1 Работы наших сотрудников в. А. Бакеева, и. А. Оботуровой и а. А. Туровской.

и было сформировано отношение к ним как к общественно ценным, число коллективистиче­ских реакций вдвое превышает показатели в группах, минимально вовлеченных в деятель­ность. В активно работающих группах испытуе­мые, даже получив кажущуюся им достоверной информацию о том, что почти вся группа отка­залась выполнять задачу, тем не менее продол­жали свою деятельность. Несмотря на то что «легенда» «подставной группы» о причинах от­каза выглядела достаточно правдивой, а осуще­ствление коллективной цели и в самом деле яв­лялось объективно трудным, даже расходящим­ся с их узколичными интересами, они активно противостояли своим товарищам, которые яко­бы «отреклись» от продолжения общественно ценной деятельности.

Итак, коллективистическое самоопределение по отношению к целям деятельности группы — такой же реальный феномен внутригрупповой активности, как и самоопределение личности в сфере нравственных ценностей, принятых кол­лективом.

Коллективистическое самоопределение в этих исследованиях ¹ проявлялось как относи­тельное единообразие поведения в результате сознательной солидарности личности с оценка­ми и задачами коллектива как общности, объе­диненной целями и идеалами, выходящими за рамки данной группы и укорененными в идео­логии общества. Именно коллективистическое самоопределение личности, а не нонконформизм и не «устойчивость личности», за которой может

36

скрываться негативизм и нигилизм по отноше­нию к общественно ценным требованиям, ожи­даниям и воздействиям, выступает в качестве альтернативы конформизма. Использование по­нятия «устойчивость личности» обычно сопро­вождается указаниями на то, что индивид, об­ладающий «устойчивостью», в своих действиях подчинен не столько внешним влияниям, сколь­ко сознательным целям и намерениям. Однако это не спасает положения.«При сохранении мо­дели группы, которая некритически перенесена из концепции Аша — Крачфилда, и традицион­ной методики «подставной группы» негативист, нигилист, нонконформист с такой же легкостью маскируется под «устойчивого», с какой кон­формист выдает себя за «коллективиста». Ста­новилось очевидным, что психолог, эксперимен­тирующий с «подставной группой», до тех пор будет оставаться в плену механистической схе­мы группового давления, пока он не осознает необходимости отделения не столько «устойчи­вых» от «конформистов», сколько «конформи­стов» от «коллективистов» и «устойчивых кол­лективистов» от «устойчивых нонконформи­стов».

Коллективистическое самоопределение в ка­честве конкретной формы активного взаимодей­ствия личности и группы—понятие, с помощью которого удалось адекватно отразить реальную социальную детерминацию поведения личности и избежать контроверзы, навязанной схемой групповой динамики: либо фатальная предопре­деленность личности ее социально-психологиче­ским окружением, либо абсолютная ее автоно­мия. Постановка вопроса о коллективистиче­ском самоопределении, связывая проблему вну­

37

тригруппового взаимодействия с содержанием того, что воздействует на личность через груп­повые коммуникации, позволяла отвергнуть представление о приоритете коммуникации и коммуникатора перед объективным содержани­ем информации. По этому поводу американский психолог Т. Остром, ссылаясь на работы С. Аша, писал: «Аш демонстрировал, например, что ци­тата: «Те, кто обладает собственностью и кто ее лишен, образуют два различных класса» — име­ет совершенно различное значение, когда она приписывается Карлу Марксу или когда она вкладывается в уста Джона Адамса». И далее: «Вообще некоторый общий фон или контекст, который влияет на значение коммуникаций, особенно такой, как ее источник, будет влиять на принятие аргументов индивидом»

Смысл этих высказываний и ссылок для нас очевиден. Следуя экспериментальным построе­ниям С. Аша, читатель должен сделать вывод, что если марксисту от имени Карла Маркса пре­поднесут утверждение типа «белое есть черное», то он якобы примет его за истину в силу уста­новки, детерминированной «высокой престиж­ностью источника коммуникации». В то же вре­мя если какой-нибудь марксистский тезис будет приписан Джону Адамсу, то марксист в нем будто бы усомнится и не примет его.

Для психолога-марксиста проблема заключа­ется не только в неприятии приведенных выше взглядов, идеологический смысл которых оче­виден, но и в том, чтобы с помощью эксперимен­та выявить те социально-психологические усло

38

­вия, в которых закономерность, выраженная формулой С. Аша, действительно имеет силу, и те, в которых она является фикцией. Понятно, что игнорирование содержания взаимоотноше­ний людей в группе и прежде всего ценностных ориентации, определяемых общезначимыми идеалами и убеждениями, предельно обедняет представление о групповой жизни, отраженной в экспериментах С. Аша. В людских общностях, где налицо лишь «суррогаты коллективности», можно найти подтверждения идеи о доминиро­вании «высокой престижности источника ком­муникации» над сознанием и волей личности, получающей любую, в том числе и ложную, ин­формацию. Однако попытки перенести эти вы­воды в область социально-психологического рассмотрения действительных коллективов, в которых отношения строятся на основе созна­тельной оценки содержания совместной деятель­ности, ее целей, задач, идейной основы, явно сомнительны.

Итак, методика исследования конформизма с помощью «подставной группы» на материале, безразличном для испытуемых (определение длины отрезков или промежутков времени), с неизбежностью приводит к выводу о том, что единственной альтернативой конформизма яв­ляется нонконформизм, негативизм, независи­мость личности в группе. В группе людей, лишь внешне взаимодействующих друг с другом, ино­го результата и нельзя ожидать.

Формула «стимул —реакция» оказалась при­годной для психологической интерпретации ис­кусственно созданной экспериментальной ситу­ации. Однако при обращении к реальным взаи­моотношениям эта схема (или конформист, или

39

нонконформист) обнаруживала свою несостоя­тельность. Требовалось перевести социально-психологические исследования на работу с прин­ципиально иной моделью коллектива и лично­сти в коллективе, когда в условия группового взаимодействия включается совокупность цен­ностных ориентации, целей деятельности кол­лектива, ее реальное содержание.

Таким образом, гипотеза о том, что в общ­ностях, объединяющих людей для выполнения общественно полезной деятельности, подлин­ной альтернативой конформизма является не не­гативизм (нонконформизм, устойчивость, неза­висимость и т. д.), а особое качество истинной коллективности, имеющее характер самоопреде­ления личности в группе (коллективистическое самоопределение), приобретала все более ясные черты.

Феномен коллективистического самоопреде­ления оказался той самой искомой «клеточкой», в которой обнаруживаются важнейшие соци­ально-психологические характеристики живого социального организма—коллектива. Отношения между двумя или несколькими индивидами не могут быть сведены к непосредственной связи между ними. В группах, осуществляющих сов­местную деятельность, они неизбежно опосред­ствуются содержанием, ценностями и целями совместной деятельности. Относительно непо­средственные взаимоотношения могут быть за­фиксированы в «диффузной группе», в кол­лективе же они имеют преимущественно опос­редствованный характер, обусловленный совме­стной деятельностью членов коллектива. Таким образом, по своим психологическим характери­стикам коллектив качественно отличается от

40

тех малых групп, которые были излюбленным объектом исследований, выполненных в рамках групповой динамики. Поэтому попытка распро­странить те выводы, которые были сделаны при их изучении, на коллектив были обречены на неудачу.

3. Многоуровневая структура межличностных отношений в коллективе

Тот факт, что межличностные отношения опосредствуются содержанием реальной дея­тельности коллектива, позволяет увидеть объ­емную структуру коллектива как группы осо­бого типа. Если в традиционно трактуемой груп­пе взаимоотношения между индивидами высту­пают как неиерархизированные по отношению к групповой деятельности, ее целям и принци­пам, то в коллективе групповые процессы иерар-хизируются, образуя многоуровневую структу­ру. В этой многоуровневой структуре можно выделить несколько страт (слоев), имеющих различные психологические характеристики, применительно к которым обнаруживают дей­ствие различные социально-психологические за­кономерности.

Центральное звено групповой структуры (А) образует сама групповая деятельность, ее содержательная общественно-экономическая и социально-политическая характеристика. По сути своей это хотя и ядерное — по отношению к психологическим стратам,— но не только лишь психологическое образование. Это пред-метно-деятельностная характеристика группы

41

как коллектива, яв­ляющегося частью общественного цело­го. В настоящее вре­мя выделен набор эмпирических индек­сов, которые могли бы быть сведены к наиболее общим по­казателям, в блоки оценок предметной коллективной дея­тельности, дающие общую характери­стику этого ядра групповых процессов в кол­лективе.

Так, были выделены три критерия оценки группы как коллектива: 1) оценка выполнения коллективом основной общественной функции (успешность участия в общественном разделе­нии труда); 2) оценка соответствия группы со­циальным нормам (в нашем обществе — соот­ветствия социалистическому образу жизни); 3) оценка способности группы обеспечить каж­дому ее члену возможности для полноценного гармонического развития. Все психологические характеристики коллектива оказываются зави­симыми от этих социально обусловленных образований. Социально-историческое является детерминирующим по отношению к психологи­ческому — это марксистское положение легло в основу теории деятельного опосредствова­ния.

Выделение указанных блоков оценки кол­лективной предметной деятельности позволяет определить социально-психологические пара­

42

метры групп разного уровня развития, отнеся (при достаточно высоких показателях по каж­дому из трех критериев) данную группу к кол­лективам (А. С. Морозов).

Следующая за описанным выше слоем пер­вая ядерная страта (Б) — психологическая по своей сущности — фиксирует отношение каждо­го члена группы к групповой деятельности, ее целям, задачам, принципам, на которых она строится, мотивацию деятельности, ее социаль­ный смысл для каждого участника.

Во второй страте (В) локализуются харак­теристики межличностных отношений, опосред­ствованных содержанием совместной деятельно­сти (ее целями и задачами, ходом выполнения), а также принятыми в группе принципами, иде­ями, ценностными ориентациями, которые в ко­нечном счете являются проекцией идеологиче­ских конструкций, функционирующих в общест­ве. Именно сюда, видимо, следует отнести раз­личные феномены межличностных отношений, например коллективистическое самоопределе­ние и другие, о которых речь пойдет дальше. Деятельностное опосредствование — принцип существования и принцип понимания феноме­нов второй психологической страты.

Наконец, последний, поверхностный слой межличностных отношений (Г) предполагает наличие связей (главным образом эмоциональ­ных), по отношению к которым ни коллектив­ные цели деятельности, ни общезначимые для коллектива ценностные ориентации не выступа­ют в качестве основного фактора, опосредствую­щего личные контакты членов группы. Это не значит, что такие связи в полном смысле слова непосредственные. Вряд ли можно предполо-

43

­жить, чтобы отношения любых двух людей не имели опосредствующего звена в виде тех или иных интересов, вкусов, эмпатических тяготе­ний, суггестивных влияний, привычных ожида­ний и т. д. Но содержание групповой деятель­ности на этих связях, по существу, не сказыва­ется либо обнаруживается в очень слабой сте­пени.

Подобно тому как недопустим перенос зако­номерностей, свойственных «диффузной груп­пе», на коллектив, было бы неправомерно вы­воды, полученные при изучении феноменов по­верхностного слоя межличностных отношений в коллективе, универсализировать и считать не­обходимыми для сущностной характеристики межличностных отношений в нем. Точно так же связи во второй страте В являются необходимы­ми, хотя и недостаточными для характеристи­ки коллектива без учета данных о страте Б, то есть без выяснения социального смысла дея­тельности ее участников, мотивов деятельно­сти и т. д.

К сожалению, в ряде социально-психологи­ческих исследований коллективов (производст­венных, учебных, спортивных и пр.), особенно имеющих прикладной характер, результаты экс­периментального изучения поверхностного слоя используются для характеристики коллектива в целом. При этом определяющая роль приписы­вается шкале приемлемости, коммуникативно­сти и прочим факторам, не связанным с пред­метной деятельностью группы. Естественно, что психологические оценки, предлагаемые в ре­зультате этих обследований, не являются адек­ватными, а иногда могут оказаться дезориенти­рующими.

44

4. Типология групп и ее основание

В общем верно описывая межличностные от­ношения в «диффузных группах», которые фак­тически отождествлялись с малыми группами, вследствие чего полученные результаты непра­вомерно обобщались, групповая динамика не от­личала «диффузные группы» от других видов сообществ. Между тем перед советскими психо­логами стояла и стоит задача изучения коллек­тивов как особого типа групп, на которые не следует распространять закономерности, дейст­вующие в «классической» малой группе. Реше­ние такой задачи требовало прежде всего выде­ления собственных признаков коллектива, то есть тех взаимоотношений между его членами, которые опосредствуются значимым для всего коллектива содержанием совместной деятельно­сти. Выявление этих связей обычно затруднено, так как они оказываются включенными во мно­жество других контактов и взаимодействий, во­все или столь явно не опосредствованных целя­ми и ценностями группы. Взаимопонимание между несколькими членами коллектива, «боле­ющими» за одну и ту же футбольную команду, существенно отличается от внутригрупповых отношений в том же коллективе, возникающих при решении серьезных производственных за­дач или нравственных коллизий.

Анализ феномена коллективистического са­моопределения позволил предположить, что в коллективе закономерно должны обнаруживать­ся и другие социально-психологические фено­мены, качественно отличающиеся от явлений, характерных для случайного скопления людей. Сущность данных отличий в различном харак-

45

­тере взаимоотношений и взаимодействия между индивидами'.

В «диффузной группе» определяющими яв­ляются непосредственные отношения и непо­средственное взаимодействие между индивида­ми (к примеру, податливость или сопротивле­ние групповому воздействию). Как уже было сказано, непосредственность этих отношений лишь относительная, поскольку во взаимоотно­шения индивидов в любой, даже случайно обра­зовавшейся группе неизбежно оказываются включенными в качестве некоторых промежу­точных переменных установки, взгляды, опыт прошлых контактов, предубеждения, стереоти­пы и т. д. Американская социальная психоло­гия абсолютизировала упрощенную схему взаи­моотношений и взаимодействия, которая вводи­ла в условия эксперимента лишь групповые стимулы и групповые реакции, но не принима­ла во внимание поистине бесчисленное много­образие промежуточных звеньев. Пользуясь удачным понятием, предложенным М. Г. Яро-шевским, можно сказать, что «надсознательный категориальный строй» бихевиористской психо­логии, замыкая исследователя в круг поведен­ческих характеристик, заранее отсекал возмож-вость направить эксперимент на изучение со­держательной и мотивационной стороны меж­личностных отношений.

! Употребляя термин «коллектив», мы имеем в виду то, что А.С. Макаренко именует «первичным коллективом»: «Первичным коллективом нужно называть такой коллектив, в котором отдельные его члены оказываются в постоянном деловом, дружеском, бытовом и идеологическом объединении» (Макаренко А.С. Соч. в 7-ми т., М., 1985, т. 5, с. 164)

46

Что же составляет принципиальное отличие коллектива от других видов групп? В коллекти­ве в качестве определяющих выступают взаимо­действие и взаимоотношения людей, опосредст­вованные целями, задачами и ценностями сов­местной деятельности, то есть ее реальным содержанием. С данной точки зрения коллек­тив — это группа, где межличностные отноше­ния опосредствуются общественно ценным и личностно значимым содержанием совместной деятельности¹, "Указанное качественное отли­чие коллектива, как выяснилось, поддается ис­следованиям, в которых принципиальное зна­чение приобретает как раз учет указанного опо­средствующего звена, позволяющий экспери­ментально выделить его существенно важные параметры. К их числу может быть отнесено преобладание проявлений коллективистического

¹ Понятие «коллектив» в настоящее время широко используется как синоним понятия «группа», «общ­ность» и т. д. Во многих случаях для этого есть осно­вания, но далеко не всегда. В данной связи хотелось бы напомнить суждение В. И. Ленина относительно употребления слова «коммуна» из его статьи «Великий почин»: «Было бы очень полезно слово «коммуна» из­гнать из ходячего употребления, запретить хватать это слово первому встречному, или признавать это наиме­нование лишь за действительными коммунами, кото­рые действительно доказали на практике (и едино­душным признанием всего окрестного населения под­твердили) способность, уменье поставить дело комму­нистически. Сначала докажи свою способность на бесплатную работу в интересах общества, в интересах всех трудящихся, способность «работать по-революци­онному», способность повышать "Производительность труда, ставить дело образцово, а потом протягивай ру­ку за почетным званием «коммуны»!» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 26)

47

самоопределения и резкое снижение конформ­ных реакций в значимых для коллектива ситуа­циях. Но как далее станет очевидным, этот па­раметр является лишь первым в ряду других. Сторонники групповой динамики не сумели прийти к соглашению по вопросу о типологии групп, потому что не сумели выделить главные факторы, обеспечивающие формирование груп­пы. В концепциях групповой динамики они либо отсутствуют, либо оказываются рядополо-женными со второстепенными факторами (раз­мер группы, число групповых коммуникаций и т. д.). Для создания типологии групп (здесь она представлена скорее как топология) мы ис­пользуем геометрическую модель. Векторы, ее образующие, с одной стороны, показывают сте­пень опосредствованности межличностных от­ношений (С), а с другой — содержательную сторону опосредствования, развивающегося в двух противоположных направлениях: А — в на­правлении, соответствующем (скажем, в самой общей форме) общественно-историческому про­грессу и В — препятствующем ему. Обозначим вектор OA как просоциальное развитие опос­редствующих факторов, а вектор ОВ как их ан­тисоциальное развитие.

Теперь, используя три вектора (А, В, С), по­строим изображение и рассмотрим его компо­ненты.

Фигура, обозначенная как первая (I), несет на себе необходимые признаки коллектива, от­вечающие требованиям общественного прогрес­са. Высокая социальная значимость факторов в максимальной степени определяет и опосредст­вует межличностные отношения, делает коллек­тив высокосплоченным.

48

Фигура II представляет общность, где высо­кий уровень развития социальных ценностей лишь в очень слабой мере опосредствует груп­повые процессы. Возможно, это только что соз­данная группа с далеко еще не сложившейся совместной деятельностью. Здесь успех одного человека не определяет успешности деятельно­сти других и неудача одного не влияет на ре­зультаты другого. Нравственные ценности в та­кой группе функционируют, но они не отрабо­таны в процессе общения и совместного труда,

49

а привнесены из широкой социальной среды. Их дальнейшая судьба зависит от того, будет ли налажена коллективная деятельность, кото­рая их повседневно созидает и укрепляет.

Фигура III представляет группу, где налицо высокий уровень опосредствования взаимоотно­шений индивидов, но факторы, которые их опо­средствуют, являются глубоко реакционными, враждебными социальному прогрессу. Позицию рассматриваемой фигуры может занять любая антиобщественная корпорация.

Фигура IV показывает общность, где взаи­моотношения людей фактически не опосредст­вуются общими факторами совместной деятель­ности, а если такое опосредствование все же имеет место, то антисоциальный характер опос­редствующих факторов лишает деятельность группы какой-либо общественной ценности. Ее члены объединились для реализации своей лич­ной выгоды. Примером такой группы могут быть «джентльмены удачи», только что завербован­ные в иностранный легион для очередной коло­ниальной экспансии.

Наконец, фигура V представляет типичную «диффузную группу», где на нулевой отметке оказываются и социальная ценность опосредст­вующих факторов, и степень их выраженности в системе межличностного взаимодействия. Пре­восходный пример здесь — собранная из слу­чайных людей экспериментальная группа, кото­рой предлагают не значимые в социальном от­ношении задания.

В указанном пространстве может быть раз­мещена любая социальная группа. Каждый тип деятельности обладает своим диапазоном опо­средствованное™ межличностных отношений и

50

ее социальной ценности, а тем самым своей кол-лективообразующей силой.

Социально-психологическая концепция, ос­новывающаяся на таких представлениях о мно­гоуровневой структуре групповой активности и типологии групп, в основу которых положен принцип опосредствованности межличностных отношений содержательно-ценностными аспек­тами деятельности, получила название страго-метрической концепции.

б. Мифы социальной психологии

Если обратиться к различным социально-психологическим системам, составляющим в со­вокупности американскую социальную психоло­гию (к топологическим идеям или «теории по­ля» К. Левина, социометрии Дж. Морено, тео­рии «когнитивного диссонанса» Л. Фестингера, теории «согласия и привлекательности» Т. Нью-кома и т. д.), то напрашивается любопытный вывод. Различия между этими системами отно­сятся главным образом не столько к выбору объектов, задач и методов исследования и, что особенно важно, не к представленному в них пониманию сущности взаимодействия и взаимо­отношений людей, сколько к способу интерпре­тации полученных эмпирических данных. Если сравнивать, например, «теорию поля» у Д. Карт-райта и А. Зандера и отправляющуюся от идей Б. Скиннера «теорию подкрепления» у Д. Тибо и Г. Келли, то можно зафиксировать различия в трактовке сил, сталкивающихся в сфере груп­повых процессов, но не в выборе объекта изу­чения. Объектом исследования неизменно оста

51

ется взаимодействие индивидов, определяемое в одном случае «структурой поля», а в другом — типом и размерами вознаграждения. Задачи ис­следования взаимодействия в малой группе всегда остаются одними и теми же — выявля­ются психологические параметры групповой ди­намики в зависимости от размера группы, ин­тенсивности оказываемого ею давления, взаим­ности в социометрических выборах и т. д.

Таким образом, заметно отличаясь в теоре­тической интерпретации конкретных эмпириче­ских исследований, отдельные направления американской психологии используют одни и те же методологические предпосылки, имеют дело с одной и той же неизменной моделью межлич­ностных отношений. Именно так обеспечивает­ся приток экспериментальных фактов, пополня­ющих содержание многочисленных учебников и руководств по социальной психологии в США. То обстоятельство, что эмпирически получен­ные данные как будто не отражают теоретиче­ских ориентации отдельных социально-психо­логических направлений, создает ложное впе­чатление методологической нейтральности фак­та, добытого в социально-психологическом эксперименте. Последнее может ввести в за­блуждение философа или психолога, готового спорить с неофрейдистскими или необихевио­ристскими учениями, но принявшего на веру общую модель групповых процессов и межлич­ностных отношений и поэтому способного асси­милировать инвариантные по отношению к этим теориям психологические факты.

Можно сказать, что за фактами и законо­мерностями, выявленными путем строгого экспе­риментального исследования, лежит область не

52

предумышленного мифотворчества, которая за­меняет для представителей разных направлений американской социальной психологии единую теоретическую и методологическую платформу. Не случайно социальные психологи Франции, Нидерландов, Бельгии, ФРГ, Англии, объединя­ющиеся вокруг журнала «European Journal of Social Psychology* («Европейский социально-психологический журнал»), уже ряд лет крити­куют современную американскую психологию, в частности, за то, что они называют «эмпириче­ской предубежденностью», которая выражается в иллюзии, будто теория может возникнуть на основе собирания фактов и измерений, получае­мых без предварительных теоретических разра­боток.

«Свято место пусто не бывает» — гласит по­говорка. Если нет единой философски обосно­ванной теории социальной психологии — а это понимают не только сторонние критики, но и са­ми американские психологи,— то ее место за­нимают те постулаты, которые представлены в мышлении исследователя. Намеренно или не­преднамеренно экспериментатор отбирает соот­ветствующий контингент испытуемых, задает соответствующие задачи и условия их решения, использует конкретные методики, которые предопределяют искомый результат. Можно до­пустить безукоризненность экспериментальных данных, однако мифотворчество начинается, ко­гда эти данные, а следовательно, и идея, за ними стоящая, неправомерно обретают статус всеобщ­ности, становятся объяснительным принципом для целого класса явлений.

Так родились и мифы, оказавшиеся опреде­ляющими для понимания сущности межлично

53