Константин аксаков Об основных началах русской истории

Россия – земля совершенно самобытная, вовсе не похожая на Европейские государства и страны. Очень ошибутся те, которые вздумают прилагать к ней Ев­ропейские воззрения и на основании их судить о ней (...) в самом начале, разделя­ются эти пути Русский и Западно-Европейский до той минуты, когда странно и насильственно встречаются они, когда Россия дает страшный крюк, кидает род­ную дорогу и примыкает к Западной (...).

Все Европейские государства основаны завоеванием. Вражда есть начало их. Власть явилась там неприязненной и вооруженной и насильственно утверди­лась у покоренных народов (...) Русское государство, напротив, было основано не завоеванием, а добровольным призванием власти. Поэтому не вражда, а мир и со­гласие есть его начало (...). Таким образом, рабское чувство покоренного легло в основании Западного государства; свободное чувство разумно и добровольно призвавшего власть легло в основание государства русского. (…)

(…) в основании государства Западного: насилие, рабство и вражда. В основе государства Русского: добровольность, свобода и мир. Эти начала состав­ляют важное и решительное различие между Русью и Западной Европой и опре­деляют историю той и другой (...) пути эти стали еще различнее, когда важнейший вопрос для человечества присоединился к ним: вопрос Веры. Благодать сошла на Русь. Православная Вера была принята ею. Запад пошел по дороге католицизма (...) если мы не ошибаемся, то скажем, что по заслугам дался и истинный, и ложный путь Веры, – первый Руси, второй – Западу. (…)

Аксаков, К.С. Об основных началах русской истории // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией: хрестоматия. – М., 1997. – С. 129-133

О русской истории

Русская история совершенно отличается от Западной Европейской и от всякой другой истории. Ее не понимали до настоящего времени, потому что приходили к ней с готовыми историческими рамками, заимствованными у Запада и хотели ее туда насильно втискать (…) одним словом, потому, что позабыли свою народность и потеряли самобытный русский взгляд (...)

Русская история, в сравнении с историей Запада Европы, отличается такой простотой, что приведет в отчаяние человека, привыкшего к театральным выходкам.

Русский народ не любит становиться в красивые позы; в его истории вы не встретите ни одной фразы, ни одного красивого эффекта (…) какими поражает и увлекает вас история Запада, личность в Русской истории играет вовсе не большую роль; принадлежность личности – необходимо гордость, а гордости и всей обольстительной красоты ее – и нет у нас. (...) Смирение, в настоящем смысле, несравненно большая и высшая сила духа, чем всякая гордая, бесстрашная доблесть. (...) Но Русский народ не впал и в другую гордость, в гордость смирения, в гордость Верою, т.е. он невозгордился тем, что он имеет Веру. Нет, это народ христианский в настоящем смысле этого слова, постоянно чувствующий свою греховность (...) Да не подумают, чтобы я счи­тал историю Русскую историей народа святого (...) Нет, конечно это народ грешный (безгрешного народа быть не может), но постоянно, как христианин, падающий и кающийся, – не гордящийся грехами своими (...) Сравнение Русской земли с Западом в настоящее время необходимо: 1) Потому, что поклонники Запада и порицатели Русской жизни на него указывают и непременно вызывают нас на то же самое. 2) Потому, что у нас теперь и вообще господствует Западная точка воззрения на жизнь и на историю, почему отделение Русской жизни от Запада, ее отличие, выставлять необходимо. 3) Наконец, потому, что Россия подверглась сильно влиянию Запада, что часть Русской земли, именно те сословия, которые счита­ются передовыми, пользуются преимуществами, властью и богатством, пошли на Западный путь; потому что Запад вошел и в Россию, находится и в ней, если не перерождая, то искажая Русских людей (…) делая их жалкими себе и своей лжи подражателями, отрывая их от самобытности, от их родных, святых начал. (...)

Страшные преступления Запада, его превосходящее всякую меру зверство (…) составляют едва ли не противопо­ложность к темной стороне истории Русской. В Русской истории встречаются преступления, но они лишены этого страшного, нечеловеческого характера, по которому человек становится в разряд животных, (…) которым отличаются кровавые дела Запада. (...)

Запад весь проникнут ложью внутренней, фразой и эффектом, он постоянно хлопочет о красивой позе, картинном положении. Картинка для него все. Покуда он был молод, картинка была еще хороша и красива сама по себе. (...) Но когда молодость его прошла, когда исчезли кипящие силы жизни и осталась одна только картинка, одна фраза, даже без пылкости юношеской, тогда это становится в высшей степени жалким, и сказать ли? – отвратительным явлением (...).

Из могучей земли, могучей более всего Верой и внутренней жизнью, смирением и тишиной, Петр захотел образовать могущество и славу земную (...) оторвать Русь от родных источников ее жизни (...) втолкнуть Русь на путь Запада (...) путь ложный и опасный. Петр подчинил Россию влиянию Запада; всем известное подражание Западу доходило до неистовства. От Запада Россия принимала все, начиная от на­чал до результатов, от образа мыслей до языка и покроя платья (...). Но – благо­дарение Богу, – не вся Россия, а только часть пошла этим путем. Только часть России оставила путь смирения и, следовательно, Веры, – в делах по крайней мере. Но эта часть сильна и богата, от нее зависит другая, неизменившая Вере и земле родной. (...)

Аксаков, К.А. О русской истории // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией хрестоматия. – М., 1997. – С. 115-116.