Alan_Karlson_-_Shvedskiy_experiment_v_demografi

Глава 2. Источники нового подхода

ная форма, пособия по беременности и родам, коллективный присмотр и уход за детьми, бесплатные детские сады и ясли, создание учебных заведений для подготовки персонала детских садов и яслей. Она добавила, что расходы не составят проблемы, потому что коллективные программы питания, медицинской и прочей помощи в любом случае обойдутся дешевле, чем решение этих задач каждой парой самостоятельно115.

Столь разные направления политической деятельности Альвы и Гуннара Мюрдалей сцепляла воедино общая идея социальной политики, коренившаяся в уникальном видении науки как силы радикальных изменений. Гуннар систематически изложил этот подход в своей важной статье 1932 г. «Дилемма социальной политики»116.

До 1914 г., заявил Мюрдаль, классический либерализм под влиянием пессимистического учения Мальтуса о демографическом давлении занял консервативную позицию в отношении экономики и собственности. Это вселило в большинство либералов скептицизм в отношении фундаментального реформирования или вообще какого-либо изменения общей системы собственности. Тем временем марксизм, идеология которого была склёпана из идей ускоренной концентрации капитала, классовой войны и пролетарской революции, не оставил места для реформирования социальной политики. При этом до 1914 г. сохранялся социально-политический компромисс, характеризовавшийся противостоянием между «настоянным на либерализме социализмом» и «настоянным на социализме либерализмом». Этот компромисс покоился на понимании, что будущая социальная политика может затрагивать только организацию производства, но никак не перераспределение собственности.

Соответственно «настоянные на социализме либералы» отказались от мальтузианского пессимизма, обратившись к неомальтузианству. Существенно важным элементом довоенного либерализма стало рациональное ограничение рождаемости с помощью противозачаточных средств. Тем временем пропитанные либерализмом социалисты предвоенной эпохи превратились в постепеновцев, научившихся работать в рамках системы. Однажды согласившись принять меры, отвечавшие

115Alva Myrdal, “Vem skall försörja barnen?”

116В двух частях: Gunnar Murdal, “Socialpolitikens dilemma,” Spectrum 2, no. 3 (1932): 1—13 and 2, No. 4 (1932): 13—31.

111

Шведский эксперимент в демографической политике

краткосрочным интересам рабочих, социалисты поддались приручающему влиянию демократии: «Революцию заменила эволюция… Структурное влияние демократической системы указывало на буржуазную стабилизацию рабочего движения»117. Либеральные социалисты и социалистические либералы работали рука об руку, и период в целом был отмечен «господством экспертов» в таких областях, как занятость, жилищное строительство, школьное образование и ограничение проституции.

Но после мировой войны компромисс между либералами и социалистами распался. Возобновился базовый конфликт между намерением либералов оказывать социальную помощь в рамках благотворительности и требованием социалистов рассматривать многие формы помощи в качестве вновь возникшего «права». Послевоенная депрессия пошатнула и надежды либералов на то, что система может справиться с рациональным решением проблем производства и распределения. Поскольку компромисс остался в прошлом, старые либералы сместились либовправо, либовлево;большинствоушлонаправыйфланг,где сформировались такие новые идеологии, как фашизм и нацио- нал-социализм. Социалисты тем временем решили, что довоенное понимание реформ невозможно или непродуктивно.

У рабочего движения, заключил Мюрдаль, не осталось других возможностей, кроме новой радикализации и нового давления в пользу фундаментального изменения существующей системы. Попросту говоря, либерализм умер. Теперь рабочему движению понадобилось «превратиться в настоящую партию… популярных реформ», чтобы удержать молодежь от попыток найти ответы у коммунистов118. Для этого партия должна обратиться к новым формам профилактической социальной политики. Довоенная социальная политика была ориентирована на симптомы, на предоставление помощи бедным, больным, безработным и алкоголикам. За последнее десятилетие, отметил Мюрдаль, специалисты по социальной политике, вооруженные исследовательским инструментарием социальных наук, все настойчивее призывают к проведению политики, направленной на профилактику, предотвращение проблем. Когда профилактическая социальная политика, заявил автор, основывается на гуманистических ценностях и рациональной

117Gunnar Murdal, “Socialpolitikens dilemma I,” p. 10.

118Gunnar Murdal, “Socialpolitikens dilemma II,” pp. 16—23.

112

Глава 2. Источники нового подхода

науке, она обеспечивает естественный союз решений политически радикальных и технически компетентных119. Мюрдаль указал на «кризис семьи» как на пример «отставания» социальных институтов от изменений социально-экономической реальности. Здесь, как и во всех других областях, рациональный социологический анализ способен дать действенные и рациональные рекомендации о необходимых переменах.

Этот союз технического и радикального был продуктом логики, основанной на ценностных предпосылках, исключающих конвенционалистскую трактовку институтов. Этот новый подход, полагал Мюрдаль, приведет к торжеству научной социальной политики, централизованно планируемой экономики и выравниванию материального положения120.

Из сделанного выше обзора того, чем занимались в 1928— 1934 гг. Альва и Гуннар Мюрдали, следует, что их социалистическая программа повышения рождаемости возникла как результат их собственных разработок и не испытала значительного влияния других европейских источников. Их интерес к социологическим и демографическим вопросам и приверженность идее радикальной политики возникла в тот год, который они провели в США. Хотя некоторые следы споров о демографической проблеме можно найти уже в ранних работах Мюрдалей, до 1934 г. их интерес к социально-политичес- ким вопросам — будь то чисто научные, политические, гуманистические, психологические, социологические или феминистские побуждения — направлялся чем угодно, только не проблемой низкой рождаемости. Новый подход Мюрдалей к вопросу народонаселения, ставшему сквозным сюжетом для их совместной работы, пришел из круга близких друзей, особенно от Альфа Йоханссона. Этот сюжет, казалось бы, погребенный в неопубликованных статьях, написанных Мюрдалями в 1931 г., вновь заявил о себе в начале 1934 г.

119Ibid., pp. 26—27.

120Ibid., pp. 28—31. В мае 1933 г. в интервью Мюрдаль развил последний пункт. Отвечая на вопрос: «Какова ваша главная цель?» — он заявил: «Я, естественно, должен хотеть того, чтобы

унас было социально направленное, планируемое и организованное экономическое сообщество, которое сделало бы для подавляющего большинства людей возможным защищенное и достойное человека существование» (из интервью с Гуннаром Мюрдалем в Morgonbris, May 1933, p. 17).

113

Шведский эксперимент в демографической политике

Первое свидетельство этого вновь возникшего интереса прозвучало в речи, произнесенной Гуннаром Мюрдалем в Копенгагене 9 февраля 1934 г. Текст под заголовком «Социальная жилищная политика» был посвящен анализу жилищной проблемы. Речь включала предложение о строительстве коллективных домов для помощи многодетным семьям

ио государственном субсидировании арендной платы. Когда дело дошло до вопросов и ответов, мэр Копенгагена Педер Хедеполь выказал сильное негодование и заявил, что никакие коллективные дома не пробудят в женщинах желание рожать детей: «Женщины не станут рожать. А почему? Они предпочтут собственный автомобиль, летнюю поездку на курорт, кино и танцы под джаз… Нет никаких экономических причин, мешающих женщинам рожать детей, достаточно взглянуть на бедную часть населения, у которой детей больше всех»121.

Мюрдаль был категорически не согласен. Современная молодая женщина, ответил он, «будет счастлива иметь детей,

ией хочется больше, чем одного… хотя, пожалуй, не более двух-трех». Она не хочет иметь столько же детей, сколько было у ее бабушки, продолжал Мюрдаль, и для этого есть веские и разумные причины. Современная сексуальная революция сделала рождение детей более методичным занятием:

«В наши дни молодежь будет рада детям, но они хотят сами определять, когда и сколько».

Здесь Мюрдаль впервые сослался на недавнее исследование Карла Эдина, которое показало, что начиная с определенного момента число детей на семью растет в соответствии с доходом и социальным положением. Мюрдаль заключил, что молодые люди будут рожать больше детей, если социальные отношения,

втом числе жилищные возможности, изменить таким образом, чтобы им экономически это было легче делать»122.

Втечение нескольких недель после этого выступления

вцентре внимания Мюрдалей оставался вопрос рождаемости. Непосредственной тому причной могло стать более глубокое понимание значения статистики, собранной Эдином, либо поворот к теме рождаемости в работе Комиссии по жилищно-

121Politiken (Copenhagen), 10 February 1934.

122Цит. по: Stockholms Tidningen — Stockholms Dagblad, 14 February 1934; см. также: Västerbottens Folkblad (Umea), 20 February 1934.

114

Глава 2. Источники нового подхода

му вопросу, либо, что вовсе не исключено, дискуссия с мэром Копенгагена. Как бы то ни было, уже в середине марта Альва упомянула о том, что женщины стали рожать меньше детей, как о «самой серьезной угрозе для общества»123.

Пара речей, произнесенных 24 и 25 марта Гуннаром и Альвой Мюрдалями в университете Або Академия (Турку, Финляндия), дают относительно полное представление об их новом подходе. Речь Гуннара Мюрдаля «Взгляды на вопрос народонаселения» начиналась с обсуждения теории «оптимальной численности населения», которую он отверг как слишком абстрактную и оторванную от реальности. Мюрдаль отметил, что в одном только Стокгольме рождается лишь треть числа детей, необходимого для стабильности численности населения. Хотя увеличение продолжительности жизни помешает быстрой депопуляции Швеции, сказал он, есть причины «с точки зрения рабочего», требующие преодолеть тенденцию к падению рождаемости: желательно предотвратить импорт дешевой рабочей силы из других стран. Мюрдаль заключил, что привести к повышению рождаемости может только радикальное перераспределение доходов посредством социальной политики. Основой такой политики должно быть признание того, что современные люди жаждут повышения своего уровня жизни. Любая попытка стимулировать интерес к детям требует, чтобы общество взяло на себя больше расходов и делало больше для облегчения жизни тех, кто заводит детей124.

В выступлении Альвы Мюрдаль прозвучали уже знакомые темы: патриархальная семья распалась под влиянием урбанизациии индустриализации;нужныусилия,чтобырешитьпроблему работы женщин вне дома; психологическая атмосфера в малых семьях неблагоприятна для воспитания маленьких детей. Она упомянула о коллективных домах, детских садах и яслях как о решении этих проблем. Примечательно, что она впервые связала все это с необходимостью повысить рождаемость125.

Ранней весной 1934 г. Альва и Гуннар Мюрдали решили вернуться к их женевской (1931 г.) рукописи о проблеме рождаемости, пересмотреть ее, обновить и превратить в книгу. С этой целью они сняли на лето домик в норвежских горах, утрясли

123Göteborgs Morgonpost, 17 March 1934.

124Цит. по: Hufvudsstadsbladet, 26 March 1934.

125Åbo Underrättelse, 26 March 1934.

115

Шведский эксперимент в демографической политике

остававшиеся у них теоретические расхождения и создали рукопись, первоначально называвшуюся «Вопрос народонаселения и социальная политика»126. Гуннар взял на себя историческую, теоретическую, экономическую и статистическую главы, а Альва написала главы о семье, детях и рекомендациях. Главное расхождение во взглядах, которое им пришлось преодолевать, было связано с вопросом о повышении рождаемости. Гуннар искренне желал повышения рождаемости, а Альва оставалась верна заветам феминизма и неомальтузианства. В конце концов они сошлись на необходимости стабилизировать население, что в то время требовало повышения рождаемости на 40%127.

Завершенную рукопись Мюрдаль отнес в издательство «Kooperativa förbundets bokförlag». Редактор Йоханнес Линдберг отверг рукопись, заявив, что издательство является «органом народного движения» и должно уважать мнение рабочего класса по вопросу о контроле рождаемости. Позднее Мюрдаль вспоминал, что он разозлился и ринулся к Тору Бонньеру, главе крупнейшего шведского издательства. Тот прочитал рукопись в тот же день и ответил Мюрдалю так: «Лично мне вся эта идея не нравится. Но написано блестяще, и мы берем это». Бонньер внес только одно изменение. Он сказал, что название «нескладное» и предложил другое — «Kris i befolkningsfrågan», или «Кризис в вопросе о народонаселении». Мюрдаль счел новое название приемлемым, поскольку оно было более интересным и точнее выражало тему книги128. Книга поступила в продажу в середине ноября 1934 г.

126Первоначальное название было обнаружено в письме из издательства «Bonniers» Гуннару Мюрдалю, 10 сентября 1934 г., GMAL.

127Интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; интервью с Гуннаром Мюрдалем, Стокгольм, 26 июля 1976 г.; интервью с Альвой Мюрдаль в «Duktiga kvinnor»; письмо Гуннара Мюрдаля Якобу Винеру, 1 октября 1934 г., GMAL.

128Цит. по сообщению Гуннара Мюрдаля архивариусу Стеллану Андерсону, примечание относительно GMA 10.1.4 («Kris i befolkningsfrågan» отвергнута KF; принята Bonniers») в n. a.,

Preliminär förteckning over Gunnar Murdal arkiv (Stockholm: Arbetarrörelsens Arkiv, 1976), p. 9. Также интервью с Альвой

иГуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.; см. также интервью с Гуннаром Мюрдалем, Филадельфия, шт. Пенсильвания, 10 марта 1976 г.

116

Глава 3 СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА ПОВЫШЕНИЯ РОЖДАЕМОСТИ

Новое название книги Мюрдалей «Кризис в вопросе о народонаселении» предполагает, что кризис, с которым столкнулась Швеция, был чем-то большим, нежели просто сокращение неких показателей. Это был еще и идеологический кризис понимания проблемы народонаселения и социальной политики. Мюрдали доказывали, что выявить причины падения рождаемости и найти приемлемые решения позволит только абсолютно новый, междисциплинарный подход.

Тон задает первое предложение: «Вопрос народонаселения в большей степени, чем любая другая социальная проблема, вызывает эмоциональное возбуждение»1. Шведские консерваторы, отметил Мюрдаль, воспринимали сокращение численности населения как вырождение, или «расовое самоубийство», и геополитическую угрозу нерушимости национальных границ. При этом консерваторы выступали против регулирования рождаемости, считая его «противоестественным вмешательством в порядок, установленный Творцом», и «несовместимым с христианской религией». Этот подход доминировал в первые годы ХХ в., но с тех пор среди населения широко распространилось радикальное неомальтузианство, отстаивавшее ограничение рождаемости. И к 1930-м годам успех этой идеологии оказался даже несколько чрезмерным: «Рождаемость катастрофически упала. И она продолжает снижаться, дна еще не видно»2.

1Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, 7th Swedish ed. (Stockholm: Albert Bonniers Förlag, 1935), p. 7.

Далее при обсуждении книги Kris i befolkningsfrågan в примечаниях будут использоваться некоторые позднейшие работы Мюрдалей, в той степени, в какой их содержание совпадает с первоначально высказанными взглядами. Немногочисленные изменения их первоначальной позиции в ходе последующих дебатов отмече-

ны в главах 5 и 6.

2Ibid., p. 10.

117

Шведский эксперимент в демографической политике

Нет сомнений в том, что экономический кризис усилил падение рождаемости, но Мюрдали утверждали, что колебания делового цикла не могут считаться источником долговременной проблемы. Корни ее намного глубже, и любой прогноз говорит только о дальнейшем нарастании кризиса: «Мы даже убеждены, что

вследующем поколении [вопрос народонаселения] будет главным вопросом социально-политических дебатов»3.

Затем Мюрдали обратились к историческому обзору мальтузианства и неомальтузианства. После 1911 г. радикальное неомальтузианство стало отождествляться с рабочим движением. Не сумев добиться ни отмены законов 1911 г. против регулирования рождаемости, ни либерализации закона об абортах, неомальтузианцы тем не менее преуспели в том, что завоевали умы большинства элементов шведского общества. Среди высших и средних классов общества, а также среди городских рабочих противозачаточными средствами пользовались почти все. Исследование, проведенное Королевским управлением здравоохранения, показало, что в Швеции ежегодно делалось почти 20 тыс. нелегальных абортов.

Тем не менее Мюрдали настаивали на том, что Мальтус неправ, а мальтузианство было ошибкой. Изначальный промах английского священника, заявили они, заключался в том, что он считал биологическую тенденцию константой. Но современная практика ограничения рождаемости показала, что сегодня процесс воспроизводства населения следует рассматривать как социально-экономическую переменную. Мюрдали отвергли и теорию оптимума численности населения, развитую Миллем и позднейшими неомальтузианцами. Сославшись на американский опыт, и в частности на работу Огборна, они подвергли сокрушительной критике предположение Милля, что темп технического развития общества со временем замедлится и что

вбудущем нас ждет статическая утопия. Соответственно ни одна страна не в состоянии определить для себя количественный оптимум численности населения. Оказалось, что уровень жизни не зависит от численности населения4.

Закладывая иную основу политики народонаселения, Мюрдали приводят свои исходные посылки. Техническое развитие, заявляют они, продолжится и в будущем, что обрекает на про-

3Ibid., p. 13.

4Ibid., pp. 56—66.

118

Глава 3. Социалистическая программа повышения рождаемости

вал любые попытки установить какой-либо целевой уровень численности населения. Они подчеркивают моральную ответственность своего поколения, которое должно биологически обновить шведский народ. Это означает, что нельзя допустить, чтобы доведенное до предела использование противозачаточных средств сделало шведскую семью бесплодной. В отличие от других теоретиков, Мюрдали отвергли и все классовые или расовые различия между ценностью потомства5. Они заявили, что все здоровые шведы, независимо от классовой принадлежности, обладают равной биологической ценностью, а их дети равно желательны для общества6.

Заявив о «банкротстве» всех существующих теорий народонаселения, Мюрдали предложили радикально иной, гибридный подход. Распространение методов предотвращения беременности, настаивали они, должно рассматриваться как неотъемлемая часть современности. Мотивы использования противозачаточных средств тесно связаны с победой на Западе светской рациональности и индустриализации. Новая проблема имеет психологическую, а не биологическую природу: «Люди просто не хотят иметь столько же детей, как раньше». Поэтому вопрос народонаселения требует изучения социаль- но-культурной и социально-психологической проблемы7.

Глядя в будущее, Мюрдали предсказывали дальнейшее падение рождаемости. Хотя в сельской местности уровень рождаемости пока сравнительно высок, говорили они, рост промышленности втянет в города еще больше сельских жителей и падение рождаемости ускорится. Улучшенные коммуникации в конце концов приведут к тому, что различие в рождаемости между городом и деревней исчезнет, что обернется дальнейшим падением рождаемости. Более того, по мере распространения знаний о методах контрацепции число неза-

5См. об этой оценке в Alva Murdal, “Ofrånkomling kvalitetsvärd av

den nya generationen,” Tidevarvet, 6 April 1935, pp. 1, 4.

6Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 66—78.

7Ibid., pp. 79, 87. Дальнейшее развитие этой идеи см. в: Gunnar Myrdal, “Allmänna och ekonomiska synpunkter på befolkningsutve cklingen,” лекция в Svenska försäkringsföreningens sammanträde, 31 January 1936; стенографическая запись в: Paul Bergholm et al., eds., Nordisk försäkringstidskrift, årgangen 1936, vol. 16 (Stockholm: Paul Bergholm, 1936), pp. 201—203. См. также: Debatt i befolkningsfrågan (Stockholm: n. p., 1935), p. 11.

119

Шведский эксперимент в демографической политике

коннорожденных детей в Швеции тоже снизится. Сохранение высокой рождаемости в очень бедных семьях можно объяснить тем, что они с отставанием осваивают рациональный подход к жизни. Когда информация о методах предотвращения беременности дойдет до этих групп, нужно ждать еще одну волну падения рождаемости. Наконец, в Швеции даже средний класс полагается в основном на прерывание полового акта, т.е. на относительно ненадежную технику контрацепции, но со временем она уступит место более надежным методам.

На основании всего этого Мюрдали сделали вывод, что от трети до половины всех рождений в Швеции все еще составляют нежеланные дети. А это сулит катастрофическое будущее народу, у которого уровень рождаемости уже сегодня самый низкий в мире и намного ниже уровня воспроизводства населения. Уровень рождаемости в Швеции движется не к мифическому «оптимальному уровню», а просто падает опережающими темпами: «Это означает депопуляцию»8. Такая угроза требует немедленной реакции государства. В качестве главной рекомендации Мюрдали призвали правительство провести масштабное исследование причин «депопуляции нашей страны»9.

Не ограничившись перспективой исчезновения шведского народа, Мюрдали указали на отрицательные последствия падения рождаемости и старения населения страны. Чем меньше будет доля молодежи по сравнению с пожилыми людьми, тем бóльшая часть национального дохода будет тратиться на содержание последних. С учетом сложившихся тенденций уже через поколение пенсионеров, нуждающихся в поддержке общества, на каждого работающего в стране будет приходиться вдвое больше, чем было в 1934 г. Карьерные возможности молодых шведов тоже сузятся, потому что ответственные должности будут заняты людьми в возрасте. По мере укрепления власти стариков может сложиться тягостная, психологи-

8Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 87—97. Дальнейшее развитие темы см. в: Alva Myrdal, Nation and Family: The Swedish Experiment in Democratic Family and Population Policy (New York: Harper and Brothers, 1942), pp. 62—64, 77, 83—85. Мюрдали позаимствовали исследование и прогнозы

вSven Wicksell, Ur befolkningsläran (Stockholm: Albert Bonniers

Förlag, 1931).

9Alva and Gunnar Myrdal, Kris i befolkningsfrågan, pp. 100—101.

120