Что верно в отношении отсутствия ночных снов?

Прежде чем сосредоточиваться на навыках, необходимых для того, чтобы замечать Сновидение в повседневной жизни, позвольте мне вкратце рассказать вам о некоторых из причин, которыми люди объясняли мне то, почему они не помнят снов.

• Отсутствие интереса. Некоторые люди говорят, что сны их не интересуют, а потому зачем их помнить?

• Сны слишком неясны. Некоторые люди говорят, что им снятся слишком, туманные, слишком неясные сны.

• Медикаменты. Некоторые лекарства мешают видеть сны.

• Страх. Кое-кто говорил мне: «Я боюсь своих снов – они будут показывать, какая я плохая, или пугать меня. Я ненавижу свои кошмары». Отсутствие ночных снов кажется этим сновидцам способом борьбы с отрицательными или даже пугающим внутренним критиком. (Такие люди напоминают мне, что нужно использовать более духовный подход к сновидениям, который не критикует сновидца и не предписывает методов, призванных помочь ему «расти».

• Невозможность вспомнить. Некоторые люди говорят, что они ничего не могут вспомнить. Память – это удивительная и сложная тема. Многие люди боятся утратить память. (Порой страх этой утраты бывает совершенно неосознаваемым, и люди взамен курят, чтобы стимулировать свою память; но употребление никотина – это далеко не лучший способ пробуждения памяти). Я пытаюсь понять значение утраты памяти. Нередко оказывается, что ваша память начинает доставлять вам проблемы, когда ваше Большое «Я» в чем-либо не заинтересовано.

Что можно узнать о Сновидении от людей в крайних состояниях

Я очень многое узнал о Сновидении от людей, находящихся в крайних состояниях сознания, чаще именуемых «хроническими психотическими состояниями». Когда в конце 1960-х годов я начинал работать со своими первыми клиентами в Цюрихе, интерес к фармакологическим средствам и их применение не были столь распространенными, как в наши дни. Отсутствие лекарств дало мне возможность работать с несколькими людьми в крайних состояниях сознания. В таких состояниях у людей реальность и Сновидение сливаются воедино, и они показывают, как можно сновидеть, не препятствуя этому.

Я многому научился, наблюдая, исследуя и разделяя их опыт, и понимаю, насколько полезной может быть сущность крайнего состояния для человека в обычном состоянии сознания. На самом деле, если я чувствую, что отгорожен от своего Сновидения, то порой спрашиваю себя, чтобы я переживал, если бы позволил себе быть психотиком? В какое крайнее состояние я бы вошел?

Крайние состояния и работа со сновидениями

Если вы в достаточной мере справляетесь со своими собственными тенденциями к крайнему поведению, и оно не вызывает у вас страха, то попробуйте лучше узнать его, проделав следующее упражнение.

1. Спросите себя прямо сейчас: если бы вы были способны перейти в крайнее состояние сознания – если бы вы «сходили с ума» – то, в какое состояние вы бы вошли? Представьте себе это состояние.

2. Что вы видите и чувствуете в отношении своего поведения в этом состоянии? Дайте себе какое-то время, чтобы это пережить.

3. Замечаете ли вы, что опыт этого состояния приносит какое-то облегчение вашему сознательному уму? Нередко кажется, будто подобные состояния борются, чтобы достичь вашего повседневного осознания.

4. Исследуйте это «психотическое» состояние и представьте себе, чтобы вы делали в таком состоянии.

Когда опыт этого состояния развернется в вашем воображении, вспомните недавний сон и попытайтесь понять его с точки зрения этого измененного состояния сознания, вызванного работой с вашим крайним состоянием.

Крайние состояния очень близки к Сновидению и могут помочь вам лучше понимать самого себя. Мне вспоминается одна очень творческая, но озабоченная клиентка из Швейцарии, которая сказала, что ей «никогда» не снятся сны. Однако ее направил ко мне ее врач, который сказал, что она хронически галлюцинирует; тем не менее, она была более или менее способна ориентироваться в дневной жизни, и часто проводила время, бродя по улицам Цюриха в очень измененном состоянии сознания. Она постоянно рассказывала всем окружающим, что полиция арестовала четырех швейцарцев на Нидердорфштрасе в центре Цюриха (это старый район Цюриха, полный увеселительных заведений – театров, баров и т.д.).

Однажды во время посещения моего кабинета, она была очень возбуждена и безостановочно говорила со мной, рассказывая мне, что «здесь, на Нидердорфштрассе, полицейские арестовывают пьяных. На самом деле, над колокольней церкви летают птицы, и кричат, и кричат, и кричат. Разве вы [Арни] их не видите? Птицы кричат день и ночь, после того, как в баре арестовывают пьяных».

Она смешивала Сновидение и реальность. Мой кабинет располагался не на Нидердорфштрассе; в моем кабинете не было никаких реальных полицейских, никаких реальных пьяных, и никаких птиц. И в то же время, в Стране грез она была там, с полицейскими, пьяницами и птицами.

Чтобы работать со столь творческой личностью, я пытался быть, по крайней мере, столь же творческим, как она. Моя клиентка говорила: «Ах, полицейские ужасные, я вижу, как они арестовывают четырех человек на Нидердорфштрассе в Цюрихе. Птицы летают над церковью и кричат, кричат. Полицейские арестовывают пьяных на Нидердорфштрассе. Полицейские приходят, и птицы начинают кричать, кричать».

Я присоединился к ней, сказав, что птицы начинают кричать потому, что они наверху, выше полицейских и пьяниц. Птицы кричат! Птицы могут видеть все это, у них есть общее представление. Слышите ли вы, как птицы обращаются к полиции? Я их слышу».

Моя клиентка отвечала: «Они начинают кричать». Громко смеясь, она сказала: «Да! Они – над всем этим».

Я почувствовал воодушевление и продолжил историю дальше, вплетая в нее свои собственные догадки относительно значимости ее рассказа. «Птицы кричат и говорят полицейским – отстаньте! Слушайте, полицейские, нам кажется, что нет ничего плохого в том, чтобы быть в экстазе, чокнутым и пьяным!». Ради поддержания равновесия, я говорил и от лица полицейских. «Но полицейские кричали – нет, нужно ходить на работу, нельзя все время быть чокнутым психом!» Придя в волнение от этого Сновидения – которое теперь было и моим – я ринулся вперед, говоря «Пьяницы огрызались на полицейских: ‘Дайте нам быть чокнутыми, мы и естьпсихи!’»

В этот момент моя клиентка поразила меня, резко вмешавшись посреди этого выдуманного конфликта. Говоря ясным голосом, она встала на сторону полиции и стала меня отчитывать: «Этих пьяниц надо остановить! Полицейские правы! Если пьяницы не поостерегутся, им придется отправиться в психиатрическую больницу». На этом этапе сновидица стала полицией и сказала мне: «Вы пьяны и должны ‘протрезветь’». В действительности, это протрезвило нас обоих, и моя клиентка почувствовала себя лучше.

В тот момент я был более приземленным, и она тоже почувствовала себя более укорененной в повседневной реальности. Возможно, проблема моей клиентки состояла в том, что мир вокруг нее был слишком трезвым. Когда я стал играть роль исступленного пьяницы, она смогла быть полицейским и вернуться к «норме».²⁵

Эта клиентка была в высшей степени интеллигентным человеком. Я предполагал, что ее крайнее состояние было просто еще одной формой Сновидения. Большое «Я» в ней точно знало, что Оно делает. С точки зрения Создателя сновидений не существует никакой патологии. Он пытался раскрыть Себя в форме страдания маргинализирующих измененных состояний сознания.

Короче говоря, в течение года она научилась переживать то экстатическое состояние в реальности. Я присоединялся к ней в ее творчестве, в Сновидении, и сплетал воедино птиц, полицейских и пьяниц. Она никогда не рассказывала мне о снах потому, что для нее повседневная реальность была полна снов.

Если вы хотите работать с кем-то, кто говорит, что не видит снов, полезный метод состоит в том, чтобы попросить такого человека – если он не боится крайних состояний – в течение короткого времени испытать опыт воображаемого «безумия», чтобы найти Страну грез в повседневной реальности.