8.1.5. Всякое правонарушение предполагает юридическую ответственность

Классическая римская формула гласит: quot delicta, tot poena – сколько преступлений (правонарушений), столько и нака­за­ний. Это одно из требований справедливости. Отсюда вы­те­кает, что, во-первых, за любое деяние, которое призна­ется правонаруше­нием, должна быть установлена юридиче­ская от­ветственность и, во-вторых, юридическая ответст­вен­ность должна наступать в каждом случае пра­вона­рушения.

Поскольку юридическая обязанность всегда корреспон­ди­рует какому-либо субъективному праву, то невыполне­ние юридической обязанности – это всегда нарушение права, противоправное деяние, и оно должно предусматриваться законом как пра­во­нарушение. Следовательно, наличие юридиче­с­кой обя­занности предполагает установление от­ветствен­ности за ее не­выполнение или ненадлежащее вы­полнение. В тех случаях, ко­гда законы устанавливают не­кие обязанно­сти, но не пре­ду­смат­ри­вают ответственность за их невыпол­нение (leges im­perfectae), этих обязанностей в юри­дическом смысле не су­ществует.

То, что юридическая ответственность должна наступать в каждом случае правонарушения, не означает так называе­мую неотвратимость ответственности. Правовые нормы, как и любые социаль­ные нормы, – это правила должного. Они действуют с мо­дальностью дол­женст­вования, но не с модальностью необходимости (неотвратимости, неизбежности и т.п.). Однако так называемое избирательное применение закона в сфере юридической ответственности не просто противоречит справедливости, но разрушает сам правовой способ социальной регуляции.

8.2. Доктринальные принципы правового закона

8.2.1. Последующее отменяет предыдущее

Posterior potior est priori – этот принцип относится ко всем офи­циальным юридическим актам. В этом контексте фор­му­лиру­ется следующее правило: из двух правовых актов, из­дан­ных од­ним и тем же го­сударственным органом по од­ному и тому же вопросу, дейст­вует акт, принятый в более позднее время. Это правило применяется и к нормативным актам, и к судебным прецедентам. В частности, если по одному и тому же вопросу есть два преце­дента, установлен­ных одним и тем же судом, прецеденты которого обязательны для ниже­стоящих судов, то норма­тивное значение имеет пре­цедент, ус­тановленный позднее.

Другое дело, что ни закон, ни прецедент, установленный в более позднее время, сами по себе формально не отме­няют соответствующие законы и прецеденты, установлен­ные ра­нее. Точнее, новый закон может специально определять, какие из прежних законоположений ут­рачивают силу. Все остальные старые законоположения формально сохраняются, но не действуют, не применяются судом.

Что же касается судебного прецедента, то в общем праве само по себе судебное решение, содержащее нормативный компонент, имеет силу лишь inter partes. Оно носит норматив­ный характер, оно обязательно для нижестоящих судов и для са­мого суда, создавшего прецедент, но все же это решение по конкретному судебному делу. Понятно, что решение по одному делу не может отменять решение по другому делу. Следовательно, один прецедент фор­мально не может от­ме­нить другой прецедент. По су­ще­ству, суд может отказаться от правовой позиции, выраженной в его преж­нем преце­денте; но фор­мально суд, меняющий правовую по­зицию, мо­жет изобразить рассматриваемое дело так, как будто его об­стоятельства суще­ственно отличаются от всех ранее решав­шихся дел, а поэтому к нему неприменимы су­ществующие прецеденты, и следует соз­дать новую норму (установить новый преце­дент). Фактически же такая си­туация будет оз­начать сущест­вование двух (или нескольких) прецедентов по одному и тому же вопросу, установленных од­ним и тем же судом. Разумеется, ниже­стоящие суды будут ссылаться на поздний пре­цедент.

В то же время высший суд в стране общего права (палата лордов в Великобритании, Верховный суд США), равно как и верховный или конституционный суд в стране континен­таль­ного европейского права, даже формально не может быть аб­со­лютно связан своими прецедентами. Например, Конститу­цион­ный Суд РФ на пленарном заседании может решить во­прос о необходимости отказаться от правовой по­зиции, выра­женной в прежних решениях Суда (ст.73 Феде­рального кон­сти­туцион­ного закона о Конституционном Суде РФ). Причем такая возмож­ность не мешает Конституци­онному Суду рассмат­ривать сложное дело как принципиально новое и фактиче­ски создавать новый преце­дент, формально не отка­зы­ваясь от прежней правовой пози­ции.