Глава 2. Экранизация как перевод и виды экранизаций

§ 1. Проблема экранизации как перевода и его особенности

Экранизация – явление своего рода перевода (именно так, как мы убедились, об этом говорят исследователи кино) с языка литературы на язык кинематографа. Язык как знаковая система и знак при этом понимаются специфически: язык – как вторая моделирующая система, знак – не только как замещение предмета, но и как – в то же время – его интерпретация. Поскольку имеется в виду не естественный язык, а экранизация представляет собой сложную кинематографическую проблему, перевод в данном случае также должен быть определен особым образом.

В лингвистике под переводом понимается «вид языкового посредничества, при котором содержание иноязычного текста оригинала передается на другой язык путем создания на этом языке коммуникативно равноценного текста». Языковое посредничество – это такое преобразование исходного сообщения, при котором оно будет воспринято рецептором, не владеющим исходным языком. Как мы понимаем, при рассмотрении экранизации не идет речь о том, что реципиент «не владеет» «языком литературы» или «кинематографическим языком».

Более близка нам идея филологического перевода, цель которого была сформулирована немецким теологом и филологом Ф. Шлейермахером в начале 19 в. в рамках герменевтической традиции¹⁶ и состоит в том, чтобы максимально «приблизить читателя к автору». Междисциплинарность теории перевода и ее практических приложений также указывают на то, что перевод является не чисто языковым, а довольно сложным когнитивным феноменом. Переводя с одного языка на другой, человек использует как свои языковые знания и способности, так и самые разнообразные экстралингвистические знания (о физической природе мира, об обществе и его культуре, о ситуациях, в которых был порожден переводимый текст и будет восприниматься его перевод и т.д.). Одной из  проблем теории перевода является поиск способов передачи реалий, специфических для того мира и той культуры, которую обслуживает один язык средствами другого языка.

В конечном счете, переводом оказывается не просто перекодирование из одной знаковой системы в другую. У. Эко в своей известной работе по теории перевода, ставя вопрос «что значит «переводить»?» отвергает вариант ответа, который гласит, что это значит «сказать то же самое на другом языке». Ведь в этом случае «мы, во-первых, испытываем немалые затруднения, пытаясь установить, чтó означает «сказать то же самое», и недостаточно ясно осознаем это в ходе таких операций, как парафраза, определение, разъяснение, новая формулировка, не говоря уж о предполагаемых синонимических подстановках. Во-вторых, держа перед собой текст, подлежащий переводу, мы не знаем, что такое «тó». Наконец, в некоторых случаях сомнительно даже значение слова «сказать»¹⁷. Сказать «то же самое» оказывается невозможным, можно сказать только «почти то же самое». Категория «почти» устанавливает определенные «пределы гибкости» (насколько «почти»?), т.е. требуются установленные критерии.

Рассуждая о форме искусства, В. Шкловский говорит, по сути, о невозможности перевода этой формы на другой язык. «Более или менее переводимыми оказыва­ются писатели, имеющие дело со смысловой формой, например, Достоевский, Толстой. Писатели, но преимуществу работающие с мотор­ным образом и языком, как Гоголь и Лесков, или с инструментовкой стиха, и с ритмом, как Пушкин в переводе не передаются и никогда переданы не будут»¹⁸. Но это речь о переводе на естественный язык. Перевод же формы одного искусства в форму другого вообще невозможно: «Конечно, можно дать человеку тромбон и сказать «сыграйте на нем Казанский собор», но это будет или шутка или невежество»¹⁹. Следовательно, невозможной и вульгарной оказывается экранизация: «Если нельзя выразить романа другими словами, чем он написан, если нельзя изме­нить звуков стихотворения, не изменив его сущности, то тем более нельзя, заменить слова мельканьем серо-черной тени на экране»²⁰. Литература – это образ, развернутый в сюжет. Параллелизм, «торможение», перебивание темы, на которых строится образ, сюжет и особая «тайнопись» в литературе, по мнению Шкловского, невозможен в кинематографе.

Но с другой позиции перевод – это продолжение жизни оригинала, поскольку «перевод был бы невозможен, если бы его глубинной сущностью было стремление к схожести с оригиналом». В этом продолжении своей жизни оригинал претерпевает изменения, а переводу «предназначено следить за дозреванием чужого слова и за муками рождения своего собственного». Перевод «обязан расширять и углублять свой язык посредством чужого»²¹, примерно об этом же писал и А. Базен. Он же говорил о том, что перевод экранизации нетождествен оригиналу (произведению литературы).

Сложность в том, что если экранизация – это перевод, значит, она может быть плохим переводом ли хорошим. Чтобы решить эту проблему и избежать оценки «хорошо» – «плохо», мы воспользуемся другой оппозицией: перевод – воспроизведение. Воспроизведение – это повтор, имитация. Перевод, как мы выяснили, не стремится к имитации оригинала.

Как мы полагаем, не любой элемент литературного образа может и должен быть точно перекодирован в кино, так как литературное произведение – это вымысел, и видение одного образа автором не литературы может не совпадать с видением режиссера. По словам кинокритика Л. Аннинского, «Кинематограф может вдохновиться литературой, может повестью возбудиться, он может ее обойти, может превзойти, но он сделает это на своем поле (если перед нами действительно киномастер, достойный интереса): выскажется о своем времени, о своем понимании времени»²² (курсив наш). Именно поэтому воспроизводство (имитация, «то же самое»), действительно, превращается в производство чего-то нового (интерпретация, «почти то же самое»).

Таким образом, экранизация – это интерпретация. Об этом писал У.Эко, говоря, что «реальность, запечатленная в кадре, – это реальность отфильтрованная, опосредованная и уже интерпретированная». Если иконический знак – это интерпретация реальности вообще, то экранизация – интерпретация литературной реальности, и, очевидно, культурной тоже, так как произведения литературы и кино создаются в разных культурных ситуациях.