4. Постмодернизм в социологии

Постмодернисткая социология — общее название версий социально-философского и социологического теоретизирования (Ж. Бодрийяр, З. Бауман, М. Маффесоли и др.). Основания для возможности постмодернистской социологии выступают: 1) применение концептуального аппарата постструктурализма к маргинальной для него проблематике социального, что приводит к существенной модификации и развитию самого постструктурализма за счет социологической эмпирико-операционалистской направленности; 2) проблематизации в рамках метасоциологической перспективы (в отличие от специально- или частносоциологической) таких категорий как «знание», «повседневность», «культура», что, с одной стороны, выражается в их экстраполяции на социальное вообще, а с другой — в постановке под вопрос самой социологии как особой повседневной, знаниевой и культур-политической практики; 3) трансформация «современных» индустриальных обществ в «постсовременные» постиндустриальные. Тем самым задается различие между постмодернистской социологии и так называемой «социологией постмодерна», соотносимой с именами Э. Гидденса и Ю. Хабермаса, которые, сохраняя позиции рационализма, постулируют преемственность и незавершенность модернистского проекта, констатируют «распад организованного модерна» и переход к «рефлексивной современности» и «посттрадиционному порядку». Первоначальной задачей постмодернистской социологии выступила фиксация симптоматики кризиса модерна с последующим различением кризиса социального и кризиса социологического. Итогом явились отказ от понятия «общество», которое в рамках установок на текстуализацию и хаотизацию мира было определено как пространство социального текста. Одновременно была предложена локальная трактовка социальности; преодоление бинарных оппозиций как общесоциологического порядка (противопоставление объекта и субъекта познания, центра и периферии в социальной структуре), так и оппозиций мужского женскому в постколониальных исследованиях; трактовка личности как самоповествования «открытой идентичности».

В результате социология была определена как проект модерна, конституированного бинарной оппозицией «социальный порядок — аномия», из которой следовали ее «родовые черты», а именно:

1) Проективность. Идея социального порядка была представлена как идеал, которого необходимо достичь; аномия в таком случае есть исходная характеристика социальной реальности, хаос, который требует порядка. В радикальных версиях социологического теоретизирования проективность принимала форму социального утопизма (например, технократизм, коммунизм). Кроме того, проективистская установка покоилась на фундаменте идеи линеарного развертывания времени, первоначально представленной в виде социального прогресса, а впоследствии переосмысленной как модернизация.

2) Проблематичные отношения с философией. Подрыв спекулятивной философии осуществлялся сразу в 3 направлениях: 1) во вскрытии социальных оснований философии, что выразилось в появлении смежной проблематики социологии знания; 2) в предложении радикально иного или существенно модифицированного метода; 3) в формировании представлений об операциональном — а значит «реальном» — объекте, с последующим различением натуралистического и деятельностного подходов к этому объекту. Таким образом, социология артикулировалась как проект «приведения в порядок» философии, который ставил своей целью формирование позитивного (О. Конт), калькулируемого (В. Кетле) и/или «действенного» (К. Маркс) знания.

3) Проблематичные отношения со сферой гуманитарных наук. Социология, принадлежа к сфере наук о человеке, в то же время в значительной степени дистанцировалась от изучения собственно индивидуального, детерминируя его общим, или социальным.

Согласно З. Бауману, модерновая социальная реальность выступала в качестве объекта администрирования: «это был мир, обозреваемый с высоты стола генерального директора. Это был мир, в котором ставились и реализовывались цели, а общую цель расщепляли на подпроблемы для исполнения, мир, в котором сегодняшнее состояние оценивалось по тому, приближается оно или отдаляется от запланированного на завтра, и в котором главным условием достижения целей (и уже поставленных и еще не придуманных) была сплоченность рядов исполнителей. Она достигалась благодаря всеобщей лояльности по отношению к задачам, выдвигаемым начальством, и в вере в право начальства ставить их, а также благодаря желанию избежать наказания за непослушание, либо личной заинтересованности каждого в общих целях и в образе жизни, зависящем от достижения этих целей».

Принципами администрирования явились:

1) Целостность моделируемого мира. В социологии предельной рамкой удержания ее целостности было понятие «общество», зачастую отождествляемое с национальным государством, а также понятие «культура».

2) Когерентность. Социум и культура мыслились не только целостными, но и пронизанными многочисленными и взаимными связями, отношениями и функциями, действующими как слаженный механизм (общество как «сфера принципиальной координации» — в структурном функционализме). Отсюда — вся проблематика общественного согласия (вариант — конфликта), социализации (девиации) и социальной нормы (аномии).

3) Кумулятивность и направленность времени. Социология изначально проектировалась как «теория» или дисциплина знания и «практика» дисциплинирования социальности, т.е. как способ отправления власти-знания.

Общим основанием, задающим социетальную конфигурацию постмодерна, может выступить принцип «двойного кодирования». В общем виде код представляет собой определенную структуру правил означивания, имеющую свою историю (т.е. отсылающую к пра-текстам) и конституирующую определенную неравновероятностную конфигурацию содержания. Двойное кодирование в этом смысле - попытка здесь-и-сейчас приуменьшить или элиминировать вовсе зависимость от истории (истории как прошлого и истории как рассказа). Социальное, ставшее предметом индивидуального потребления, может мыслиться исключительно как симуляционная модель социального, означающая в конечном итоге смерть и социального, и социологии.

М. Маффесоли характеризует переход к постмодерну как трансформацию «социального» в «социальность». Если первому соответствуют «общество» и основой социальных связей выступает «механическая солидарность» Э. Дюркгейма, характеризуемая инструментализмом, проективностью, рациональностью и телеологизмом, то постмодерный социальный порядок описывается в терминах «общины». Используя метод «общинной эмпатии», М.Маффесоли отмечает трансформацию «индивида» в «персону», обладающую полифункциональными характеристиками — «масками», а «группы» или «организации» — в «племя» и массу. Племя понимается как микрообщность со свободным членством, интерсубъективность, основанная на аффекте, чаще всего спонтанная, рассеянная, неустойчивая консолидация социальности. При этом границы массы и племени крайне неустойчивы и размыты в силу «постоянного встречного движения» и смены «масок». Таким образом, мифологизация и возрождение ценности территории, тела, оргии, зрелища и наслаждения обозначают регрессию к архаике и конституируют социальность как повседневность. З. Бауман, с методологических позиций, манифестирует постмодернистскую социологию как комментарий к повседневности. Его вывод основан на противопоставлении «законодательного разума», наследника модернистской метафизики, и разума «интерпретативного», ведущего диалог и «относящегося к каждому акту овладения [Другим] как к предложению продолжить обмен».

Понимание постмодернистской социологии как комментария к повседневности переопределяет социологию как особую практику означивания социальности.

Постмодернизм выступает и как альтернатива модернизму, и как идеологическая позиция, и как теоретическая концепция. При этом во всех своих «ипостасях» постмодернизм не только противостоит модернизму, но, по существу, превращается в некое самостоятельное теоретико-идеологическое образование, оказывающее значительное воздействие на развитие уже имеющихся социологических теорий и появление новых.

Постмодернизм рассматривается как теоретическая инновация, которая характеризует будущее общество, либо пришедшее (приходящее) на смену современному, либо готовящееся к этой смене. В соответствии с утверждениями сторонников концепции постмодернизма, идет процесс складывания нового мирового сообществам нового сознания. В основе этого сообщества — рыночная экономика, либерально-демократические институты, культура с оттенком коммерциализации и др. Базирующаяся на них новая цивилизация стремительно расширяет свои границы.

Благодаря этому и другим процессам (например, создание Европейского союза, введение единой валюты для стран, входящих в него) рушатся всяческие границы (не только территориальные), государственность и классическом смысле слова теряет свое значение, все национально-специфическое становится иллюзорным.

В связи с объединительными тенденциями в мире (к примеру, создание единой Европы) отдельные государства уступают место новым структурам. Их особенностью является высокий уровень стабильности. Уровень жизни в создаваемом новом обществе весьма высок, но и требования к странам, желающим вступить в него, очень строги. Для таких стран необходимо «новое сознание», являющееся результатом полного отказа от прошлого, потому что в повой глобальной системе — постмодернистском обществе не действуют старые категории.

В глобальной цивилизации, т.е. постмодернистском обществе, в отличие от модернистского не будет гипертрофирования материального потребления, поскольку в наиболее развитых западных странах рубеж насыщения в этом отношении уже достигнут. Более того, как отмечал в своем докладе на XIII Всемирном социологическом конгрессе в Билефельде в 1994 г. французский социолог А. Турен, современное европейское общество гораздо более материалистично, чем гуманистично. Пока оно продолжает оставаться в этом смысле весьма контрастным. Однако особенность постмодернизма в том и состоит, чтобы поставить вопрос о снятии этих контрастов, равно как и контрастов прошлого и будущего, традиций и современности.

Возникнув как антитеза, своеобразная теоретико-идеологическая оппозиция модернизму, опирающемуся на идею направленного, прогрессирующего от этапа к этапу развития общества, постмодернизм базируется на ином убеждении. В его основе — утверждение о неопределенности направления социального развития, что не означает полного отрицания идеи социального прогресса. Признание последнего сочетается с тезисом о наличии поливариантности его путей. Ставятся под сомнение вопросы о том, что такое общественный прогресс и являются ли векторы, избранные различными странами для собственного развития, путями его достижения.

В социологии идут дискуссии о содержании постмодернизма и - особенно — о реальных возможностях воплощения в жизнь постмодернистских проектов, что является отражением определенной и теоретической, и практической ситуации. Во-первых, концепции постмодернизма достаточно новы и аморфны. Во-вторых, поскольку в них анализируется будущее человеческого общества и охватывается комплекс вопросов, касающихся взаимоотношений различных стран, неизбежной становится некоторая размытость границ и очертаний самих теорий. В-третьих, в конце XX в. положение в мире так быстро и динамично видоизменялось, что это не могло не сказаться на содержании и направленности самого постмодернизма.

В рамках неомодернистской концепции доказывается, что разговор о постмодернизме является преждевременным, поскольку сегодня требуется кардинальное переосмысление модернизма на путях его существенного обновления. Ее придерживаются Ю. Хабермас, Э. Гидденс, А. Турен и др.

Ю. Хабермас, например, считает, что хотя реалии человеческого бытия сейчас действительно не такие, как прежде, однако задачи, ими порождаемые, не изменились и нет оснований отказываться от их решения. Тот проект, который делал наш мир современным и давал ему право на это название, не доведен до конца. Поэтому задача «сильного» общества состоит в том, чтобы осуществить радикальное преобразование мира модерна, не уходя от него самого, его принципов и идеалов.

Э. Гидденс, высказывая сходную точку зрения, находится в методологической оппозиции к постмодернизму, полагая, что общество модернистского типа далеко не реализовало свой потенциал. По его мнению, главной характерной особенностью этого потенциала является необыкновенный динамизм, который позволяет рассматривать модернистский мир как мир «отказавших тормозов». Современное же общество (рубеж XX—XXI вв.) английский социолог определяет как общество позднего модерна, которое характеризуется им с помощью 4 главных признаков: индустриализма (базируется на широком использовании самой современной техники и технологии); капитализма (его база – производство товаров на основе действия конкурентных рынков продукции и рабочей силы); институтов контроля и надзора (они демонстрируют наличие и влияние власти и организации); монопольного господства государства над средствами насилия (в границах своих стран). К названным признакам Э. Гидденс затем добавляет характеристику общества постмодерна как «общества риска» (в сознании людей понятие риска приходит на смену понятию судьбы). Наконец, что особенно важно отметить, в последних работах появляется еще одна, крайне значимая характеристика общества постмодерна — глобализация.

Английский социолог 3. Бауман, придерживаясь постмодернистской стратегии развития общества, основанной па идее его декомпозиции и «исчезновения социального», принимает тезис о завершении модерна. По мнению З. Баумана, «мы живем во времена не столько прогресса, сколько риска...».

Обращает на себя внимание попытка некоторых (прежде всего американских) социологов, рассматривающих проблему перехода к постмодернистскому обществу, считать его наиболее целесообразной моделью современное и будущее американское общество. Сам пафос концепции постмодернизма не допускает апологетики какого-то конкретного общества, какой-то одной страны. Глобальная постмодернистская цивилизация — это некий симбиоз всего лучшего, что накопило человечество, это как бы равнодействующая параллелограмма сил, в качестве которых выступает опыт наиболее развитых стран.

36