительную оценку “на вскидку”. Так, по нашим данным, проблемы судебной системы занимают лишь несколько процентов от всей площади изученных газетных полос, несколько больше, чем, например, гороскопы и кроссворды, но несравненно меньше, чем материалы, посвященные деятельности законодателей или исполнительной власти всех уровней.      Не маловато ли это для одной из важнейших ветвей государственной власти, пусть даже весьма специфической? Почему журналисты так мало уделяют ей внимания? Не хотят писать о ней? Боятся? Считают эту сферу общественной жизни неинтересной или недостойной внимания, а материалы о ней “нечитабельными”? А, может быть, просто в большинстве своем не умеют доступно и понятно описывать и разъяснять читателям сложные проблемы и перипетии, связанные с функционированием судебных органов, поскольку сами недостаточно хорошо понимают специфику их работы?      Пристальное углубленное внимание публикаторы уделяют лишь отдельным темам, некоторым судебным делам, которые по своей общественной значимости далеко не всегда соответствуют количеству изведенных на них чернил и использованной газетной площади. С другой стороны, важные общественные события, например, в экономической сфере (отношения собственности, ее передел и др.), отражающиеся в деятельности арбитражных судов, освещаются явно недостаточно и лишь в некоторых изданиях (преимущественно, в “Коммерсантъ-Daily”). Кроме того, представленность судебной тематики очень сильно различается в конкретных изученных СМИ и по объему, и по качеству анализа, и подругам параметрам.      2. Среди авторов публикаций доминируют журналисты. Именно их профессиональные интересы и пристрастия во многом определяют частоту обращения СМИ к конкретной проблематике, связанной с деятельностью судебной системы России, форму подачи материала и его содержание, эмоциональный тон газетных выступлений по отношению к судебным работникам и другие важные характеристики выступлений прессы. В то же время на характере публикаций безусловно отражаются установки редакций СМИ, владельцев газет, определяющие их направленность, политические симпатии и антипатии и т.д., хотя именно на судебной тематике это влияние не проявляется столь отчетливо и ярко, как по отношению, например, к другим ветвям государственной власти.      3. К числу факторов, вызывающих стойкий, повышенный интерес публикаторов (что выражается в относительно большом объеме публикаций, повторных обращениях СМИ к одним и тем же событиям, стремлении зафиксировать их динамику, развертывание во времени и т.д.), относятся общественная значимость описываемого события, степень его сенсационности и скандальности, наличие в нем политического и “околополитического” аспектов, а также участие в судебном процессе известных “знаковых” фигур — политиков, бизнесменов, высокопоставленных государственных чиновников, представителей богемы, шоу-бизнеса и др. При этом общественная значимость и сенсационность как ключевые характеристики события часто столь тесно связаны и переплетены между собой, что их просто невозможно развести. В целом же журналистов, как правило, в первую очередь интересует “читабельность” их материалов, способствующая в конечном итоге повышению популярности и тиража издания, росту известности и авторитета автора. Это вполне понятно и объяснимо, если встать на позицию самих журналистов и редакций СМИ, но далеко не всегда оправданное с точки зрения общества, в котором функционируют СМИ.      4. Различные аспекты судебной тематики освещаются в прессе весьма неоднородно. Так, наибольшее внимание газетные издания уделяют описанию судебных процессов (более 60 % публикаций). Именно этот материал, обычно сам по себе очень живой и яркий, способный привлечь внимание читателей, помимо этого в наибольшей степени отвечает указанным выше требованиям. Однако в “криминальных” публикациях собственно судебная тематика редко является ведущей. Эти материалы, как правило, грешат фактологической бедностью, отсутствием указаний на использованные источники информации. Лишь примерно в 10 % случаев авторы проводят правовой анализ и комментарий материалов дела и судебных решений, а ссылки на соответствующее законодательство встречаются еще реже.      5. Значительный интерес масс-медиа проявляют также к деятельности судебной системы России в целом, ходу судебной реформы. Данной тематике был посвящен ряд обстоятельных аналитических статей.      К числу основных проблем и бед судебной власти публикаторы относят несовершенство судебного законодательства (связанное, в первую очередь, с незавершенностью реформы), ужасную судебную волокиту и забюрократизованность этой системы, а также бедность судебных органов, крайне недостаточное их финансирование.      Именно эти причины, а в особенности последняя, по мнениям многих публикаторов, порождают и другие “болезни” и “узкие места” судебной машины: “размывание” независимости судей, рост их производственной нагрузки, отток лучших кадров и другие. Все это в совокупности приводит к падению авторитета судебной власти в глазах населения, утрате доверия к судебным органам, их действиям и решениям. Эта тенденция получит отражение и в результатах опроса населения. Точнее всего основную проблему сформулировал упоминавшийся выше председатель Большемуртинского районного суда Ю. П. Слободчиков: “Нищий суд никогда не защитит права и свободы россиян”.      6. Как правило, все яркие и эмоциональные краски и образы в публикациях масс-медиа достаются истцам и ответчикам, обвиняемым и их жертвам, прокурорам и адвокатам. Они на страницах газет предстают живыми людьми, яркими индивидуальностями, обладающими своими достоинствами и недостатками, а на судей таких красок уже не хватает. В материалах прессы суд, судьи обычно изображаются в стереотипизированной форме безликой государственной машины, “штампующей” приговоры и решения.      Наиболее остро эта тенденция проявлялась в публикациях, посвященных деятельности судей. Очень часто в них судья предстает не как личность, а лишь в качестве исполнителя социальной роли, предписанной ему функции. Для того чтобы журналист вышел за рамки такого стереотипа, часто судья должен совершить что-то необычное или попасть в экстремальную ситуацию, например, оказаться на скамье подсудимых. В целом же восприятие (и изображение) судей, судебных органов как “судебной машины” — и глубоко укоренившийся стереотип общественного сознания, и типичное журналистское клише. Недаром это словосочетание (судебная машина) обычно пишут без кавычек.      7. В широкой распространенности указанного стереотипа виноваты также и сами судьи. Известно, что судебная система отличается большой закрытостью от посторонних глаз. Результаты исследования показали, что судьи не стремятся к контакту с журналистами, почти не пытаются активно формировать позитивное общественное мнение о себе, своей деятельности, разъяснять и комментировать свои действия и решения.      Если взаимодействие судей с журналистами все же изредка происходит, то инициатива в нем обычно принадлежит последним. Судьи чаще контактируют с СМ И на местах, чем в центре, а когда все же берутся за перо, склонны обсуждать общие проблемы судебной власти, а не конкретные принятые ими судебные решения. Таким образом, “на чужом поле” судебные работники не пытаются проявлять инициативу, полностью отдав ее журналистам. Почему? Не имеют права, не хотят или не умеют ясно и доходчиво простым человеческим языком без специальных юридических многомудростей высказать свою точку зрения? А может быть, их совсем не интересует такая “мелочь” как общественное мнение о своей работе?      8. В изученных публикациях преобладали эмоционально нейтральный, ровный тон и отсутствие оценок по отношению к судебным органам, судьям и судебной системе в целом. Если же сравнивать только позитивные и негативные оценки, то последние безусловно доминируют как по количеству, так и по интенсивности.      Наибольшей критике в прессе подвергается российская судебная система в целом. Это вполне понятно и легко объяснимо: ругать абстрактную и безликую систему намного спокойнее и безопаснее, чем критиковать конкретного судью, оспаривать вынесенный приговор — здесь могут и к ответственности привлечь, и аргументы нужно иметь серьезные, а не только апеллировать к эмоциям читателей. А ругать систему (всех) — это, по сути, не критиковать никого конкретно. Кроме того, острая критика журналистами пороков судебной власти в целом вполне оправдана и справедлива: именно системные недостатки по большому счету во многом являются первопричиной, порождающей и коррумпированность отдельных судей, и неправедные приговоры и решения, и другие вполне конкретные безобразия.      Реже оценивают в материалах СМИ судебные решения. В случаях, когда критика в выступлениях прессы все же звучит, обычно она в той или иной форме аргументируется, но, как правило, эта аргументация поверхностна и недостаточна, особенно с правовых позиций.      Конечно, для того, чтобы достоверно оценить правильность и справедливость критических замечаний публикаторов, необходимо провести юридический анализ материалов соответствующих судебных дел. Однако в какой-то мере можно судить и по косвенным признакам, зафиксированным в ходе контент-анализа. Так, например, в большинстве случаев авторы апеллируют не к рассудку, а к эмоциям читателей. Крайне редко они цитируют соответствующие правовые нормы и положения — основания судебных решений, почти не приводят выдержки из материалов дел и особенно приговоров, ограничиваясь обычно лишь указанием на назначенное наказание. Поневоле напрашивается вопрос: не слишком ли огульной и бездоказательной получается критика в этих случаях?      Наименее критичны журналисты по отношению персонально к судьям. Возможно, что нейтральность эмоционального тона у авторов здесь связана с содержанием описанного выше стереотипа образа судьи — “безликого функционера”. Другим вероятным объяснением этого факта могут быть опасения публикаторов, связанные с возможным судебным преследованием за критику. (Подобного рода факты неоднократно фиксировались в мониторинге Фонда защиты гласности.)      9. В целом по изученным материалам прессы не было выявлено заметной конфронтации между судьями и журналистами. Скорее можно говорить о том, что взаимодействие (особенно конструктивное) между ними сведено к минимуму: они как бы существуют в разных измерениях и имеют очень мало точек соприкосновения. Каждый занимается своим делом: судьи судят, а журналисты об этом пишут. Но от такого жесткого “разделения обязанностей” проигрывают и те, и другие, а также многочисленные читатели газет.      Один из основных выводов настоящего исследования, таким образом, заключается в том, что необходимо искать новые пути и формы налаживания конструктивного взаимодействия и сотрудничества между представителями “третьей” и “четвертой” власти, активизировать усилия в этом направлении.      10. Один из важнейших вопросов, ответ на который мы пытались найти в настоящем исследовании, заключался в том, насколько точно и адекватно российские масс-медиа описывают деятельность судебной системы. Не являют ли они собой “кривое зеркало”, подчеркивающее, выпячивающее недостатки и скрывающее достижения, в чем не раз упрекали журналистов судьи? Или же наоборот, зеркало-то прямое и ровное и нечего на него пенять, “коли рожа крива”?      Однозначного ответа на этот вопрос найти не удалось. По полученным данным наибольшей кривизны (хотя и в весьма своеобразной, необычной форме) “зеркало” достигает, когда речь заходит о судьях, их деятельности. Не вполне оно прямое и при описании ряда судебных процессов, как в фактологической части, так и в оценках и выводах, которые делают авторы этих материалов. Наиболее же точно и достоверно журналисты описывают функционирование всей судебной системы в России, ее беды и пороки. В целом же нам представляется, что масс-медиа достаточно адекватно, хотя и весьма неполно и поверхностно описывают проблемы судебной власти, так что сетования на сильную “кривизну зеркала” СМИ весьма преувеличены, они несправедливы во многих случаях.      11. Оценивая степень универсальности сформулированных выше выводов, в особенности последнего, необходимо учитывать, что полученные в исследовании данные в какой-то мере определялись выборкой конкретных изданий, использованных для контент-анализа. В основном это были солидные газеты, обладающие высоким авторитетом и популярностью у читателей. Вероятно, что если бы в выборку были включены откровенно бульварные “желтые” издания (типа “Страшной газеты”, “Мегаполис-экспресс” и т.д.), результаты были бы менее лицеприятными для представителей “четвертой власти”. А ведь такие газеты тоже кто-то читает, у них есть своя достаточно широкая и устойчивая аудитория.      12. Отдельной самостоятельной задачей настоящего исследования являлся анализ встречающихся публикаций, посвященных “делам СМИ” — судебным процессам, в которых в качестве одной из сторон фигурировали редакции или авторы публикаций. Результаты работы показали, что эта тематика мало интересует журналистов, они обращаются к ней очень редко несмотря на интенсивный рост в последние годы числа таких судебных дел, причем журналисты и редакции в них, как правило, выступают “защищающейся” стороной — ответчиками в гражданских процессах (обычно “о защите чести, достоинства и деловой репутации”) и обвиняемыми по делам об оскорблении и клевете в печати.      Публикации по “делам СМИ” в основном отличает ровный, эмоционально нейтральный тон по отношению к судьям и вынесенным ими решениям (даже более ровный, чем в общем массиве изученных сообщений масс-медиа), отсутствие критических замечаний, негативных оценок. Тональность публикаций обычно меняется лишь в случаях, когда дело доходит до судебного преследования “своего” издания или автора. Общие акции протеста, совместные усилия журналистов противостоять нажиму со стороны влиятельных представителей государственной власти, задетых в публикациях, попыткам “надеть намордник на прессу”, используя возможности судебной машины, являются единичными и скорее служат исключениями из общего правила: “каждый умирает в одиночку”.      Таким образом, результаты исследования, в котором журналисты оценивались не по словам их, например, при опросах, а по делам — публикациям, убедительно продемонстрировали, что “корпоративный дух” и солидарность в их профессиональной среде находятся в “зародышевом” состоянии, а журналистское сообщество отличается низкой групповой сплоченностью. Эти данные хорошо согласуются с результатами предыдущих исследований и подтверждают их.      13. Еще один вывод касается методики исследования. Его результаты показали, что использование контент-анализа при изучении судебно-правовой тематики является очень продуктивным. Этот метод позволяет получить статистически обоснованную и надежную информацию, обобщить очень большой массив материалов, перед которым оказываются бессильными другие способы анализа.      14. И, наконец, последнее. Мы попытались изложить результаты проведенного исследования нормальным человеческим языком, не вдаваясь в теоретические дискуссии, минимально обращаясь к специальной терминологии и методическим тонкостям. Но “разговорный жанр”, использованный при подготовке данного раздела, отнюдь не означает, что полученные результаты не имеют самостоятельного научного значения.      Далеко не все аспекты деятельности российской судебной системы, затрагиваемые в публикациях СМИ, получили здесь полное освещение. Полученные результаты породили многие вопросы, которые частично сформулированы выше и ответы на которые могут быть найдены лишь на основе совокупности данных, полученных в итоге реализации всего исследовательского проекта.

32