В.А. Иванников

доктор психологических наук, член-корреспондент РАО, профессор

факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, проректор Университета РАО

 

Прогнозы — дело неблагодарное. В отличие от гаданий прогноз, даже вероятностный, должен основываться на какой-то информации о будущем. В науке сегодняшнего дня информации о будущих открытиях или тематике исследований в явном виде, т.е. понятной хотя бы единицам, нет. Наши прогнозы на 15–20 лет в какой-то степени удачны лишь потому, что в эти годы будут еще жить ученые, стремящиеся реализовать свои сегодняшние идеи и интересы. Так что это скорее планы, чем прогнозы. Конечно, можно предсказывать более-менее успешно, что уйдет из науки: это темы и направления, бесперспективность которых можно вычислить почти при любом варианте развития общества.

Но даже планы отдельных ученых могут меняться весьма непредсказуемо. Если бы кто-то сказал мне в конце 60-х гг., что я буду заниматься проблемами воли, потребностей и мотивации, я бы вряд ли в это поверил.

Сейчас психология находится в явно кризисном состоянии. Старые понятия не работают. Они часто не могут адекватно описать и объяснить новые явления и факты.

Из множества подходов и теорий объяснительную силу пока еще сохраняет только подход, заложенный в работах Л.С. Выготского. Но наука не может развиваться на одной идее, нужны новые подходы, а какие — неясно. Ясно одно: подходы будут рождаться из задач практики. Сейчас практическая работа идет фактически без теоретических оснований. Теория в лучшем случае “пришивается” к эмпирически найденным технологиям помощи людям. Новые задачи психологии, поставленные практикой, заставят уходить от теоретических конструктов классической психологии, искать объяснения психическим реальностям, открытым практикой. Только не стоит обольщаться радужными перспективами практики, например, школьной. Нельзя забывать о прошедшем буме психологии труда и инженерной психологии.

Когда-то И. Ньютон поставил задачу открытия законов “микрокосма”, т.е. сферы сознания. В те времена задача оказалась нерешаемой. Тенденции современной практики и отчасти теорий сегодня поворачивают внимание исследователей к сфере сознания человека, к его

 

17

 

внутреннему миру, его переживаниям, сомнениям, стремлениям.

А.Н. Леонтьев любил повторять, что у любой теории есть два пути: либо быть сданной в архив в неизменном виде, либо служить основой для построения другой, более адекватной теории. Появится ли такая теория в ближайшие 20 лет, предсказать нельзя, планировать ее создание — тем более. Что будет в середине XXI в. и в его второй половине, остается только гадать.

 

 

В.И. Слободчиков

доктор психологических наук, член-корреспондент РАО, директор Института педагогических инноваций РАО

 

При чтении вопросов, поставленных редакцией, происходит странная сшибка двух установок: технологической (читать сверху вниз) и смысловой (отвечать на вопросы в обратном порядке — с восьмого к первому). Я думаю, что подобная “сшибка”, она же кризис, происходит сегодня и внутри общего корпуса психологических знаний. Уже очевидно, что наряду с классической естественнонаучной парадигмой в психологии интенсивно формируется антропологическая парадигма; они порождают соответственно два разных типа знания: объектного — знания о том или ином психическом феномене и субъектного — знания человеком своей собственной субъективности (самости).

Вряд ли стоит ожидать, что вторая парадигма будет оттеснять или сменит первую, скорее, обе они будут противоречиво сосуществовать в наличном социокультурном пространстве. Однако это не главный симптом кризиса классической психологии; главный, как ни странно, связан с ее очевидными успехами в прикладных областях общественной практики. Важнейшим источником нового психологического знания и новых средств психологической работы “с клиентом” сегодня оказывается не выстроенное

по строгим канонам науки исследование (теоретическое, экспериментальное), культура которого постепенно сходит на нет, а прежде всего сам опыт практической психологической работы. Резко изменились критерии достоверности знания: вместо объективности, общезначимости, верифицируемости — реалистичность, успешность, реализуемость. Дух постмодернизма все более охватывает классическую психологию — беспредельный плюрализм в исходных основаниях, базовых принципах, нормах рациональности; главное, чтобы психологическое знание максимально отвечало выше обозначенным прагматическим критериям.

Сказанное — это частичный ответ и на второй вопрос — о пророчестве В.И. Вернадского. Я бы сказал, оно сбывается в своей самой неприглядной форме: как психопрограммирование и духовное кодирование личности. Прагматическое психологическое знание, изначально полученное в недрах собственно научной психологии как строгое знание о психических явлениях, оказалось замечательным средством (инструментом, орудием, технологией) сценирования кем-либо чужой жизни в собственных целях (реклама, пиаровские технологии, выборные рейтинги и т.п.). На этом поприще у

 

18

 

психологии головокружительные перспективы, и вполне возможно, что XXI век поименует сам себя психологическим веком.

С этой точки зрения именно за “психологическими направлениями и научными школами” я будущего не вижу. Два наиболее мощных отечественных направления — культурно-исторический и деятельностный подходы — уже истаивают как направления и школы; переставая быть Учениями, они все более превращаются в инструментарий практических действ с невыявленными или сознательно спутанными ценностно-смысловыми основаниями.

Если Бог позволит, конечно же, произойдет сближение психологии, искусства и религии; уже сейчас — пока

осторожно — оно происходит. Как ни парадоксально, но именно религиозная, прежде всего христианская точка зрения на человека может сильно помочь, а во многом и обезопасить научную психологию от быстротечного превращения ее в практическую магию, в собственно парапсихологию. Самое главное, что следует помнить: христианское учение о человеке — это целостный взгляд на всего человека, во всей его тотальности, это одновременное видение человека в его происхождении, сущности, бытии и назначении. Относительно такого осмысления все другие точки зрения на человека (этическая, научная, эстетическая, прагматическая и др.) имеют частичный, а потому неистинный характер. Только в этом случае будут осмыслены и обеспечены как этика психологии, так и клятва Гиппократа.