И . Блюментрост

После удаления Блюментроста было уничтожено также и архиятерство, взамен чего и было учреждено в Москве особое коллегиальное управление медицинской частью, так называемое Докторское собрание. Но неурядицы в Докторском собрании вызвали в 1732 г. необходимость вновь восстановить архиятерство и Медицинскую канцелярию. Во главе медицинского дела, после непродолжительного архиятерства Рюгера, вскоре бежавшего за границу, стал Иоганн Бернгард Фишер (1685-1772), талантливый администратор, много содействовавший поднятию медицинского образования в России. Это был умный и энергичный человек, хотя и самовластный, любивший науку и учение. Он ввел строгую отчетность в расходах Медицинской канцелярии, определил положение больших госпиталей изданием в 1735 г. генерального регламента о госпиталях. Предметом особенной его заботы было поддержать после смерти Бидлоо московскую медицинскую школу от распада. Это было тем более необходимо, что, вследствие войны и чумы 1738 г., московские госпиталя лишились почти всех своих преподавателей. Волей-неволей пришлось Фишеру определить в московскую школу первого попавшегося ему под руку человека, и таким оказался доктор при Главной Московской аптеке Антон де Тейльс, с презрением относившийся к русскому народу, так как, по его мнению, «русские вообще неспособны к серьезному образованию», в том числе не в состоянии они постигнуть тайну медицинской науки. Однако, несмотря на такое отношение к делуде Тейльса, назначение его в московскую школу может быть поставлено в заслугу Фишеру, ибо лишь благодаря этому удалось спасти от распада школу после смерти Бидлоо. Другой заботой Фишера было организовать medicinam publicam, т. е. медицинскую полицию. Когда Медицинская коллегия была переименована в Медицинскую канцелярию, при ней был образован особый род службы, службы «физических дел», предметом ведения которой были заботы об охране народного здоровья и освидетельствование живых лиц. Для этой цели в Москве и Петербурге были введены штадтфизики, которые должны были осматривать аптеки, ботанические сады, арестовывать знахарей и шарлатанов, производить судебно-медицинские вскрытия, осматривать больных в губернских канцеляриях, свидетельствовать рекрутов, производить экзамены лекарей и подлекарей при поступлении их на службу.

 

 

 

Г . Лесток

Архиятера Фишера постигла судьба Блюментроста, и когда с воцарением Елизаветы Петровны у власти стала русская партия, он был удален от дел. Следует отметить, что в происшедшем перевороте значительное участие принимал французский посланник при русском дворе, который, взирая на возрастающее могущество Пруссии, не мог оставаться равнодушным к усилению немецкого влияния в великой восточной империи. Мы, таким образом, видим, что еще в XVIII в. сходились пути русских и французских промышленников, являясь одновременно враждебными интересам промышленников немецких. Следствием происшедшего переворота было то, что на посту архиятера появился ставленник французского посла Герман Лесток (1692-1767), бывший лейбмедиком Елизаветы Петровны еще в царствование Екатерины I. На другой же день после вступления на престол Елизаветы Лесток «за его особенные верные и давние услуги и чрезвычайное искусство» был возведен в чин действительного тайного советника и назначен первым лейб-медиком и главным директором Медицинской канцелярии и «всего медицинского факультета в России» с жалованьем в 7000 рублей в год. Приняв в свое ведение «медицинский факультет», он прямо сознался, что ничего не смыслит в администрации, и избрал себе опытных помощников, Кондоиди и Лерхе. Сам же он больше занимался придворными интригами, пока не попался и был посажен в Петропавловскую крепость. С его именем связано постановление о том, чтобы все распоряжения Медицинской канцелярии писались не на немецком, а на русском языке.

После падения Лестока непродолжительное время должность архиятера занимал Герман Каау Бургав, племянник знаменитого голландского клинициста. На смену ему явился Павел Захарович Кондоиди, деятельность коего была особенно благотворна для судеб русской медицины. Грек по происхождению, Кондоиди родился на острове Корфу, и в царствование Петра Первого был перевезен своим дядей в Россию в молодых годах. Медицинское образование он получил в Лейдене, после чего возвратился в Россию, где был определен на службу в Украинский корпус. Здесь вскоре он был назначен генеральным штаб-доктором в армию Миниха. На этой должности он проявил себя рядом весьма целесообразных мероприятий. Прежде всего он составил инструкцию для штаб-докторов из 18 пунктов, заключавшую все их обязанности и права. Затем он установил должности инспекторов госпиталей и, наконец, учредил ученые совещания врачей армии. При воцарении Елизаветы он был вызван Лестоком в Петербург, и когда Лесток уехал с двором в Москву, то Кондоиди было поручено управление всеми делами петербургской конторы. Первым актом деятельности Кондоиди было распоряжение составить список всех врачей с указанием их службы. Затем он установил срок учения и экзамены в медицинских школах, основал четыре полевые аптеки со штатами для них и многое другое. После смерти Германа Бургава Кондоиди был назначен главным директором Медицинской канцелярии. Вступив в должность, он прежде всего озаботился приведением в порядок госпитальных школ, где в это время стало господствовать среди учеников пьянство и разврат и где, для того чтобы заставить учеников прилежно учиться, стали применять телесные наказания. Кондоиди с большой энергией берется за преобразование всего учебно-медицинского дела в России. Он озаботился о хорошем содержании учеников, отменил телесные наказания для них, выписывал профессоров из-за границы, устроил медицинскую библиотеку. Далее он ввел обязательное вскрытие в больницах трупов умерших для определения причин смерти, учредил акушерские курсы в Петербурге и Москве, устроил карантины на юге, организовал снабжение госпиталей лекарствами и вообще явился реформатором всего нашего медицинского законодательства. Умер он в 1760 г. Его деятельность оставила неизгладимый след в истории русской медицины и так же, как и деятельность Блюментроста, проникнута духом Петровских реформ.

После Кондоиди дела Медицинской канцелярии пришли во временное расстройство, а с воцарением Екатерины II архиятерство было и вовсе упразднено. Но в истории русской медицины архиятерство на протяжении полувека своего существования, от Петра I до Екатерины II, сыграло свою крупную культурную роль для медицинской истории России. Это была первая теоретическая и практическая попытка объединить в одном центральном учреждении все медицинское дело в стране. Со времени Екатерины II, и особенно Александра I, начинается постепенное раздробление медицинского управления по различным ведомствам, и только в наше время, после Октябрьской революции, мы вновь видим попытку объединить все медицинское дело в одних руках. В этом отношении мы усматриваем преемственную идейную связь между петровским архиятерством и современным нам наркомздравом.

Царствование Екатерины II (1762-1796) может быть разделено на две половины: вначале Екатерина шла по пути, указанному Петром I. В это время она увлекается просветительными идеями французских энциклопедистов, высказывает в своем «Наказе» либеральные идеи, ставит на очередь дня вопрос о реформе училищ. Но когда стали сказываться в России экономические последствия развившегося хлебного вывоза за границу, и особенно когда до России докатились раскаты Французской революции, стало обнаруживаться то общее изменение курса внутренней политики, которым отличались царствования всех последующих русских императоров. Возведенная на престол усилиями дворянской партии, Екатерина II совершенно порывает во вторую половину своего правления с русскими промышленниками и в дальнейшем всю свою государственную деятельность направляет в интересах дворянского сословия, так что с этих пор самодержавная власть в России становится классовой формой господства дворян. В 1785 г. опубликовывается Жалованная грамота дворянству, по коей дворяне получали как личные, так и имущественные и корпоративные права. Образование, суд, государственное управление — все с этих пор приноравливается к интересам дворянства. Всякое свободное проявление независимой мысли, враждебное существующему строю, подавляется в самом начале. В связи с этим направлением политики медицинское дело также было изъято из рук врачей и передано в 1763 г. в руки чисто бюрократического учреждения, Медицинской коллегии. Изъятие санитарного дела из рук медиков лицемерно объяснялось недостаточным количеством последних, а также ходячим утверждением исхода XVIII в., будто специалисты-медики вовсе не способны к охранению народного здоровья от разных случайных явлений, действующих губительно на народ. Впрочем, доля истины имелась в этом утверждении, ибо ничтожному тогдашнему медицинскому персоналу едва ли было впору справиться с прямыми лечебными задачами.

Открытая в 1763 г. Медицинская коллегия представляла собою коллегиальное учреждение с президентом во главе ее. Последний в заседаниях коллегии пользовался только одним голосом, тогда как раньше архиятеры были единоличными правителями. Первым президентом Медицинской коллегии был барон Александр Иванович Черкасов (1728-1788), который, не будучи врачем, страстно любил медицину и следил за ее развитием. Во время своего пребывания в Англии он из любви к науке слушал лекции знаменитых медиков, а в 1762 г. написал «план устройства правильного медицинского управления». Русские врачи были ему весьма многим обязаны, и в истории медицинского сословия он останется навсегда памятен тем, что был постоянным заступником за своих подчиненных. При учреждении коллегии по инструкции, данной ей, в ее функции входили две задачи: «сохранение врачеванием народа в империи» и «заведение российских докторов». Барон Черкасов, в бытность свою на посту президента коллегии, развил неутомимую деятельность, согласно полученной инструкции. Благодаря его стараниям в 1764 г. был открыт при Московском университете медицинский факультет, улучшено преподавание в госпитальных школах. Он содействовал также введению оспопрививания в России, а в 1764 г. издал указ, по которому Медицинская коллегия получила право давать звание доктора медицины, тогда как до тех пор звание доктора медицины можно было получить только в иностранных университетах. Этот акт барона Черкасова вызвал против него ненависть со стороны иностранных врачей и немецкой партии, которые ждали только случая, чтобы захватить в свои руки медицинское управление.