Глава I. Безэквивалентная лексика как предмет исследования

1. Понятие безэквивалентной лексики

Термин «безэквивалентная лексика» (далее БЭЛ) встречается у многих авторов, занимающихся проблемами языка и перевода (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Л.С. Бархударов, Я.И. Рецкер и многие другие). Широкая представительность в языке, расширение международных контактов – это причины, по которым БЭЛ стала привлекать внимание языковедов.

Первой попыткой исследования вопросов, связанных с БЭЛ, были работы Г.В. Шаткова и Г.В. Чернова. В состав БЭЛ они включили различные группы лексических единиц, но в основном материалом для исследования выступил наиболее очевидный слой БЭЛ – реалии.

Г.В. Шатков, посвятив свое диссертационное исследование вопросам перевода русской БЭЛ на норвежский, одним из первых в переводоведении использовал термин «безэквивалентная лексика» и определил безэквивалентность как «полное или частичное отсутствие эквивалентов словам одного языка в словарном составе другого». Безэквивалентная лексика – это «слово или одно из его значение (прямое или переносное), не имеющее в данный исторический период «готового» точного соответствия в лексике другого языка» [Шатков 1952: 7]. В состав БЭЛ исследователь включил: имена собственные, национальные реалии, слова с национально-специфической экспрессивной окраской, слова с суффиксами субъективной оценки, слова с переносным значением. Как особый тип безэквивалентных слов Г.В. Шатков включает диалектизмы, архаизмы, звукоподражания, каламбуры [Шатков 1952: 57-58].

Г.В. Чернов под безэквивалентностью понимает «отсутствие эквивалента всех или одного из значений лексической единице в словарном составе языка перевода» [Чернов 1958: 3]. Исследователь выделяет три вида безэквивалентности:

- вещественную, которая проявляется при отсутствии в жизни народа, на язык которого осуществляется перевод, данного предмета или явления;

- лексико-семантическую – при отсутствии тождественного понятия о данном предмете или явлении объективной действительности;

- стилистическую – при различии лексико-стилистических характеристик у лексической единицы оригинала и ее соответствия в языке перевода.

В языке перевода не существует понятия «безэквивалентность». Вероятно, следует рассматривать безэквивалентность как расхождение не понятий, а значений лексических единиц.

Подробное рассмотрение вопроса о безэквивалентной лексике представлено у Л.С. Бархударова в его монографии «Язык и перевод». Под БЭЛ автор понимает лексические единицы одного из языков, которые «не имеют ни полных, ни частичных эквивалентов среди лексических единиц другого языка» [Бархударов 1975: 94-95]. К БЭЛ исследователь относит три больших разряда лексических единиц:

- имена собственные, географические названия, названия учреждений, организаций, газет и т.д.;

- слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке, например, названия блюд национальной кухни, виды народной одежды, т.е. предметы материальной и духовной культуры;

- «случайные лакуны», т.е. лексические единицы одного из языков, которым по определенным причинам нет соответствий в лексическом составе другого языка.

В.Н. Крупнов определяет БЭЛ как «слова и словосочетания, обозначающие предметы, процессы и явления, которые на данном этапе развития перевода не имеют в нем эквивалентов» [Крупнов 1979: 27]. Исследователь делит БЭЛ на две группы:

- лексику, которая относится к разряду безэквивалентной, поскольку на данном этапе в языке перевода еще не предложены достаточно удачные соответствия, т.е. временная безэквивалентность;

- лексику, которая относится к разряду безэквивалентной, поскольку в языке перевода некоторых эквивалентов быть не может [Крупнов 1976: 146].

С. Влахов и С. Флорин отмечают, что БЭЛ невозможно рассматривать «в плоскости одного языка, <…> поскольку этот термин можно считать обоснованным лишь для науки, для которой сравнение категорий одного языка с категориями другого или других языков является ведущим методом исследования; таковы переводоведение, сопоставительное языкознание, контрастивная лингвистика, отчасти методика преподавания иностранных языков, отчасти лингвострановедение» [Влахов, Флорин 1980: 41]. В данном исследовании мы поддерживаем этот подход к рассмотрению БЭЛ.

Исследователи отмечают невозможность определять БЭЛ как слова, не имеющие эквивалентов, если под переводческой эквивалентностью понимать «тождество, равнозначность единиц исходного и переводящего языков, как полное покрытие между соответствующими единицами двух языков в плане содержания (семантика, коннотация, фон)» [Рецкер 2005: 56], поскольку общепризнанным является тот факт, что слова одного языка в большинстве случаев не соответствуют по смыслу словам другого языка ввиду того, что системы понятий, которые выражаются отдельными словами сопоставляемой пары языков, оказываются далеко не идентичными [Верещагин, Костомаров 1991: 16-19].

Таким образом, в данном случае «БЭЛ окажется совершенно необъятной группой слов (и словосочетаний), практически включающей чуть ли не всю лексику (и часть фразеологии) данного языка; исключение составят большинство терминов, небольшое количество общеязыковой лексики (обычно однозначные слова) и некоторое число имен собственных» [Влахов, Флорин 1980: 42]. Исследователи полагают, что такой необозримый материал не может служить источником исследований ни для теории, ни для практики перевода, и предлагают позаимствовать у В.Н. Комиссарова термин «переводческая эквивалентность» на уровне языковых знаков [Комиссаров 1973: 75] и, таким образом, определять БЭЛ как лексические (и фразеологические) единицы, которые не имеют переводческих эквивалентов.

Отсутствие четкости в терминологии, употребляемой переводчиками и теоретиками перевода, лингвистами и лингвострановедами в отношении рассматриваемого понятия, требует уточнения содержания БЭЛ как переводческого термина.

Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров трактуют БЭЛ как «слова, служащие для выражения понятий, отсутствующих в иной культуре и ином языке, слова, относящиеся к культурным элементам, характерным только для культуры A и отсутствующие в культуре Б, а также слова, не имеющие перевода на другой язык, одним словом, не имеющие эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат» [Верещагин, Костомаров 1980: 53]. Они характеризуют безэквивалентную лексику следующим образом: «Иногда план содержания русского слова или номинативного словосочетания невозможно сопоставить с каким-либо иноязычным лексическим понятием…, так что их нельзя семантизировать с помощью простого перевода. Эти слова называются безэквивалентными, и все они отражают типично отечественную действительность, т.е. именно их лексическим понятиям присущ своеобразный специфический культурный компонент» [Верещагин, Костомаров 1991: 32-36].

Слова, план содержания которых невозможно сопоставить с каким-либо иноязычным лексическим понятием, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров называют безэквивалентными, поэтому они непереводимы. Безэквивалентному слову, по мнению исследователей, соответствует безэквивалентный зрительный образ, т.е. такое изображение, которое не имеет никого соответствия в этнокультурной действительности, и, следовательно, БЭЛ нуждаются в обстоятельном комментировании в иностранной аудитории, необходимо также применять методику дополнительности зрительного и словесного рядов [Верещагин, Костомаров 1980: 138-206].

А.В. Федоров говорит о «словах, обозначающих национально-специфические реалии» [Федоров 2002: 146]. Я.И. Рецкер под безэквивалентной лексикой понимает «прежде всего, обозначение реалий, характерных для страны ИЯ и чуждых другому языку в иной действительности» [Рецкер 2005: 58].

В.Н. Комиссаров определяет БЭЛ как «обозначения специфических для данной культуры явлений, которые являются продуктом кумулятивной функции языка и могут рассматриваться как вместилища фоновых знаний, т.е. знаний, имеющихся в сознании говорящих» [Комиссаров 1990: 37].

Наиболее развернутое, на наш взгляд, исследование безэквивалентного и непереводимого в переводе провел О.A. Иванов, определивший безэквивалентную лексику как «лексические единицы ИЯ [исходного языка], которые не имеют в словарном составе ПЯ [языка перевода] эквивалентов, т.е. единиц, при помощи которых можно на аналогичном уровне плана выражения передать все релевантные в пределах данного контекста компоненты значения или одного из вариантов значения исходной лексической единицы» [Иванов 1984: 9-10]. Исследователь приводит подробную классификацию БЭЛ. Он рассматривает безэквивалентность как расхождение референциального или прагматического значения лексических единиц разных языков и выделяет референциальную безэквивалентную лексику и прагматически безэквивалентную лексику:

1) к БЭЛ, обусловленной расхождением референциального значения соответствующих единиц исходного и переводящего языков, исследователь относит: реалии, фразеологизмы, индивидуальные авторские неологизмы, семантические лакуны, слова широкой семантики;

2) БЭЛ, связанные с расхождением прагматических значений соответствующих единиц исходного и переводящего языков, включают в себя:

- различного рода отклонения от общеязыковой нормы языка, включая территориальные, социальные, диалекты, жаргоны, арго, табуированную лексику, архаизмы и т.д.;

- иноязычные вкрапления, референциальное значение которых, как правило, передать не трудно, в то время как их прагматическое значение передается далеко не всегда;

- аббревиатуры, прагматика которых не всегда вписывается в структуру значения соответствия в языке перевода;

- слова с суффиксами субъективной оценки;

- междометия;

- звукоподражания;

- ассоциативные лакуны, т.е. слова, имеющие в сознании носителей данного языка определенные дополнительные ассоциации, отсутствующие в сознании носителей другого языка.

Прагматическая безэквивалентность обусловлена расхождением прагматического значения между соответствующими лексическими единицами исходного и переводящего языков, т.е. несовпадением стилистических характеристик, регистра или эмоциональной окраски этих лексических единиц при совпадении их референциального значения.

В особую группу БЭЛ A.O. Иванов выделяет имена собственные и обращения, специфика которых заключается в том, что, в зависимости от избранного способа передачи, их безэквивалентность будет либо референциальной, либо прагматической [Иванов 1984: 10-12].

О.А. Иванов подчеркивает, что нельзя отождествлять БЭЛ с непереводимым: «непереводимое в безэквивалентной лексической единице – это только отдельные непередаваемые на аналогичном уровне элементы значения, но не сама лексическая единица» [Иванов 2006: 81].

Мы считаем, подобный подход к рассмотрению и описанию БЭЛ наиболее обоснованным.

Многие лингвисты отмечают, что близким по содержанию к термину «безэквивалентная лексика» является понятие «реалия», которое, однако, трактуется по-разному: то как синоним БЭЛ, то несколько шире, то несколько уже. Исследователи отмечают, что «ни в лингвистике, ни в методике, ни в переводоведении нет достаточно четких критериев определения реалий и совершенно не изучена специфика языковых единиц, которые обозначают эти реалии» [Томахин 1988: 10].

Одна из точек зрения на содержание данного термина заключается в том, что реалии – это любые предметы материальной культуры с точки зрения их отражения в языке, а не только факторы, специфические для данного языка [Ахманова 2007: 381]. Д.Э. Розенталь определяет реалии как «предметы материальной культуры, служащие основой для номинативного значения слова» [Розенталь 1985: 362], т.е. он не считает, что реалии несут в себе указание на национальный колорит, определенную культуру и ее своеобразие.

Другие же исследователи придерживаются мнения о том, что слова-реалии называют объекты, характерные для быта одного народа и чуждые другому.

Г.Д. Томахин предлагает следующее определение: «Реалия – это название присущих только определенным нациям и народам предметов материальной культуры, фактов истории, государственных институтов, имена национальных и фольклорных героев, мифологических существ и т.п.» [Томахин 1988: 5].

С. Влахов и С. Флорин считают, что реалии входят в состав БЭЛ как самостоятельный круг слов, «называющих объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках, а, следовательно, не поддаются переводу «на общих основаниях», требуя особого подхода» [Влахов, Флорин 1980: 47]. В данном исследовании мы принимаем приведенный подход к пониманию понятия реалии.

Л.Л. Нелюбин определяет БЭЛ как «лексические единицы (слова и устойчивые словосочетания), которые не имеют ни полных, ни частичных эквивалентов среди лексических единиц другого языка. Традиционно к БЭЛ относят: слова-реалии, временно безэквивалентные термины, случайно безэквивалентные слова» [Нелюбин 2003: 24]. Исследователь считает реалии одним из видов БЭЛ и определяет их как «слова и выражения, обозначающие предметы, понятия, ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке» [Нелюбин 2003: 178].

В.Н. Крупнов отмечает, что БЭЛ существует по двум причинам:

- в языке перевода не имеется единого и постоянного соответствия по той или иной причине;

- в переводящем языке вообще нет тех или иных лексических единиц в силу отсутствия самих понятий [Крупнов 1979: 27].

Г.В. Чернов к причинам безэквивалентности лексических единиц относит следующие:

- отсутствие предмета, явления в жизни народа переводящего языка;

- отсутствие тождественного понятия;

- различие лексико-стилистических характеристик [Чернов 1958: 87].

Л.К. Латышев указывает две причины рассматриваемого понятия:

1) определенное явление, достаточно хорошо известное носителям исходного языка и отраженное в их лексической системе, не известно или очень мало известно носителям переводящего языка и поэтому, соответственно, не отражено в их лексической системе. Это обычно т.н. реалии, т.е. явления, характерные для материальной и духовной жизни только данного народа и отсутствующие у других;

2) отличное видение мира разными народами. В частности, это проявляется в том, что носители переводящего языка не всегда фиксируют в понятиях и значениях лексических единиц то, что фиксируют носители исходного языка. То, что для последних есть заранее ограниченное явление, выделенное из массы остальных словом-названием, для других таковым не является и выделяется лишь по мере необходимости [Латышев 1988: 103-104].

Причины возникновения безэквивалентности традиционно сводятся к следующим явлениям:

- отсутствие того или иного предмета или явления, обозначаемого лексической единицей исходного языка в опыте носителей языка перевода. О.А. Иванов называет данное явление «вещественной безэквивалентностью» [Иванов 2006: 82];

- отсутствие в языке перевода тождественного понятия, возникшее вследствие неравномерного распространения достижений науки и техники, социальных новшеств: по О.A. Иванову это «лексико-семантическая безэквивалентность» [Иванов 2006: 82];

- несовпадающее членение реальности разными языками;

- невозможность структурировать средствами языка перевода аналогичное компактное наименование для предмета или явления;

- различие лексико-стилистических характеристик исходного и переводящего языков, которое О.A. Иванов определяет как «стилистическая безэквивалентность» [Иванов 2006: 82].

С нашей точки зрения приведенные причины возникновения безэквивалентности являются наиболее полными.

Итак, под БЭЛ в данном исследовании будут пониматься лексические единицы, которые не имеют переводческих эквивалентов, т.е. таких единиц языка перевода, при помощи которых можно передать все релевантные компоненты значения исходной лексической единицы оригинала.