В.В. Рубцов

доктор психологических наук, профессор, академик РАО, директор Психологического института РАО

 

Трудно переоценить значение сегодняшней дискуссии для осмысления путей и основных тенденций развития отечественной психологической науки. И дело вовсе не в том, что наше научное сообщество проводит соответствующую оценку на рубеже веков. Нельзя не видеть по крайней мере два обстоятельства, которые указывают на возможный поворот, изменение самой тенденции развития нашей психологии.

Во-первых, сегодня очевидным является тот факт, что психологическая наука как бы прорвала свою собственную оболочку и становится неотъемлемой составляющей современной социальной практики, и не столько пассивной составляющей этой практики, сколько, в большинстве случаев, ее системообразующим ядром. Ведь трудно сегодня представить себе какую-либо область или сферу деятельности, которая не включала бы в качестве активного ее участника профессионального психолога с его знаниями, технологиями, техниками и т.п. Во-вторых, а это связано с предыдущей позицией, психолог-профессионал становится по существу востребованным самой социальной практикой. Это означает, в свою очередь, что мы с вами действительно становимся участниками и, более того, созидателями нового этапа психологии: психологическая наука перестает быть в своей основе самодостаточной системой научного знания, она делается, как сейчас принято говорить, практикоориентированной наукой. В становлении и утверждении практико-ориентированных основ психологии мне видится ближайшая сфера ее развития.

Но здесь же возникает и главная ее проблема. Социальная практика, требуя новых подходов к решению фундаментальных проблем и задач, уже не сможет в полной мере опираться на существующие теории и концепции современного психологического исследования. Не будет преувеличением сказать (я выражаю свою точку зрения), что каждый из нас, кто держит руку на пульсе современной психологии, уже сделал или делает свой определенный шаг в этом направлении. Ведь мы говорим и о «со-бытийности», и о

20

 

«становлении», и об «Одном и Другом» и проч., как о новых концептуальных рамках возникновения психического. Мы все ближе подходим к категории образа (работы Д.А. Ошанина и др.), символа и смысла (работы А.Ф. Лосева), в контексте которых мы не можем не решать тот острейший вопрос, который включен сегодня в наш дискуссионный список, — вопрос о соотношении психологии и религии, психологии и искусства. На мой взгляд, здесь не должно быть смешения. Вера — это вовсе не то, что психология веры, а искусство не может быть сведено к психологии искусства. Жизнь и бытие души и духа имеют свои законы — их открытие и постижение зависит для человека от того, кто его Собеседник. В этом месте как раз и пролегает грань между психологией, искусством, религией. И здесь нельзя забывать, что именно за этой гранью бурлит фанатизм тех, кто пытается, с одной стороны, редуцировать проблемы религии до основ психологии, а с другой — рассматривать саму психологию только как психологию религии и т.д. Крайностей здесь не должно быть.

Поэтому очевидно, что новое время психологии — это время практико-ориентированных теорий, концепций, взглядов, подходов, которые, используя фундамент и базу существующих теоретических систем, впишут яркую страницу в книгу отечественной науки. Вопрос о том, какие прежние теории при этом будут значимыми, а какие нет, решать вряд ли можно и стоит. Здесь свое слово скажет развивающаяся социальная практика. Но ясно одно: то, что определяло каркас нашей науки — научные школы и теории Г.И. Челпанова, Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, С.Л. Рубинштейна, В.В. Давыдова, Д.Б. Эльконина и др., — прорастет с новой силой. При этом по-новому будут прочитаны порой забытые труды тех, кто, чувствуя веяние времени, уходил от классических форматов научного знания и пробовал неклассические подходы в обосновании психического. Из теории и концепций действительного (объектного и предметного) психологическая наука будет стремиться к изучению и описанию возможного (идеального, становящегося). Причем центром психологического исследования станет психология человека.

Нужно поэтому сказать, что при всем предполагаемом многообразии концепций и теорий будущее нашей науки как нельзя более близко, на мой взгляд, коснется процессов и механизмов развития человека, того, что отличает мир человека от жизни других существ. Человек с его неповторимым лицом (как видел эту категорию А.А. Ухтомский) становится главной проблемой и целью психологического исследования, а принцип собеседника — действующей рамкой психологической работы.

И еще одно обстоятельство, которое является очевидным и которое, как мне кажется, будет во многом определять зону развития психологической науки в ближайшем будущем. Если фактом является острый запрос социальной практики на конструктивную позицию психолога и если неизбежно расширение самой социальной практики, то и качественно иной должны стать стратегия и направленность подготовки будущих психологов. Для меня этот вопрос особенно актуален, поскольку, как вы знаете, старейший центр психологической науки — Психологический институт им. Л.Г. Щукиной, опираясь на базу Московского городского психолого-педагогического института, становится сейчас весьма эффективным центром подготовки психологов, которые будут работать уже в будущем веке.

Если исходить из нового социального запроса, то необходимо говорить о принципиально иной программе подготовки психологов, ибо ясно, что, во-первых, она должна представлять собой разумный баланс общих фундаментальных курсов и своей практико-ориентированной (значительной по объему) части; во-вторых, программа такой подготовки не может быть пройдена за пять лет и должна быть дополнена блоком интернатуры и различными

 

21

 

формами послевузовской подготовки; в-третьих, в условиях неопределенности организационного и содержательного контекста работы выпускника (один психолог или психолог в составе службы, т.е. в известной степени специализированный психолог) предпочтение должно быть отдано подготовке «универсального» психолога, который способен работать самостоятельно, но в определенном профессиональном качестве (например, как психодиагност, или консультант, или детский психолог) может быть включен в комплексную работу целого коллектива.

Важно также понимать, что функции современного психолога предполагают преимущественное освоение конкретных технологий профессиональной деятельности. Выпускник психологического факультета должен делать и действовать (а не только уметь рассказывать о психологии), т.е. в определенном смысле быть прикладным психологом. При этом будущие практические психологи должны постепенно знакомиться с широкой областью актуальных проблем развития человека в форме, которая наиболее приближена к работе специалистов на стыке психологической науки и социальной практики.

Таким образом, контекст современной практики, в который попадает выпускник психологического факультета, требует совершенно иного места психолога в образовательной среде учебного заведения. Психолог должен не только быть способен к решению устоявшегося набора функциональных задач (психодиагностика, коррекция, элементы консультирования), но и иметь серьезную подготовку в области фундаментальной психологии, психологии управления, психологии искусства, организационной психологии и новых технологий работы с человеком, что позволит ему полноценно решать задачи психологического обеспечения самых различных контингентов, а также вопросы экспертизы и анализа концепций, технологий, принимаемых решений на предмет их соответствия той или иной задаче развития. При этом полученные в процессе подготовки знания должны быть освоены в форме конкретных технологий и способов действия, а также с учетом возможности их построения в новой ситуации.

Вопросы сегодняшнего «круглого стола», конечно же, далеко не исчерпаны. Свидетельством этому является наша взаимодополняющая беседа. Этот разговор будет продолжен.