Образование

Как показывают находки берестяных грамот, свидетельства летописей и житийной литературы, традиции письменности, грамотности были, несмотря на монгольское нашествие, сохранены. Центрами образования, по-прежнему, оставались церкви и монастыри, а учителями выступало духовенство. Образование носило элементарный характер: изучались чтение, письмо, церковное пение, счет. Основное внимание уделялось православному нравственному воспитанию. Училища существовали в основном в городах, а также в сельской местности. Целостной системы образования в XIV–XV вв. не существовало, уровень обучения был неодинаковым; нередко обучение осуществлялось с голоса, без освоения чтения.

Поэтому уже на рубеже XVI в. церковные иерархи обращаются к царю, «чтоб велел училища учинити». Стоглавый Собор 1551 г., откликаясь на растущую потребность церкви и государства в грамотных людях, принял решение о создании во всех городах училищ, где «добрые и благочестивые духовные священники» обучали бы детей грамоте, чтению, церковному пению. Постановление основывалось на сложившейся практике просвещения и фактически создавало общероссийскую (хотя далеко и не всеобщую) систему начального образования и воспитания, в которой приобретение знаний и нравственность были неразделимы.

В школах преподавались те же предметы, что и в начальных учебных заведениях Греции и Западной Европы. Образование в школах получали дети людей «всякого чина... и сана, славных и худородных, богатых и убогих, даже и до последних земледельцев». Важную роль в развитии просвещения и культуры сыграло начатое в середине XVI в. по инициативе церкви и государства книгопечатание. В развитии образования важную роль играли рукописные и печатные азбуковники, представлявшие собой руководства к чтению для детей, знающих основы грамотности, а также наставления по этике поведения дома, в церкви и общественных местах. Огромными по тем временам тиражами распространялись печатные и рукописные учебные пособия – Букварь Василия Бурцева, учебные Псалтыри, Часословы, «Грамматика» Мелетия Смотрицкого и др.

До середины XVII в. такая система начального образования и самообразования более или менее удовлетворяло интересы государства и церкви.

В России получили распространение книги, связанные с теологическим рационализмом, логикой, естественными науками: Диалектика Иоанна Дамаскина, «Логика Авиасафа» (фрагменты из произведений Аль-Газали), «Книга, глаголемая логика» Маймонида, биолого-медицинские сочинения и т.д. В Россию проникали и сведения о гелиоцентрической системе Николая Коперника. Эта литература была достоянием исключительно элитарной культуры.

Распространение научных знаний привело к появлению письменных руководств, в которых обобщался опыт прикладного использования знаний в различных сферах. «Книга сошного письма» содержала знания в области геометрии и рассматривала их применение в земледелии. Известны «Роспись, как зачать делать новая труба на новом месте» мастера Семена из Тотьмы, «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки» О.Михайлова, в котором изложены основы многих естественных наук, а также многочисленные «Травники» и «Лечебники». Началось составление географических карт и описаний как России, так и зарубежных стран, особенно Азии. На рубеже XVI–XVII вв. была составлена карта России «Большой чертеж», а затем (1627 г.) комментарий к ней. Таким образом закладывались основы научных направлений, национально ориентированных по своим проблемам и подходам.

Книгопечатание, расширение грамотности населения, развитие научных знаний, очевидная потребность в них государства и церкви выдвигали задачу создания высшей школы. Это становилось важнейшей духовной и культурной проблемой России.

Попытки создать высшую школу в России или обучать русских людей за границей предпринимались со времен Бориса Годунова, но не имели успеха. Прототипом правильной высшей школы, выраставшей из образовательных тенденций в русской культуре и византизма явилась Славяно-греко-латинская Академия. Она была открыта в Москве в 1687 г. и возглавлялась братьями-иеромонахами Софронием и Ионникием Лихудами, одержавшими верх над «латинствующими» (С.Полоцкий, С.Медведев), которые хотели превратить Академию в нечто среднее между европейским университетом и инквизицией.

Академия была высшей богословской школой, но фактически готовила кадры не только высшего духовенства, но и для государственной службы Образование, получаемое в Академии, по своему объему приближалось к уровню западноевропейских университетов, но строилось не основе принципов и традиций православия. Несмотря на трудности и противоречия своего становления она становится оплотом православного богословия.