§ 2.3. Anti-театр – собственный театральный проект режиссера.

Хотя образование Аnti-театра было, в принципе, формальным переименованием Action-театра, у группы появился лидер, как бы от этого ни отказывался сам Фассбиндер.

Манифест нового театра был краток:

“antiteater = группа Action-театра,

antiteater = социалистический театр,

antiteater = информация”⁷⁶.

В самом названии театра был заключен протест: из слова Theater («театр» - нем.) выбрасывается буква h. Но Фассбиндер «не был доволен этим названием»⁷⁷: оно непременно связывается с оппозиционным, социально-критическим настроем, тогда как их театр предназначается для всех. В манифесте Анти-театра подчеркивалась преемственность между ним и Action-театром, его социально-политическая ориентация и основная задача.

Участвуя в движении уличных театров, anti-театр пришел к заключению: «люди нас не слушают»⁷⁸. Поэтому «политически подкованный» театр сам пошел на фабрику, где для него было выделено помещение, и в перерывах между сменами показывался спектакль «Господин Макинпотт»» по пьесе П. Вайса. Как пишет Я. Карзунке, «наивность замысла состояла в том, чтобы повысить производительность»⁷⁹. Вскоре дирекция фабрики отказала в площадке, профсоюзный комитет тоже не оказал содействия труппе.

Театр отреагировал («отомстил») на этот запрет спектаклем по пьесе А. Жарри, переименованной в «Оргию Убю». Действие происходило в узнаваемой западногерманской атмосфере и превращалось в семейный праздник, который заканчивался групповым сексом. Anti-театр целил в мещанство и обывательщину, используя «дикие», «злейшие»⁸⁰ средства сатиры. «Правда, это было несколько своеобразно, чуть-чуть мерзко, но весело», - вспоминал Фассбиндер⁸¹.

После представления спектакля на доске объявлений появилось мнение дирекции: «терпеть непристойности невозможно»⁸², после чего последовали угрозы об отключении света во время представления.

Фассбиндер стремится не только к разрушению театральных форм - он сам дает определения своим произведениям: «Преступник» - «хореография с текстом»⁸³, «Аянт» - «анархическая оперетта»⁸⁴, «Ифигения» - «drama per musica»⁸⁵, «Капли на раскаленные камни» – «комедия с псевдотрагическим концом» ⁸⁶; «Преддверие рая, простите, сейчас» - «сценическая оратория»; он стремится к смешению – форм, жанров, стилей. Он использовал все известные средства - музыку, пантомиму, балет, пластику.

Спектакль «Посвящается Розе фон Праунхайм» (1969) - ответ фильму Праунхайма «Работница Роза с золотой улицы». Действие представляло собой пантомиму, разыгрываемую на музыку Моцарта и Элвиса Пресли. Хореографические средства Фассбиндер использовал для того, чтобы без слов рассказать о судьбе девушки, которая проходила испытания любовью и замужеством, и о последствиях, которые они влекли за собой; через действие, физически, выразить чувства, эмоции, мысли. В дальнейшем критики определят этот стиль Фассбиндера как «язык тела».

В «Ифигении» (1968) Фассбиндер расширял диапазон используемых средств. Он «осовременивал» материал через актуализацию, идеологические интерпретации: действие спектакля напоминало политический процесс, в программке значилось: «драма о великодушии сильных»⁸⁷; сатира и провокация. Участники спектакля задавали вопрос: «Как один человек может господствовать над другим?».

Спектакль был построен по коллажному принципу - читались сценические цитаты из Living-театра. Главная героиня сидела в клетке. Актеры курили, пили пиво прямо на сцене. В разыгрываемый текст включались цитаты из Мао, музыкальное оформление состояло из песен Пола Маккартни и мелодий из фильмов. Тот текст Гете, который оставался в сценическом варианте, актеры распевали под аккомпанемент органа на манер оперных партий.

В основу переделки пьесы Софокла «Аянт»» лег перевод Иоанна Якоба Кристиана Доннера (1799-1875), однако собственно текст был переделан до неузнаваемости. Девиз этого спектакля Фассбиндер сформулировал так: «Неприятие организации и устройства общества»⁸⁸.

Действие спектакля происходило в казино бундесвера: троянцы были одеты в форму бундесверовцев, Агамемнон держал в руках националистическую газету.

Сделанный в эстетике кабаре, спектакль вызвал отрицательную реакцию. Критики назвали это «зубоскальством»⁸⁹. Спустя несколько лет, Фассбиндер сам признавал, что «это было слишком грубо», - и уточнял – «больше мы не вернемся к этой пьесе»⁹⁰.

Представители анархического крыла социалистической партии немецких студентов воспринимали спектакли как агитпроп. После спектакля в зрительном зале возникали потасовки. Очень скоро власти запретили труппе выступать в помещениях при ресторане «Вдова Больте».

Несмотря на внешнюю политизированность, anti-театр отходит от социально-политических аллюзий. В 1969 году Фассбиндер опровергает мнение, что их труппа – это театр SDS (социалистического союза немецких студентов)⁹¹. «Я работаю в театре, который, по-моему, должен быть таким: простое, понятное, немного наивное искусство, как жизнь людей, для которых мы работаем», - формулирует он цели своего театра, - «Мы ищем иной связи с публикой»⁹².

«У нас открытый процесс», – продолжает Фассбиндер⁹³. Учитывая это, понятен импровизационный посыл спектаклей, спонтанность актерской игры. Подвижность театральной формы была заложена в основе anti-театра. В этом отношении непрофессиональные актеры легко существуют вне рамок школы. Так вспоминает Фассбиндер о спектакле «Опера нищих»: «Были очень веселые репетиции. Все пели. Там была музыка, были тексты, произносимые людьми просто и непринужденно, там была атмосфера. Пьеса подходила нам стопроцентно. […] Актеры получают больше [чем в других театрах. – Е.Ш.] удовольствия от работы»⁹⁴.