Лекция 5. Основные термины и понятия когнитивной лингвистики (продолжение)

ПЛАН

1. Гештальт

2. Фрейм

3. Концепт

1

Активно взаимодействуя с другими областями когнитивной парадигмы, когнитивная лингвистика значительно обогатила свой концептуальный аппарат. В частности, из гештальтпсихологии было заимствовано понятие гештальта, которое потом было переосмыслено как форма представления именно лингвистического знания. Гештальт – это когнитивная и психическая структура в сознании, отвечающая за категоризацию прежде всего безо;´бразного, абстрактного типа знания.

Так, выяснился общий принцип хранения абстрактного знания в виде глубинных проекций абстракт­ной сущности на вещный мир. Хранятся эти проекции в сознании, а точнее, в подсознании коллектива и отдельного индивида. То, что совесть можно потерять, свидетельствует о том, что со­весть мыслится как предмет, но как предмет мыслится не только совесть (репутация, покой, авторитет). Поэтому сочетаемость с этим предикатом мало что дает для идентификации абстрактной сущности, стоящей за именем совесть. Терзает не только со­весть, но и страх, так что и предикат терзает сам по себе недос­таточно информативен. Но уже из предикатов терзает и поте­рять вырисовывается концепт совесть. Из сочетаемости абстрактного имени с описательным гла­голом выводится имплицитный образ абстрактного имени, обусло­вивший его сочетаемость. Этот образ — гештальт. Гештальты могут быть повторяющимися и уникальными. Повторяющиеся гештальты через глубинные связи абстрактного имени с вещным миром раскрывают связи (семантико-прагматические сходства и различия) абстрактных имен между собой. Так, можно потерять нить мысли, но не идеи, поскольку у идеи совсем другая форма  другой гештальт. Это своего рода уникальная концептуальная связка между представлениями абстрактного и конкретного имен в сознании.

В свете всего сказанного не кажется странным вопрос Какой консистенции, например, знание? Ответ: жидкость, но не всякая, а / пригодная для питья и обеспечивающая человеку возможность / жить. Основание для ответа: жажда знаний, утолить жажду знаний. Термин гештальт, как следует из сказанного, не дублет термина образ. Из предлагаемых Дж.Лакоффом определений лингвистических гештальтов наиболее удачным представляется следующее: «способ соотнесения значений с поверхностными формами». Это не что иное, как способ оязыковления смысла (спонтанно — для говорящего) и способ осмысления языковой формы (интуитивно-рационально — для слушающего). Предло­женное Дж.Лакоффом понимание гештальта корреспондирует с внутренней формой языковых выражений (но не эксплицитной, а имплицитной), с мотивацией (в широком смысле слова).

Анализ гештальта позволяет выявить его существенные осо­бенности:

1. Гештальт — импликатура глагольной (или именной) соче­таемости имени (Прочитать свою судьбу: СУДЬБА — Текст), в отличие от образа, который эксплицирован. Образ — сопряжение двух имен, представляющих основной и вспомога­тельный субъекты генитивной метафоры (стена дождя), что и обусловливает возможность видения одного явления через приз­му другого.

2. Гештальт — имплицитный вспомогательный субъект мета­форы, выводимый из буквального прочтения глагола (или име­ни), сочетающегося с эксплицитным основным субъектом мета­форы. В Прочитать свою судьбу судьба проецируются на текст, книгу, но выражается это не прямо, а опосредованно — через глагол прочитать (Ср.: Судьба — это книга, которую не всем дано прочитать). В сочетании зерно истины истина проецируется на культурное растение (злак), что выражается через партонимические отношения, в соответствии с которыми зерно — часть растения.

3. Гештальт — результат глубинного сопряжения гетероген­ных сущностей — абстрактной и конкретной. Поэтому гештальт предопределяет сочетаемость абстрактного имени. Так как абст­рактная сущность — конструкт невидимый, идеальный, она, принимая лики видимого, реально воспринимаемого, отождеств­ляется с ним. При том эксплицированное общее свойство абст­рактного и конкретного — основание имплицитной метафоры (Их судьбы переплелись, спутались, где СУДЬБА — Нить.

4. Гештальт целостен как импликатура, поскольку только од­но из свойств объекта, стоящего за ним, эксплицировано в акциональном признаке — основании имплицитной метафоры.Если о гештальте говорить метафорически, то он та маска, которую язык надевает на абстрактное понятие. Маска может меняться. Но она предопределяет сочетаемость имени, соотноси­мого с этим абстрактным метафоризуемого имени (основного субъекта метафоры) и метафоризатора.

5. Гештальт выводится из буквального прочтения глагола (или имени), употребленного в сочетании с абстрактным именем в переносном значении, и связывает два явления (конкретное и абстрактное) по одному основанию, эксплицированному акциональному признаку. Основание вербализованных ассоциаций и есть основание смысла словосочетания. Существенное отличие образа от гештальта состоит в следующем. Языковой образ возникает при одновременном видении двух явлений, которое может создаваться как соединением двух имен в одной номинации, например кружево листьев, стена равно­душия, так и соединением имени с глаголом в переносном зна­чении, то есть в предикации, например: В траве змеился шланг. В обоих случаях сопряженные имена соотнесены с видимой частью внеязыковой действительности. Иное дело соедине­ние субстантива и глагола в таком предложении, как Клевета к нему не прилипает, где одновременное видение двух явлений опосредуется предикатом, который мыслится как общий им. Фо­кус метафоры спрятан в глаголе. Это и есть гештальт.

2

Идея фреймовой организации семантики языка всех типов стала значительным прорывом в когнитивной лингвистике последних лет. Фрейм (frame ‘рамка’) – это форма организации представлений, хранимых в памяти (человека и/или компьютера) плюс организации процессов обработки и логи­ческого вывода, оперирующих над этим хранилищем. Фрейм – структура данных для представления стереотипных ситуаций, особенно при организации больших объемов памяти. Это своего рода свернутая схема, целая статичная сцена или целый динамичный свернутый сценарий последовательных действий (операций) одного типа и одной цели (например, фрейм чистить зубы, идти в школу).

Понятию фрейм соответствуют такие понятия, как схема в когни­тивной психологии, ассоциативные связи [Bower 1972], семантическое поле. Сцены ассоциированы с опреде­ленными языковыми фреймами. Под сценой понимаются не только зритель­ные, но и иные виды внутренних мысленных образов: межличностные процессы общения, стандартные сценарии поведения, предписываемые культурой, институциональные струк­туры и др.

Общее во всех определениях фрейма – аналогия с модулем техниче­ского устройства и с рамкой в кино. В концепции Ч.Филлмора тер­мин модуль (module) как синоним термина фрейм ассоциирован с сек­ционной («модульной») мебелью: он комбинируются в более круп­ные модули, или рамки. Можно так сгруппировать понимания термина:

1. Система выбора языковых средств – грамматических пра­вил, лексических единиц, языковых категорий, – связанных с прото­типом сцены. Кроме связей внутри фрейма есть еще и межфреймовые отношения, существующие в памяти как результат того, что разные фреймы. включают один и тот же языковой материал, а элементы сцен сходны, определяются одним и тем же репертуаром сущностей, от­ношений или субстанций, а также контекстов употребления в жизни человека.

2. Фрейм также ассоциирован с английским словом frame­work (каркас) и указывает на «аналитические леса» – подпорки, с помощью которых мы постигаем свой собственный опыт. В этой концепции, лежащей далеко за пределами искусственного интеллекта и относящейся к этнологии речи, фрейм – базисные элементы, которые исследователь в состоянии идентифицировать в рамках ситуаций. Ситуации подчинены организующим принципам, «генерирующим» те или иные события среди них, социальные события. Эти же прин­ципы регулируют и наше субъективное участие в событиях. Первичные структуры отношений внутри социальной группы составляют центральный элемент культуры, особенно в той степени, в какой они проявляют основные классы схем, взаимоотно­шения этих классов и общую сумму сил и действующих лиц, которым в интерпретации социолога приписывается свобода выбора действий. Это типизированные формы речевого поведения в культуре. Это – лингвокультурологическое понимание.

3. Общее родовое обозначение набора понятий типа: схема, сценарий, когнитивная модель, «наивная», или «народная», теория (folk theory) как система категорий, структуриро­ванных в соответствии с мотивирующим контекстом. Это – психологическое понимание..

4. Единица знаний, организованная вокруг некоторого поня­тия, но, в отличие от ассоциаций, содержащая данные о существен­ном, типичном и возможном для этого понятия, фрейм обладает более или менее конвенциональной природой и поэтому конкретизирует, что в данной культуре характерно и типично, а что – нет. Особенно важно это по отношению к определенным эпизодам социального взаимодействия – поход в кино, поездка на поезде – и вообще по отношению к рутинным эпизодам. Фреймы организуют наше понимание мира в целом, а тем самым и обыденное поведение (скажем, когда мы платим за дорогу или покупаем билет привычным для нас образом). Фрейм при таком подходе – структура данных для представления стереотипной ситуации (типа: нахождение в комнате, ритуал детского дня рождения), соответствующая обычно частот­ным, но иногда и непродуктивным стереотипам. Это – социолингвистическое понимание.

Формально фрейм представляют в виде структуры узлов и отно­шений. Вершинные уровни фрейма фиксированы и соответствуют вещам, всегда справедливым по отношению к предполагаемой ситуации. Ниже этих узлов – терминальные узлы, или слоты (от англ. slot) – позиции, пустые клетки для заполнения. Фреймы хранятся с некоторым значением «по умолчанию» (default meaning) при каждом терминальном узле. Сцена и фрейм соотносятся посредством «перспективы» [Fillmore 1977, с.80]: в сценах и ситуациях можно выделить функции, испол­няемые теми или иными участниками. По ходу речи одни участники выдвигаются на первый план, а другие оказываются на втором пла­не. Иерархия превосходства, или выделенности (saliency hierarchy) предопределяет, что именно в первую очередь является кандидатом на такое выдвижение.

Схемы, или контуры (frameworks) понятий, или термов, соеди­нены в систему, придающую связность тому или иному аспекту чело­веческого опыта. Эта структура может содержать элементы, одно­временно являющиеся частями других таких контуров. В некоторых случаях область опыта, на которую накладывается такой фрейм, пред­ставляется только как прототип. Так, мы знаем, – не ведая, как мы знаем, – те прототипичные способы, которыми наше тело позволяет нам связываться с нашим окружением. Это знание входит в наш об­раз нашего же тела. Именно поэтому мы понимаем лексемы типа верх, низ, спереди, сзади, слева, справа [Fillmore 1975: 123].

Соотнесение сцен и фрейма бывает неоднозначным, когда два или большее количество элементов предложения указывают на одну и ту же часть сцены [Talmy 1977: 613]. Между элементами сцены могут быть дружественные или конфликтные отношения, что заставляет рассматривать процессы разрешения конфликтов в рамках общеког­нитивной процедуры «гармонизации» сополагаемых частей, прими­рения противоречий.

В настоящее время в связи с понятием фрейма строится целая фреймовая семантика В качестве лингвистической концепции она впервые предложена Ч.Филлмором и является продолжением падежной грамматики. Основные положения:

1. Разумность (intelligence) – проявление работы небольшого количества механизмов общего (логического) вывода с большими объемами конкретных и специальных знаний.

2. Этот процесс сопровождается использованием «библиотеки фреймов», пакетов знаний, дающих описания типовых объектов и событий. Такие описания содержат и абстрактную схему – скелет для описания произвольного единичного случая, – и множество «действий по умолчанию» (defaults) для типовых членов класса. Дей­ствия по умолчанию позволяют информационной системе воспол­нять отсутствующие детали, порождать ожидания и замечать откло­нения от рутинных состояний дел. Так добавляются свежие знания в базу данных при учете текущего состояния системы знаний в целом.

Фреймовые концепции позволяют моделировать понимание. Последнее приравнивается набору следующих действий: активация фрейма, выдвижение на первый план фрейма-кандидата и конкуренция фреймов. Начиная интерпретировать текст, мы активизируем определенную контурную схему, в которой многие позиции («слоты») еще не заняты. Более поздние эпизоды текста заполняют эти пробелы, вводят новые сцены, комбинируемые в различные связи – исторические, причинно-следственные, логиче­ские и т.п. Интерпретатор постепенно создает внутренний мир, с продвижением по тексту все больше конкретизируемый в зависимо­сти от подтверждаемых или отвергаемых ожиданий. Этот внутритек­стовой мир зависит от аспектов сцен, обычно (или никогда) в тексте эксплицитно не описываемых [Fillmore 1975: 125]. Прототипические сцены составляют багаж знаний человека о мире. Усваивая значение, сначала как бы приклеивают ярлыки к целым сценам, после чего – к частям знакомых уже сцен, а затем оперируют: а) репертуаром ярлы­ков для схематических, или абстрактных, сцен и б) ярлыками для сущностей или действий, воспринимаемых независимо от тех сцен, в которых они впервые встретились [Fillmore 1975: 127].

3

Несмотря на то что понятие концепт можно считать для современной когнитивистики утвердившимся, содержание этого понятия очень существенно варьирует в концепциях разных научных школ и отдельных ученых.

Дело в том, что концепт –– категория мыслительная, ненаблюдаемая, и это дает большой простор для ее толкования. Категория концепта фигурирует сегодня в исследованиях философов, логиков, психологов, культурологов, и она несет на себе следы всех этих внелингвистических интерпретаций.

Впервые в отечественной науке термин концепт был употреблен С. А. Аскольдовым-Алексеевым в 1928 г. Ученый определил концепт как мысленное образование, которое замещает в процессе мысли неопределенное множество предметов, действий, мыслительных функций одного и того же рода (концепты растение, справедливость, математические концепты) (Аскольдов-Алексеев, 1928, с. 4).

Д. С. Лихачев примерно в это же время использовал понятие концепт для обозначения обобщенной мыслительной единицы, которая отражает и интерпретирует явления действительности в зависимости от образования, личного опыта, профессионального и социального опыта носителя языка и, являясь своего рода обобщением различных значений слова в индивидуальных сознаниях носителей языка, позволяет общающимся преодолевать существующие между ними индивидуальные различия в понимании слов. Концепт, по Д. С. Лихачеву, не возникает из значений слов, а является результатом столкновения усвоенного значения с личным жизненным опытом говорящего. Концепт в этом плане, по Д. С. Лихачеву, выполняет заместительную функцию в языковом общении (Лихачев, 1993).

Е. С. Кубрякова предлагает такое определение концепта: «Концепт –– оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания. Самые важные концепты выражены в языке» (КСКТ, с. 90-92).

В. И. Карасик характеризует концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» («Введение в когнитивную лингвистику», 2004, с. 59), «многомерное ментальное образование, в составе которого выделяются образно-перцептивная, понятийная и ценностная стороны» (Там же, с. 71), «фрагмент жизненного опыта человека» (Карасик, 2004, с 3), «переживаемая информация» (Карасик, 2004, с. 128), «квант переживаемого знания» (там же, 2004, с. 361).

С. Г. Воркачев определяет концепт как «операционную единицу мысли» (Воркачев, 2004, с. 43), как «единицу коллективного знания (отправляющую к высшим духовным сущностям), имеющую языковое выражение и отмеченное этнокультурной спецификой» (Воркачев, 2004, с. 51-52). Если ментальное образование не имеет этнокультурной специфики, оно, по мнению ученого, к концептам не относится.

Мы определяем концепт как дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету.

Концепт кодируется в сознании индивидуальным чувственным образом, выступающим как чувственный компонент содержания концепта, и является базовой единицей универсального предметного кода человека (Л. С. Выготский, Н. И. Жинкин, И. Н. Горелов).

С этой точки зрения, концепт не обязательно имеет языковое выражение - существует много концептов, которые не имеют устойчивого названия и при этом их концептуальный статус не вызывает сомнения (ср. есть концепт и слово молодожены, но нет слова «старожены», хотя такой концепт в концептосфере народа, несомненно, есть).

Далеко не все концепты, с этой точки зрения, «отправляют к высшим духовным сущностям» –– многие концепты носят эмпирический характер (бежать, красный, окно, рука, нога, голова и под.).

Не обязательна, с нашей точки зрения, и этнокультурная специфика для концепта - есть множество концептов, у которых или нет никакой этнокультурной специфики (например, многие бытовые концепты), или она исчезающе мала, и чтобы ее найти, надо приложить исключительные усилия.

Не все концепты имеют и ценностную составляющую –– к примеру, пространственные и временные концепты не имеют ценностной составляющей, да и во многих других случаях ценностную составляющую приходится искать «с пристрастием».