3.3. Образ представителей правосудия

Этим категориям граждан Новиков в журнале уделяет достаточно много внимания. Они должны олицетворять разумное устроение государства и восстанавливать справедливость. Они должны являть собой беспристрастный организм, который во всем следует закону. Однако правосудие в России понятие субъективное. Законы в нашем государстве никогда не исполнялись, они служат для того, чтобы преступников можно было убедительно оправдать, а если виновен это очевидно и без законов. Не даром придумали присяжных поверенных, которые, как рассказывал «дядя» «племяннику» используют законы по своему усмотрению (1769, л. 2, 5 мая, 14). Но последнее слово всегда за судьей - он гарант истинности судебного заключения. Но судьи не оправдывают, возлагаемых надежд. Мы их рассматриваем, как представителей дворянства, при чем особенности их поведения характерны и для дворянства в целом.

В "Трутне" судья изображен человеком с именем Забыл-честь. Нет ни одного примера, когда его образ был бы положительный. При этом судья всегда ассоциируется со словом «взятка». «Наглость» судей дошла до того, что взяточничество они пороком не считают, видя в нем обыденное, естественное проявление своей должность. Когда же их пытается обличить закон, они «огорчаются сей несправедливостью»(1769, л. 18, 25 августа, 143). Но чувство справедливости им чуждо. Новиков отмечает, что быть справедливым не выгодно, поскольку взятками можно «нажить большое состояние»(1769, л. 9, 23 июня, 68).

Судьи благосклонны только к тем, у кого есть деньги или к тем, кто выше их по должности. Они «имеют попечение к одним, и разоряют других», к бедным они «жестокосердны». Однако этим их пороки не ограничиваются. Судейская прослойка собрала прегрешения всего дворянского сословия. Они «скупы, завистливы, пронырливы, глупы, злоязычны»(Там же, 69). «Рецепт» «доброй души и чести» они принимать не будут(Там же).

Наиболее показательный образ «некоторого судьи» содержится в письме к издателю господина N.N., т.е. от самого Новикова(1769, л. 13, 21 июля, 97-104). Там мастерски составлена «ведомость» на судью, у которого «пропали золотые часы». «Они не куплены - судьи редко покупают - но вымучены у одной вдовы». (Не этому ли судье Державин посвятит стихотворение "Властителям и судиям"?). Далее этот судья начинает следствие, в котором подозреваются два человека: «подрядчик и племянник судейский». Вина, конечно, приписывается подрядчику, человеку порядочному, но не богатому. Племяннику, развращенному юноше, судья доверяет, хотя именно он оказался вором и проиграл часы в карты. Но справедливость восторжествовала и он получил по заслугам.

Читателей же Новиков подводит к следующей мысли: самый «худой судья то, которые всякие преступления низкой только породе по предубеждению приписует»(Там же). Однако простой народ за «низкую породу» Новиков не считает, наоборот, они по своему образу жизни выше дворянства. А некоторые дворяне «имеют в себе кровь в тысячу раз подлее всех подлых крестьян»(1770, л. 1, 5 января, 5). Издателя возмущает также, что эти судьи чинят свои дела, прикрывая их Словом Божьим. Преступления по отношению к «ближним» они не совершают без «молитвы Святой Троице» и опоры на заступничество «честного креста» (1769, л. 9, 23 июня, 69). Новиков презирает их показную, неоправданную религиозность. Ведь православная религия всегда была важна для русского человека. Но в России она порой служила для покрытия греховных дел. Священное писание стало тем же прогибаемым под свои нужды законом, благодаря которому можно оправдывать преступления.

Судьи - не единственные дворяне, состоящие на гражданской службе. Большинство дворян заняты чиновнической деятельность. Но на них мы останавливаться не будем, поскольку их поведение ничем не отличается от судейского, разве только они еще скупее. Все они «имеют знатный чин и малой ум»(1769, л. 28, 3 ноября, 219). "Трутень" им советует «быть любимыми подчиненными и простым народом, что бы они почитали в вас заступников»( 1770, л. 1, 5 января, 8).

Помимо вышеперечисленных «диагнозов» все дворянское имеет еще одну «язву» - любвеобильность, которая разрушает традиционно устоявшиеся основы патриархальной семьи.